Защитить убийцу

Глава девятая

Доктору Джорджу Френчу было под шестьдесят. Он был слегка полноват, но прекрасно сшитые на заказ костюмы это скрывали. Серо-зеленые глаза поблескивали за очками в стальной оправе, тоже сделанными на заказ. Кожа бледная, а усы, борода и венчик волос, обрамляющих обширную лысину, с густой проседью. Когда Френч вошел в приемную, Эми отложила журнал, который читала.

— Выглядите замечательно, — сказал психиатр, одаряя Эми сияющей улыбкой.

Эми тоже улыбнулась:

— Спасибо, что так быстро меня приняли.

— Давайте побеседуем в офисе. Кофе хотите?

— С удовольствием. Надо заставить мозги шевелиться.

По пути к офису Френча располагалась маленькая кухня.

Доктор остановился там, наполнил две чашки и пошел дальше.

— Очень жаль, что ваша фирма приказала долго жить.

— Мне тоже жаль.

— Наверное, это было для вас шоком?

Эми пожала плечами:

— Помощникам никогда не ведомо, что происходит. Однажды утром партнеры собрали нас в конференц-зале, только и всего.

— И теперь вы работаете самостоятельно?

— Да, — ответила она смущенно. Ведь она спустилась из высших эшелонов юридической практики в самый низ, в кустари-одиночки. — Кое-как перебиваюсь. В основном разводы, завещания, контракты. Есть несколько маленьких фирм, чьи дела я веду. Если «Майкрософт» или «Найк» спросят, не знаете ли вы хорошего адвоката, я буду очень признательна за рекомендацию.

Доктор Френч засмеялся и отступил в сторону, пропуская Эми в свой офис. Диван, обтянутый бордовой кожей, стоял у бледно-голубой стены, на которой висели солнечные эстампы. Напротив, на другой стороне комнаты, — огромное окно, дающее свет и вид на небо. Психиатр закрыл дверь и жестом предложил Эми сесть в одно из кресел из кожи и хрома, которые стояли около низенького журнального столика. Сам сел во второе кресло.

— Я хотела бы, чтобы вы кое-кого посмотрели, — сказала Эми.

— Разводящегося клиента?

— Нет. По правде, речь идет о деле, которое уже вызвало большую шумиху. Вы читали о драке во время игры Младшей лиги?

— Кто не читал!

— Мой сын играл в одной из команд, а мужчина, которого арестовали, снимал у меня квартиру. Над гаражом. Вот о нем я и хотела бы с вами поговорить.

— Почему со мной?

— Вы же специалист по посттравматическим нарушениям.

— А, Мазык, — сказал Френч, имея в виду дело, ради которого его нанимала старая фирма Эми. Грегори Мазык был ветераном, который закрылся в доме с заложником. Доктор Френч свидетельствовал, что Мазык страдает от посттравматического стресса и считает полицейских иракцами, а заложника — своим лучшим другом, который умер у него на руках во время войны в Заливе.

— Что вы знаете о случившемся во время игры Младшей лиги?

— Совсем немного.

— Ладно. Так вот. Дэн — Дэниел Морелли, мой клиент, — он столяр. Не знаю, сколько ему лет, но, на мой взгляд, где-то под пятьдесят. Он ездит по стране на грузовичке. У него нет корней. Иногда он по неделям живет в лесу. Кормится случайными заработками и еще делает прекрасную мебель. Мы познакомились на ярмарке в парке, у него была палатка рядом с моей. Он пытался получить заказы на мебель, и ему негде было жить. Мне он показался очень мягким, да и мой сын очень к нему привязался. Я ни разу не видела ничего, что подсказало бы мне, что он способен на насилие.

Эми рассказала психиатру про драку.

— Я спрашивала его по поводу того, что он сделал Барни и полицейскому. Он сказал, что не думал, просто действовал, как его учили. Он очень сожалел о своем поступке, находился в депрессии. Еще он сказал, что во Вьетнаме был в плену. Я спросила, служил ли он в армии, но он отказался отвечать. Он также сказал, что поклялся больше никому не причинять вред. Вот я и подумала, не связано ли это его внезапное бешенство с тем, что случилось с ним во Вьетнаме.

— Думаю, это вполне вероятно.

— Я помню ваши показания. Вы тогда сказали, что боевой опыт может вызвать симптомы посттравматического стресса через много лет после самих событий. Я хочу, чтобы вы поговорили с Дэном и сказали мне, что вы поэтому поводу думаете.

