Беглецы

Глава 6. Долг каждого

— Убийство — это, естественно, грех, — убежденно произнес Ларон.

— А если на тебе бежит орк с дубиной?

— Что сразу орк? Давай, оборотень?

— Сойдемся на человеке?

— Нет, я против, — встряла Агнет, и Ворон демонстративно закатил глаза.

— Ладно, кто же тогда будет бежать на несчастного Ларона с дубиной? — поинтересовался он у разношерстной компании.

— С топором лучше, — теперь влез Барст. Агнет тихо и противно хихикнула.

Прежде, чем Ворон высказал, что думает о таких "советчиках", Ларон произнес:

— Я понял твою мысль. Безусловно, защищаясь, убить возможно, и даже я не назвал бы это грехом. Но просто так, из прихоти или корысти?

— Не надо так меня смотреть, я наемник, а не наемный убийца. Я не ставлю себе целью нажиться на чьей-то смерти, хотя, не скрою, убивать приходится часто.

— Да, — радостно подтвердил Барст.

Ларонэль, к счастью, не стал спорить, лишь заметил:

— Добро и зло в нашем мире так тесно переплетено, что сложно сказать, где начинается одно и заканчивается другое.

— Нигде. Все едино, — печально ответила Агнет, но их философский разговор прервал Ворон.

— Хватит заумных речей. Они так же далеки от реальной жизни, как Барст — от хороших манер. И пусть плюнет в меня первым тот, кто может назвать совершенно хороший или плохой поступок.

— Ты бросаешь Ларону вызов, — хитро улыбнулась Агнет.

— Нет. Даже король светлых эльфов и Верховный паладин не убедили бы меня в том, что существует такое хорошее дело, которое не причинило бы кому-нибудь вред. А посему хватит спорить, бред все это: хорошо, плохо. У каждого своя совесть, и привить чужую нельзя. Если человек хочет быть сволочью, он ею будет, а нет — так ничто в мире не заставит его пойти и убивать детей и пить кровь девственниц.

— Куда же без них, — пробормотала себе под нос Агнет, пока Барст хохотал в голос.

— Ты прав, — с печальной, как и всегда, улыбкой признал Ларонэль. — Но я все равно оспорил бы некоторые пункты твоего жизненного постулата.

— Спаси меня от этого ужаса, — притворно проворчал Ворон.

— Как пожелаешь.

Из Оденера четверка уходила ночью и очень быстро. Ворон повел их маленький отряд не к границе, а вдоль, мотивируя тем, что им надо стряхнуть с себя "хвост".

— Ты думаешь, за нами будет погоня? — наивно удивился Ларон.

— Я прилюдно выпорол сынка градоправителя, а вы избили его дружков. Уже все охотники в Оденере стоят на ушах. Поверь, властьимущие не любят, когда их оскорбляют.

Ларон притих и больше спорить не стал.

Шли всю ночь, день и следующую ночь. По утро вторых суток начала роптать Агнет. Ее хорошее настроение испарилось, и она вновь принялась кидаться на Ворона. Тот огрызался, но все же слушал. В итоге они устроили привал, поели (к радости Барста) и отдохнули (к радости Агнет и молчаливого Ларона). Зато на следующий день во время пути вдруг разговорились. Началось все с того, что Ларон посетовал на судьбу девушки, которую они спасли. Дескать, сын градоправителя может пожелать расквитаться с ней. Тут же выяснилось, что Ворон, уходя, успел уговорить девушку уехать в деревню к родне на время бури. Слово за слово — принялись обсуждать моральный облик людей и представителей других рас. Так и дошли до обсуждения греха убийства и орков с дубинами.

— Я бы тоже с тобой поспорила, — заявила Агнет, когда Ларон с Вороном завершили разговор. — Но, увы, полностью согласна.

— Я верю, что ты переживешь эту трагедию.

