Защитить убийцу

Глава вторая

Ванесса Келлер не сама придумала брать интервью у Терри Уормаут в «Круз он инн», потому что эта тридцатишестилетняя служащая утверждала, что она якобы была похищена с парковочной стоянки. Ванесса выбрала эту таверну, потому что там было дешевое виски и можно было курить, сколько душе угодно, не рискуя заработать осуждающие взгляды политически корректных коллег.

Ванесса была сильно пьющей и курящей тощей блондинкой с бледно-голубыми глазами. Журналистка, которой было уже сорок девять лет, плевала на свою внешность и ходила в мешковатых джинсах и бесформенных свитерах, кроме тех случаев, когда была на задании. Сегодня она немного почистила перышки и надела черную кожаную куртку, футболку и облегающие джинсы.

Ванесса взглянула на часы. Почти девять, а Уормаут обещала прийти в таверну в половине девятого. Ванесса решила, что даст ей время, достаточное, чтобы выпить еще порцию виски, и отправится домой. Сэм Катлер, ее дружок, все равно был на задании на каком-то рок-концерте, а по телику не показывали ничего приличного. Она могла придумать худшие способы провести вечер, чем пить в уютной обстановке, создаваемой табачным дымом, громкой музыкой кантри и возгласами игроков в пул.

Неожиданный сквозняк подсказал Ванессе, что кто-то открыл дверь. Журналистка оторвала взгляд от исцарапанной столешницы. В дверном проеме, в красно-зеленом свете музыкального ящика, стояла крупная женщина с буйной прической и излишне щедрым макияжем. Она беспокойно оглядывалась, пока Ванесса не подняла руку. Женщина поспешила к ней.

— Ванесса Келлер из «Экспоузд», — сказала она и протянула женщине свою визитку. Женщина взяла карточку дрожащей рукой.

— Простите за опоздание, — сказала она. Села и положила карточку Ванессы на стол рядом с лужей пива. — Сегодня Ларри играет в боулинг и придет поздно.

— Понятно, — сказала Ванесса.

— Я не могла допустить, чтобы он узнал, куда я уходила и с кем встречалась. Надеюсь, что он не позвонит из клуба. В противном случае будет пилить меня всю ночь.

Она слабо улыбнулась в надежде на сочувствие. Ванесса не сразу сообразила. Затем улыбнулась в ответ, надеясь, что таким образом продемонстрировала женскую солидарность.

— Хотите пива? — предложила журналистка.

— С удовольствием.

Ванесса жестом подозвала официантку и заказала кружку.

— Итак, Терри, вы готовы рассказать вашу историю? — спросила она, когда официантка отошла.

— Да, конечно, — ответила та без особой уверенности.

Ванесса положила диктофон на стол между ними.

— Вы не возражаете, если я запишу ваш рассказ, чтобы потом ничего не перепутать? — спросила она, не упоминая о том, что такие записи являются главными уликами, если какой-нибудь псих решит подать в суд.

Уормаут поколебалась, но потом сказала:

— Да, разумеется.

Ванесса нажала на кнопку «запись».

— Это все будет в газете с моим настоящим именем, и все такое? — спросила Уормаут.

— Точно.

— Потому что только в этом случае Ларри поверит. Если статья появится в «Экспоузд». Он читает газету, как Библию, каждую неделю. Говорит, что это единственная газета, которой можно доверять.

— Приятно слышать, что у нас есть такие верные читатели.

— Вот почему я вам позвонила. Потому что Ларри такой верный читатель.

— Понятно. Итак, как я поняла, вы беременны?

Уормаут опустила глаза на стол и кивнула.

— Вам нужно отвечать. Для магнитофона.

— А, да. Да… я…

— Забеременела?

— Верно.

— Это оказалось сюрпризом?

Терри покраснела.

— Да, можно так сказать. — Она подняла глаза, надеясь на понимание. — Ларри точно будет знать, что это не его ребенок. Мы, как поженились, изо всех сил старались. — Она поколебалась. — Вы ведь не будете вставлять это в газету?

— Нет, если вы не хотите.

— Не надо, ладно? Это его безумно смутит.

— Почему?

— Врач сказал, что у меня все в порядке, но сперма Ларри не слишком быстро плавает. Я плохо в этом разбираюсь, но он ужасно расстроился. Он вроде как почувствовал себя не совсем полноценным мужчиной, понимаете? Так что он будет знать, что это не его ребенок.

— А чей это ребенок? — поинтересовалась Ванесса.

