Затемняющая свет

Глава 17

Вставать на работу оказалось удивительно приятно и легко. После утомительного пребывания в кругу семьи, хотелось срочно занять голову полезным делом и освободиться от непрекращающихся скандалов. Подхватив Рыску, я перебежками добралась до столовой, в которой, к моему удивлению никого не было. Распорядившись по поводу еды, я изумленно уставилась на пустующие стулья. Постоянное отсутствие Дмитрия уже не вызывало вопросов, но вот остальных я все же ожидала здесь увидеть. Вздохнув, решила, что вчерашняя ссора принесла окончательный разлад в семье без возможности примирения. Странно, но сегодня в этой огромной столовой я почувствовала себя неуютно, желая вновь слышать недовольное сопение мамы по поводу моего неподобающего поведения, короткие, деловитые замечания отца и капризное щебетание Анастасии. Как бы я на них не обижалась, все же, зная, что они в порядке, я была спокойна.

Наспех перекусив, я попросила Марию проявить больше внимания к родителям, проследив, чтобы те обязательно поели. Собравшись, я застопорилась возле двери, необоснованное беспокойство никак не покидало, заставляя кидать тревожные взгляды на второй этаж. Непривычно тихо для обычного утра. С трудом заставила взять себя в руки и побежала по слишком знакомой дороге. Радостно пищащая Рыска бойко скакала рядом, всячески демонстрируя свое благодушное настроение.

Завидев издали здание родного отдела, пошла медленнее. Неприятный осадок всколыхнулся и эмоции накатили с новой силой. Именно здесь столько времени находился дедушка, пока его наконец не опознали. И это я так отстраненно шарила в его останках, в надежде найти необходимые улики. Легкая тошнота подступила к горлу. Чтобы как-то побороть ее ускорила шаг. Когда распахнула дверь, некроманты дружно уставились на меня.

— Светлого утра, — едва слышно пробурчала я и побрела к своему месту.

Повезло, что не все приходят так рано на работу и я могла постепенно привыкать к сочувствующим и любопытным взглядам коллег. Стоило мне поднять голову, как некроманты тут же изображали активную занятость то и дело косясь в мою сторону. Несколько минут я уверенно сидела за столом, делая вид, что не замечаю повышенное внимание, но терпение довольно быстро закончилось и я пошла навестить подругу. Лаборантская — самое спокойное и уединенное место, где, хоть и ненадолго, можно найти укрытие. Однако сегодня стол подруги был непривычно пуст.

— А ее нет, — заботливо пояснил Петр, беспечно листавший очередную учетную книгу. — Хм, вроде ее и вчера не было. Может случилось чего?

Он поднял на меня глаза и прищурился, будто ожидая объяснений. Я в ответ пожала плечами и нехотя развернулась. Такой шанс от всех сбежать упустила! Но находиться здесь без подруги один на один с Черновым было крайне некомфортно.

— И даже не задержишься? — Разочарованно спросил некромант.

Он великодушно отложил книгу в сторону, демонстрируя готовность уделить мне свое драгоценное время. Я же, немного поколебавшись, решила не обременять себя лишним общением и уйти.

— Эй, Таисия, а вот и ты, — залетел в лаборантскую Артем. — Там на входе тебя ищут. Говорят, из дома слугу прислали.

— Что?

— Слуга из твоего дома на улице ожидает, говорю, — терпеливо повторил некромант.

— Что-то случилось? — Настороженно уточнил Чернов.

Я занервничала. Тревожное чувство, что еще зародилось у двери вновь завладело разумом.

— Не думаю, что что-то важное, — бледнея, отмахнулась от Петра.

Шла к нежданному гостю на едва сгибающихся ногах. Тело деревенело от страха. Я ведь еще от смерти дедушки не отошла, и не готова столкнуться с новым потрясением. Рыска беспокойно заерзала в капюшоне, подхватывая мое настроение. На улице меня ожидала Мария. Взвинченная служанка не находила себе места и нервно теребила манжеты. Увидев меня, она тут же подбежала и затараторила:

— Простите меня леди, но дело срочное! Еще утром мадам собрала всех в гостиной и заперлась там. Уже час никто не выходит оттуда, да и открыть дверь нам не позволительно. Господин находиться там же, но их голосов совсем не слышно. Нам нужно ваше разрешение и участие, чтобы вскрыть дверь.

