Камеристка

Глава восемьдесят первая

Так как не хотели возбуждать подозрений, все изображали веселье и беззаботность.

Приготовления к побегу продолжались. Теперь королева пожелала иметь в карете кладовую, и настояла на своем. В ней была плитка, чтобы разогревать еду, и стол, который с помощью чуда механики поднимался из пола кареты. Необходимые скамьи для сидения можно было убирать, и под ними скрывалось еще одно хранилище.

— Единственное, чего еще не хватает, — кровати, — сказала, покачав головой, мадам Франсина, — удивительно, что их еще с собой не должны тащить.

— Мне интересно, как они собираются передвигать этого громыхающего монстра, — смеясь, спросила я, — если встретится возвышенность, всем, наверное, придется выходить и помогать ее толкать. Славная картина — и так все незаметно.

Понадобилось бы не меньше шести тягловых лошадей, так велик был груз.

Граф фон Ферзен настаивал на том, чтобы через каждые двадцать пять километров планировали смену лошадей.

— Иначе лошади просто падут от усталости, — сообщил он Марии-Антуанетте. В этом он видел сложность, потому что лошадей по всей стране стало мало, большинство уже попали в котелок.

Аксель фон Ферзен узнал кое-что интересное от одной русской аристократки, некоей графини Корф. Ей удалась проехать от Парижа до границы, и ее ни разу не остановили и не проверили. Сопровождали ее сестра, их дочери и несколько слуг.

— Это похоже на чудо, — удивлялся граф Аксель, — потому что сегодня, когда так много аристократов покидает страну, проверки на дорогах особенно строгие. Обычно очень внимательно изучают каждый документ.

Он обратился к моей госпоже:

— Мне тут пришла в голову одна идея, мадам. Король и его семья могли бы использовать подделанные бумаги этой графини Корф.

Так как их не проверили и не записали, то их никто не знает. Они не должны, конечно, бросаться в глаза. Но это при условии, что мы получим хорошие подделки. Остальные люди, которые хотели бы отправиться с нами в изгнание, могли бы выдать себя за сопровождающих этой благородной дамы.

Графиня согласилась со шведским графом:

— Ну конечно, месье. Я бы сыграла роль графини Корф, король стал бы моим обергофмейстером, а королеву можно было бы нарядить гувернанткой ее собственных детей. Причем было бы разумно переодеть дофина маленькой девочкой. Так бы мы выдали обоих детей как дочерей русской графини. И, наконец, мадам Елизавета стала бы сестрой графини Корф.

Фон Ферзену все больше нравилось его собственное предложение, и он обратился к русскому послу. Тот сразу согласился прийти на помощь:

— Эта комедия доставляет мне чрезвычайное удовольствие, — смеялся аристократ с Невы.

Он связался с французским министром иностранных дел Монмораном и подал заявку на необходимые выездные документы.

— И он их получит, — предсказывал Филипп де Токвиль. — Я знаю обоих господ, к тому же министр иностранных дел обязан послу.

Только король высказал очередное опасение:

— Как только мы приблизимся к границе нашей страны, я должен положиться на армию. Но как я могу это сделать при постоянных бунтах?

— Сир, — успокоила его Мария-Антуанетта, — я думаю, мы можем спокойно довериться защите маркиза де Буийе. Он честный монархист и недавно подавил бунт в Нанси. Я ему сейчас же напишу.

Она направила просьбу упомянутому маркизу, в которой просила его держать свои войска для нее.

Его реакция очень разочаровала королеву. Генерал писал королеве шифром, что он не уверен в лояльности своих людей:

«Они все заражены чумой революции, и я не думаю, что мы сможем положиться на солдат».

Это был суровый удар, и все предприятие показалось очень сомнительным. Но что еще оставалось монарху? Было недопустимо дольше оставаться во Франции.

— День ото дня растет опасность того, что какой-нибудь крестьянский олух в форме застрелит короля, его супругу и дофина. Во время каждой трапезы над королевской семьей нависает дамоклов меч, потому что их могут отравить. — Этого опасалась не только моя госпожа.

Испанский посол был шокирован внешним видом королевы.

— Королева действительно выглядит болезненной, — сказал он графу фон Ферзену. Он и многие при дворе были ошеломлены такой переменой в ней.

Наконец договорились о дате бегства. В марте 1791 года это должно было свершиться. Уже наступила весна, и, возможно, будет хорошая погода.

Однако в феврале уехали тетки короля мадам Аделаида и мадам Виктория. Мадам Софи некоторое время назад умерла. Глупым образом об их побеге стало всем известно. Национальная гвардия преследовала принцесс, им удалось схватить их в Бургундии, хотя у них имелись паспорта, лично подписанные министром иностранных дел. Одиннадцать дней дам держали в заключении.

Потом наконец Национальное собрание под давлением графа Мирабо позволило сестрам покинуть Францию.

Между тем король и Мария-Антуанетта с болью осознали, что во всей Европе у них нет ни одного союзника, готового принять их.

— С одной стороны, монархи других стран безмерно озабочены преобладанием республиканцев в Национальном собрании, но с другой стороны, ослабление Франции им на руку. Поэтому они не спешат помогать Бурбонам вернуться в насиженное гнездышко.

Так видел современное положение дел папаша Сигонье.

— Почему австрийские родственники королевы ничего не делают, чтобы спасти по крайней мере Марию-Антуанетту и детей? — недоуменно спросила я свою госпожу. — Самый могущественный из них, ее брат Леопольд, теперь ведь новый император в Вене. Почему он не вмешается, чтобы помочь семье в трудных обстоятельствах?

— Император Леопольд далек от королевы, — сказала мадам Франсина. — Он никогда не сделает ничего, что противоречит его политическим планам, для этого он слишком холодный и расчетливый. Однако он уже пытался вызволить сестру и зятя, но не потому, что он так любит обоих, а потому, что не может выносить, чтобы чернь усомнилась в Богом данной власти. К сожалению, все его намерения до сих пор терпели крах.