Бабуля-суперопекун

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОСТСКРИПТУМ

Я предполагала вернуться и навестить Полл до конца семестра, но у меня не было свободного времени. В Оксфорде заставляют работать в поте лица, и мне это нравится.

Энн должна была пойти на собеседование по устройству на работу, так что я поехала одна. Я справилась с пересадками и остальными трудностями, никто не украл мой багаж, не стащил кошелек и не продемонстрировал мне свой пенис. Я высадилась в Бэнк Топ и потащила чемоданы вверх по холму к дому Полл.

Странно, но в доме никого не было, и, взглянув на почту у порога, я поняла, что дверь не открывали по крайней мере день или два. А ведь я написала, когда приезжаю. Где же все? Открыв дверь своим ключом, я прошла в гостиную. На столе лежали две бесплатных газеты и колпачок от очистителя окон, все остальное выглядело необычно чисто. Большая часть украшений и картин исчезла. Кухня была очищена от мусора, но не вымыта, а когда я поднялась наверх, чтобы зайти в туалет, то увидела, что все куски мыла и флаконы исчезли с подоконника. Моя комната была более или менее в том состоянии, в каком я ее оставила, зато с кровати Полл было снято постельное белье, а ее стеганый халат исчез с крючка за дверью. В доме пахло пустотой.

Я не знала, что делать. Полл опять забрали в больницу? Или она умерла? Но этого не может быть, потому что Мэгги или кто-нибудь обязательно бы меня оповестил.

Я стала искать записку или письмо с объяснением. Ничего. Я позвонила Мэгги, потом Собачнику, но никто не ответил. Наконец, я вызвала такси и поехала в пансион к Кисси.

За конторкой в холле стоял мистер Пул, на голове у него был колпак Санта-Клауса с колокольчиками, которые все время позвякивали.

— Я наполню ваш чулок, — услышала я его слова, обращенные к Элли, когда вошла.

— Ну просто беда. — Она выкатила на меня глаза, ее лицо было цвета шарика для крикета. — Они как дети. Еще три недели этого баловства. Подойдите, если хотите украсить мишурой свои ходунки.

Я нашла Кисси в ее комнате. Она выглядела встревоженной.

— Слава богу, ты пришла, — сказала она, увидев меня. — Я получила сообщение с железной дороги.

— Что ты имеешь в виду? — Я подумала, может быть, я забыла что-нибудь в поезде.

— Железнодорожная полиция. Мэгги дала им мой номер, чтобы связаться с тобой, потому что была уверена, что ты придешь сюда. Она хотела встретить тебя на станции, но упала, поскользнувшись на ледяной корке, и ее пришлось отнести в паб. Кажется, она сломала лицевую кость. Она теперь в болтонском госпитале. Эти булыжники на мостовой по дороге к станции скользкие, как стекло. Там собираются устроить бетонированную площадку.

— О боже, бедная Мэгги!

— Да, такая жалость! Она добрая женщина. Слишком добрая. Говорят, она очень беспокоилась о тебе.

Я опустилась на кровать.

— Что вообще происходит? С Полл все в порядке? В доме никого нет.

Кисси поджала губы.

— Все в порядке. Я бы сказала, что она в полном порядке. Она переехала, вот и все.

— Уехала из дома после стольких лет?

— Ну и что?

— Она не подумала сообщить мне! Это на нее похоже. В конце концов, это ведь и мой дом!

— Нет, больше он не твой. Мэгги хотела тебя встретить, чтобы предупредить. Пару месяцев назад Полл решила переехать в новый одноэтажный дом. На прошлой неделе она пришла меня навестить. Я так и подумала: что-то случилось. Принесла коробку конфет «Роузез» и сообщила новость. — Она потянулась за конфетой, но в коробке было пусто. — Я собиралась тебя угостить, но конфеты уже кончились!

— Ничего страшного. Так где же она?

— Ты знаешь ферму Кослеттов? На том конце деревни, на дороге в Эмбли? Она там, в домике, оборудованном специально для инвалидов.

Я мысленно проделала этот путь.

— Рядом с белым фермерским домом?

— Верно. Джон Кослетт построил его для своей матери, она умерла, и один малый из Харропа купил его ненадолго. А потом его опять выставили на продажу.

— Значит, Полл продала наш дом?

— Нет. Еще нет.

— Но откуда она взяла деньги? Или все сделали социальные службы? Объясни, пожалуйста, Кисси, потому что я вообще ничего не понимаю.