Мария говорила без остановки, жадно хватая прохладный воздух. Было видно, что она бежала сюда так быстро, как только могла. Понимая, что дело и впрямь срочное, я схватила служанку за руку и помчалась домой. Где-то внутри не вовремя ожила совесть, нудящая о необходимости предупредить Бориса Глебовича о вынужденном отсутствие, но я уверенно затолкала ее поглубже. Любое промедление могло обернуться бедой. Не хотела больше чувствовать себя беспомощной, не хотела испытывать боль, зная, что возможно, я могла что-то сделать, но не попыталась.

Добравшись до дома, я задыхалась не только от быстрого бега, но и тяжелого ожидания. Слуги беспокойно сновали по дому, выполняя любую работу, лишь бы занять руки. Этот вынужденный труд помогал им сохранять спокойствие и легче переживать бесконечно тянущееся время. Встретив нас, они выдохнули и побежали к двери. Давид, крепкий работник с кухни, что часто помогал повару, получив разрешение, принялся выбивать дверь. Конечно были и более утонченные способы вскрыть дверной затвор, но сейчас мне было не до этого. Единственная цель — немедленно попасть в гостиную, увидеть, что же там твориться за закрытыми дверями.

Я стояла позади, и когда влетевшие в комнату слуги растеряно замерли, не срезу поняла, что происходит. Глаза забегали, ища разумное объяснение. В центре гостиной на полу сидела мама и, держа на коленях голову Анастасии, заботливо поглаживала ее по волосам. Невероятно бледная сестра едва ли напоминала себя прежнюю. Я протянула руку, желая дотронуться, проверить жива ли она, и вместе с тем выпалила:

— Что ты сделала? — Голос предательски дрожал и срывался на крик.

Слуги медленно разбрелись по комнате, стараясь оказать помощь, и только тогда я заметила, что позади матери лежали отец и Дмитрий. Я в ужасе прикрыла рот рукой, боясь, что вот-вот закричу. Рывками заглатывая воздух, я пыталась удержаться на ногах. Безмятежный голос мамы, которая нежно нашептывала что-то сестре, сбивал с толку и казался нереальным.

— Что с ними? Что ты натворила? — С большим нажимом повторила я и подлетела к ней.

Перехватив ее руку и дернув на себя, я заставила мать обратить на меня внимание. Совершенно спокойно она подняла на меня глаза и, легонько приставив палец к губам, протяжно шикнула и залепетала:

— Они спят Таичка, просто спят. Посмотри только на это милое личико! Она действительно красавица, — мама искренне любовалась сестрой. — В этот раз все хорошо, я ничего не испортила, ведь они просто спят.

— В этот раз? — Повторила за ней я. — Что ты дала им, говори же, что?

Я перестала себя контролировать и, крепко схватив ее за плечи, как следует тряханула. На мгновение мне показалось, что она пришла в себя и ее взгляд просветлел, однако она тут же схватила меня за руку и затравленно бормотала:

— Я ведь не хотела, правда не хотела, чтобы он умер. Его слезы, лицо, глаза, то как он смотрел на меня — не могу забыть! Не могу! Тая, это не моя вина, не моя! Нет, не я виновата! Мне дали, дали мне не то, что я просила. Отец… Ему ведь было не больно?

Ее обезумевший взгляд заставил отшатнуться. Я почувствовала, как сердце становилось каменным, сжималось, грозясь раскрошиться в мелкую пыль. Дедушка. Она лишила жизни своего отца и только что призналась в этом. Боль, которую я сейчас испытывала, смешалась с накатывающей яростью: как можно, напоив жертву «тихой смертью», рассчитывать на мирную кончину? Мысленно поминая всех предков, я тряханула маму еще раз и вдруг остолбенела от неожиданной догадки. От одной лишь мысли мороз пробежался по коже, заставляя содрогнуться. А что если и им она дала тот же яд?

Решительно оттолкнула маму от Анастасии и притянула сестру к себе. Измученное бледное личико казалось неестественным и холодным. Бережно отодвинув пряди волос, я постаралась открыть ее рот — слюну для анализа добыть проще. Пальцы не слушались, а челюсть и не собиралась поддаваться. Нервно выругавшись, я осмотрелась по сторонам: кроме брата и отца, которых слуги уже благополучно уложили на диванчики, на полу лежали опрокинутые кружки и чайник. Раздосадовано хлопнула себя по лбу и принялась раздавать указания Марии: Анастасию необходимо разместить к комнате, а с матери не спускать глаз. Сама же, схватила чайник с остатками заварки и побежала в комнату за реагентами, что хранились еще с Академии.