— Инопланетянина.

— Того самого, который похитил вас с парковочной стоянки? Около таверны?

— Да, — подтвердила Уормаут тоненьким голоском. Ванесса даже с трудом расслышала ее в шуме бара.

— Расскажите мне, как все случилось.

— Я была здесь…

— Когда именно?

— В такой же день, как сегодня. Когда Ларри играл в боулинг.

— Значит, Ларри не знал, что вы ездили в город?

— Гм, нет.

— Вы были одни? — спросила Ванесса, внимательно наблюдая за Уормаут, когда та отвечала. Терри повесила голову и густо покраснела.

— Да, одна, — сказала она.

— Почему вы вдруг приехали сюда? Эта таверна довольно далеко от вашего дома.

— Но близко к работе.

— Бывали здесь с приятелями с работы, так?

— С подругами, — слишком быстро поправила она Ванессу.

— Но в тот вечер вы были одна?

— Да. Становилось поздно, и я знала, что мне пора уходить, чтобы успеть домой до Ларри. Он не любит, когда я куда-нибудь хожу одна.

— Ларри из ревнивых?

— Ужасно. Он постоянно корит меня за то, что парни на меня пялятся, и уверяет, что я тоже смотрю на них. Хотя это неправда. Вроде как лестно, но действует на нервы. Вы меня понимаете?

— Да, конечно. — Ванесса кивнула. — Теперь расскажите мне про инопланетян.

— Да, ладно. Я пошла к машине, которую оставила в самом конце площадки, и уже собралась открыть дверцу, когда услышала такой гудящий звук. Посмотрела вверх, и тут он оказался.

— Кто тут оказался?

— Корабль. Большой, он еще вращался, похожий на блюдце, но с огоньками.

— Какие-нибудь особые цветные огни?

— Ну, вроде зеленый, так я думаю. Я не очень хорошо помню. Перепугалась. Но он был похож на те корабли, о которых вы пишете в газете. Наверное, он был с той же планеты.

— Какой именно?

— Они не сказали, но те, которых раньше похищали, знают, как она называется. Я думаю, раз корабль был так похож, он тоже оттуда.

— Что случилось после того, как вы увидели корабль?

— Тут я неясно помню, как в тумане. Я помню луч света, спускающийся вниз. Но после все так, как если бы вам делали операцию и дали наркоз.

— Некоторые из наших похищенных говорят, что это похоже на наркотический кайф.

— Да, что-то в этом роде. Знаете, будто вы летаете. Именно это со мной и происходило. Но я помню, что оказалась на столе, причем на мне не было никакой одежды. А самый высокий из них лежал на мне.

— Занимался с вами сексом?

— Я не знаю, что он делал. На самом деле я ничего не чувствовала. И тут я вдруг снова оказалась на парковочной стоянке.

— Голая?

— Гм, нет. Наверное, инопланетяне меня снова одели.

— А корабля и след простыл?

— Да, они, наверное, улетели, когда спустили меня вниз по лучу.

— Сбежали, пока их никто не видел?

— Да, сбежали, — тихо повторила Терри.

Она плакала. Ванесса выключила магнитофон, взяла женщину за руку.

— Ларри на такое не купится, Терри. Я знаю, вы надеетесь, что он поверит, потому что любит газету, но ничего не выйдет.

Плечи Терри тряслись, слезы лились ручьем.

— Кто это? Кто-нибудь с работы?

Уормаут несколько раз качнула головой. Когда она подняла свое заплаканное лицо, Ванесса попыталась припомнить, видела ли она когда-нибудь такого разнесчастного человека.

— Но он говорит, что это не его ребенок, — поведала Терри, судорожно хватая ртом воздух. — Он говорит… что я сплю со всеми подряд, или это ребенок Ларри.

— Похоже, милый парень, — заметила Ванесса.

Терри вытерла глаза.

— Я правда думала, что милый.

— Выходит, вы не можете рассчитывать на этого парня и не смеете сказать мужу?

Уормаут снова затрясла головой.

— А как насчет аборта?

— Как я за него заплачу? Все деньги у Ларри. Если я у него попрошу, мне придется сказать, зачем они мне понадобились. И он потребует, чтобы я показала ему квитанции, если я совру, будто что-то купила. Он следит за деньгами, как коршун.

Ванесса приняла решение. Протянула руку и взяла карточку, которую дала Терри. Написала на обороте имя и номер телефона.

— Позвоните этому врачу. Скажите ей, что вы от меня. Я поговорю с ней с утра пораньше, так что можете звонить с работы где-нибудь около десяти. Она о вас позаботится.

