Золотые нити

ГЛАВА 25

Влад обошел все помещения библиотеки, больше для очистки совести, нежели надеясь найти беглянок. Куда они могли пойти? Наверняка, глупость какая-нибудь. О, женщины!

Черт, как он мог так расслабиться? О чем он вообще до такой степени задумался? О чем, – о них же и задумался… Удивительные какие девчонки, и главное, с ними ему оказалось интересно. Честно признаться, он давно не испытывал к жизни и всем событиям в ней такого горячего, почти юношеского интереса, волнующего, как молодое вино.

Оказывается, интересно просто разговаривать, – не на пошлом жаргоне, не деланно, а искренне и на хорошем русском языке. Интересно не выпендриваться, а быть самим собой, и видеть, что ты интересен другим людям именно таким, как есть. Такой, как есть, ты им нужен, и нет необходимости притворяться, ладить на себя чужую роль.

Как это его всегда напрягало! И только сейчас он понял, как хорошо, легко и свободно чувствует себя человек, когда ему не надо никого из себя строить. Как по-иному воспринимается небо, солнце, деревья, машины и люди. Происходящие события из надоевшей рутины превратились в исполненные смысла и тайны происшествия. Чего стоит одно сегодняшнее утреннее пробуждение с лотосом!.. Ничего подобного с ним никогда не случалось, и наверняка не случилось бы, не встреться он с этими девушками.

Однако они так и не смогли ответить на вопрос, откуда мог взяться цветок. Телефонный сигнал отвлек Влада от размышлений, – звонил Сиур. Он сообщил, что получил бандероль, подробности расскажет при встрече, едет к ним.

– Как у вас дела?

Вопрос поверг Влада в замешательство. Ему с трудом удалось унять волнение, чтобы ровным голосом сообщить о небольших неприятностях.

– Дело в том, – ты только не волнуйся, по-моему, ничего страшного не произошло… Девушки пропали.

На том конце трубки воцарилось молчание, не предвещавшее ничего хорошего.

– Как пропали? – голос Сура охрип от волнения.

– Пошли в туалет. Я немного подождал, потом пошел туда, а их нет. Ну и…

– Что еще за «ну и …»? Где ты их ждал? Как ты мог это допустить?

– Я их ждал в зале. Там только один вход, в коридоре и подсобках никого не было, я проверил. – Влад разозлился. – А где мне их ждать прикажешь? Туалет, между прочим, женский. Мне что, туда с ними идти надо было? Чтобы подумали, будто я маньяк? – Он несколько поостыл и добавил уже другим голосом. – Я думаю, они ушли сами. Что-то придумали. Знаешь женщин? С ними ни за что не догадаешься, чего могут выкинуть. Еще Шерлок Холмс это говорил.

– Шерлок Холмс… Где их теперь искать? Ты знаешь, не хотел тебе раньше времени говорить, и вообще впутывать в это дело, – раз уж я сам ввязался, мне и расхлебывать, – но сказать придется. Вроде и причин особых нет, но дикие какие-то вещи вокруг девчонок творятся, и чем больше я в это вникаю, тем больше мне это не нравится. Надо их найти, и как можно скорее.

– Это элементарно, Ватсон!… Вспомни, о чем таком знала одна и не знала другая? Они тут увлеченно шушукались. Как я не догадался, что у них на уме?! Людмила была дома, вряд ли новые сведения сообщила она.

– Подожди-ка…

Сиур напряженно обдумывал слова друга. Мысли обгоняли одна другую, – одни он отбрасывал сразу, другие анализировал. Нужного решения не находилось. Ничего такого, кроме злосчастного цветка … Нет, цветок явно ни причем. Значит… Кроме как о племяннике антиквара речь не шла. Что им могло прийти в голову?

Он вспомнил дилетантскую любовь Людмилочки к детективным романам и сериалам, и … Черт, черт, – он ударил кулаком по рулю.

– Влад, я попал в очередную пробку на дороге. Могу задержаться, дождись меня. – Он посмотрел вперед: машины двигались черепашьим темпом. – Дурехи! Они вполне могли заняться «частным сыском». Я, кажется, знаю, куда они могли отправиться.

– Куда? – Влад чувствовал себя виноватым, и ему хотелось срочно исправить свою оплошность.

– Они могли додуматься поговорить со Сташковым, или, чего доброго, проследить за ним.

– Смеешься? Кто такой, и зачем им это понадобилось? Что за срочность? Они же с работы сбежали!