Нерва сдавали окончательно, а в голове крутилась одна просьба: «только бы не тихая смерть!» Налив в пробирку достаточно заварки начала отмерять десять капель реагента. Мысли путались, а слезы обжигали щеки. В какой-то момент поняла, что совсем не считаю капли. Раздраженно закричала и швырнула пробирку в дальний угол, взяв целую, принялась повторять процедуру. Руки тряслись. Я усиленно прогоняла тяжелые мысли прочь, стараясь сконцентрироваться на каждой капле: один, два, три. «Что я вообще творю, разве не очевидно, что это не тот же яд?» Тряхнула головой. Четыре, пять, шесть. «Где мама умудрилась достать яд, да еще такой сильный? Она же сказала, что ей его дали. Кто мог дать такой яд?» Только добавив последнюю каплю и убедившись, что при реакции нет сладковатого дыма, я облегченно выдохнула. Конечно еще рано расслабляться, но один яд я отмела.

Как следует успокоившись, я вновь отправилась к маме. Она все еще находилась в гостиной на полу. Слуги так и не решились подойти к ней и не отобрали чашку, что она с интересом крутила. Окинув меня взглядом, она поднесла чашку к губам, желая выпить остаток, но я оказалась быстрее. Выбив из ее рук посудину, я заревела еще сильнее. Не важно, что она натворила, прямо сейчас мама хотела осознанно выпить яд у меня на глазах.

— Они ведь еще живы? — Почему-то я была в этом абсолютно уверена. — Где взять противоядие? Что ты им дала, говори!

Тонкий, зловещий смех разнесся по гостиной. Мама склонила голову и бережно провела руками по полу.

— Они просто спят. Мне сказали, что они будут спать до тех пор, пока ты не принесешь противоядие. Я бы никогда не причинила боль им. Ты же мне веришь?

Безумие или ненависть? Что же ей двигало в тот момент, когда она подливала яд в чай? А может это был страх?

— Почему?

Глупо, но я ждала внятного ответа. Возможно именно сейчас я решала, как буду относиться к ней впредь. Молча она протянула свернутый клочок бумаги. И это все? Горькое разочарование накрыло с головой, я резко вырвала послание из ее рук и тут же развернула бумагу. Я жаждала объяснений, хоть пары слов, что могли оправдать ее действия, или дав подсказку, позволили бы мне понять. Тщетно, этот напрасный диалог лишь отнимал драгоценное время. Записка была короткой. «Трактирная 3. Жду».

Из груди вырвался сдавленный смешок. Попятившись, я еще раз прочитала указанный адрес и взвыла. Прикрывая рот рукой, смяла уже ненавистный клочок бумаги бесцельно шарила глазами по полу. Как может быть день настолько ужасным? Рыска аккуратно поскребла лапками по плечу, напоминая о своем присутствии. Верная спутница привлекла к себе внимание и только потом, спрыгнув, устремилась к двери и застыла на выходе, словно приглашая меня за ней. Голова еще не прояснилась, но одно я знала точно — не стоит медлить. Быстро раздала указания слугам: поручив всем должный присмотр за домочадцами, особенно глаз не спускать с мамы, а Марию так и вовсе отправила в пятый отдел стражей за помощью. Когда собиралась выйти из гостиной, услышала тихий голос матери:

— Умирая, он простил меня, надеюсь и ты простишь.

Боль в груди разыгралась с новой силой. Я схватилась за жесткую ткань формы, чувствуя, как становится трудно дышать. Хотелось сбросить все и освободиться от гадкого удушья, вдохнув воздух полной грудью. Как может она сейчас говорить такое? Как может упоминать при мне дедушку, которого сама же и лишила жизни? Все смешалось, я так и не могла понять, что я чувствую: гнев, ярость, ненависть или жалость? Застыв у двери на миг, я не смогла обернуться, не смогла взглянуть в полные надежд и отчаяния глаза, не смогла полностью отказаться от ее боли.

Выбежав из дома, я направилась по адресу, куда совсем недавно меня звали. После недолгой пробежки голова прояснилась, позволяя сосредоточиться лишь на одном — я должна принести домой противоядие. Остальное не имело значение.

Удивительно, но как только у меня появилась четкая цель страх уступил место решимости. Огибая кладбище, невольно вспомнила обычные деньки патрульного, скучные и однообразные, в меру тяжелые и такие желанные. Что, во имя предков, было у меня в голове, когда я потянула руки к бесхозному скелету? Припомнила множество разговоров с отцом, который всячески порицал мою работу и велел усмирить амбиции. Что было бы, прислушайся я тогда к его словам? Был бы дедушка жив, и попала бы я в такую ситуацию? Не стоило тешить себя иллюзиями.