— Но деньги…

Ванесса сжала руку Терри:

— Забудьте о деньгах. Просто сделайте то, что нужно.

— Я вообще-то очень хочу ребенка, — рыдала женщина. — Не знаю, решусь ли я на аборт.

— Это ваше дело, никто вас не заставляет. Хорошенько подумайте. Я знаю, решение принимать трудно… — Ванесса помолчала. — Знаете, вы ведь можете бросить Ларри. Уйдите от него и родите ребенка.

Терри ошеломленно смотрела на нее.

— Я не могу уйти от Ларри. Я его люблю.

— Он примет не своего ребенка?

— Нет, никогда! Он меня убьет. Для него главное — быть мужчиной. Если он узнает, что я изменила… И я его люблю! — Казалось, она была в отчаянии.

Ванесса встала.

— Я обязательно позвоню своей подруге утром. А вы решайте. — Она положила на столик деньги и сунула диктофон в сумку. — Пойдемте, пора отсюда уходить. — Ванесса улыбнулась. — Провожу вас до машины, чтобы инопланетяне вас снова не похитили.

Терри Уормаут не улыбнулась в ответ.

— Если бы, — сказала она.

Ванесса поехала из таверны в офис газеты, чтобы закончить статью о гигантской крысе, которая похищает малых детей в трущобах. Крыса предположительно величиной с немецкую пастушью собаку. Патрик Горман, босс Ванессы, выдумал эту историю на еженедельном собрании сотрудников газеты и поручил Ванессе написать статью. Ванесса считала, что идея омерзительна и пыталась отказаться, согласившись только при условии, что она вместо этой статьи даст материал о Терри Уормаут, если он окажется стоящим. Увы, стоящим он не оказался.

Редакция занимала два этажа в перестроенном складском помещении в той части Вашингтона, которая колебалась между расцветом и угасанием. Зато с видом на Капитолий. Брошенные дома и пустые автостоянки — прибежище наркоманов и бомжей — соседствовали с многоцветными перестроенными жилыми домами, где жили молодые люди самых разных профессий. Ванесса открыла входную дверь, снова заперла ее и поднялась по лестнице на второй этаж, где предъявила свои документы охраннику. Тот сказал, что в редакции никого нет. Ванессу это вполне устраивало. После встречи с Терри Уормаут она жаждала одиночества. Терри выпила из нее все соки. Нуждающиеся люди всегда заставляли журналистку испытывать дискомфорт, что было весьма странно, если учесть, какой работой она занималась. Подобные «Экспоузд» газетенки существовали благодаря экзотическим и безумным рассказам людей, которые с трудом приспосабливались к настоящему миру. Типы, у которых ей приходилось брать интервью, умудрялись убедить себя в существовании другой Земли, где происходят странные и замечательные вещи, причем довольно часто. Это помогало им забыть о своем жалком существовании.

Ванесса набрала свой персональный код и воспользовалась ключом, чтобы попасть на второй этаж, где как раз и происходила работа по созданию очередного газетного шедевра. Офис казался больше, чем он был на самом деле, благодаря высокому сводчатому потолку, выкрашенному в серый цвет, под стать толстым потолочным балкам. Прежде чем зажечь верхний свет, который освещал клетушки для репортеров, Ванесса сделала себе чашку растворимого кофе на маленькой кухне для персонала. Ее клетушка находилась напротив полки до самого потолка, на которой хранились экземпляры «Экспоузд» и других газет. В этот «офис» влезли только два металлических ящика для папок и письменный стол, на котором с трудом умещались подставка для папок и компьютерный монитор.

Впрочем, Келлер повезло: в ее клетушке было окно, но в такую поздноту из него ничего не было видно. Она потягивала кофе и трудилась над статьей под аккомпанемент ночных звуков, которые наполняли помещение, где днем рабы газеты корпели над материалами, получая гроши. Жалованье самой Ванессы было просто смехотворным, но она не нуждалась в деньгах. Ей нужны были журналистские документы и доступ к банку данных, чтобы можно было продолжать свои расследования.

Ванесса Келлер жила в кирпичном доме в районе Адамс-Морган — довольно убогом и битком набитом эфиопскими ресторанами, джазовыми ночными клубами, барами и пиццериями. Почти каждую ночь улицы заполняли пьяные толпы студентов. Журналистке нравился весь этот хаос, к тому же окна ее жилища не выходили на улицу, так что шум не слишком надоедал.