– Сбежали они не с работы, а от тебя, – Сиур услышал, как Влад недовольно хмыкнул. – У них обеденный перерыв. И у Сташкова тоже. Поговорить с ним, или хотя бы увидеть, они могут только у банка.

Влад окончательно запутался.

– Какой Сташков? Какой банк? Вы меня с ума сведете! Можешь ты объяснить толком?

– Долго рассказывать. Где «Континент-банк», знаешь?

– Конечно.

Нескончаемая вереница автомобилей, наконец, начала двигаться быстрее. Сиур держал телефон в правой руке, и ему было неудобно вести машину. Задние автомобили нетерпеливо сигналили.

– Скорее всего, они там. Выходи, садись в машину и жди меня. Конец связи.

Влад засмеялся, – он понял, что далеко не все потеряно и побежал к машине.

Людмилочка приложила палец к губам, глаза ее округлились от страха. Девушки затаили дыхание и прислушались. Нет, им не показалось: внизу кто-то очень осторожно, тихо ступал по битому стеклу.

Тина подумала, что они шли не таясь, громко разговаривали, хотя их привело сюда не совсем обычное дело. Тот, кто шел по первому этажу, старался делать это бесшумно. Значит… Она боялась закончить мысль. Выяснять, кто и зачем крадется по заброшенному зданию, было некогда. Стало страшно.

– Бежим отсюда!…

Испуганный шепот подруги привел Тину в состояние боевой готовности. Так было всегда: когда приходилось брать на себя ответственность за кого-нибудь, ее это сразу успокаивало.

– Поздно. – Она прикрыла веки и отрицательно покачала головой.

Как ни осторожно шел по лестнице неизвестный, старое дерево предательски поскрипывало. Тина обвела взглядом помещение: большая комната, наверное, бывшая зала, была разделена тонкой перегородкой. Дверной проем зиял пустотой. Никакой мебели, ничего. Больше прятаться было негде. Что ж, раз выбора все равно нет…

Она показала перепуганной Людмилочке на перегородку и, стараясь не шуметь, на цыпочках перебралась на вторую половину залы. Под самой стеной почти не было обоев и стекла, и девушки присели на корточки.

Кто бы ни был тот, от кого они прятались, – он явно старался остаться незамеченным, хотя встретить кого-то в развалинах было маловероятно. Значит… – придется-таки додумать эту мысль до конца – у него были не самые лучшие намерения. Шансов, что он не собирается заходить за перегородку, никаких не было.

Тина глянула на облупившуюся стену, – обои все оборвались, из-под штукатурки проглядывали крест-накрест проложенные планки. Похоже, здесь была коммуналка, и жильцы сами слепили это подобие стены, как умели.

Очень хотелось посмотреть, что происходит. Но как? Тина прислонилась лбом к ободранной стене и вдруг заметила, что между планками кое-где есть маленькие дырочки. Она приникла глазом к той, что была как раз напротив, и замерла…

Отчетливо слышалось поскрипывание, но никто не появлялся. Наконец, в дверном проеме появился силуэт мужчины. Он остановился и некоторое время стоял неподвижно. Не заметив ничего подозрительного, он достал продолговатый футляр, и подошел к тому самому окну, в которое девушки собирались наблюдать за выходящими из банка людьми. Человек был одет в черные джинсы, черную же футболку с короткими рукавами и низко надвинутую на глаза кепку с длинным козырьком, в которой любили ходить подростки.

Он немного постоял, как бы в раздумье, раскрыл футляр и что-то достал из него. Дырочки были слишком маленькие, чтобы можно было рассмотреть подробности… Людмилочка тоже нашла себе точку наблюдения, – Тина слышала ее напряженное дыхание.

Человек подозрительно разглядывал стекла и мусор под ногами, потом пошел в правый угол залы, где валялось старое корыто, поднял его и достал кусок брезента. Брезент он постелил под окном, и занялся своим прибором то ли наблюдения, то ли… Не удавалось рассмотреть, что это.

