Литнегр, или Ghostwriter

Глава 34 Как поссорились Дюма и Маке

Ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем — то есть Дюма с Маке — предшествовала шумиха вокруг памфлета «Фабрика романов „Торговый дом Александр Дюма и К°“», который, собственно, и породил вышеизложенное представление о Дюма как о литературном рабовладельце, причём среди литрабов главным именовался Маке. Написал памфлет некий Эжен де Мирекур. В чём заключались его личные трения с автором, создавшим тогда уже часть мушкетёрской трилогии — на этот счёт есть разные версии; главное, Дюма мирекуровское творение настолько задело за живое, что он решил судиться. И для этого попросил у Маке в 1845 году письменное свидетельство, что на авторство «Трёх мушкетёров» тот не претендует.

Таковое свидетельство было получено. И судебный процесс против де Мирекура выиграл Дюма. Зато потом, начиная с 1858 года, ему пришлось отбиваться уже от Маке — на протяжении трёх судебных процессов, которые извлекли на белый свет уйму черновиков и грязного белья, и технических деталей, и неожиданных открытий.

Когда б вы знали, из какого сора росли для вас, друзья, «Три мушкетёра»!

Если ты, дорогой страус, вместо того, чтобы мусолить очередной продукт про смелого майора Пронюшкина или проницательную пенсионерку Аделаиду Макушкину, заинтересуешься этой темой, в твоём распоряжении окажется переписка Дюма и Маке во время работы над «Тремя мушкетёрами» и другими романами. Интернетов тогда не водилось, так что бумажных писем накопилось хоть отбавляй — достаточно, чтобы из них составилась общая картина. Не слишком, прямо скажем, красивая. Если на заре сотрудничества Дюма выступает по отношению к Маке в роли учителя, даёт советы относительно сюжета и стиля, то чем дальше, тем явственнее превращается в рабовладельца с бичом. Подгоняет, торопит Маке с фрагментом романа для очередного газетного номера: ведь Дюма ещё надо успеть переписать отрывок своей рукой — до компьютеров и эпохи обезличенного текста больше ста лет… Постепенно отпала даже надобность в переписывании — издатели смирились: ну проект так проект, зато замечательно продаётся.

Да, так вот, что касается «Трёх мушкетёров»! В 1858 году Маке объявил себя их автором. Утверждал, что именно он отыскал Гасьена де Куртиля, подарившего миру вымышленные, но насыщенные крепким ароматом эпохи «Мемуары господина д'Артаньяна»… Небезосновательная претензия: ведь Маке был историком, он всегда отвечал за проработку фактологической канвы произведений Дюма и К°, действие которых разворачивалось в прошлом. Однако в прениях соавторов-соперников Дюма размахивал своей библиотечной карточкой, где вышеупомянутые мемуары значились задолго до того, как первый выпуск самого знаменитого фельетонного романа появился в газете… Короче, кто из них первым узрел — точнее, прозрел — де Куртиля, дело тёмное.

А вот другой аспект дела — не то, чтобы светлый, но более ясный. Маке заявил, что он написал роман практически в одиночку — и отнюдь не малое количество издательских работников это подтвердило. Не отрицает этого даже симпатизирующий Дюма Андре Моруа, констатировавший, что Маке поставлял мрамор, а Дюма был подобен скульптору, высекавшему статую из этой глыбы.

Мрамор в данном случае — текст, не правда ли? Прорываясь через красивую метафору к сути, получаем: Маке писал выпуски «Трёх мушкетёров», которые Дюма по собственному усмотрению правил… или даже пренебрегал этим, если сроки поджимали. Правил, да. Но не писал.