Шел уже второй час ночи, когда Ванесса открыла дверь в свою квартиру на четвертом этаже. Она могла позволить себе жилье и получше, но жила здесь уже много лет. Соседи держались обособленно, а в квартире было достаточно места для ее исследовательских материалов, которые она держала в основном в гостевой спальне, хотя в последнее время они уже начали оккупировать и часть гостиной. Материалы состояли из доклада Комиссии Уоррена и сочинений его критиков, многочисленных томов журналов с историями о тайных операциях ЦРУ и тому подобного. Если выходила книжка относительно предполагаемого правительственного заговора, Ванесса обязательно ее покупала или по крайней мере прочитывала.

Журналистка зажгла свет. При виде пакета с обратным адресом в Нью-Йорке ее сердце упало. Пакет лежал на маленьком столике в фойе, где Сэм обычно складывал почту. Ванесса отнесла его в гостиную, зажгла лампу рядом с диваном и села под стон старых пружин, водрузив пакет на стопку журналов и вчерашних газет, которыми был завален журнальный столик. Она минуту смотрела на пакет, прежде чем сорвать обертку из коричневой бумаги. На рукописи лежала записка, закрывая название и имя автора. Ванесса поколебалась, прежде чем взять в руки записку. Она была подписана редактором издательства «Парфенон Пресс», который якобы приветствовал новые идеи и не боялся пойти против истеблишмента. Он опубликовал ряд противоречивых разоблачений правительственных интриг. Его книга о морском пехотинце, рассказавшем об учениях, на которых погибли два новобранца, только недавно покинула список бестселлеров.

Ванесса крепко зажмурилась. Ей захотелось швырнуть рукопись через комнату и начать бить вещи. Она с трудом сдержала ярость и постаралась успокоиться, вышагивая по вытертому ковру, который закрывал деревянный пол, взад-вперед. Что-то тут не так. Возможно, все дело в таком простом факте, что ее удостоверение выдано «Экспоузд», а не «Нью-Йорк таймс». Разумеется, такой уровень для нее закрыт. Ни одна уважающая себя газета не возьмет на работу человека с ее биографией. Но Келлер была уверена, что здесь вступили в действие более темные силы.

Она была блестящим исследователем и узнала коннектикутский номер домашнего телефона Уолтера Рэндольфа, которого не было в справочниках, еще тогда, когда решала, куда отправить свою рукопись. Быстро набрала номер и подождала, пока телефон несколько раз не прогудит.

— Алло, — пробормотал сонный голос.

— Уолтер Рэндольф?

— Кто это?

— Ванесса Келлер.

— Кто?

— «Фантомы». Вы только что забраковали мою рукопись.

— Мисс Келлер, сейчас половина второго ночи, — сказал Рэндольф, изо всех сил стараясь быть вежливым. — Будьте так любезны, позвоните мне днем в офис.

— Кто на вас надавил?

— Я не хочу ничего обсуждать в такое время.

— Мой отец? Или к вам заглянул кто-то из правительства? Кто-нибудь вам угрожал? Или вам заплатили?

— Я забраковал вашу книгу, потому что в ней недостаточная фактическая аргументация, мисс Келлер. В этом решении нет ничего зловещего.

— Вы же не думаете, что я вам поверю?

Ванесса услышала вздох на другом конце линии.

— Не знаю, откуда у вас этот номер, но звонок в такое время является вмешательством в мою личную жизнь. Я сейчас повешу трубку, но если вы уж так хотите знать, то вы не только не соответствуете вашим грандиозным претензиям, но ваше прошлое заставляет предположить, что вряд ли какое-нибудь издательство захочет иметь с вами дело.

— Мое прошлое?

— Ваше душевное здоровье, мисс Келлер. Теперь я вешаю трубку. У меня завтра тяжелый день, и мне нужно выспаться.

— Кто сказал вам, что я была в психушке? Кто вам сказал?!

Но Ванесса поняла, что говорит в пустоту. Она швырнула трубку, потом набрала номер еще раз и услышала короткие гудки. Она едва не запустила телефоном в стенку, но в этот момент открылась входная дверь, и вошел Сэм Катлер со своим фотографическим оборудованием. Он был в джинсах, черной футболке, плотно облегающей тело, и ветровке.

Ванесса была ростом пять футов десять дюймов. Сэм был немного повыше, крепкий, тогда как его подруга отличалась худобой на грани анорексии. Он был на пять лет старше Ванессы, и его русые волосы с сединой сильно поредели спереди.

