Бабуля-суперопекун

Глава шестая

Несмотря на свою зловредную натуру, Винс, перед тем как уйти, привел в порядок много домашних дел. Он заново оклеил фронтальную часть нового газового камина, положил линолеум поверх треснувших плиток при входе и заменил старую ограду на новую, более долговечную, из лиственницы. Он даже покрыл ее креозотом, чтобы на нее не покусились крысы.

Но это было почти двадцать лет назад, и, хотя обои в цветочек и линолеум были еще хорошими, ограда уже разрушилась в середине, а некоторые доски отставали. Собачник был привлечен для замены нескольких самых ветхих секций.

— Вам не придется платить за столбы цену, по которой они продаются в садовом центре, — сказал он Полл, — за них требуют сумасшедшие деньги. Я могу достать их для вас. У меня везде знакомые.

Так что этим солнечным утром они с Дикки работали: Полл пыталась удерживать укороченный столб в вертикальном положении, а Дикки вбивал его в землю деревянным молотком. Я им не мешала. Они пели друг другу куплеты из рекламных роликов и глупо хихикали. Как хотелось схватить этот деревянный молоток и вырубить их обоих одним хорошим ударом. Я же пыталась смотреть по ТВ программу, которая изменит мою жизнь.

Я напряженно вслушивалась в телебеседу сквозь тирольские рулады Дикки.

«Я вообще ничего не делала, — говорила молодая женщина с волосами морковного цвета, — вообще ничего. Настоящая квашня. Кожа желтая, под глазами круги. И зубы были в ужасном состоянии — сошла эмаль. Зубной врач чуть в обморок не упал при виде моих зубов, так что я перестала к нему ходить. Но самое худшее было то, что у меня постоянно болело горло. Я все время чувствовала себя как… короче, как настоящая развалина».

«И вы, по вашим словам, “зациклились на контроле”». — Ведущий снова сунул ей в лицо микрофон.

«Ну, вроде того, я не могу контролировать некоторые вещи, например, принятие пищи, так что я решила взять под контроль то, что мне под силу. Я же шлепаю детей за то, что они разбрасывают игрушки, потому что не могу, знаете ли, мириться с беспорядком. Вы понимаете?»

«Я еще вернусь к вам, Элайн», — сказал ведущий.

Легко перепрыгнув расстояние между рядами, он подсел к женщине средних лет в красном костюме.

«Что вы хотели сказать э-э-э…»

«Йо».

«Йо, у вас есть вопрос к Элайн?»

Йо близко наклонилась к микрофону.

«Со мной такая же история. Пять, шесть раз в день. Я перепробовала кучу зубных щеток. И освежителей рта. В нашей мансарде воняло, как на собачьей площадке». — Она издала короткий смешок, и аудитория одобрительно захихикала.

«И ваш муж ни о чем не догадывался?»

«Нет, что вы».

«Разве у него не возникало подозрений, когда вы отправлялись в туалет после каждого приема пищи и возвращались, благоухая дезодорантом и духами?»

Крупный план ведущего с выражением удивления на лице.

«Вовсе нет. Понимаете, тут становишься очень изворотливой, придумываешь разные трюки. Можно сказать: «Пойду приму горячую ванну» — и сделать это, пока течет вода, чтобы заглушить звуки. Или включить радио. А если заниматься этим в течение нескольких месяцев, можно наловчиться и делать все очень быстро. А упаковку и рецепты можно бросать на дно мусорного ведра или еще как-нибудь уничтожать. Я обычно сжигала в камине».

По аудитории пронесся легкий шум. Ведущий вскочил и трусцой засеменил к Элайн.

«Кроме того, есть множество мужей и любовников, которые просто не хотят ни о чем знать. Даже если подозревают. Ведь так просто не замечать того, чего не видишь. — Многочисленные кивки. — Я хочу спросить, как рассказать об этом? Своему… близкому, которого вы, так сказать, любите и уважаете? Неужели вы скажете: «Дорогой, тебя от этого не тошнит?» Ведь это ужасно, не так ли? Разве можно сказать такое?»

Камера замерла на лице Элайн, когда раздалась чья-то реплика сзади. Ведущий на мгновение положил руку на ее плечо.

Потом действие переместилось к безвкусно одетой женщине лет пятидесяти, сидевшей в первом ряду. Оказалось, она врач или что-то в этом роде и написала книгу.

— Убирайся, толстая корова, — проговорила я в экран. Она жужжала что-то об уровнях электролитов и вреде для пищевода, а я проклинала себя за то, что не выключила телик раньше.

Вошла Полл и спросила, не хочу ли я горячую булочку, она как раз печет их для Дикки. Я сказала — хочу, чтобы выпроводить ее из комнаты.

