Беглецы

Глава 2. Через лес

Белый Ворон стал одним из лучших наемников не за потрясающие боевые навыки (хоти они были на высоте) и не за умение молоть языком (но оно тоже ценилось), а в первую очередь за то, что когда надо, он быстрее думал, чем делал — или наоборот, все зависело от ситуации. Главное, что Ворон жил на такой скорости и инстинктах, которые вряд ли были доступны простым смертным. На самом деле он всего лишь знал, когда надо дать волю своим звериным рефлексам, а когда — подумать головой.

Сейчас было не время для праздных размышлений — не успела девушка поднять голову к внезапно потемневшему небу, как Ворон "заботливо" впечатал ее лицо в сырую землю. Рядом с ним попадали орк с эльфом. Несколько секунд оборотень прислушивался к своим инстинктам, но вскоре понял, что опасность миновала. Быстрый взгляд на небо показал, что сегодня Ворон промахнулся — на север летел огромный черный дракон. И не было дело этому величественному (и опасному) созданию до мелких букашек внизу.

— Ложная тревога, подъем, — скомандовал Ворон, отпуская затылок девицы. Та подняла на него перепачканное в земле лицо, на котором яростным пламенем горели бледно-голубые глаза. Слов у нее не было — лишь шипение, которое скоро могло перейти в ругань. Но наемника девичьи чувства не волновали, сейчас он желал как можно дальше уйти от недружелюбного города.

— Чего разлеглись? Идем.

Барст хмыкнул, эльф поднялся молча. Ворон не стал его гнать — как и маг, он доказал, что может принести пользу, а в дороге всякое случается. Пока пусть идет.

— И зачем было это представление? — высказала свое недовольство девушка, вытирая лицо.

— Не переживай, хуже не стало, — утешил ее Ворон, мерзко улыбаясь. — Хуже быть не может.

Он мгновенно обернулся, перехватывая на лету брошенный камушек. Изумленное выражение лица девчонки стоило всех страданий.

— Хорошо, что не химера, — пробормотал Барст, все еще глядя в небо — он даже не заметил перепалку.

— А разве химеры здесь водятся? — подал голос эльф. Вот идти у него сил почти нет, а болтать — запросто. Интересно, он, как и маг, думает, что если упадет, его понесут? Наивный.

— Нет их тут. Но я помню, — многозначительно, но не совсем понятно ответил Барст и нахмурился. — Тебе не понять, остроухий.

Эльф молча проглотил оскорбление.

— Хватит болтать, идите резче. Люди могут нас догнать. Хоть они и неуклюжие, — с намеком произнес наемник, поглядывая на девушку. Та гордо проигнорировала его выпад.

Барст повел раненным плечом и нахмурился. Учитывая, какая страшная у него была морда, получилось отвратительно. Ворон кивнул: он знал, что на старого товарища можно положиться, хоть тот и ранен. А вот девчонка их тормозила. Единственная радость — она молчала и не выступала с идиотскими вопросами, по типу "зачем мы идем в лес?" или "откуда ты знаешь, куда идти?". Ворон знал, что делать — они хорошо пошумели в городе. Для такого захолустья, как Вередон, это настоящее событие — к сожалению, плохое. Да, это не Рестания, в которой каждый день умирало по сотне народа. Так что четверке лучше уйти подальше от города. Стражники наверняка последуют за ними в лес. Конечно, они не уйдут далеко, люди очень плохо передвигаются в чаще, но первый день беглецам точно грозит погоня. Значит, надо оторваться от нее. К сожалению, Ворон хорошо знал повадки фанатиков, а жители Вередона были именно ими — иначе нельзя было назвать желание сжечь всех, кто хоть сколько-нибудь отличен от них. И это в их мире, где живет множество рас!