Она высокомерно на него посмотрела и пренебрежительно хмыкнула. Едва ли Ворон обратил на нее внимание. И хоть в последние дни они ругались меньше, она все также продолжала раздражать наемника. Пожалуй, только ее фокус с пламенем пришелся ему по душе. Возможно, не такая уж она недотепа. Эта мысль давно зрела в голове Ворона, но…

Агнет зацепилась сапогом за корягу, да так "ловко", что ловить ее пришлось сразу Ларону и Барсту. Глядя на это чудо в грязном платье и с перепачканным в саже носе, трудно было поверить, что она способна на что-то большее, чем дешевые фокусы. И все же… Нет, у Ворона уже паранойя начинается. Но как объяснить иначе чувство, которое преследовало его последние дни? Ему стало постоянно казаться, что за ними кто-то наблюдает. Словно кто-то закинул им на шею петлю, поводок, и теперь тянет. Это можно было списать на многие факторы, но Ворон продолжал доверять интуиции и инстинктам, поэтому не стал отмахиваться от тревоги, поселившейся внутри. Теперь он был в два раза напряженнее и наблюдательнее, пытаясь вычислить источник беспокойства. Следить за ними точно не могли, в лесу Ворон даже с прицепом в виде трех тел мог легко оторваться от любой погони и следопытов. Так почему же у него такое чувство, что за ним следят?

— Гарь, — принюхался Ворон к встречному ветру. — Впереди деревня.

— Пойдем? — поинтересовался Барст.

— Пойдем. Заодно узнаем, где ближайшая переправа.

— А мы пойдем так, через переправу? — удивился Ларон.

— Нет, пожалуй, проберемся тайком через границу, получим пяток стрел в задницы и переплывем Асдель, там всего пара десятков миль.

— Такая широкая? — удивился эльф.

— Да. В Рестании и на севере она узкая, но потом сильно расширяется.

— Из-за подземных рек, которые питают ее, я читала…

— Так вот мы нормальные существа, — поперек Агнет произнес Ворон, — по крайней мере, большинство из нас, поэтому пойдем как все. На протяжении всей Асдель есть переправы.

— Дурак, — проворчала Агнет. Ворон аж расцвел, словно ему сделали комплимент. Даже осклабился и отвесил девушке поклон. Та едва удержалась, чтобы не плюнуть в него.

— Эх, весело, — вдруг заявил Барст, которого вечные споры Агнет и Ворона только забавляли.

Деревня показалась совсем скоро, вот только спрашивать про переправу было не у кого — дома стояли покосившиеся и разрушенные, между ними лежали трупы.

— Люди, — Ворон сплюнул на землю и прошел дальше. Ларон потерянно смотрел на ужасы этой бойни. Барст вздыхал, что ему не удалось подраться, а вот Агнет никак не реагировала, словно ее пронзенные стрелами дети и женщины с вскрытым брюхом ее волновали.

— Ты уверен, что это люди? — сглатывая, спросил Ларонэль. Он так побледнел, что Ворон стал подумывать, что он скоро грохнется в обморок, как какая-нибудь девица.

— Конечно, а кто? Не ликаны же, ты сам должен был понять. Люди это, правда, пытались подделать удары орков. Или даже троллей. Но у троллей удар намного сильнее, да и стрелы у них более грубые. Люди это были. Думаю, с того берега. Опять что ли Ферания начала войну с Ленатой?

— Да она ее и не заканчивала, — хмыкнула Агнет, подходя к Ворону и присаживаясь возле выжженного крыльца. — Да, сапоги феранийцев.

— Умеешь читать следы? — удивился Ворон и едва смог спрятать подозрительный взгляд.

— Был знакомый фераниец, который любил надраться в таверне напротив дома моего наставника, — пожала плечами Агнет, а потом резко обернулась и нахмурилась. — Ларон?

Эльф стоял посреди улицы с потерянным взглядом и что-то бормотал себе под нос. Агнет подошла к нему и начала тихо успокаивать. Ворон хмыкнул, покосился на Барста, который набирал в колодце воды — ничто не могло смутить этого орка, — и прошел к дому, у которого стоял. Или ему показалось, или тут кто-то прятался. Ворон приподнял балку и, пригнувшись, пролез внутрь. Пожар несильно потрепал этот дом. Скорее всего, вчерашний снег, внезапно выпавший на леса Ленаты, потушил все небольшие очаги. Но крыша дома все равно рухнула, превратив некогда пригодное жилище в руины.