Наконец, он пристроился у окна таким образом, чтобы рассматривать через прибор… Не может быть! Тина так внимательно смотрела, что у нее заболели глаза. Она готова была утверждать, что человек в черной футболке смотрит в окно через оптический прицел. Он целится! Слишком много раз она сама прицеливалась, чтобы не узнать эту характерную позу, эти характерные движения…

Стрелок приподнял козырек кепки, чтобы не мешал, поерзал, устраиваясь поудобнее, посмотрел на часы и уже больше не отвлекался. Тина машинально посмотрела на свои: было двенадцать часов, тридцать семь минут. Через секунду раздался странный глухой звук. Выстрел?.. Человек выстрелил! Она ни за что не спутала бы движения стрелявшего ни с какими другими. Но что за звук…

Стремительно нарастающее чувство панического страха, смешанного с недоумением, растерянность, удивление, неправдоподобность и вместе с тем обыденная простота события, не укладывались ни в какие приемлемые рамки. Тина столько раз видела подобное в фильмах, что происходящее наяву казалось ей то ли нарочно разыгранной сценой, то ли мистификацией, то ли кадром из снимаемого непонятным образом кинофильма.

Она никак не могла взять в толк, что неизвестный стрелок произвел настоящий выстрел по настоящей мишени, то есть по живому человеку. Беспорядочный вихрь мыслей промелькнул в ее уме за долю секунды. Людмилочка рядом тихо опустилась на колени, и кровь стремительно отхлынула от ее лица.

С улицы раздался женский крик, еще крики людей… Мужчина в черном спокойно, но очень быстро положил оружие рядом с кучей мусора, довольно небрежно прикрыл его, – по-видимому, его не особенно заботило, будет оно найдено, или нет, – вскочил, отряхнулся, надвинул кепку, настороженно и сосредоточенно осмотрелся, и быстрым кошачьим шагом двинулся к стене, перегораживающей залу, за которой прятались девушки.

Поломанная этажерка и пару кусков свисавших с нее тряпок и обоев, – вот и все, что могло скрыть их от глаз киллера. Тина прижалась к подруге, закрывая ей рот рукой, – ей хотелось, чтобы они могли исчезнуть прямо сейчас, слиться со стеной или провалиться сквозь землю, – что угодно. Противные мурашки пробежали по телу, внутри все похолодело и оборвалось…

Киллер вплыл в проем, словно в замедленном кадре, – она видела его сквозь туманную дымку, которая вдруг застелила взгляд, – мельком глянул вокруг, ничего подозрительного не заметил и устремился ко второй лестнице вниз. Секунды тянулись бесконечно, – разумеется, только в их воображении. Проходя мимо этажерки, мужчина в черном то ли неловко задел ее, то ли создал поток воздуха, но большой кусок желтых, или выцветших до желтизны обоев с безвкусными, перетянутыми ленточкой букетиками, начал вдруг бесшумно скользить по перекладине… И в то мгновение, когда стрелок уже начал спускаться по лестнице, с шумом, возможном только в гулком пустом помещении, свалился на усыпанный мелом и штукатуркой пол, подняв тучу пыли.

Две пары полных ужаса глаз встретились с бездонными, бесцветными глазами убийцы, – увидел ли он их сквозь меловую, клубящуюся пылью, завесу?

Киллер очень спешил, все было рассчитано по секундам, – он оглянулся на звук, но останавливаться не стал. Слышно было, как хлопнула внизу рама, задребезжав полуразбитыми стеклами, и звук отъезжающей машины. Впрочем, были ли на самом деле эти звуки, или показались перепуганным девушкам, они не смогли бы сказать.

Сколько они просидели так, оцепенев от страха, неизвестно. Целую вечность, хотя на самом деле, секунды. Но и то, и другое было одинаково правильным. Такова несоизмеримая с привычными понятиями двойственность жизни.

Григорий Алексеевич Сташков вышел из дверей банка и направился по уложенной фигурной плиткой дорожке в находящееся поблизости уютное кафе, в котором привыкли обедать большинство сотрудников «Континент-банка».

В горячем воздухе носился вездесущий тополиный пух, который не только попадал в нос, глаза и рот, но и садился на его новенький темно-серый костюм. Это было уж совсем невыносимо, и щегольски разодетый молодой человек, за которым приготовились следить из полуразрушенного особняка Тина и Людмилочка, только поднял руку, дабы элегантным щелчком сбросить с пиджака очередную порцию пуха, как … почувствовал тупой удар в голову, страшное давление, разрывающее все внутри черепа… Потом тишина и темнота поглотили все.

