Атаку начинали танкисты

В боях за Люблин

Сорок четвертый год изобиловал событиями, которые не только коренным образом изменили стратегическую обстановку на фронте, но и оказали решающее влияние на политическую атмосферу в Европе.

С воодушевлением и гордостью восприняли наши танкисты Постановление Государственного Комитета Обороны и Заявление Советского правительства от 10 апреля 1944 года о том, что вступление советских войск на территории зарубежных стран диктуется исключительно военной необходимостью и не преследует иных целей, кроме задач сломить и ликвидировать продолжающееся сопротивление войск противника, вызволить из немецкой неволи братьев поляков, чехов, словаков и другие народы Западной Европы, находившиеся под пятой гитлеровской Германии.

В частях проходили митинги. Состоялось собрание партактива корпуса. Запомнилось выступление командира танкового батальона гвардии капитана Н. Колыхалова.

— Надо помнить, что война еще не окончена и нам предстоят новые бои, — говорил он с трибуны. — Многие наши воины, в первую очередь коммунисты, сражались стойко и мужественно. Теперь, в дни передышки, мы на их примере учим молодое пополнение, прибывающее к нам почти ежедневно. Все офицеры нашего батальона много работают с личным составом. Партийная организация по-деловому помогает командиру воспитывать, сколачивать воинский коллектив батальона, повышать его боеспособность.

Тогда в наших ротах были созданы полнокровные партийные организации. Помнится, об опыте одной из них рассказывал парторг гвардии старшина В, Масленников. Кстати, он подчеркнул, что почти все члены парторганизации стали коммунистами или накануне, или в ходе боев.

Словом, наши танкисты были настроены по-боевому. А частые сообщения по радио о новых победах советских войск встречали, конечно, с радостью и ликованием. К тому времени вражеские войска были отброшены от Ленинграда, была полностью ликвидирована группировка гитлеровцев в районе Корсунь-Шевченковского. Войска 2-го Украинского фронта вышли на государственную границу. Завершалось освобождение Крыма.

Наши подразделения пока что занимались боевой подготовкой. В. В. Кошелев, теперь уже генерал-майор, организовал и провел командно-штабное учение «Бой танкового корпуса в оперативной глубине противника».

В ходе учения совершенствовались подготовка и слаженность штабов бригад, полков и штаба корпуса. Это было весьма важно и своевременно, ибо произошли значительные кадровые изменения. Многие офицеры были выдвинуты на вышестоящие должности, направлены на учебу, немало людей погибло в минувших боях. На их место пришли офицеры из войск, имевшие боевой опыт, но мало знакомые со штабной работой.

Обновился и состав оперативного отдела штаба корпуса, которым я руководил. Ушел на повышение старший помощник подполковник А. Мезер, вместо него прибыл из центрального аппарата майор Ю. Егоров. После окончания военного училища он служил на Дальнем Востоке, в дивизии, которой командовал тогда Алексей Федорович Попов. В 1941 году эта дивизия была переброшена на Волховский фронт и участвовала в успешной наступательной операции советских войск по освобождению Тихвина. После ранения Егоров получил назначение в управление формирования танковых частей, и мы встретились с ним во время нашей командировки в Москву. Комкор хорошо знал Ю. Егорова и, когда тот обратился с просьбой взять его на фронт, оказал нужное содействие. До конца войны Егоров работал заместителем начальника оперативного отдела штаба корпуса. Это был грамотный, исполнительный офицер. Отработанные им документы, и особенно карты, схемы, отличались полнотой содержания и наглядной, четкой, по-военному красивой графикой.

Назначенный на должность старшего помощника начальника отдела майор М. Лях умел четко формулировать задачи в боевых распоряжениях, скупыми фразами емко излагать результаты боевых действий в донесениях и оперативных сводках. Старшим офицером связи стал капитан Н. Женавчук. Несколько раньше в оперативном отделе появился старшина Егоров — картограф-чертежник. Оформленные им отчетные карты, схемы и другие графические документы были наглядны и выразительны, словно картины. Уже тогда, на фронте, проявлялся у старшины Егорова несомненный талант художника. В свободные минуты он делал зарисовки из фронтового быта, портреты солдат, офицеров. После войны Е. П. Егоров стал профессиональным художником и сказал свое слово в искусстве живописи, стал профессором Харьковского художественного института.

На учении, о котором идет речь, совершенствовалась наша совместная работа с начальниками родов войск и служб — начальником разведки подполковником Наумовым, начальником артиллерии полковником Грецовым, корпусным инженером подполковником Почуевым, начальником связи подполковником Ананьевым, корпусным врачом майором медслужбы Шкода.

