Литнегр, или Ghostwriter

Глава 15 Проект «Космос», или Смерть шпиона Гадюкина

Редактор, безошибочно узнававший мой стиль, перестал звонить мне в пьяном виде и на какое-то время вообще исчез с моего горизонта. И с горизонта издательства тоже. Из-за того, что прохлопал патологически быстрое взросление сынишки Пронюшкина, по иным скрытым от меня причинам или по собственному желанию? Я не выясняла. Пьяные звонки вместе с потёртым худеньким обликом просто канули на дно памяти, где хранятся вещи, которые не планируется оттуда извлекать. А вот он обо мне не забыл. И очередной, после более чем двухлетнего перерыва, звонок был сделан абсолютно стрезва. По крайней мере, голос был трезвый. А предложение — деловое. Не хочу ли я наладить отношения с тем издательством, на которое он сейчас работает?

— А что они гонят? — лениво спросила я. — Тоже милицейский детектив?

— Нет, фантастика. Как раз требуются авторы для серии романов, объединённых общей темой — космос. Точнее, российский космос. Ещё точнее, освоение российскими космонавтами планет Солнечной системы.

Против темы я ничего не имела. И охотно согласилась прийти в издательство на встречу. Вспоминалось что-то такое юное, светлое: «Звезда КЭЦ» Беляева, звёздные стажёры-шестидесятники Стругацких, атмосфера дружбы и братства людей разных национальностей. Напевая мысленно «Мне приснился шум дождя» (стояла прекрасная раннеосенняя солнечная погода), я бродила по рынку, к которому удивительным образом вышла из метро «Спортивная». Пахло укропом, грибами — свежий крепкий аромат даров природы. Несмотря на то, что этот район я должна была бы знать (ездила в одну библиотеку соответственно прежним традиционалистским увлечениям), умудрилась ошибиться и перепутать выходы, но так как мой азарт погнал меня из дома аж за два часа до назначенного времени, это было не страшно. Вернувшись к метро и выбрав правильное направление, я всё-таки очутилась рядом с домом, где помещалось издательство «Моцарт&Сальери». Дом был сталинский, с башенками на огибающем десятый этаж балконе и напоминал тот, в окно которого на обложке старой книжки вплывал Хоттабыч (тьфу ты, и здесь Хоттабыч! Да что ж он ко мне прицепился-то?), держа Вольку поперёк живота. Освещённый сентябрьским солнцем, дом был эталонно, неоспоримо советским.

«В дни, когда наши космические корабли бороздят Большой театр…» Космос наряду с балетом был одним из самых мощных козырей Страны Советов. И если насчёт первенства в хореографии можно поспорить, первенство в космическом вторжении неоспоримо. Гагарин, как-никак! И даже если верна версия, что первыми проникли в околоземное пространство безвестные немецкие лётчики, верившие в идеи Гитлера так же, как Гагарин в идеи Ленина, подвиг от этого не становится меньше. Космос — дело хорошее. И повернуть головы читателей от земли, на которой расплывается кровь и грязь, ввысь, в звёздные дали, — тоже как будто бы неплохое.

Я же не хочу ничего плохого! Всего лишь ищу литературную работу, где я могла бы чуть больше уважать себя. То, что я пишу, издательствам не нужно, — ну ладно, я уже смирилась, больше не пытаюсь им ничего своего предлагать. И этому тоже не попытаюсь. Ну разве что год спустя… если удастся тут утвердиться… надежды мало… Эту маленькую надежду, которая явно намеревалась умереть последней, может быть даже после меня, я постоянно задвигала, давила ей ладонью на макушку, зажимала рот, но она всё равно исхитрялась нет-нет да и пискнуть. Знает ведь, сволочь, какую боль принесёт мне потом новое разочарование, так нет же, всё равно пищит!

Нет, не буду об этом думать. О своих романах — нет. О космосе — да. Космос, как-никак, лучше майора Пронюшкина. Правда вот, не знаю, как у «моцартов» с оплатой? С Пронюшкина всё же и шерсть, и сала кус… Ладно. Если что, попробую работать параллельно. Я же многостаночница, мне не привыкать.

Если белоколонный холл с проходной ещё отдавал сталинской эпохой, то на четвёртом указанном мне этаже царила прохладная офисная синь. Синий ковролин, голубоватые офисные перегородки, рассекающие огромный зал, где застала я знакомого мне редактора (с момента, когда мы в последний раз виделись, он ещё сильнее похудел и вытянулся носом, но как-то распрямился и разгладился) и ещё одного редактора, только женщину — с высокой тёмной причёской и узким бледным из времён раннего романтизма лицом.