Он даже ничего не понял: тело упало прямо на разогретые солнцем плиты дорожки, кто-то пронзительно закричал, кто-то подбежал, кто-то, наоборот, бросился прочь…

Из здания банка выскочил охранник, началась истерическая суета, всеобщая растерянность, паника, крики… Но тот, кто лежал, неловко подвернув ногу, не заботясь больше о чистоте своего костюма, – ничего этого не видел и не слышал, сразу став чужим и отстраненным от этого синего неба, зеленой травы, шелеста деревьев, жаркого летнего дня, повседневных забот, от перепуганных людей, от всего, что составляет бытие. Он стремительно отплывал в свое путешествие из этого мира, одинокий, как каждый, с которым это случается.

Сиур как раз собирался свернуть в нужный переулок, как оттуда на большой скорости выскочила серебристая «Ауди» и помчалась в сторону проспекта. Он притормозил и обернулся: машина Влада пристроилась вплотную за ним. Так они и въехали в переулок, издалека увидев суету во дворе банка.

Сиур тут же махнул Владу рукой, чтобы тот выезжал обратно, и начал сдавать назад. Чутье подсказало ему, что случилось неладное, и он готов был побиться об заклад, что знает, что именно.

Фантастика, просто фантастика! Настоящий триллер, неправдоподобная чепуха, которой нас пичкают телевидение и книжные киоски. Глупо, смешно, – но, похоже, что все развивается по самому банальному сценарию. Сиур не мог осмысливать, что произошло, – его тревожил вопрос, где девушки. Их нужно было найти и увезти отсюда. В то же самое время он понимал, что необходимо убираться из этого переулка, как можно скорее. Милиции еще не было, но она вот-вот могла появиться.

Машины отъехали во внутренний двор нежилых строений, в самые кусты, насколько позволяло пространство. Влад открыл дверцу и тут увидел бледную до синевы Людмилочку, пытающуюся вылезти из окна первого этажа обшарпанного желтого особнячка. В одно мгновение девушек вытащили, и, ни о чем не спрашивая, посадили в машину. В полной тишине, нарушаемой испуганным сопением и всхлипыванием, Влад выехал за Сиуром, и, свернув в сквозной проходной двор, которыми изобиловали старые районы города, они очутились на тихой зеленой улочке. Еще пара сквозных проездов, замысловатых поворотов, и они выехали на шоссе. Никто не успел их заметить, никто их не преследовал. Они успели вовремя.

…Странник устало бредет через пустыню…на его голове капюшон, защищающий от нестерпимого зноя; он тяжело опирается на посох; в руке его светильник…Путь его вне времени, он словно вырван с корнем; он постоянно начеку и двигается осторожно; он не может чувствовать себя более как дома в этой стране, на этой Земле…

Колесо Судьбы вращается в вечности, тысячелетия проносятся, словно быстротечные дни, – кто умирает сегодня, будет завтра жить; кто не успел обрести силу сегодня, обретет ее завтра; кто не узнал сегодня, узнает завтра… Научись читать Тайные Знаки судьбы…

Зажегся зеленый, и Сиур, очнувшись, повернул направо. Машина Влада ехала вплотную за его «Жигулем».

– Научись читать тайные знаки судьбы…

Он поймал себя на том, что произнес странные слова вслух. – Ну вот, уже разговариваю сам с собой. Тайные знаки судьбы… А что, если все происходящее и есть эти самые знаки? Уж очень круто все замешалось. Неожиданно, невероятно… События, стремительно нарастая, словно снежный ком, грозят раздавить, – а поначалу казались несерьезной забавой… Жизнь столкнула и сразу тесно спаяла ничем ранее не связанных между собою людей. Легкая игра приобрела зловещий оттенок, – щиты, доспехи и вооружение участников окрасились в цвета смерти…

Сиур не успел рассмотреть, что произошло в старинном, заросшем старыми тополями, липами, сиренью и акациями переулке, где полуразрушенные лестницы и балюстрады навевали сон о дворянских гнездах, роковой любви и семейных преданиях. Но он был почти уверен, что перед недавно отремонтированным на европейский манер, покрытом розовой черепицей зданием «Континент-банка» произошла очередная смерть.

Сташков Григорий Алексеевич, не имеющий родственников, кроме старика антиквара, уже никому ничего не расскажет… Стоп. У него есть жена! Может быть?.. Да нет, вернее всего, ничего не слышала, не видела, и стало быть, не знает.

Что? Что такое могли знать банковский клерк, одинокая вдова, давно отшедший от дел старик, девчонки-библиотекарши? Сиур почувствовал, как у висков зарождается неприятная тянущая боль.