Настойчиво копаясь в своих переживаниях, я не заметила, как добралась до необходимого дома. Взявшись за ручку, я вдруг отшатнулась. Видимо первый шок и напускная бравада прошли, уступив место здравому смыслу, а тот оказался не в восторге от моей неуклонной решимости. Осознание ситуации навалилось скопом: я иду прямо в ловушку, и знала об этом лишь мама, которая сейчас не то чтобы в сознательном состоянии чтобы сообщить кому-то. К тому же нет полной уверенности в том, что я получу необходимое и тем более выберусь. Трагичные перспективы быстро нагнали панику, и прежняя решимость постепенно развеивалась. Подозвав к себе Рыску, я бегло кинула на ее жалобный взгляд и проговорила:

— Похоже тебе снова придется побыть моим талисманом. Приведи его сюда!

Проказница привстала на задних лапах, поводила мордочкой из стороны в сторону и, резко развернувшись, помчалась обратно. Было непривычно ощущать себя совсем одной без тайной поддержка незаметного питомца. Сейчас оставалось только довериться Рыске и ждать ее возвращения. Шумно выдохнув, потянула дверь на себя.

Небольшой коридорчик с лавкой и прочим убранством, подходящим для скромных прихожих, показался мне совершенно обычным. Не церемонясь, я уверенно зашагала по деревянному полу, заглянув в первую же комнату. Нашла. Хотя и не то, что ожидала. Казалось почти по центру гостевой комнаты, что была довольно бедно обставлена, стоял стул, на котором торжественно восседала Люська. Михаил полулежа расположился на полу, у ног подруги. Представшая картина казалась настолько нереалистичной, что я несколько раз моргнула, прежде чем решилась уточнить:

— Что ты здесь делаешь?

Люська картинно закинула ногу на ногу и прошлась рукой по волосам Михаила.

— А ты задержалась, — с досадой произнесла она. — Я уж подумала, что ты не оценила мой подарочек.

Растерявшись, я не могла оторвать глаз от некроманта: неестественная поза, полное отсутствие движения, едва заметные, высохшие дорожки от слез на лице и четкое ощущение надвигающейся смерти. Друг, который еще недавно зазывал в гости и искренне говорил соболезнования сейчас висел на волосок от смерти. Я протянула дрожащую руку и сделала шаг.

— Стой там, если не хочешь, чтобы он умер раньше положенного, — недовольно заворчала подруга, вцепившись в волосы Михаила.

Он совершенно не сопротивлялся, был словно тряпичная кукла, откликающаяся на каждое движение Люськи. Я остановилась и беспомощно подняла руки.

— Ему нужно срочно к лекарям! Он едва жив!

Мой отчаянный крик перебил раскатистый смех Люськи.

— Ты думаешь, я не знаю? — Злорадно проговорила она, мотая за волосы голову Михаила. — Не знаю даже глупость это или наивность, но определенно раздражает. Лучше скажи зачем пришла?

Она наконец отпустила Михаила и, сцепив руки в замок, заинтересованно уставилась на меня. Я с трудом остановила порыв подбежать к другу.

— Люся, ты же не такая! Нужно помочь ему, он ведь наш друг!

— Нет, нет, нет. Не смей притворяться, что знаешь меня! — Подруга не на шутку разозлилась и, схватив Михаила за волосы, рывком повалила его на пол. — Друг говоришь? Ха, не смеши! Крутился возле меня лишь до тех пор, пока не понял, что ты в себя приходить начала. И тут сразу же вспомнил о забытых чувствах и решил по-тихому развеяться. Я чтобы попасть в этот дом полгода словно прислужник за ним увивалась, ну а тебе стоило только на дневную смену сходить. Разве это справедливо?

Еще никогда я не видела Люську такой злой. Казалось, только сейчас она выдохнула и открыла истинную себя, наслаждаясь моментом.

— Ха, но ты ведь не за этим сюда явилась, подружка. — Она подперла подбородок рукой и легонько постукивала пальцами по щеке. — Ох, я только что придумала нечто занятное! Я дам тебе выбор: помочь семье или же спасти Михаила. Не так уж и сложно, правда? Выбор ведь очевиден!

Ее широкая, безумная улыбка вызывала озноб. Стало дурно от осознания того, что именно мне предстоит выбирать кому именно придется умирать. Со мной играли. Грязно, нечестно и глумливо играла та, кому я доверяла. Пошатнувшись от потрясения, я искала опору, но в то же время боялась пошевелиться, так как не знала, как подруга может поступить.