— Ладно.

— Есть еще одно обстоятельство, — сказала Эми, — довольно странное. Удостоверение личности Дэна фальшивое, и полиция нигде не нашла его отпечатков пальцев.

— Вот это уже интересно. Если он был в армии, его отпечатки наверняка должны быть в делах. — Доктор Френч встал. — Подождите, я сверюсь со своим расписанием.

Он прошел за письменный стол и поговорил по интеркому с секретаршей.

— У меня сегодня отменена встреча, — сказал он Эми немного погодя. — Три часа подойдет?

Когда охранник впустил Эми и доктора Френча в палату, Морелли сидел в кровати. Никаких трубок уже не было, лицо немного порозовело. Длинные волосы веером лежали на плечах.

— Вы выглядите намного лучше, — заметила Эми.

Морелли уставился на спутника Эми.

— Кто ваш друг?

— Это Джордж Френч. Он психиатр.

Морелли устало улыбнулся:

— Значит, так я буду защищаться? Косить под сумасшедшего? Я избавлю вас отлипших хлопот, Эми. Номер не пройдет. Я вполне вменяем.

— Вам не обязательно быть психом, чтобы защита основывалась на определенных аргументах. Доктор Френч просто хочет задать вам несколько вопросов.

— Это конфиденциально? Останется между нами?

— Разумеется, — уверила его Эми.

Морелли пожал плечами и жестом пригласил их садиться на стоящие у стены стулья.

— Располагайтесь. Все равно у меня нет более интересного занятия.

Эми и доктор подтащили стулья ближе к кровати и сели. Джордж положил на колени блокнот в желтую линейку и написал заголовок.

— Не возражаете, если я буду звать вас Дэном? — спросил он.

— Да хоть горшком, только в печь не ставьте, — пошутил Морелли, чтобы показать, что относится к вопросам доктора не слишком серьезно.

Френч засмеялся:

— Мне бы хотелось кое-что о вас узнать, прежде чем мы перейдем к событиям на бейсбольном ромбе. Не возражаете?

Морелли немного поежился, но кивком выразил согласие.

— Чудно. Начнем с самого простого. Где вы росли?

— В Калифорнии.

— Где именно в Калифорнии?

— В Сан-Диего.

Морелли говорил Эми, что рос в семье военного, и они постоянно переезжали. Теперь он говорил доктору Френчу другое.

— Братья или сестры есть?

— Нет.

— Мать жива?

— Нет.

— Отец?

— Понятия не имею.

— Вы не ладили?

— Он нас бросил, когда я был ребенком.

— Ваша мама вторично не вышла замуж?

— Нет.

Доктор Френч что-то записал, прежде чем продолжить интервью.

— Уже сделали глубокие психологические выводы, доктор? — спросил Дэн.

— Пока только тринадцать, — ответил Френч с улыбкой.

— Трогательно, — ответил Морелли. Он пытался вывести Джорджа из себя, но у него хватило ума понять, что доктор на провокации не поддается.

— Не скажете ли вы мне, в какую среднюю школу вы ходили? — спросил Френч.

— Святого Мартина.

Джордж явно удивился.

— Вы, похоже, из очень обеспеченной семьи.

— Я получал стипендию.

— Тогда вы, очевидно, прекрасно учились.

— Высшие баллы почти по всем предметам.

— Как насчет спорта?

— В средней школе много чем занимался, но в школе Святого Мартина в организованных спортивных мероприятиях не участвовал. Я держался обособленно и старался получше учиться.

— Какие предметы больше всего нравились?

— Математика. Физику любил.

— Вам в этой школе нравилось?

Дэн пожал плечами:

— Было несколько отличных преподавателей. А учащиеся — совершенно из другого мира. У нас не было почти ничего общего.

— У вас были близкие друзья?

На лицо Морелли будто туча набежала.

— Я не хочу об этом говорить.

— Вы были знакомы с Ванессой в средней школе, — сказала Эми.

Морелли совсем расстроился.

— Да, с Ванессой. Я ее знал. Но я не буду об этом говорить, так что давайте двигаться дальше.

— Ладно, — не стал настаивать Джордж. — А как насчет колледжа?

Дэн не ответил.

— Мистер Морелли?

— Никакого колледжа. Вместо него Вьетнам. Меня призвали в армию.