Я действительно набирала вес. Ей-богу. Шесть дней голодала изо всех сил, а потом во мне как будто что-то переключилось, и я стала есть и есть. Невозможно соблюдать диету, когда ты единственная отвечаешь за готовку и покупки. Как могла я довольствоваться тарелкой супа и парой кусочков «Nimble», если Полл, сидящая за столом напротив, уплетала за обе щеки? Это совершенно немыслимо. Полл была счастлива, когда я снова начала есть.

— Я боялась, что ты заболеешь, — сказала она, разливая заварной крем, — ты была страшна, как смертный грех. Хочешь доесть то, что осталось в кастрюле?

И я доела. Потом пошла в свою комнату и примерила обтягивающую блузку. Она еле налезла.

Минуту или две я была так зла, что могла разодрать себе щеки ногтями или биться головой о стену, пока из глаз не посыплются искры. В конце концов я пошла вниз, открыла кухонный буфет и вынула большие ножницы. Потом вернулась к себе и разрезала свой серый кардиган на кусочки. Полл взбесилась бы, если бы нашла их, зато она-то могла объедаться сколько угодно. Когда дело было сделано, большой палец распух, а там, где кожу натерло кольцо ножниц, осталась красная полоса. Но оно того стоило.

С одной стороны, глупо было огорчаться, потому что я никогда не носила обтягивающих блузок, но все же. Она была такой красивой. Привет из другой жизни.

Шли титры, когда появилась Полл с целым блюдом горячих булочек.

— Угощайся. Наверное, я положила многовато масла.

Она порезала руку хлебным ножом, и на некоторых булочках были капли крови. Я схватила чистую и снова уставилась в телевизор:

«Если вас заинтересовали вопросы, которые мы затронули в этой программе, вы можете позвонить по нашей горячей линии или посетить нашу страничку в Интернете по адресу www.talkinghelps.co.uk».

Голос ведущего был полон участия. Я представила себе, как по всей стране одинокие женщины бросаются к телефону, чтобы спросить его, как разобраться с собственной жизнью. Потом титры закончились, и голос ведущего стал более жизнерадостным:

«Вы пережили курортный роман? Встретили свою вторую половину на экзотических берегах? Или ваш черноглазый партнер или партнерша оказались мошенниками? Если хотите принять участие в шоу о курортных романах с иностранцами, можете позвонить нам по телефону…»

— Чертов ремень, — пробормотал Собачник.

Я старалась не смотреть, но он так широко открывал рот, что я видела там разжеванную булочку с маслом.

— Чертов — это ключевое слово.

— Мне иногда кажется, что ты проглотила словарь, — съязвил он, роняя крошки изо рта, когда проходил мимо.

— В таком случае ты, должно быть, проглотил книжку «Собачка по кличке Спот». — Огрызнулась я. — У тебя словарь четырехлетнего ребенка.

Он ухмыльнулся, и я снова увидела обслюнявленный кусок булки у него во рту.

— Думай, что говоришь, — нахмурилась Полл, — у Дикки никогда не было твоих возможностей. Его отец постоянно колотил его, если видел, что он читает хотя бы комиксы. У него никогда не было своей спальни, он всегда спал на лестничной площадке, попробовала бы ты так. — Собачник скорбно кивнул. — Думай, когда говоришь. И переключи канал. Он пришел посмотреть бега.

Пора линять отсюда.

— Пойду в библиотеку. Надо там кое-что посмотреть.

Полл не особенно жаловала библиотеки.

«Захламление полезной площади» — вот ее вердикт. Во времена ее молодости школьная библиотека представляла собой шкаф высотой семь футов, которым пользовалась вся деревня. «Этого было вполне достаточно для нужд местного населения, — говорила она мне много раз, когда я собиралась туда. — Не понимаю, зачем тебе тащиться в такую даль. Сегодня вечером хорошая программа по телевизору».

С тех времен, когда библиотека Бэнк Топ помещалась в шкафу, многое изменилось. Снаружи — современное дымчатое стекло и шлакобетон, внутри — уютные помещения с оранжевыми коврами и синими стульями, аквариумом, постерами, привычными мобильниками. А самое главное — в дальнем углу стоят три компьютера, потому что библиотека Бэнк Топ наконец-то подключена к Интернету.

— Дай мне знать, если он зависнет, — сказала мисс Мегера, с недоверием уставившись на экран. — С утра барахлит. Надо позвонить. Посмотри, как пойдет дело, и позови меня, если будет сбой.