Ворон прислушался к тишине, нарушаемой лишь шумом с улицы, и направился в дальний угол, где располагался люк в подпол. С обгоревшим замком пришлось повозиться, но в итоге оборотню удалось сбить его. Как только он открыл люк в подпол, на него из темноты глянули два испуганных глаза.

— Вылезай, они ушли, — хмыкнул Ворон и подал руку. Глаза испуганно моргнули и исчезли. Наемник услышал топот детских ножек и шум внизу. Пришлось звать Агнет — женщину ребенок испугается меньше. Девушка спрыгнула в подпол и спустя пять минут вернулась с маленькой девочкой на руках. Та отчаянно жалась к своей спасительнице, испуганно поглядывая на Ворона. А уж Барст и вовсе привел ее в ужас. К счастью, Агнет сумела успокоить ребенка. Они расположились в одном из наименее пострадавших домов, предварительно выкинув из него все трупы. Ларон предлагал вовсе уйти из деревни, но к вечеру опять начался дождь с градом, и решением большинства они остались в домике. Здесь хотя бы имелась крыша над головой и можно было растопить печь, чем Ворон с Барстом и занялись, пока Ларон укачивал девочку, а Агнет готовила ужин. Наемник не преминул пошутить насчет типично женского занятия, за что был избит мокрым полотенцем. Барст опять хохотал так, что тряслись стены дома, а Ларон укоризненно вздыхал.

Горячий ужин и доброжелательность позволили найденышу перестать шарахаться от своих спасителей. Она спокойно сидела на коленях у Ларона и ела лепешку с супом, который Агнет ухитрилась сварить из одной туши курицы и десятка грибов.

— Спроси ее, как выглядели нападавшие, — произнес Ворон, поглядывая на девчонку. Та оказалась не такой страшненькой, после того как Ларонэль умыл ее.

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой эльф. — Она же уже сказала, что их было много страшных. Ребенок тебе не назовет цвет одежды и принадлежность герба на плаще. Да и к чему это?

— Если на деревню напали феранийцы, значит на границе опять идет война, — послушно принялся объяснять Ворон, за месяцы совместного путешествия успев привыкнуть, что миром решить дело проще, чем руганью. — А если идет война, то у нас будут проблемы с переправой…

— Стрелы прилетят не только в задницу, но и в морду, — хохотнул Барст и громко рыгнул. — Вкусная водичка, малышка.

— Спасибо, — Агнет спрятала улыбку в миске с супом.

— По сути Барст прав, — согласился Ворон. — Так что нам необходимо это знать.

— Отстань от девочки, ей и так тяжело пришлось. Она совсем ребенок! — зашипела на него Агнет. Ларон поступил проще, уйдя с кухни, в которой сидела четверка, и унеся с собой испуганную девочку. А Агнет с Вороном продолжили ругаться. Это длилось до тех пор, пока даже терпеливый эльф и равнодушный орк не начали роптать. Пришлось наемнику и девушке отложить обсуждение своих разногласий до утра.

Погода за ночь заметно улучшилась, как и настроение Ворона, который, впрочем, не забыл о своих намерениях хорошенько расспросить девочку. Ларон продолжал настаивать на том, что это жестоко. Его поддерживала Агнет. В конце концов Ворону надоело пререкаться с этими двумя идиотами, и он решился отправиться дальше, искать другую деревню. Карты данной местности у него не было, и бродить в поисках удобной переправы он не желал. А деревень на дороге полно, можно будет узнать все нужные сведения у живых нормальных людей. Так он решил, скомандовав собираться в путь, и вдруг обнаружил, что у них на одного члена команды стало больше.

— Нет, это уже перебор! — зарычал он, поняв, что парочка, страдающая человеколюбием, собралась тащить с собой девочку.

— А что ты предлагаешь?! — тут же взвилась Агнет. — Оставить ее здесь, одну? Да она же погибнет уже через неделю! Ребенок не выживет в разрушенной деревне!