Сэм замер, Ванесса тоже оцепенела с поднятой рукой и зажатой в ней трубкой, которая находилась на грани уничтожения. Сэм увидел рукопись на журнальном столике.

— Отказ, да? Я хотел припрятать ее до своего возвращения. Затем мне кто-то позвонил, и я забыл.

Рука с трубкой опустилась.

— Кто-то добрался до редактора. Я в этом уверена.

— Откуда ты знаешь? — спросил Сэм, стараясь говорить спокойно, потому что знал — даже тень сомнения в этом вопросе вызовет у Ванессы приступ неконтролируемой ярости.

— Он знает, что я лежала в психушке. Как он мог узнать об этом, если никто ему ничего не говорил?

Сэм прошел через комнату. Он прекрасно знал, что пока следует избегать физического контакта, но решил, что его близость успокоит ее.

— Возможно, было что-то в газетах, — предположил он. — Твой папаша сейчас все время в новостях. Возможно, кто-то покопался в ваших семейных делах.

Ванесса яростно затрясла головой:

— Они хотят меня дискредитировать. Они бы никогда не позволили этому выйти наружу.

— Кто «они»? — спросил Сэм, понимая, что скользит по тонкому льду.

— Мой отец, военные, ЦРУ. Ты думаешь, они тут ни при чем? Как только правда всплывет, Уотергейт покажется дамским чаепитием. Они не могут допустить, чтобы общественность хотя бы начала догадываться, что́ я на самом деле знаю.

Сэм уже слышал все это не раз.

— Если так, то почему тогда они просто не попытаются тебя убить? — спокойно спросил он. — Почему никто не украл твою рукопись? Ты же не скрывала, чем занимаешься, все знали про твою книгу. Ты ведь даже пыталась взять интервью у парня из ЦРУ, и ничего не случилось.

Ванесса уставилась на него:

— Ты понятия не имеешь, как они работают. Они могут украсть мою рукопись, но они прекрасно знают, что я напишу снова. Кроме того, у моего адвоката есть экземпляр. А если меня убьют, сразу станет ясно, что я говорила правду.

— Кому станет ясно? Будет тебе, Ванесса. Я уважаю тебя за твои попытки. Я знаю, ты думаешь, что права, но большинство из тех, кто знает про эту книгу… ну, они просто не верят. А ЦРУ может устроить так, что твоя смерть будет казаться несчастным случаем. Никто не подумает, что тебя убили из-за книги. Все решат, что тебя просто сбила машина, а преступник сбежал. Или у тебя случился инфаркт.

Ванесса плюхнулась на диван.

— Ты прав, — сказала она. Она казалась очень усталой. — Рэндольф тоже прав. — Она закрыла глаза и положила голову на спинку дивана. — Я — бывший пациент дурдома, и у меня нет никаких реальных доказательств, что это Подразделение действительно существовало. Да и раньше никаких доказательств не было — несколько клочков бумаги, но и они исчезли.

— Ты совсем притомилась, детка. Давай ляжем спать. С утра лучше думается. Решишь, что делать, когда мозги прочистятся.

— Он обязательно победит, Сэм. Он всегда побеждает, и он победит снова. Я не могу его остановить. Никто не может.

Руки Ванессы сжались в кулаки, глаза широко распахнулись. В них плескался гнев.

— Ты знаешь, как мой папочка выдвинулся в разведывательных кругах?

— Нет, не знаю.

— Подумай сам. Папаша продвигался очень быстро, начиная с шестьдесят четвертого года, то есть сразу за убийством Кеннеди.

У Сэма отвисла челюсть.

— Ты же не думаешь…

— Я думаю, что мать знала. И считаю, что он из-за этого ее убил. Чтобы она не рассказала, кто на самом деле сидел на том травянистом холмике.

— Твоя мать говорила тебе, что она полагает… — Сэм даже не решился закончить предложение.

— Она всегда расстраивалась в день гибели Кеннеди. Я ее спрашивала, в чем дело, но она ничего не говорила. И она пугалась до полусмерти, если я задавала этот вопрос, когда папочка был в комнате.

— Ну, Вэн, перестань, — сказал Сэм, садясь рядом с ней на диван и обнимая ее за плечи. — Ты принимаешь все слишком близко к сердцу и совсем запуталась.

Гнев Ванессы исчез так же быстро, как и появился. Она положила голову на плечо Сэма и расплакалась.

— Я ненавижу его, Сэм. Я его ненавижу. Хочу, чтобы он умер.