Когда она отошла, я проводила ее взглядом. Я почти люблю мисс Мегеру, вернее, мисс Стокли. Это женщина с каменным лицом, твердым характером и в старомодной одежде. Всем своим видом она как будто говорит: «Я здесь не для того, чтобы нравиться, а для того, чтобы обеспечить хорошую работу библиотеки». Вестерн, политическая болтовня, исторический роман — мисс Мегера всегда подскажет, где это найти. Стоя у стола для выдачи литературы, она окидывает хмурым взглядом читателей, листающих книги грязными руками. Она всегда носит одну и ту же ситцевую блузку, а поверх нее длинный трикотажный жакет. Ее седые волосы коротко острижены.

Но если бы вы решили, что она просто старая зануда, то оказались бы неправы.

Когда Полл сослепу уронила «Гордость и предубеждение» в полный таз воды для мытья посуды, мисс Мегера была очень мила со мной.

— Такие вещи я делаю сама, — сказала она, когда я стала объяснять, что пыталась сушить книгу в раскрытом виде на батарее.

Она сказала, что рада встретить девушку, которая интересуется классикой, и спросила, читала ли я Диккенса. Я сказала, что начала читать «Дэвида Копперфилда» и бросила, тогда она дала мне почитать «Холодный дом» и сказала:

— В следующий раз, когда придешь сюда, я спрошу твое мнение об этой книге.

Я пришла через три дня.

— Ну, как, — спросила она, — тебе понравилось?

— Нет, — сказала я, — мне захотелось плакать.

— Было бы лучше, если бы ты ее не читала? — озадачила она меня.

— Нет.

Казалось, она довольна моим ответом.

Через месяц после этого разговора я была с позором исключена из начальной школы Бэнк Топ, и именно мисс Мегера помогла мне восстановиться. Она даже предложила прийти на мой первый родительский вечер в средней школе, когда узнала, что Полл туда не собирается. Иногда я смотрю на мисс Мегеру и думаю, что она никогда бы не смогла бросить своего грудного ребенка и исчезнуть в никуда.

Она разрешает мне первой выбирать самые интересные книги из тех, что они распродают, и спрашивает мое мнение о новых поступлениях. Ей интересно мое мнение. Вообразите. И когда я попросила ее называть меня Кэт, она не стала смеяться.

— Кейт? — Она поднесла ладонь к уху.

— Нет, Кэт.

— Категорически?

— Катастрофически.

— Надеюсь, что нет. Я внесу это в реестр своей памяти, хотя моему языку потребуется время, чтобы переключиться.

Я знала, что мисс Мегера не стала бы препятствовать моим поискам, а если бы кто-нибудь спросил, я ответила бы, что делаю школьную работу. Я напечатала адрес, подождала, когда откроется страничка. Полистала, нашла нужный указатель и щелкнула мышкой.

Вот оно, подумала я.

Булимики — люди, которые заболевают от переедания, — часто имеют ЗАНИЖЕННУЮ САМООЦЕНКУ. Возможно, они испытали СЕРЬЕЗНЫЙ СТРЕСС в своей жизни. У них могут быть трудности с негативными эмоциями, такими, как гнев или чувство одиночества. Некоторые люди, страдающие от булимии, говорят, что испытывают потребность контролировать свою жизнь, строго дозируя прием пищи. Почти все говорят, что находятся под СОЦИАЛЬНЫМ ДАВЛЕНИЕМ, ведь телевидение, журналы, знакомые и т. д. проповедуют стройность и отсутствие лишнего веса.

Авторами этого сайта явно была целая бригада отщепенцев.

Осложнения, возникающие при искусственно вызываемой рвоте: головокружение, слабость, потеря ориентации, чувствительность к переменам температуры, низкое кровяное давление, высокое кровяное давление, низкое число тромбоцитов, гиперактивность, синдром хронической усталости, ломкость ногтей, выпадение волос, отек конечностей, потеря мышечной массы, судороги, запоры, диарея, недержание мочи, болезни брюшной полости, остеопороз, артрит, дегенерация тканей челюстной мышцы, прекращение менструальных циклов, бесплодие, разрушение зубов, лопнувшие капилляры на коже, пониженное содержание сахара в крови, диабет, анемия, респираторные инфекции, повышенный рост волос, временный паралич, язва желудка, прободение желудка, желудочное кровотечение, рак желудка, рак гортани, потеря сознания, почечная недостаточность, цирроз печени, слабоумие, слепота, инсульт, аритмия, сердечная недостаточность, смерть.

Ну ладно, ладно, главное, чтобы вес уменьшался.

Я щелкнула, чтобы перейти на следующую страницу, но там говорилось лишь, как вырваться из круга и что надо любить и ценить себя, и ни слова о том, чем можно воспользоваться для достижения эффекта. Так что я нажала на кнопку поиска и задала поиск на расстройства пищевого поведения. Я хотела найти что-то вроде руководства для пользователя.