— Для меня самой это был шок. Могу передать тебе, что она сказала. Она решила, что, если будет жить одна, дом должен быть для нее более удобным. Везде поручни, никаких ступенек, специальная ванна, большие окна. Это очень дорого и роскошно, она показала мне все в деталях. Там прекрасный сад. Я спросила ее: «А кто будет за это платить?» И она ответила: «Я буду платить». — «Откуда ты возьмешь деньги? Ты выиграла в лотерею?» И она ответила…

— Что?

— Она годами копила деньги, которые получала от Винса. Вернее, это делал Дикки от ее имени. У него была собственность, у Винса. Не знаю, сколько домов у него было, но он покупал дома для того, чтобы сдавать их с тех пор, как его дедушка, а потом и мать оставили ему свои. На полученные деньги он покупал новые дома. Неказистые, с маленькими террасами, но это приносило доход. Я знала, что он владел парой домов, когда-то давно, но я думала, он продал их за долги. Оказалось, я была неправа.

Когда он сбежал от Полл, она не могла претендовать на эти дома, поскольку они куплены на его имя. Но шесть лет назад он внезапно написал ей и сообщил, что она может получать с них доход.

— Вот это да! Значит, она знает, где он находится?

— Нет, он не писал об этом. Так что Полл уполномочила Дикки получать доходы от домов, ну и что еще нужно. Он периодически собирает деньги и осуществляет общее содержание и ремонт. Она платит ему зарплату, между прочим. Наличными.

— А где хранятся все эти деньги? — Я подумала о нашем старом диване и древнем холодильнике. — Господи, Кисси, сколько же у нее денег?

— Она отказывается говорить. Я сказала, что ей не обязательно декларировать их, но она говорит, что все легально. Она говорит — только послушай! — что у нее есть бухгалтер.

— Не может быть!

— Она так сказала. Не знаю, верить ей или нет. Но домик, в который она переехала, во всяком случае, настоящий. Ты удивишься, когда увидишь его, там все как на картинке.

— О, Кисси! — Мы минуту сидели в молчании, потом я промолвила: — Но зачем было Винсу давать ей все эти деньги?

— Может, он чувствовал себя виноватым? Возможно, он узнал, что она начала слепнуть. А может, он купил еще несколько домов и решил, что столько ему не нужно. Или познакомился с богатой вдовой, или оказался на улице, или, наоборот, преуспел. Мы об этом вряд ли узнаем. Но его никогда не заботили деньги. Мне кажется, покупка недвижимости скорее была его хобби.

— Неплохое хобби. А где теперь Дикки? Он переехал вместе с ней?

— Он, по всей видимости, живет во флигеле. — Она подняла брови. — Не знаю, как они там устроились. Я не спрашиваю. Вот так обстоят дела. Да, она собирается нанять сиделку после Нового года. Ей же Надо кого-то тиранить. Мне жаль эту сиделку.

— Кто хочет сладкие пирожки с изюмом? — крикнула Элли из коридора. — Скорее, девочки и мальчики, налетайте, пока горячие!

Ни у меня, Ни у Кисси совсем не было аппетита, но мы взяли по три штуки.

— Ты собираешься повидаться с Полл? У меня есть ее номер, он записан в блокноте на столике у кровати.

— Я такая злая, Кисси, я не знаю, что стану делать!

Она сняла упавшую изюминку со своей кофточки и съела ее.

— Да, это Рождество у тебя будет не совсем обычным, — сказала она.

Канун Рождества я провела в Оксфорде вместе с Энн. Мы вместе отправились на рождественскую мессу и возвращались домой, шагая по искрящемуся инею. Там, где тротуар сужался, мне приходилось идти по дороге.

— Так держать! — сказала я, и мой голос разнесся по пустынной улице. Я чувствовала себя немного пьяной.

Она взглянула на меня и рассмеялась.

— Мы все сидим в сточной канаве, но некоторые смотрят оттуда на звезды.

— Оскар Уайльд?

— Последователи. Но я думаю, они украли это у него. — Запрокинув головы, мы стали смотреть на звезды. — Знаешь, как называются эти созвездия?

— Большинство. У меня есть детская книжка. А ты?

— Знаю, — сказала она, указывая рукой. — Большая Медведица, Малая Медведица, Плеяды.

Ее дыхание улетало маленькими белыми облачками. Мне захотелось взять ее за руку и бежать всю дорогу до города, чтобы сохранить волшебное мгновение.

— Когда ты смотришь на ночное небо, ты не чувствуешь себя совсем маленькой?

— Нет, — сказала она. — Показать, почему? — Она подошла совсем близко и обняла меня. — Смотри на звезды!

Мама медленно повернула меня, будто мы танцевали, и небо повернулось вместе с нами.