— Правда, Белый, что ты ослишься? — вступился Барст, которого до этого несильно волновал человеческий детеныш.

— Ослишься? — прыснула Агнет, и не успел Ворон вставить хоть слово в свою защиту, как девушка легко и задорно рассмеялась. Ворон дернулся, когда услышал тихое хихиканье, почти неслышное за смехом магички. Ларон с улыбкой посмотрел на сидящую у него на руках девочку. Та смутилась и спрятала лицо на груди у эльфа. За прошедшую половину суток эта парочка успела сродниться. Что ж, Ларону как раз подходила роль няньки: то с Агнет носится, то с этой девчонкой.

— Идем, — мрачно произнес Ворон, хотя за него и так уже все решили. — Но хочу напомнить, что мы не на увеселительной прогулке. Нам не стоит медлить дольше необходимого.

— А мы разве куда-то спешим? — удивилась Агнет, и Ворон встретился с ней взглядом. Бледно-голубые глаза казались холодными, как зимние озера.

— Нет, — также спокойно ответил Ворон, понимая, что не может придумать достойный повод для спешки. Не рассказывать же своим случайным спутникам, что у него заказ на одного человека, которого ищет Орден Света и парочка странных то ли колдунов, то ли чернокнижников. И последние, между прочим, тоже знают, где этот человек находится, так что Ворону надо спешить. Вот только как это сделать, если он путешествует в компании парочки чересчур правильных личностей? Никак.

— Это аморально, ведь так? Только я тебя не спрашивал, — огрызнулся Ворон, поймав укоризненный взгляд Ларона. Из-за задержки наемник был недоволен и срывал злость на окружающих. Так что к числу обычных оппонентов (Агнет) добавился Ларон, а иногда и Барст. Конкретно в этот раз эльф не угодил оборотню тем, что посмел осуждать его за мародерство. Вот Ворон этого не понимал: деревня разрушена практически до основания, все население перебито, зачем тогда мертвецам золото? Это ведь не грабеж, они ни у кого не отбирают! А им золото пригодится. Но Ларон, судя по взглядам, рассуждал иначе. Слава Забытым Богам, что к нему не присоединилась Агнет! Тогда Ворон точно кого-нибудь бы убил! А так ему оставалось лишь периодически осаживать Ларона, который, по мнению наемника, лишился права голоса после этой причуды с девчонкой. Ворон и так пошел навстречу, согласившись нянчиться с чужим ребенком. Его терпение подошло к своему пределу, и за день он неоднократно это демонстрировал. Каждый раз, когда Ларон обращался к девочке, начинал сюсюкаться или отводил ее в кусты, Ворон демонстративно закатывал глаза и особенно жестко сцеплялся с Агнет. Один Барст веселился, глядя на них: его в жизни мало что беспокоило, и ради повода хорошо поржать (именно поржать, а не посмеяться) он готов был терпеть и ворчание приятеля, и присутствие ненавистного "ушастого".

На следующий день погода испортилась: поднялся сильный сырой ветер, с неба то капало, то не капало, а земля под ногами покрылась тоненькой корочкой льда, и даже те, кто был наделен ловкостью с рождения, едва не падали, скользя по гладкой поверхности. Что уж говорить про Агнет? Так как Ларон, ее постоянный поводырь, был занят, она вцепилась в Барста. Но орка ноги держали ничуть не лучше. Ворон шел впереди, каждый раз замедляя шаг, когда слышал позади ругань и шум падения. Его все больше соблазняла идея сбросить этот лишний груз и, превратясь в птицу, улететь. Правда, был еще ветер, который, как назло, дул в противоположную сторону. Но при желании это можно было перетерпеть. И все же, все же… За эти два месяца пути они пару раз налетали на отряды паладинов. Не повезло. Их не трогали, хотя смотрели подозрительно. Лената! Только воинов Света здесь не хватало! Королевство гудело, как рассерженный улей. Все чаще Ворон слышал вой ликанов, все реже наблюдал мирную жизнь селян. Разъезды паладинов и послушников встречались чаще, чем хотелось бы. Ворон не знал точно, ищут ли до сих пор люди Ордена одинокого наемника? Не хотелось бы рисковать попусту.