Готической была не только внешность редактора, но и продукция издательства. Передо мной раскинулся пасьянс Таро: покетбуки в чёрных обложках с проблесками жёлтого и красного. Автор (проект, разумеется!) — Любомир Лего (сразу профессионально прикидываю, есть ли здесь один автор синопсисов, хоть и под псевдонимом, или проект изначально редакторско-коллективный). При виде антуража проваливается сердце: мне, мне! Пожалуйста, я хочу стать литнегром в этой готической серии, причём видела ведь я эти книжицы в газетных киосках, пусть и полускрытые залежами детективов… Но готическая серия пролетает мимо. Для меня — космос. Нет, не просто космос — русский космос! Издательство замахнулось на великое: поклониться государству-батюшке (или матушке — оно же среднего рода, поди разбери) путём привития народу гордости за космические достижения прошлого и будущего. И тем, по-видимому, искупить грех издания готических книжек… э нет, это я что-то из 2016 года домысливаю, тогда ещё не прогремело свыше слово «скрепы», но что-то скрепное уже в воздухе витало, и редакторские носы, торчащие по ветру, ощупывали нужные запахи. Специально под новый тренд «моцарты» запрягли отставного инженера, работавшего в космической промышленности. Всю свою допенсионную часть биографии он что-то пописывал, ориентируясь на фантастику, публикуемую журналом «Химия и жизнь», а теперь вот принёс рукописи в «Моцарт&Сальери», где был неожиданно для себя обласкан. Только фантастика от него потребовалась другая. Вместе с редакторами он разработал план завоевания космоса Россией — и героя, который пройдёт трудный путь от околоземного пространства до далёких галактик…

Я свободнее задышала, осознав, что вся техническая часть благодаря инженерству автора синопсиса будет проработана, и в случае непоняток можно напрямую спросить его, а не лазить по интернету с риском что-то напутать из-за нехватки базовых технико-космических знаний…

Но это были ещё не все сюрпризы. Не знаю, что наговорил обо мне редактор, который бытовой пьяница, но «Моцарт&Сальери» явно намеревались заполучить меня хоть тушкой, хоть чучелком, хоть негром, хоть… Подметив, что после слов «оплата — ройялти, процент от продаж» я отвела взгляд, собираясь отказаться, главред «моцартов» прибегла к эффектному ходу. Прямо тут же, зайдя лишь за синюю прозрачную перегородку, позвонила тому самому инженеру (так и оставшемуся для меня готическим фантомом) и попросила разрешение на то, чтобы моё имя значилось на обложке. А инженер разместится на второй странице в качестве автора идеи… Ну как?

«Я делаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться».

Между прочим, до сих пор гадаю, был ли тот звонок настоящим или редакторша наговаривала заранее заготовленные фразы в молчащий телефон. Это теперь не имеет ни малейшего значения, но вот иногда хотелось бы знать: была игра или нет?

Предложение, от которого не… Честно признаюсь, меня уже затянуло. Прикрадывая, что даже если звонок ненастоящий, пункт об имени на обложке можно потребовать вписать в контракт, я листала свежераспечатанные листы с синопсисом. Обилие прописных букв посреди строки, курсива, подчёркиваний и прочих извращений с текстом намекало на легкую психическую патологию, что нередко свойственно технарям преклонного возраста. Понять при таком беглом просмотре ничего не удавалось: «Луна… Америка… Марсиане…» Уяснила я только, что великая космическая эпопея была разбита на двенадцать эпизодов, то есть романов. Тоже хлеб. Может, первые двенадцать — это только начало, а дальше как покатит… ух, покатит! Я ещё понятия не имела о героях, а у меня уже зашевелились в голове варианты их отношений, и я притормозила себя, чтобы то, что само собой фантазировалось, не вступило в противоречие с требованиями синопсиса. Из таких противоречий, когда приходилось наступать на горло собственной песне, приходилось выкручиваться долго и мучительно. Так что лучше не надо.

Я была автором первой в постсоветской эпохе космической эпопеи! Я была им целые два часа — пока не приехала домой и не прочла синопсис, который попросила переслать на электронную почту. И этот синопсис отсылал не к началу восьмидесятых, когда я читала советскую космическую фантастику, и даже не к шестидесятым… Скорее, к тридцатым годам. Эпохе несгибаемой идеологии и повальной шпиономании.

Итак, действие происходит в недалёком будущем, когда Америка, истощённая войной в Ираке, сворачивает свои космические проекты, а Россия, победившая временные экономические трудности, наоборот, готовит прорыв во Вселенную под руководством Мудрого Президента. (Синопсис, замечу, писался в конце первого правления Путина, ещё до выборов следующего президента, а вышеупомянутый М.П. прозрачно назван Топтыгиным… О, авторы синопсиса, какие вы удивительные провидцы! Хрустальным шаром случайно не пользуетесь?) Главный положительный герой (назовём его Иван Храбрецов, по прозвищу Храбрец), русский бизнесмен, а по совместительству разведчик, внедряется в экипаж российско-американской космической станции, которую американцы хотят затопить. В него моментально влюбляется американка сербского происхождения, назовём её Милена Малич. Иван и Милена вдвоём умыкают станцию и сажают её на Луну. За это Милене специальным указом Президента даруется российское гражданство, которое она принимает с радостью и гордостью, как третьеклашка пионерский галстук. Высадившись на Луне, герои не обнаруживают никаких признаков, что тут побывал Армстронг с его звёздно-полосатым флагом. Америка в ответ крепко злобится: «Мы будем мстить, и наша мстя ужасна будет!»

