Зверь на Юге пробудился (СИ)

Навстречу

Червячок сомнений внутри Эррин был ещё жив. Она отдавала себе отчёт, что учитель Ролли мог оказаться прав: Годдард вполне способен был её использовать. Он старше её на сто лет, умнее и сильнее. Он мог и, не говоря прямо, зародить в ней эту мысль: спасти его. Влюбить, заставить проникнуться, потерять голову.

Хотя, по правде, влюбилась в него она сама — не так уж много Годдард делал для этого.

Но Эррин не позволяла этим мыслям завладеть собой. Даже если мужчина манипулировал её чувствами, это не отменяет его невиновности и общей несправедливости того, что с ним произошло. Если он её отвергнет, она всё равно должна это сделать. Вытащить его на свободу. А дальше…

Дальше она проревёт неделю и начнёт учиться жить дальше. Со всем тем багажом знаний и мучительных уроков, что вывалила на неё сама Ось.

Шагая рядом с незнакомым магом, который даже не подумал представляться, она обо всём этом думала. Но не теряла внимания и концентрации. Узкие проходы между высокими чёрными зданиями с малюсенькими окнами привели их ко входу в дом, который занимал как будто бы половину замка и смотрелся как одна из его стен. Дверь была приоткрыта и маг приглашающим жестом пропустил девушку вперёд.

Тёмный коридор и закрытыми дверями по бокам привёл их в небольшое помещение, похожее на приёмную. Здесь располагался стол, лавки по бокам и массивный шкаф. Но вся эта мебель прямо сейчас горой была свалена у дальней стены, словно ею воспользовались, чтобы забаррикадировать другой выход. Как если бы здесь защищались от того, что могло выйти из двери. Что или кто.

Это было смешно. Проем был усилен магически, и судя по крепости заслона, волшбы влили маги сюда целую кучу. Не зря оба были выжаты, словно половая тряпка руками сердитой уборщицы. К тому же, кто мог преодолеть волшебный барьер, того вряд ли остановит деревянный шкаф.

Им навстречу шагнул ещё один маг. Чуть более плотный, но невысокий, и тоже до крайности утомлённый. Он встал как вкопанный, увидев девушку, но вперёд тут же выступил сопровождающий Эррин, и сказал:

— Том, эта девушка заберёт Безумного. И они вместе уйдут.

Возможно, Эррин почудилось, но в глазах этого второго промелькнуло облегчение.

Оба мужчины, обменявшись взглядами, стали разбирать завал. Лавки с преувеличенной аккуратностью заняли свои места вдоль стен, стол отъехал в угол, а шкаф лишь сдвинули так, чтобы он перестал загораживать проход.

— Идите. — Тощий маг указал на дверь.

— Если вы попытаетесь запереть за мной дверь, я аннулирую все обещания, — бросила Эррин через плечо.

И шагнула в неизвестность.

За дверью её ждал ещё один коридор, резко заворачивающий влево, но он был коротким и почти сразу же привел ее в большой зал. По всем стенам там располагались двери, очевидно, камеры. Но первое, что почувствовала Эррин, — это жуткий пробирающий до костей холод, идущий от дверей и не менее мощную тоску и безнадёжность, которая ощущалась каждой клеточкой тела. Ей хотелось сбежать, но тут она увидела Годдарда.

Он вышел из сумрака в глубине зала и остановился, глядя на Эррин. На нём были антимагические браслеты, но из камеры, очевидно, он уже выбрался сам: за его спиной была настежь распахнута одна из дверей.

— Ты пришла, — тихо сказал он.

В его голубых глазах она увидела восхищение, и все тревожные опасения, которые были в её душе, мигом отпали. Ведь теперь никаких сомнений не возникало, что именно она — причина его эмоций. Его губы слегка дрогнули, и он, неотрывно глядя ей в глаза, опустился на колени. Он смотрел на неё, словно на божество, сошедшее с неба.

Эррин бросилась к нему, упала на колени рядом с ним и начала судорожно снимать ограничивающие браслеты, приговаривая:

— Ну что ты такое делаешь, зачем?..