Внезапно уголком глаза уловила какое-то движение. Мисс Мышь, то есть мисс Оллертон, слонялась по комнате, прижимая к груди стопку книг и имея при этом не очень веселый вид. Она ужасно нервная, никогда не смотрит в глаза. Я не могла представить ее выполняющей какую-нибудь другую работу, кроме этой, и живущей где-нибудь в другом месте, кроме этой обители слов. Я на всякий случай наклонилась вперед, закрывая собой экран. Иногда выгодно быть такой большой. Мисс Мышь медленно продрейфовала мимо в своем подобии балахона, одарила меня полуулыбкой и исчезла в секции «Увлечения и ремесла». Я услышала осторожный шорох по ту сторону полок, когда она ставила каждую книгу на ее законное место. Ее кожа и волосы были такими бледными, будто она жила в книжном шкафу.

Когда я отодвинулась от экрана, моему взгляду открылось голубое небо, перерезанное радугой, а в левом нижнем углу — сверкающий водопад. «Добро пожаловать на «Домашнюю страничку Черри», — прочитала я. Что-то меня зацепило, и я стала читать дальше.

Черри (это оказался ник) было двадцать, и она училась в колледже в Висконсине. У нее несколько хобби: собирание пуговиц, конный спорт и булимия. Она заболела булимией в семнадцать, и повода к этому вовсе не было. Друзья пытались ее убедить, что она классно выглядит, но она точно знала, что лишь ей решать, а потому дала волю болезни, ибо никто так и не сумел ее разуверить. Там были разделы «Коллекция моих пуговиц», «Лучшие фильмы о лошадях», «Гостевая книга Черри». Вопреки собственному желанию, я раскрыла страничку о пуговицах. Возможно, эта девочка была еще более несчастной, чем я. Пуговицы? У Полл их было около пятисот в жестянке под лестницей, главным образом от старых рубашек Винса.

Оказалось, что она имела в виду значки, эмблемы, а это не так уж тупо. «У меня больше 2000 значков! Я сделала каталог по рубрикам: животные, названия марок, лекарства, юмор, разное, музыка, страны, политика, портреты, религия, старина».

Я открыла гостевую книгу.

«Поздравляю, Черри, у тебя классный сайт. Ты говоришь все, как есть. Я это делаю с помощью зубной щетки!» — первое послание, которое я прочла, было от Свихнувшегося Монстра. Черри ответила: «Облом, я попробовала однажды, но расцарапала себе горло».

«Но ведь ты засовывала конец не со щетиной, верно?» — напечатал Свихнувшийся Монстр.

«Именно, — был ответ Черри, — так все и было! Ха-ха, я шучу, не парься!» Потом шли смайлик и поцелуи.

Затем Гениальная Девушка сообщала, что щекочет свои миндалины линейкой, потому что не любит, когда от пальцев пахнет блевотиной. Вроде подходяще, в математике я спец.

Анни86 все еще жила со своими родителями и придумала клёвую отмазку для того, чтобы торчать в ванной комнате. «Я говорю, что делаю косметическую маску и чтобы меня не тревожили двадцать минут. Потом включаю радио на полную громкость. Я всегда страхуюсь и намазываю немного маски вокруг слива, прежде чем выйти, а иногда оставляю мазки у линии волос или на щеке».

«Это очень умно», — Черри.

«Надо как-нибудь попробовать», — Лесная Фея.

«Кто-нибудь пробовал патентованное рвотное средство?»

«Слишком рискованно. Невозможно рассчитать, когда блеванешь. Люди начнут задавать вопросы», — Гениальная Девушка.

«Хочешь обмениваться пуговицами? Только сначала напиши, что тебя интересует», — Дикий Фэн.

Я медленно читала сообщения. Это верно, когда говорят, что Интернет открывает новые миры.

«Спасибо всей честной компании, — могла бы я добавить, — вы просто открыли мне глаза» — и подписаться: «Пирожное с кремом».

Я закрыла сайт и поднялась с вращающегося стула. Если ничего не случится, скачки в Чепстоу продлятся еще час.

Иногда мне кажется, что я потеряла девственность именно тогда — под конским каштаном, при лунном свете. Землю под моей головой устилал мох, от движения наших тел шуршали листья. На его сомкнутых веках играли тени. Я не могла оторвать глаз от его прекрасного грустного лица. «У тебя каштановые волосы», — прошептал он. Дождь начал барабанить по листьям, когда он вошел в меня, но я не чувствовала влаги на своей коже. Он рассыпал звезды по всему небу, как ребенок машет бенгальским огнем. Боли не было.

— Я не поеду в университет, — сказал он, — я не смогу вынести разлуку с тобой.