— Что ты делаешь?

— Мы — ось Вселенной, — сказала она. — Ты должна в это верить.

Я ждала Рождества без всякой радости.

Но все оказалось совсем не так плохо, как я ожидала. Мы включили радио и развернули подарки, которые приготовили друг другу: бархатный жакет и набор профессиональных инструментов для укладки волос для меня; старинную брошь в форме корзинки для нее. Потом я занялась приготовлением обеда. В это время пришла Дина (Мегера) и сообщила, что на автострадах почти нет машин, а Энн включила оперу по ВВС2, и мы все нервно хихикали, поскольку наши отношения изменились, и никто не знал, как себя вести. Но потом я проводила Дину в гостевую комнату, в которой Энн собиралась сделать для меня кабинет. Она спросила, счастлива ли я от такого поворота событий, и я ответила, что так близка к счастью, что это почти то же самое. Потом она спросила, не скучаю ли я по Полл.

— Скучаю, — ответила я.

— Позвони ей, — сказала она.

Она уловила сомнение на моем лице.

— Сделай это, ведь что бы она ни сказала, тебе все равно станет легче.

— Но не будет ли возражать Энн?

— Я хочу сейчас пригласить ее пройтись. Нас не будет около получаса.

Мне очень хотелось увидеть Полл, хотя бы для того, чтобы устроить ей головомойку, но я боялась. После разговора с Кисси я вернулась к Энн и осталась у нее. Я не видела Полл уже около трех месяцев.

К телефону долго никто не подходил, пока Мэгги наконец не сняла трубку.

— Алло?

— Это Кэт. Что ты делаешь у Полл? Я думала, ты у дочери.

— Я только зашла на минуту, отдать ей подарок. Дорогая, я рада тебя слышать. Полл скучает без тебя. С тобой все в порядке? Тебе все-таки разрешили остаться в Оксфорде? Ты не одна сейчас, с тобой есть кто-нибудь?

Вместе с ее голосом из трубки донеслась музыка из «Снеговика» и крик Собачника:

— Что это за чепуха? Идиотский «Снеговик»! Кто на проводе?

— Перестань, — отрезала Мэгги.

— Все в порядке. Я могу поговорить с Полл? — спросила я, и мое сердце глухо застучало.

— Она только что вышла. Через минуту вернется.

— Она была у Кисси?

— Мы ходили к ней сегодня утром. Она прекрасно выглядит, только лодыжки немного отекают. Шлет тебе свои поздравления.

— Послушай, — я стала терять терпение. — Поздравь Полл с Рождеством от меня, хорошо? Я хочу повидаться с ней после Нового года. Тогда и побеседуем.

— Она говорит, — Мэгги понизила голос, — что все останется тебе, когда она умрет, все, до последнего пенни.

— Надеюсь, не вместе с Дикки и собачьей конурой? — в моем голосе была горечь.

— Она говорит, что уже недолго ждать, что она устала от этого мира.

Я услышала, как Полл крикнула что-то насчет «Бейлиз». Это звучало серьезно.

— Что происходит, Мэгги?

— У нее появился щенок, вот и все. Тили. Дикки принес его сегодня утром. Она чуть не сошла с ума. Но он не похож на Уинстона. Это маленький демон, мне кажется, Дикки принес его откуда-то из дома. Он опрокинул ее стакан, и все пролилось на пол.

— Видишь, я не советовал тебе покупать светлый ковер! — раздался голос Собачника. — Видно каждое пятнышко.

— Подожди, я позову ее, — сказала Мэгги. — Я уверена, ей будет приятно поболтать.

— Не теперь, — быстро сказала я и повесила трубку.

Объяснения, извинения, взаимные упреки — все это может подождать, пока не кончится Рождество.

Потом я наблюдала за тем, как Энн преследовала одинокую индюшачью ножку, которая ускользала от нее на тарелке. Дина рассказывала нам истории о том, как ее отец служил в армии, а я старалась не впасть в панику от того, что объелась. Еще не хватало заболеть на Рождество. Я представила, как в дверь входит незнакомец и видит нас, сидящих за столом в бумажных колпаках. Дородная Дина с красными щеками и намечающимися усиками, тихая Энн с ее худющими руками и я. Мы, должно быть, представляли собой довольно странную картину. Но это была семья, которую я выбрала себе сама.

Моя жизнь — это паутина лжи. Не только моей, но и других людей. Но на этом строятся любые жизни. Чья семья не держится на обмане? В жизни, которая постоянно меняется, в водовороте судьбы тебе нужна твоя семья, такая, какая есть.

Приходи, Новый год, я готова.