— Ты воскресила меня дважды, Эррин. — Он подцепил освобождённой рукой её подбородок, едва первый браслет звякнул о пол, и добился полного внимания. — Первый раз это было после тюрьмы, когда отогрела меня своим огненным характером. И второй раз сейчас. Когда ты сделала то, о чём я тебя даже не просил, но отчаянно надеялся…

— Ты же не думал, что я не приду? — смущённая его восхищением, проворчала она.

— Я мечтал, что ты придёшь. Но не был уверен. Всё же это не просто…

— А если б я не пришла? — Эррин внимательно смотрела в его глаза. — Не смогла бы, не вырвалась от них?

— Значит, за тобой пришёл бы я.

Он обняла её так крепко, что на мгновение стало трудно дышать. Засунув нос ему в ключицу, Эррин дышала таким знакомым и любимым запахом, не до конца веря в происходящее. Впервые за многие дни она была спокойна и счастлива. Да, здесь, в самом центре Древней тюрьмы, в холоде Севера. Наконец всё происходящее стало ощущаться правильным и единственно возможным.

— У меня есть план, — улыбаясь своим мыслям, сказала она глухо.

— Нет, родная. — Годдард слегка, словно с усилием, отстранил её, чтобы можно было нормально говорить. Тоже улыбнулся, заглядывая ей в глаза и возразил: — Ты сделала даже больше, чем должна была. Позволь дальше действовать мне. Скажи мне, что ты хочешь — и это у тебя будет. Захочешь устроить райский сад на самом крайнем Севере — я зажгу для тебя новое солнце. Захочешь поселиться в центре академического городка — я построю тебе дом прямо вместо магистерской башни, а вокруг такой высоты забор, чтобы никто не смог тебя беспокоить. Только скажи, и я сделаю абсолютно всё.

— Это отлично, — зардевшись, сказала она. — Но все твои планы подразумевают практически войну. А я уже навоевалась, хочу мира. Поэтому у меня есть к тебе предложение, но в нём есть одна сложность.

— Сложность? — На лицо Годдарда вернулась сосредоточенность. — И в чём она состоит?

— Тебе придётся на мне жениться. — Щёки Эррин поневоле вспыхнули смущением, но она смотрела прямо в глаза мужчине и ждала ответа.

— Мне придётся? Рыжик, ты плохо представляешь себе расстановку сил. Это у тебя нет ни единого шанса избежать замужества. Ты моя, и у меня нет никакого желания никому объяснять, почему я так считаю. Моя — потому что жена. И скрепить это предлагаю двумя союзами — гражданским и магическим.

Эррин закусила губу, завозилась, освобождаясь из его объятий. Годдард решил, что пора подниматься — коленям было холодно — и, взяв Эррин под локоть, помог ей тоже встать. Она извлекла из сумки свиток, молча протянула его Годдарду, ожидая реакции. Тот, не сводя с неё взгляда, взял бумагу и развернул. Пробежав глазами по строчкам, он изумлённо моргнул и прочитал ещё раз. А затем захохотал так, что звук отразился от стен и, размноженный эхом, понесся по залу. Эррин представилось, как два мага за дверью испуганно вздрогнули.

— Правильно я понимаю, что у супругов членов совета в мире по-прежнему неприкосновенность? Эррин, как ты это сделала? Как они это позволили провернуть?

— Спасибо, что научил меня качественному блефу, — расплылась в счастливой улыбке она.

Годдард сгреб её в объятия и поймал губами губы. Поцелуй вышел намного жарче, чем к этому располагали предлагаемые обстоятельства. С трудом оторвавшись от увлекательного занятия, колдун сказал:

— Я благословляю каждый свой день в этой тюрьме, Рыжик. Каждый час холода, безысходности и боли. Потому что это позволило мне дождаться тебя. Ты стоишь каждой минуты этого ожидания. Если хочешь, я голыми руками сдвину эту Ось…

— Ты лучше укрепи её так, чтобы больше ни одна тень не выбралась на поверхность, хмыкнула Эррин.

Годдард загадочно улыбнулся:

— Кстати, об этом: есть у меня одна идея.