— Вы не хотели идти в армию?

— Я сам не знал, чего хотел. Все было слишком сложно.

Эми показалось, что она услышала в голосе Морелли горечь и печаль.

— Где вы проходили основную подготовку? — спросил Френч.

— Форт-Льюис.

— Это была обычная подготовка?

— Ну да. — Морелли помолчал, что-то вспомнив. — Были еще тесты. Мне кажется, они не входили в обычную основную подготовку.

— Какие тесты?

— Во время основной подготовки мы все сдавали тесты: на коэффициент умственного развития, знание языка и все такое. Сначала мы сдавали эти тесты группами, но вскоре меня начали выделять. Мне могли позвонить в субботу утром или вечером среди недели и заставлять сдавать эти тесты с еще двумя или тремя парнями. Нам было приказано об этом не распространяться. На этот счет там существовали очень строгие правила. Но я однажды разговорился с одним из этих парней, которому тоже было любопытно. Выяснилось, что его родители — эмигранты из России, так что он бегло говорил по-русски. Он знал, что один из парней говорил на каком-то азиатском языке, а другой изучал русский в колледже.

— А вы?

— Вот тут я ничего не мог понять. Я знал французский в объеме средней школы, отметки у меня были хорошие. Но этот парень говорил по-русски без всякого акцента.

— Что-нибудь необычное произошло во время основной подготовки?

— Ну, это нельзя назвать необычным. Скорее неожиданным.

— Что именно?

— Куда меня направили. Нам всем предложили указать, что мы предпочитаем в смысле ПИО. — Заметив недоумение Эми, он пояснил: — Продвинутое индивидуальное обучение. Я написал, что хочу учиться в офицерской школе, затем — служить в специальных войсках. Меня направили в Холаберд. Это совсем близко от Балтимора.

— Что происходило там?

— Разведывательная подготовка.

— Но вы не высказывали предпочтения разведке, не так ли?

— Нет. Но не мое дело было задумываться почему, верно? Я смирился с программой.

— Чему вас научили в Холаберде?

— Всякие разведывательные вещи. Как следить за кем-то, как войти в запертое помещение, электронное наблюдение.

— Подслушивание?

— И другие милые навыки, — улыбнулся Морелли. — Еще нас время от времени выводили в поле. Так это называлось.

— Приведите пример.

— Ну, я выбирал имя в телефонной книге и ходил за этим человеком весь день. Еще я устанавливал «жучки» в офисе одной фирмы. Я влез туда ночью и установил «жучок». Потом мы часами слушали скучнейшую дребедень. Через несколько ночей я снова залез туда и снял «жучок».

— Что бы случилось, если бы вас поймали?

— Одного парня поймали. Армия все уладила. Если ловили копы, то вообще все было в порядке. Они знали, чем мы занимаемся время от времени. Если же ловили гражданские, то посылали полковника с целой коробкой медалей. Сначала он взывал к патриотизму этого парня, потом к его кошельку. Если и этот номер не удавался, парню намекали, завуалированно, естественно, насколько трудной может стать его жизнь.

— Во время вашего пребывания в Форт-Холаберде случалось что-нибудь необычное?

Морелли кивнул:

— В конце четвертого месяца моего там пребывания меня вызвали с тренировки и велели идти к старшему офицеру базы. Меня ждали два «зеленых берета», оба при полном параде. Они сказали, что хотят, чтобы я подал заявление для подготовки к службе в специальных войсках. Дескать, мои успехи произвели на них глубокое впечатление, и я для них подхожу. Все говорилось без напряга, льстило самолюбию. Мне внушили, что меня выбрали из многих других, и намекнули о секретных поручениях и заданиях, связанных с большим риском. Не забывайте — я был пацаном, к тому же очень впечатлительным. Эти «зеленые береты» вышли прямиком из фильмов Джона Уэйна: вся грудь в нашивках и орденских колодках. И еще подстегивала мистика специальных войск.

Джордж улыбнулся:

— Полагаю, что вы согласились.

— Еще как. Как только я закончил курс в Холаберде, меня направили в Форт-Беннинг, штат Джорджия, где три недели учили прыгать с парашютом. Затем пришла очередь специального военного центра в Форт-Брэгге, Северная Каролина.

— Чем вы там занимались?