К этому времени произошли изменения в командном составе бригад. 58-й гвардейской танковой бригадой по-прежнему командовал полковник П. В. Пискарев, 59-й — вновь назначенный полковник А. С. Туренков, 60-й — полковник Н. Н. Степанов, 28-й гвардейской мотострелковой бригадой — полковник Г. Р. Пивнев.

Проведенное командно-штабное учение как бы подводило итог нашей большой работе по переформированию и сколачиванию корпуса. Оно явилось одновременно и проверкой готовности штабов корпуса и частей к дальнейшим боевым действиям.

В начале мая был получен приказ Ставки о передислоцировании корпуса в район Киверцы, Ровно. Корпус вошел в состав 1-го Белорусского фронта, которым командовал известный, авторитетный в армии военачальник К. К. Рокоссовский.

В период подготовки к наступательным операциям лета 1944 года у нас были встречи и совместная работа с польскими воинами. Предполагалось непосредственное взаимодействие 8-го гвардейского танкового корпуса с 1-й армией Войска Польского. Генерал Зигмунд Берлинг и офицеры его штаба часто бывали у нас, а мы у них. Отрабатывались вопросы связи, планирования и организации боевых действий, проводились совместные учения и штабные тренировки. 14–18 июня большая группа наших офицеров во главе с комкором принимала участие в командно-штабных учениях в 1-й армии Войска Польского. Отрабатывалась тема «Ввод танкового корпуса в прорыв в ходе наступления армии». Польские товарищи, как сами они заявили, многое почерпнули на этих учениях из нашего боевого опыта. Установились отношения дружбы и боевого братства, даже не ощущался языковой барьер. Штабные офицеры обходились в работе без переводчиков.

Все это было в Киверцах, в районе Луцка.

Наши танкисты многое узнали о польских воинах-патриотах, о польских частях и соединениях, зародившихся и окрепших на советской земле, о боевом крещении дивизия имени Тадеуша Костюшко у белорусского местечка Ленино.

Истоки советско-польского военного содружества, как нам стало известно, берут начало с весны 1943 года. Союз польских патриотов обратился тогда с просьбой к Советскому правительству помочь сформировать польское соединение. Было принято решение о формировании 1-й польской пехотной дивизии, которой впоследствии было присвоено имя польского национального героя Тадеуша Костюшко. Первым командиром дивизии был назначен полковник З. Берлинг. Он же, теперь уже генерал, командовал 1-й армией Войска Польского.

Обращала на себя внимание «родственная» схожесть польских частей и соединений с советскими. Да и как иначе могло быть? Ведь формировались они по штатам наших полков и дивизий.

Польские воины, как они нам искренне в том признавались, с первых дней формирования рвались на фронт. Но далеко не все они владели в достаточной мере оружием и техникой. Чтобы в кратчайшее время сделать соединение боеспособным, в польскую дивизию было откомандировано более 300 советских офицеров.

Польские товарищи показывали нам свои знамена с вышитыми на них словами: «За нашу и вашу свободу». Первое такое знамя Союз польских патриотов вручил в июне 1943 года 1-й польской пехотной дивизии.

Строительство польских вооруженных сил на территории СССР расширялось и наращивалось. Создавались новые дивизии и корпуса, а в марте 1944 года Генеральный штаб издал директиву о сформировании 1-й армии Войска Польского. Вскоре начала создаваться еще одна армия. А 21 июля 1944 года Крайова Рада Народова приняла декрет о слиянии всех соединений в единое Народное Войско Польское.

На вооружение Войска Польского даже в самые трудные времена Советское правительство не жалело средств. Только в 1944 году Войску Польскому было передано 200 тысяч винтовок и карабинов, 72 тысячи автоматов, 27 тысяч пулеметов, 4600 противотанковых ружей, 4630 орудий и минометов, 250 танков.

Благотворное влияние на морально-политическое состояние формируемых польских частей и соединений оказывал советский образ жизни. Это мы знали, видели в период нашей совместной с ними работы. Немало переняли польские товарищи и у наших танкистов. Наши командиры, офицеры штаба, политработники учили боевых друзей методам планирования и организации боевых действий, искусству побеждать, передавали им свой богатый оперативно-тактический и военно-технический опыт, являясь при этом проводниками марксистско-ленинской идеологии.

Летом 1944 года, когда началось освобождение Польши от немецко-фашистских захватчиков, Войско Польское уже представляло собой серьезную силу. Оно принимало участие в боевых действиях, находясь в составе 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов.

В разгар этих событий, перед летними наступательными операциями 1944 года, прозвучало сообщение о начале высадки англо-американских войск в Нормандии.