Влад сосредоточенно следил за дорогой и за тем, чтобы не оторваться от машины шефа, поскольку не имел ни малейшего понятия, куда они направляются. Он даже не прислушивался к шушуканью, возне и вздохам девушек на заднем сиденье. Движение на столичных магистралях достаточно интенсивное, и стоит ему зазеваться… Лучше не рассматривать этот вариант.

Он обгонял, останавливался, трогался с места, прибавлял скорость, тормозил, делал повороты, и все время не мог отделаться от мысли, что ему неизвестно самое главное: что происходит. Что происходит с ним, с Сиуром, с этими перепуганными девчонками? Что произошло у «Континент-банка»? Почему нужно охранять девушек? На дорогих путанок они не похожи, на дочерей или жен крутых бизнесменов и подавно, в уголовном деле… могут быть замешаны, но сомнительно. Что им может реально угрожать?

Конечно, времена нынче сложные… Вдруг они свидетельницы чего-то такого?.. Какого такого? Ему было слишком трудно вести машину по запруженным улицам, следить за внезапными поворотами едущего впереди «Жигуля», и решать эту непосильную задачу: участником чего он оказался, и почему это ему нравится?

Между тем поток транспорта несколько поредел, они выехали из центра, и, судя по всему, направлялись к выезду из города. Потянулись унылые промышленные окраины, сменившиеся подмосковной зеленью, живописными изгибами речушек. Привычный загородный ландшафт навевал успокоение и умиротворенность.

Открывшаяся справа заросшая кустарником и камышами болотистая долина вдали на холме заканчивалась кромкой леса и давно построенной церковью с высокой колокольней и цветными куполами. Солнце стояло высоко. В небе носились жаворонки. У горизонта, едва видные мелкие облачка предвещали послеобеденный дождь.

Сиур убавил скорость, выбирая место на обочине, где удобно было бы остановиться. Молодая дубовая посадка давала прохладную тень. Он некоторое время сидел в машине, отдыхая, стараясь ни о чем не думать. Влад подъехал вплотную и тоже остановился, не выходя из машины. Стрекотали кузнечики, в прогретой солнцем высокой траве гудели шмели, в теплом воздухе пахло древесной корой и цветами… Сиур вышел, посмотрел на синее-синее небо, потянулся, и махнул рукой остальным, чтобы последовали его примеру.

Тина и Людмилочка, притихшие и виноватые, скромно стояли в тени, дышали свежим воздухом. На мужчин они старались не смотреть. Сиур молчал. Владу хотелось курить, он полез было в машину за сигаретами, потом вдруг передумал. Воздух вокруг, чудесно прозрачный, неподвижный, напомнил ему как в детстве они с друзьями ходили на поиски аистов, далеко за пруды, как возвращались, усталые и счастливые, с целыми охапками камышей, желтых кувшинок и серебристых метелочек.

Эти метелочки очень любила его мама, – она ставила их в высокие вазы, вместе с колосьями и васильками…

– Так что, девочки, подведем итоги? – Влад усмехнулся. – Как насчет туалета? Мы вам не очень помешали? Что за странная тяга делать грешные дела в разрушенных памятниках культуры? А?.. Почему вдруг вам не подошли современные цивилизованные удобства? И главный вопрос, который меня интересует: если уж вы не можете пользоваться специально отведенными для подобных нужд местами, то зачем уходить так далеко? Рядом с вашей библиотекой полно старых двориков и брошенных домишек. Объясните, чтобы я тоже был в курсе, когда мне понадобится!

Людмилочка виновато посмотрела на него и вздохнула.

– Не надо так нервничать. Мы просто хотели посмотреть на племянника Альберта Михайловича. Вы нас никогда не слушаете, – она повернулась к Сиуру. – Мы вам говорили о нем, а вы не слушаете. Вы же видите, что происходит что-то страшное, что это не шутки! Нужно хотя бы знать, как он выглядит, ведь если он подойдет к нам на улице, мы даже…

– У меня такое предчувствие, что он не подойдет. – Сиур не посвящал Влада в подробности, но теперь скрывать что-либо было не только бесполезно, но и опасно. Он видел, что девушки были на месте происшествия у банка: рано или поздно станет известно, что там случилось, и не связать эти два факта будет невозможно.

– Кстати, пора рассказать нам, что вы там делали, – добавил он.