Все народы делились на смертных и бессмертных, на темных и светлых. Естественно, если срок жизни был бесконечен, то раса причислялась к бессмертной, хотя и среди них были свои особенности. Так существовали дриады или свалги (мерзкие темные создания, склонные к некромантии), которые при утрате воли к жизни могли состариться. К ним же также причисляли вампиров, фей и вендиго (давно истребленную расу). К бессмертным же, чья жизнь могла прерваться лишь от стрелы в голове, относили драконов, нимф, ликанов и эльфов. Последних насчитывалась аж целых четыре ветви — а все из-за Раскола. После него в Рассветном Лесу жили светлые эльфы, в пустыне Шарэт — пустынные (логично), в Проклятом лесу — лесные (тоже логично), а в подземных туннелях предгорьях Северного Хребта — темные. Несмотря на совершенно разные культуры, обычаи и внешний вид, все эльфы отличались одним качеством — непомерным высокомерием к низшим расам. По крайней мере, так считали сами смертные. Отношения между народами, в принципе, были натянутыми. И если оборотни еще мирились со всеми, то люди или орки были весьма нетерпимы. Особенно — друг к другу. Что поделать? Орки — темные, люди — светлые. Разделение по верованиям оказались еще сильнее. Орден Света, в который входили почти только люди, строго следил за темными расами, которые жили западнее человеческих королевств. Племена троллей, кланы орков, стаи гаргов — все они были разобщены, жили маленькими поселениями и часто становились мишенью для нападения извне. Правда, они и сами не чурались атаковать соседей. Для любого орка не было большей радости, чем хорошая битва. Люди же имели принципиально противоположное мнение. В общем, между двумя смертными расами было много неприязни. А ведь они оставались самыми слабыми народами в мире! Конечно, орки сильны, а люди многочисленны, но по сроку жизни они отставали от всех остальных. Редко кто из них доживал до шестидесяти или семидесяти лет — и это в то время, как оборотни, тролли, русалки и даже гномы жили по паре, а то и тройке столетий (а некоторые и по четыре-пять). Тоже смертные! Так что люди находились в самом уязвимом положении, их спасала лишь большое число да паладины — человеческие воины, посвятившие себя служению Света, за что тот даровал им практически бессмертие и небывалую силу. Все темные боялись встречи с ними — знали, чем грозит. С другой стороны, простых людей тоже немало мучили сильные прислужники Тьмы. К примеру, ликаны. Дикие, безумные, сбивающиеся в стаю чудовища, практически неуязвимые в своем волчьем обличие — в отличие от живущих на западе орков и троллей, эти твари рыскали по всем человеческим землям, убивая беззащитных селян. И кому в голову пришло сравнивать их с оборотнями? А ведь последних тоже считали темной расой, хотя они на протяжении многих веков жили в мире и с людьми, и с орками, и даже со светлыми эльфами. Оборотни всего лишь имели второй облик — звериный, — но ему не подчинялись, в отличие от ликанов, одержимых волчьей натурой.

К ночи пошел дождь. Осень в южных землях была теплой, но сырой, поэтому не стоило надеяться на скорое прекращение этого водопада.

— Отвратительно, — рыкнул Барст, тяжело дыша. За ним по лесу пролегала такая полоса выломанных кустов и ветвей деревьев, что их нашел бы любой. Девчонка шла плохо — она тоже не обладала ловкостью, и только Ворон спас ее и без того некрасивое лицо от полного превращения в кровавую кашу. Под конец дня ему надоело тащить ее практически на себе, и он скомандовал привал.

— В ливень? — удивилась девушка. Да и Барст хмыкнул — но он-то знал, что Ворон что-то задумал. Эльф молчал — ему явно было тяжело стоять.

Они шли по смешанному лесу, тут и там попадались ели и дубы, а земля была неровная, с множеством коряг и оврагов. Именно последние и выручили четверку беглецов — оборотень шагнул к краю одного из крутых обрывов и исчез. Спустя секунду из-за земли появилась его рука и махнула им. Барст с девушкой подошли к краю и увидели, что Ворон стоит на небольшом уступе.

— Здесь есть небольшая пещера, — объяснил он. — Спусти мне девчонку.

— Я не девчонка!

Ее протесты наемники пропустили мимо ушей: Барст ловко, одной рукой, которая была толще тела мага, подхватил ее и спустил Ворону, который перехватил упрямую девицу и поставил рядом с собой.

— Ползи давай! Места тут для тебя нет! — грубо толкнул ее оборотень в пещеру.

— Эльфа тоже? — тихо, как ему казалось, спросил Барст. Ворон кивнул, и орк без споров помог спуститься остроухому. Он был недоволен, но доверял товарищу полностью — тот знал, что делал.

Когда эльф с девушкой исчезли в пещере, Ворон посмотрел на Барста.

— Справишься?

— Иди ты!

Наемник хохотнул и скрылся в пещере. Спустя пару секунд на уступ приземлилась увесистая туша орка. Пришлось потесниться, но в итоге вся четверка уместилась в небольшой земляной пещере на склоне огромного оврага.

— Главное, чтобы своды выдержали, — проворчал Ворон и повернулся к Барсту: — Давай болт вытащу.

— Сам справлюсь…

— Да знаю я, как ты справишься, — усмехнулся наемник и поудобнее взялся на конец болта. Тот был коротким и почти полностью вошел в плоть орка. — Нет, проклятье! Давай протолкну.

— Живодер.

— Сам такой.

Барст не стеснялся в выражениях, когда Ворону все же удалось вытащить из его плеча арбалетный болт.

— Жаль, костер здесь не разведешь.

— Так перевяжу.

— И сдохнешь через недельку.

— Я могу помочь, — тихо подал голос эльф. За день следы побоев на нем потемнели, и теперь он выглядел еще хуже. Но, как оказалось, ему хватило сил углядеть во время бегства по лесу какую-то травку и сорвать ее — теперь он втирал ее в плечо Барста, а орк недовольно морщился. Как и все темные, он не любил светлых эльфов.