— Интенсивной физической подготовкой и искусством выживания. Там имелась полоса препятствий длиной в пять миль, мы учились лазать по горам и сооружать веревочные мосты. Наука выживания — настоящий кошмар. Они бросали нас в соленую воду на отдаленном побережье. Мы должны были суметь выбраться на берег и выжить там. Ну, знаете, какие растения можно есть в определенной местности, как разжечь костер, прямо наука для бойскаутов. Затем началось обучение по специальности. В специальных войсках основное подразделение состоит из двух офицеров и десяти рядовых. У каждого человека в подразделении своя специальность. Среди них были саперы, которых учили обращаться со взрывчатыми веществами, связисты, медики, радисты, лингвисты, знатоки оружия и эксперт по психологическим операциям. Последним как раз был я.

— Что конкретно вы делали?

— Меня учили, как использовать помощь медиков и сельскохозяйственных специалистов, убивать, принуждать гражданское население работать на нас, и еще меня учили допрашивать пленных.

Морелли помолчал, как будто вспомнил нечто такое, чего вообще не хотел бы помнить.

— Что-нибудь еще? — спросил доктор Френч, чтобы не прерывать разговор.

Дэн оторвался от своих дум и взглянул на психиатра.

— Практические операции, — ответил он. — Моя группа выступала как единое подразделение. Мы тренировались на Аляске, в Панаме, в холодном климате, в джунглях. После Форт-Брэгга меня перевели в Форт-Перри в Южной Каролине для обучения передовым методам допроса. Затем я снова вернулся в Брэгг.

— Вам приходилось когда-нибудь применять ваши обретенные навыки на практике?

Морелли насторожился, но кивнул.

— Какими были некоторые из ваших заданий?

— Предпочитаю не отвечать.

— Потому что они были секретными?

— Я не буду обсуждать свои задания.

— Ладно.

Доктор Френч еще что-то записал. Эми подумала, что Морелли устал. Он закрыл глаза, пока доктор писал, да и последние ответы он произносил еле слышно.

— Эми сказала мне, что вы были во Вьетнаме.

Морелли взглянул на Эми и кивнул.

— Вы там попали в плен?

Дэн снова кивнул.

— Как долго вы оставались в плену?

— Около двух недель.

Джордж постарался скрыть свое удивление.

— Почему так недолго?

— Я сбежал.

— Где вас захватили?

— Предпочитаю не говорить.

— Во Вьетконге?

— Предпочитаю не говорить.

— Как вам удалось бежать?

У Морелли появился отсутствующий взгляд.

— Я решил, что с меня хватит.

— Вы находились в лагере для военнопленных или…

— Я не был ни в одном из тех мест, которые вы знаете.

— Но это было во Вьетнаме?

Морелли не ответил.

— Куда вы направились после побега? — спросил Френч.

— В джунгли. Я более или менее умел ориентироваться в лесу без карты или компаса. У меня все получилось. — Дэн снова закрыл глаза. — Я устал, давайте на этом закончим, — сказал он.

— Хорошо, — согласился Френч. — Еще всего один вопрос. Какое у вас было последнее звание?

— Капитан.

Доктор Френч встал, Эми последовала его примеру.

— Спасибо, что поговорили с нами.

Морелли не отреагировал.

— Я звонила лучшему адвокату по криминальным делам, чтобы передать ему ваше дело, но его не оказалось в городе, — сказала Эми. — Я вернусь сюда, когда у меня будут новости.

Морелли кивнул, но, похоже, без всякого интереса.

— Ванесса все еще в городе. И все еще хочет с вами поговорить. Что мне ей сказать?

— Ей надо уехать. Скажите, пусть уезжает, пока у нее есть такая возможность.

— Она в какой-то опасности, Дэн?

— Я устал, — сказал Морелли.

Доктор Френч коснулся руки Эми.

— Давайте дадим мистеру Морелли отдохнуть, — сказал он. Эми беспокоилась о Морелли, но доктор был прав. Ее клиент закрылся, и она понимала, что больше им сегодня ничего не удастся вытянуть.

— Что вы думаете? — спросил Джордж, когда они шли к своим машинам.

— Совершенно очевидно, что Дэн нетипичный случай, — с энтузиазмом сказала Эми. — Только представьте себе, что ему пришлось пережить после его побега из плена!

— Так вы купились на эту историю? — спросил доктор Френч, не высказывая собственного мнения.

— Она звучит вполне правдиво. А у вас что, есть сомнения?