Весть об открытии второго фронта в Западной Европе произвела, конечно, впечатление, но большого восторга не вызвала. Мы его так ждали тогда, когда вели кровопролитные бои под Воронежем и Сталинградом, на Северном Кавказе и в Крыму, но союзники тогда отмалчивались и отсиживались. А теперь что ж... Хорошо, конечно, что будут помогать бить фашистов, но мы уже и сами бы справились. Примерно так рассуждали наши танкисты, простые, отважные парни, познавшие войну.

Когда во время беседы с личным составом один из наших пропагандистов пламенно заявил, что, мол, впервые во время войны мощные, сокрушительные удары Красной Армии стали сочетаться с наступательными операциями союзных войск в Западной Европе, послышались слова и фразки иронического тона:

— Это еще надо поглядеть, как они будут сочетаться...

— Ложка хороша к обеду, а тут... Вроде и поздновато.

— А может, они побаиваются, чтобы мы до Ла-Манша не рванули?

Подобные разговоры возникали не только в солдатских кругах. Иногда неофициально толковали на эту тему и в штабах частей.

В середине июля соединения двух общевойсковых армий 1-го Белорусского фронта прорвали оборону противника на рубеже Смердынь, Торговище. Наш танковый корпус, хорошо укомплектованный и сколоченный, был введен для развития успеха. К этому времени соединение значительно выросло численно, намного увеличилась его огневая мощь. В корпусе — три танковые и одна мотострелковая бригады, тяжелый танковый полк, два полка самоходных артиллерийских установок, зенитный полк, дивизион гвардейских минометов «катюш». Танков и самоходок у нас было теперь свыше 250!

Частям корпуса предстояло форсировать две реки — Турья и Западный Буг, в дождливую погоду пройти по раскисшим дорогам почти 200 километров. С первых часов этого марша, который время от времени прерывался боями с отходившими частями противника, танкисты, в том числе и молодые, стойко преодолевали трудности, проявляли мужество. В наступлении, между прочим, всегда так: силы людей будто удваиваются, и они способны на любые свершения и подвиги. Наступательный порыв охватывает всех.

Буг форсировали с радостным, гордым чувством, что вот же пришел час, когда советская земля остается уже за плечами, когда она уже полностью освобождена от фашистских захватчиков, и, какой бы ни была израненной, все равно будет возрождена.

Я видел, как солдаты снимали шапки, кланяясь на прощание родной земле, видел, как они припадали к ней, пили воду из Буга. Я и сам с волнением расстался с землей, на которой родился, вырос и которой буду предан до последнего дыхания.

Двумя колоннами части корпуса шли по территории Польши, направлением на Люблин. Применяя обходные маневры, танковые подразделения в коротких стычках овладевали опорными пунктами противника, не давали ему закрепиться на рубежах.

Дерзко и решительно действовала, например, танковая разведгруппа под командованием старшего лейтенанта В. Березного. Она двигалась впереди главных сил с задачей выйти к реке Западный Буг, захватить переправы и провести разведку боем.

Танки порой не шли, а будто плыли. Перед этим два дня лил дождь, дороги раскисли, ручьи превратились в реки, лужи — в озера.

Вблизи рощи группу обстреляли две противотанковые пушки противника. Засевшие неподалеку гитлеровцы открыли также огонь из автоматов. Старший лейтенант Березной принял тактически грамотное решение: выдвинул на прямую наводку самоходное орудие, а сам на танке направился по лощине в обход. Расчет его оказался верным. Первым же выстрелом самоходка приковала к себе внимание гитлеровцев. Они ввязались с ней в огневой бой и не заметили приближения с фланга танка. А минуту спустя тридцатьчетверка уже утюжила гусеницами и пушки гитлеровцев, и их прислугу. Фашистские автоматчики бросились спасаться бегством, но были скошены пулеметным огнем бронетранспортеров группы.

У деревни Чернув, расположенной на самом берегу Западного Буга, группа старшего лейтенанта Березного наткнулась на немецкий обоз, готовившийся переправиться на правый берег реки. Танкисты повредили 6 автомашин, 10 повозок, уничтожили около 50 гитлеровцев. Двигаясь по берегу дальше, они вышли к подготовленной фашистами переправе и захватили ее, однако удержать не смогли.

Вернувшись к деревне Чернув, группа заняла оборону. Танкисты и мотострелки стойко отражали все атаки гитлеровцев и продержались почти без потерь до подхода главных сил своей бригады, которая с ходу включилась в боевые действия.

На гимнастерке старшего лейтенанта Березного вскоре засиял орден Ленина.