– Ничего, – голос Людмилочки предательски дрогнул. – Мы, правда, хотели только посмотреть на этого племянника, чтобы знать, как он выглядит. Вдруг нам нужно будет поговорить с ним… – Она замолчала.

– Продолжайте, – Сиур готов был отлупить противных девчонок. Иди теперь доказывай, что они там оказались совершенно случайно. Остается надеяться, что дурам повезло, и их никто не видел.

– Мы действительно хотели только посмотреть. – Тине стало жалко готовую заплакать подругу. – Из заброшенного дома как раз видно очень хорошо, окна второго этажа прямо напротив входа в банк. Оттуда можно было рассматривать нужного нам человека сколько угодно, не привлекая ничьего внимания. Мы выбрали место наблюдения, и … тут послышались шаги. Кто-то вошел в здание и старался идти очень тихо. Там весь пол усыпан кусками лепнины, штукатуркой, стеклами, обрывками обоев, – бесшумно двигаться невозможно. Сначала мы просто притаились, а когда услышали, что поскрипывает лестница, по которой мы сами поднимались, то решили спрятаться.

– Почему? – Влад внимательно слушал, – наконец, хоть что-то прояснится.

– Не знаю. Испугались, и все. Прятаться там особо негде – большая зала, пустая, ни мебели, ничего, – только перегородка и всякий мусор. Вот за перегородку мы и спрятались. Там этажерка была поломанная в углу, тряпки, бумаги разные – нас за ними почти не видно, если прижаться к стене. А в перегородке полуразвалившейся оказались дырочки. Ну, мы и смотрели в эти дырочки.

– Хорошо, я понял. – Сиур с трудом сдерживал негодование. – Что вы собирались увидеть через эти дырочки?

– Того, кто ходил по зданию. Мы увидели человека в черном и с трубой, – выпалила Людмилочка. Она постепенно приходила в себя, к тому же долго расстраиваться она просто не умела.

– Подожди, с какой трубой?

– Ну он весь такой, в черном, страшный очень, а в руке нес трубу. Костик в такой трубе таскал чертежи, когда был студентом. Он эту трубу положил, что-то из нее вытащил, кепку приподнял и устроился как раз у того самого окна, которое мы перед этим сами выбрали, чтобы наблюдать за племянником. Из него лучше всего видно. – Людмилочка перевела дух; теперь бояться было нечего, и она начала испытывать удовольствие от приключения. – Вот он там и улегся, – странно, правда?.. Улегся, приладил эту свою штуку, и вдруг – «пум»!.. Во дворе закричали, он вскочил, закопал все в мусор и бросился прямо на нашу половину. В перегородке пустой дверной проем, а у дальней стены вторая лестница и выход через веранду во двор. Почему он старым путем не пошел, не знаю. Он выскочил, и мы услышали, как машина отъехала.

– Так вы его видели? – Сиур спросил это ледяным тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Тина промолчала, а Людмилочка радостно закивала.

– Конечно, конечно видели! Ведь он несколько раз в нашу сторону поворачивался, он же не знал, что мы там… И у него ни очков, ничего на лице не было. Только кепка, да и то он козырек приподнял, когда… ну, в общем, он ему мешал. И мы его, конечно, видели, ко… – она остановилась на полуслове, – Почему вы на меня так смотрите?

Мужчины уже почти поняли, что произошло, теперь осталось выяснить самую малость: а видел ли киллер девчонок? Боже милостивый, какие дуры!.. Вслух, разумеется, было сказано совсем другое.

– Так, мы поняли. Вы его видели, рассмотрели очень хорошо.

– Ну, не очень, – Людмилочка опять растерялась.

– А он? Он вас тоже видел? Очень хорошо рассмотрел? – Сиур побледнел, скулы на его лице стали резче.

– Н-не знаю… кажется, нет.

Тина смотрела на мужчин, на подругу, которая начинала осознавать, что ей теперь тоже может грозить опасность… Она вспомнила ледяной, жесткий взгляд киллера, сквозь клубящуюся известковую пыль, который буквально пригвоздил их к месту. Именно поэтому они не сразу смогли подняться и броситься прочь, тем же самым путем, что и пришли, – через окно на первом этаже. Их вел инстинкт, а не разум, парализованный страхом.

Человек в черном убил кого-то, это ясно. И он их видел, это тоже ясно. И он знает, что они свидетели. Постепенно факт свершившегося доходил до всех четверых. У них возникла очередная серьезная проблема.