— В прошлом году я работал с одним типом, который оправдывал присвоение денег тем, что он якобы работает на ЦРУ и ему необходимы деньги для операции под прикрытием. Он был очень убедителен, смотрел в глаза и при этом говорил совершенно невероятные вещи. И все время врал. Он прочел все книги, когда-либо написанные про ЦРУ, равно как и шпионские романы и новостные журналы. Он обладал энциклопедическими знаниями о ЦРУ и о том, как оно действует.

— Вы считаете, что Морелли все выдумал?

— Он в курсе армейской подготовки, но эти детали очень легко узнать. Он мог знать кого-нибудь, кто служил в армии, или прочитать об этом в Интернете. Проанализируйте, что он нам рассказал, Эми. Морелли отказался обсуждать даже мелкие детали касательно его заданий. И вот что я вам еще скажу. Я работал в армейской разведке во время войны во Вьетнаме и никогда не слышал, чтобы кому-то из американцев удалось удачно сбежать из вьетнамского плена.

Эми стало стыдно за свой непрофессиональный энтузиазм по поводу рассказа Морелли. Просто это было яркое пятно в ее небогатой приключениями жизни.

— Не будьте такой мрачной, — засмеялся Джордж. — Я еще не сделал никаких выводов насчет Морелли. Просто я не могу принять такую историю без доказательств. У меня есть друг, который, возможно, сможет добыть для нас копию послужного списка Морелли. Интересно будет почитать.

— Что будет, если окажется, что он сказал правду, Джордж?

Доктор Френч немного подумал.

— Стресс, который он испытал в плену у вьетнамцев, вполне мог вызвать посттравматический синдром. Но прежде чем прийти к какому-то выводу и свидетельствовать в суде, мне необходимо иметь чертовски много доказательств, что он действительно был в плену, и информацию относительно условий, в которых он содержался.

— Давайте я вас спрошу иначе. Что, если он все это придумал, но сам верит, что он был своего рода коммандос? Это не делает его невменяемым с юридической точки зрения?

— Ну, — медленно начал Джордж, — это будет называться параноидным поведением, но он слишком собран, чтобы страдать параноидной шизофренией. Я этого вообще не вижу. У него нормальное ощущение реальности. Я имею в виду, что он говорит разумно, сознает, в какой он ситуации, правильно отвечает на заданные вопросы. — Доктор Френч помолчал. — Еще есть один вариант — параноидное нарушение личности. Такое обычно происходит в подростковом возрасте и характеризуется острым недоверием к людям. Их мотивы представляются больному злокозненными. Но я и этого в данном случае не вижу. Морелли согласился поговорить с нами. Он дал нам достаточно информации, тогда как человек с таким синдромом никогда бы так не поступил.

Они шли через парковочную стоянку. Доктор глубоко задумался. Когда они подошли к машине Эми, он рискнул выдать еще одну версию.

— Есть вероятность, что у Морелли паранойя, но такая форма паранойи встречается исключительно редко.

— Поясните.

— Человек находится в таком параноидном состоянии, когда еще в молодые годы у него сформировалась очень навязчивая иллюзия. Начинается она с убежденности, что какая-то внешняя сила, вроде ЦРУ, контролирует его. Как только эта иллюзия пустит корни, человек на ее основании начинает строить на редкость сложную систему. Если вы поверите в начальную посылку, все остальное представляется необыкновенно логичным. Эту систему почти невозможно сломать. Такой тип человека постоянно живет в иллюзии, но он держит рот на замке, потому что по опыту знает: все разговоры на эту тему приводят к неприятностям, а он достаточно здоров, чтобы стараться этого избежать.

— Не будет ли он с нами откровенен из страха попасть за решетку?

— Это возможно. К тому же вы уверили его, что наш разговор конфиденциален. Открыться в такой ситуации не будет противоречием этому типу паранойи.

— Вы же сказали, что такие случаи чрезвычайно редки.

— Почти так же редки, как и возможность встретить человека, который делал то, что, по словам Морелли, делал он. Разумеется, куда приятнее поверить в занимательную историю, чем пытаться в ней детально разобраться, но именно это мы и должны сделать.

— Ладно, доставайте его документы. Позвоните мне, если они подтвердят его рассказ или, наоборот, покажут, что он солгал. Тем временем я займусь поисками адвоката с опытом в уголовном праве, который согласится защищать Морелли.