Главного отрицательного героя зовут Стив, и он, само собой, америкос из америкосов. С помощью предателей России, носящих прибалтийские фамилии, Стив устраивает диверсии — аварии на производстве космической техники, но это так, мелочи, его более серьёзный вклад в борьбу против России заключается в том, что он подменяет чертежи, и вместо экскаваторов для разработки лунного грунта на Луну прибывает партия роботов-убийц, которые начинают гоняться за русскими. Только нашим уникальным программистам удаётся остановить этих монстров и даже поставить их на службу челове… то есть России. Плюс Индии и Китаю. Такова, по мнению автора синопсиса, наша дружная семья, которая по ходу последующих романов должна покорить Марс, а за ним и другие планеты Солнечной системы. США найдут свой конец в третьем-четвёртом романе серии. Их исключат из ООН, в ответ на что они развяжут ядерную войну. После войны на их злосчастном континенте останутся разрозненные банды и (почему-то) наркокартели. В то время как Россия хотя и пострадала, но, ведомая Президентом (он, конечно, неуязвим), исполнена боевого духа и воли к новым свершениям.

Действие призваны разнообразить коварные и злые (вы не поверите) МАРСИАНЕ (о да! о да!) Вообще, инопланетян в сюжете как жильцов в коммуналке, причём все они дико высокоразвитые и сильные, но каждый их разряд обладает какой-то особенностью, которая позволяет русским их победить. Ну, прям-таки «План 9 из открытого космоса», где у лазерных пистолетов пришельцев вечно заедает курок…

Произнеся мысленно: «План девять из открытого космоса», — я поняла, что мне всё это дело напоминает. Прославиться в качестве современного Александра Беляева вроде бы неплохо, но в качестве отечественного Эда Вуда?.. Но нет, я не сразу сдалась. Я переписала целый кусок из вступления, сотворённого инженером; пересоздала синопсис, сделав упор не на идеологии, а на приключениях, и постаралась превратить героев из бумажных иллюстраций журнала «Крокодил» в людей с той степенью реалистичности, какую только позволяет популярная, однако не мусорная, литература… Короче, происходили какие-то трепыхания, но в итоге ничего не вышло. Однако я не исключала возможности, что издательство договорилось с кем-то ещё. И высматривала конечный продукт в книжных магазинах, прикидывая: не буду ли страдать от того, что кто-то другой воспользовался шансом, который я по своей глупости или принципиальности, или глупой принципиальности профукала?

Судя по тому, что продукт не появился, Моцарту с его Сальери не удалось поймать тренд. А вскоре и издательство перестало существовать. Если что, я не связываю эти два факта.

Однако опыт есть опыт. Я-то воображала, что гострайтера с моим стажем ничем уже не удивить, но то, что издательство может планировать какую-то концепцию и под неё подыскивать исполнителей, оказалось открытием. По-своему освежающим. Освобождающим от ряда волнений. Совсем недавно я терзалась: «Почему мои романы не печатают?» Теперь открылась подоплека происходящего: издательства отказывали мне не потому, что мои произведения были слишком плохи, однако и не потому, что они (как я утешала себя, знакомясь с особо смачными образцами продукции отказавших) были для них слишком хороши. Просто одно берут, а другое нет. И это — результат сложных внутрииздательских игр и выкладок, не имеющих отношения ни к читательской реальности, ни к представленному тексту. Впоследствии знакомые редакторы признавались: иногда потрясающие по силе воздействия романы не находят применения нигде, кроме интернета, а иногда с помощью колоссальных усилий доводится до более-менее полноценного уровня и выходит из печати такое, что осмеяли бы и в максимально снисходительном литкружке. Почему? А черт его знает. Сотрудники среднего звена об этих играх могут только строить догадки, да и то отрывочно. А сотрудников крупного звена у меня в друзьях не водилось.

Отсюда вывод: если бы я строчила каждый месяц по роману в разных стилях и в разных жанрах и рассылала бы во все доступные издательства, то, согласно теории вероятностей, что-то из этого кому-то в какой-то момент могло бы подойти. Если бы некий доброжелатель просветил меня об этом до начала литнегритянской карьеры, я, пожалуй, вложила бы в это занятие столько же времени и энергии, сколько поначалу в Двудомского. Но мне как-то расхотелось проделывать такие эксперименты над своим даром… А главное, чего ради? По мере наблюдения за тем, как делается писательская слава, я становилась всё более цинична и пофигична. Во всяком случае, перестала считать, что вышедший в крупном издательстве роман — это знак отличия, медаль на грудь. Я как-то вообще переставала видеть в издательствах инстанцию, оценивающую качество текста. Их функция — зарабатывание денег, при чем тут литература?

Ну, а если бы мне преподнесли на блюдечке эту самую возможность напечататься в крупном издательстве, отказалась бы я? Вот тут, читатель, ты меня подловил: ясен пень, не отказалась бы. Даже цинично понимая, что достоинства моего текста тут ни при чем. Что поделать, общество любит цацки! Я тоже их люблю — и если бы мне их дали, с удовольствием повесила на себя. А из какого мусорного ящика их вытащили, необязательно докладывать всем и каждому.