— Терпи, — строго приказал Ворон, и получил в ответ типичную орочью гримасу гнева.

Они все промокли, оголодали и хотели пить. Увы, у них даже не было фляжки, в которую можно было набрать дождевую воду. Приходилось выглядывать наружу и собирать желанную влагу в ладони. Но хоть так они напились. Можно было выйти в лес — по осени здесь легко найти еду, — однако Ворон не желал рисковать. Шли они не так уж и быстро, и если люди хотели их преследовать, они легко могли это делать. Значит, они могут быть совсем рядом. Повелитель Глубин знает, кто может тут бродить! Рядом город, немало деревень, наверняка есть охотники — это не считая погони из Вередона. В общем, риск велик. Лучше поспать — так он и сказал своим товарищам по несчастью. Те поворчали (Барст), глянули с подозрением (маг) и молча согласились (эльф). В итоге все улеглись, прижимаясь друг к другу — так было теплее. Ворон постарался устроиться рядом с выходом из пещеры, чтобы в случае чего суметь поднять тревогу. Все же из всей четверки, кроме эльфа, у него был лучший слух. И нюх. И звериное чутье. И опыт. В общем, пришлось брать все на себя. Ворону было не привыкать, хотя он предпочел бы действовать одному — так куда легче. Но сейчас нельзя было расходиться, поэтому он даже эльфа с собой взял. Оставь они его снаружи, и он бы с большой долей вероятности попал в руки людей, а те легко бы через него узнали, где прячутся остальные беглецы. Нет, пока они не отошли далеко от города, надо держаться вместе.

Ночь прошла тихо. Сквозь шум дождя Ворон слышал крики людей. Все же он оказался прав, и погоня была. Но люди — народ слабый, в дождь искать четверку беглецов им не очень приятно. Ворон бы не удивился, если бы узнал, что преследователи вернулись в город.

— Подъем, нам пора, — скомандовал наемник, безжалостно расталкивая похрапывающего Барста. Маг и эльф встали сами.

Первую подлянку подкинул уступ — за ночь дождь неплохо размыл землю, и если легконогие оборотень и эльф могли еще ступить на него, то у неуклюжей человеческой девушки и тяжелого орка не было никаких шансов. Пришлось опять Ворону изворачиваться, помогая обоим вылезти из пещеры. В конце концов он плюнул и банально столкнул Барста вниз. Пришлось еще полчаса ждать, пока орк поднимется из оврага.

— Ты что творишь, Белый?!

— Никто не виноват, Барст, что ты разожрался до размеров стада кабанов, — отозвался Ворон, ничуть не смущенный своими действиями. Это девушка была тощей и легкой, а тушку приятеля вытягивать было очень тяжело.

Барст попыхтел и смолк, после чего четверка смогла продолжить путь. К середине дня Ворон невольно заметил, что ему достались на редкость терпеливые спутники — то ли так совпало, то ли они всего лишь осознавали, что не время капризничать. Никто за все время пути не пожаловался на голод или стертые ноги. Так что к вечеру второго дня наемник решил сжалиться и устроить нормальный привал, с костром и едой. Правда, до этого он проверил, нет ли в окрестностях человеческого жилища — лишние проблемы были им ни к чему. Оставил спутников на поляне, отошел недалеко и превратился. Как можно было догадаться по его прозвищу, наемник обращался в ворона. В белого с красными глазами ворона — увидит кто, точно подумает, что прилетел вестник из Глубин. Приметный облик, поэтому оборотень редко им пользовался, чтобы не привлекать внимание.

Взлетел к вершинам деревьев, огляделся — сплошной лес, на несколько миль ни одной деревушки. Погоню за собой он тоже не чуял, так что, спустившись и вернувшись к своим товарищам по несчастью, он объявил привал. Эльф с Барстом собрали хворост — принципиально вдалеке друг от друга, — Ворон сумел прирезать ножом пару нерасторопных зайцев — все же с звериным обликом охотится куда легче, — а маг собрала грибов и даже съедобных — а то он сомневался, что девица их не отравит. Но нет, она здорово помогла им с устройством ночлега, разожгла костер и взяла на себя приготовление еды. Вместе с эльфом они пожарили на толстой ветке зайцев и грибы, даже натерли мясо парочкой каких-то трав. В итоге получилось что-то душистое и слишком вкусное, чтобы Ворон позволил себе лишний выпад в сторону девушки. Так уж и быть, он смирился с ее существованием. Проблем и пользы от нее было поровну.