— Почему ты…

Преувеличенно тяжело выдохнув, Люська перебила меня.

— Ааа, вечно эти почему и почему, — разочарованно шлепнув себя по коленке, она зашипела. — Почему я отравила Михаила? А может почему убила стража? Ой, и Егорка же был самим милашкой. Ну а твоя семья так вообще светлейшие люди, аж глаза слепят! Что тебе все это даст? Думаешь сможешь понять меня или начнешь сочувствовать? Не забивай голову дурными вопросами, а выполняй то, что я сказала и возможно тогда все обойдется. Хотя… Если не желаешь выбирать, я дам тебе шанс все исправить. Где твоя паршивка?

Я опустила глаза и тихо пробормотала:

— Она дома, я не взяла ее с собой.

Было неуютно признавать тот факт, что я пришла совершенно одна и даже не удосужилась прихватить с собой питомца. Люська вновь разразилась раскатистым смехом, да так, что даже слезы утирала.

— Так не вовремя решила меня порадовать отсутствием этой мерзкой крысы. Что ж, тогда лови.

Подруга кинула мне пробирку с неизвестной жидкостью.

— Выпьешь и я сразу же дам противоядие Михаилу, а затем и к тебе домой отправлюсь воскрешать уснувших. Дело конечно не мое, но я бы на твоем месте поторопилась — времени у дружка осталось не так много.

Сжав пробирку в руке, я сглотнула слюну. Словно подгоняя, Люська вытащила пару флаконов и беспечно крутила их в руке. Моя жизнь в обмен на все — такая цена. Опустилась на пол, пытаясь поудобней сесть. Зажмурилась, стараясь убедить себя, что так поступить необходимо. Душа разрывалась, сколько бы не твердила себе о правильности, умирать не хотела. Вина точно липкая слизь цеплялась, утягивая в самую гущу. С каждой секундой возрастала ненависть к себе за то, что отнимаю драгоценное время у тех, кто может быть спасен. Подруга с любопытством наблюдала за моими терзаниями и продолжала безумно скалиться. Встретившись с ней взглядом, я наконец осознала, что не смогу выбраться из той ямы страданий, которую она мне подготовила. Махом осушив пробирку, я отшвырнула стекляшку в сторону.

— А ты забавная, — мило засмеялась Люська, пряча заветные склянки в карман.

— Ты обещала спасти его! — С нажимом зашипела я, пытаясь подняться.

Подруга лишь погрозила пальцем, состроив обиженную мордашку.

— В этом вся ты! Бежишь на помощь даже тем, кого уже нельзя спасти, и снова о себе позабыла. Лучше бы тебе не двигаться, может и боль будет не такая сильная.

Ее глаза сверкнули воодушевленным блеском. Она пристально наблюдала за мной, словно я ее подопытная. Отведя взгляд, я вновь обратилась к ее совести:

— Выполни то, что обещала! Смерть Михаила будет на твоей совести, разве ты этого хотела?

— Удивительно, — заключила Люська, взъерошив волосы, — это ты такая упрямая или же я яд сильно разбавила?

Она сощурилась и совсем не сводила с меня глаз, не обращая внимания на некроманта. Я дернулась было в ее сторону, но почувствовала неприятное покалывание по всему телу. Неуклюже шлепнув руками по полу, рассержено цыкнула.

— Почему ты…

Словно осипший голос с каждым звуком становился все невзрачней, пока совсем не утратил былую краску. Бесполезно открывая рот, я не могла произнести ни слова. Постепенно челюсть сводило, и она переставала слушаться. Нервно втягивая воздух, я застыла. Мысли о судьбе Михаила отступили на второй план, обнажая страх перед надвигающейся гибелью. Боль не навалилась разом, она постепенно нарастала, охватывая каждую частичку моего тела. Наслаждающаяся зрелищем Люська не выдержала:

— Я так и вижу в твоем взгляде застывший вопрос: Почему? Пока еще не начала бредить от боли, я могу тебе кое-что рассказать, но будь паинькой и не дергайся впредь. Помни, что его жизнь все еще в твоих руках. — Она подтянула за воротник лежавшего Михаила и, усадив его в ногах, все же достала один из флаконов. — Можно сказать, что ты для меня особенная! Уж не знаю, как, но тебе удавалось раз за разом портить мне жизнь. Ты меня с Академии преследуешь, руша планы. Стоило мне выменять свою свободу у этого похотливого стража на наивную Лодову, как ты тут же полезла ее спасать. Мало того, что наш договор сорвала и этого недоноска разозлила, так еще и дело замяла. Видать понравилось быть его игрушкой!

