Виза

* * *

Тоскуя о родных местах,

во сне невинном и глубоком,

Ми-22, российский птах,

пустыню измеряет оком.

Смущённый тенью на песке,

рукой железной жмёт гашетку

и зрит плывущей по реке

Оке рябиновую ветку.

Весь — ностальгический порыв,

весь нараспашку и наружу,

душой широкой воспарив,

он замечает рядом душу

той зыбкой тени на песке,

что без кинжала и нагана,

летит, как мячик на шнурке,

в руке небритого цыгана...

Когда бы старшая сестра

протёрла точные приборы,

вложила ветку в пасть костра,

а в гриф гитары — переборы.

Коньки и санки. Чистый лёд.

Плотвой натянутая леска...

Слюну пускает вертолёт,

трепещет, словно занавеска,

и поворачивает вспять,

ведомый внутренним сигналом,

и продолжает сладко спать

перед военным трибуналом.

(1986)