Перед сном договорились о дежурствах, но Ворон все равно не спал, а дремал всю ночь — он не доверял никому, даже Барсту. Орк, конечно, знакомый, но у оборотня был такой принцип. Что уж говорить о какой-то магичке и неизвестно откуда взявшемся светлом эльфе — они редко покидали Рассветный Лес. В общем, Ворон сторожил лагерь и свою драгоценную жизнь втайне от остальных. И не зря это делал, потому что перед самым рассветом на них вышла стая волков. Звери были злы, часть из них — ранена. Наверняка напоролись на охотников из деревни. Но четверке беглецов от этого было не легче. У них имелось два меча и алебарда на весь их небольшой отряд, а волков насчитывалось одиннадцать голов. Это, конечно, были не варги — огромные серые твари, сильнее и выносливее своих младших братьев, — но противники все равно достойные. Особенно для раненного орка, сломавшего о первого же волка алебарду, усталого эльфа и злого Ворона, который одновременно еще пытался прикрыть девушку. Хорошо, что и оборотни, и дивные обладали великолепной реакцией, а то их сожрали бы в первую минуту. А так повеселились.

Ворон положил четверых волков, когда недоведьма вспомнила, что она умеет колдовать, и сожгла к демонам полполяны.

— Дура! — выругался наемник, оттаскивая девицу подальше от начинающегося пожара.

— Я могу потушить…

— Не надо! — крикнул он, представляя, что произойдет, если он позволит этой дурехе-недоучке продолжить колдовать. Лучше бы сам со всем справился!

А пламя уже весело трещало на соседних деревьях. Одна надежда была на дождь, который вновь собирался на небе серыми грозовыми тучами.

Ворон тащил за собой девчонку, за ними бежали Барст с эльфом. Лесные пожары распространяются быстро, и этот не был исключением.

Нет, это какое-то издевательство! С того самого момента, как Ворон оказался на эшафоте с безумной троицей, жизнь его полетела кувырком. В итоге он, один из лучших наемников Рестании, вынужден петлять, как заяц, по горящему лесу с прицепом в виде несуразной девчонки, раненного орка и малахольного эльфа! Как тут выполнять задание? Никак!

Недовольство Ворона прогнал гром, прогремевший на весь лес. А вслед за ним небо расчертила молния. Спустя пару минут на четверку вылилось такое количество воды, что из-за пожара можно было не беспокоиться.

«Темница, эшафот, дождь, волки, горящие сосны и вновь дождь — как весело проходит моя жизнь», — усмехнулся про себя наемник, возвращая благодушное настроение. Ворон не привык опускать нос, хотя, как любой профессионал, не терпел помех. А эта "помеха" уже в шестой раз спотыкнулась — видно было, что девушка устала. Люди — слабая раса. Увы, поблизости не было убежища, и пришлось идти дальше — двигаясь, они хотя бы немного грелись. От вчерашнего ужина остались лишь воспоминания, и голод вновь завладел сознанием. К вечеру Барст успел раз десять вспомнить жареного кабана, и Ворон наконец посоветовал ему заткнуться. Орк знал, что с оборотнем шутки плохи, и заткнулся. Легче не стало.

Ночью дождь прекратился. Девушка уже валилась с ног от усталости. Чтобы не изображать бравого лорда, несущего на руках прекрасную леди, Ворон скомандовал привал. Отогревались у костра, послав все опасности в Глубины. Девушка постепенно отошла, даже бледные щеки порозовели — неудивительно, ведь эльф буквально выпрыгивал перед нею, пытаясь позаботиться. Барст храпел. Ворон думал. К рассвету и его сморил сон.

«Похоже, что придется все же знакомиться со своими случайными спутниками», — подумал наемник на следующий день, когда понял, что они заблудились.

— Ты обещал, что сегодня к обеду мы выйдем на дорогу, — припомнила девица. К сожалению, ее не свалила с ног простуда, и она тащилась за всеми, портя настроение Ворону.

— С такой претензией, словно я обещал на тебе жениться, — процедил оборотень, смерив взглядом молоденькую выскочку. Та лишь повыше задрала подбородок. Куда он попал?

— Я бы тоже хотел знать, где мы, — подал голос эльф, но, в отличие от мага, говорил он тихо и мирно, тон его не предполагал претензий. — Давайте остановимся и решим, что делать. Мы попали в сложную ситуацию…

— Как же красиво вы, остроухие, мелете, — хохотнул Барст. Одно слово — Камнелоб.

Ворон вздохнул и опустился на ближайший пень. Девушка оглянулась, не нашла ничего достойного ее зада, и осталась стоять. Барст шлепнулся прямо на землю. Эльф изящно приземлился на ствол упавшего дерева.

— Что ж, давайте обсудим, — хмыкнул Ворон. — Заодно хочу послушать, как столь выдающиеся личности попали в такую передрягу. Барст, я не о тебе.

— Я не выдающийся?

— Наоборот, слишком. Но я тебя знаю.

И Ворон посмотрел на эльфа, который интересовал его больше всего.