Я старалась не шевелиться. Боль постепенно усиливалась, накатывая приступами и заставляя временами забыть, как правильно дышать. Сжав покрепче кулаки, я терпела, надеясь, что помощь успеет вовремя.

— Мне кажется ты совсем меня не слушаешь, — картинно надувшись, Люська продержалась так недолго, а потом звонко захохотала. — Ох, ладно, сегодня твою невнимательность я могу простить. Все ума не приложу, чем такая калека как ты может кому-то нравиться?

Скрежеща зубами, я старалась сосредоточиться на дыхании.

— Ты ведь сама виновата, Тая, заставляла всех вокруг отвернуться от меня. Я всего лишь стараюсь вернуть свое, так что не держи зла.

Люська продолжала взволнованно болтать и о работе, и о забранных ею жизнях, вот только мне до этого не было дела — боль пронзала так, что выступили слезы. Невыносимая боль сводила с ума, и только обещание исцелить остальных помогало удержаться в сознании. Резко схватив меня за щеки, подруга заглянула в наполненные ужасом глаза, и расплылась в улыбке.

— Как быстро, я ведь еще не наигралась! — Она промокнула платком мои слезы и убрала «трофей» в карман. — Нет же, ты не можешь отключиться, не узнав самое интересное.

Сказав это, она легко толкнула меня на пол. Я даже не противилась, наоборот была можно сказать благодарна. На миг ощутив живительную прохладу, я смогла вернуть ясность мысли. Люська игриво допрыгала до Михаила и задорно потрепала его по плечу, а затем поставила перед ним флакончик.

— Его время на исходе, Тая, а вот у тебя еще есть шанс спастись, но необходимо постараться. — Она нетерпеливо побарабанила пальцами по полу. — Забавно наблюдать за каждым поверженным, а ведь я просто лаборант! Что некроманты, что стражи мнят себя могущественными, но они одинаково равны перед ядами. Какай толк от светлой силы, которая только и может сдержать распространение, а не излечить? Только в эти моменты я могу наслаждаться значимостью лаборанта!

Она подскочила, подошла ко мне и бросила цветок поземника.

— В этот раз тебе не убежать, Тая. Прощай! Я же стану спасительницей вашей семьи и буду безутешно рыдать на груди твоего любимого братца, убиваясь твоей внезапной кончиной.

Чувство радости за спасение семьи смешалось с омерзением. Их спасут, но обманут. Притворяясь важным и заботливым человеком, подруга будет утешать их, потешаясь над горем.

Горько признавать, но она учла все: перед тем как уйти Люська опрокинула одиноко стоящую лампадку и подождала пока огонь разгорится. Языки пламени сначала вяло разгорались, а затем начали жадно поглощать все, что встречалось у них на пути. Подруга, хоть и ушла из комнаты, но еще какое-то время оставалась в доме, видимо, разводя огонь везде. Устрашающий треск неумолимой стихии пробудил панику и вместе с тем дикое желание бороться. Спасительное лекарство хоть и было недалеко, но в таком состоянии это расстояние казалось невообразимым. Несколько неудачных попыток перевернуться принесли лишь очередные приступы, от которых все внутри сжималось, а глаза застилали слезы. Так хотелось закричать, облегчив свои страдания, однако даже этого я была лишена.

Кое-как перевернувши, я сделала попытку подползти, но тут же согнулась от очередной волны боли. Тело било крупная дрожь, а мысли уносили прочь из этого жуткого места. Приложенные старания вмиг показались бессмысленными, ведь я точно не знала, что именно Люська оставила мне на прощание. Но даже если это и противоядие, то добравшись до него, мне необходимо время, чтобы окончательно прийти в себя, но подруга сознательно отняла его у меня, устроив пожар. Сколько бы я не противилась — итог один. Смирение пришло быстро и в некоторой степени облегчило страдания. Надо же, я столько лет до жути боялась и избегала стражей, а в итоге погибну от рук некроманта, да еще и подруги. Кто бы знал, что в последние минуты жизни я так захочу увидеть доблестных сиятелей, пришедших на помощь и конечно свою ненаглядную проказницу. Перед тем как окончательно потерять сознание, я слышала сильный грохот, видимо, дом, последовав моему примеру, сдался напору огня и решил обрушиться.