Сомнения разрывали его на части. С одной стороны, эти спокойные два месяца притупили бдительность Ворона, уверяя его, что все будет хорошо и эта орава для маскировки ему больше не нужна. С другой стороны, здравый смысл не давал ему совершить подобную глупость и бросить троицу. В прошлый раз его спасла случайность, он на миг разминулся сначала с паладином, ищущим его, а потом и с чернокнижником. Опасность буквально витала в воздухе, и Ворон понимал, что не стоит рисковать. Но все же как хотелось! Ему до смерти надоел этот наивный эльф и глупая девчонка. Это он про Агнет, хотя и мелкая, которую они спасли, не радовала наемника. Только ребенка им не хватало!

Погода не улучшилась ни на следующий день, ни через еще день. Под стать было и настроение участников маленького отряда. Агнет замкнулась, почти не опускаясь до пустой болтовни, а если и отвечала, то с таким высокомерным видом, что Ворону хотелось ласково и нежно придушить ее. Даже Барст, редко терявший хорошее расположение, помрачнел и стал реже ржать над всем подряд. Про Ворона и говорит нечего. Один лишь Ларон радовался непонятно чему. Приглядывая за ним, Ворон с удивлением отметил, что эльф действительно привязался к девочке. Даже, как казалось, чересчур. Он рассказывал ей на ночь сказки, самолично кормил, умывал и даже заплетал волосы. А днем он нес ее на руках и постоянно разговаривал. То птичка пролетела, то облачко, вон, похоже на мишку, то, смотри, шишечки лежат. В общем, Ворон, который с детьми дело имел только, когда сам был мелким сопляком, с удивлением поглядывал на Ларона, взрослого мужчину и мудрого эльфа. На вечер четвертого дня, как они ушли из деревни, он не выдержал и поделился своими опасениями со спутниками — когда Ларонэль отошел к ручью с девочкой. Стоило ему высказаться, как он тут же пожалел об этом. Агнет высокомерно скривилась и презрительно заявила:

— Ларон любит детей. Не все мужчины такие черствые сухари, как ты.

Ворон шумно вдохнул холодный воздух.

— Думай, что говоришь, девочка.

— Думай, что отвечаешь, мальчик, — парировала она и добавила куда серьезнее: — И отстань от Ларона.

Они встретились взглядами над затухающим от сильного ветра костром. Несколько мгновений Ворон смотрел в бледно-голубые, как весеннее небо, глаза Агнет. Сейчас она казалась ему куда взрослее, чем выглядела обычно.

— Хорошо, — кивнул он и усмехнулся, разрушив этот краткий миг понимания: — Какую бы гадость тебе сказать?

Она удивленно приподняла светлые брови.

— Растерялся? Так спроси совета у Барста.

— Не, я гадости не умею, — признался орк, от которого укрылся смысл большей части беседы. — А вот Белый — мастер, у него поэтому друзей нет.

Ворон кисло улыбнулся, поддерживая шутку, которая была банальной бестактностью, присущей Барсту, и бросая взгляд на Агнет. Он ожидал, что девушка воспользуется поводом для очередной насмешки, но ошибся. Агнет поджала губы, не позволив себе даже намека на улыбку, а глаза ее блестнули непонятным чувством. Ворон был благодарен ей за эту неожиданную тактичность. А в следующий момент к костру вернулся Ларон, пламя почти погасло, и Агнет пришла на помощь их умирающему на тлеющих углях ужину.

— А сразу нельзя было наколдовать над нами купол?

— Это забирает много сил, — с раздражением ответила Агнет. — А я и так устаю. В отличие от некоторых, я не обладаю выносливостью, позволяющей мне бегать по лесу круглыми сутками, а в перерывах совокупляться со всеми представительницами женского лорда.

— Ты еще рогатого лорда припомни, — осклабился Ворон.

— Давайте не при ребенке, — строго одернул спорщиков Ларон и заботливо подул на горячую ложку похлебки. Девочка по-прежнему не спешила разговаривать, но ее взгляд явно говорил о том, что своего эльфа она полюбила всем сердечком.