Беглецы

Глава 6. Людская ненависть

Плевок вышел смачный, и принес в душу Агнет облегчение — хоть кто-то отомстил этому языкастому козлу за вечные оскорбления. Впрочем, сам Ворон радость девушки не разделял и селянам подобное спускать не собирался. А ведь как все хорошо начиналось!..

…Ворон вывел троицу на дорогу. К счастью, за день пути им не встретилось ни одного всадника или пешего, что очень обрадовала темную половину отряда. Вот только к следующему полудню они вышли к деревне. Это было небольшое людское поселение, домов на тридцать. Ворон предпочел бы обойти его, но за последние дни ему поднадоело охотиться птицей на зайцев и всячески изворачиваться, чтобы поймать им скудный ужин. А в деревне можно было запастись съестным да оружие прикупить не помешало бы. Конечно, в таком захолустье хороший клинок не найдешь, но все лучше, чем иметь на троих одну сломанную алебарду и два коротких меча. Ворону отчаянно не хватало его любимых ножей, кинжала. Не помешал бы лук или арбалет — для той же охоты, — а также огниво, фляжки для воды (чтобы не искать весь вечер ручей, умирая от жажды) и многое другое. Наемник привык обходиться минимумом удобств, но были вещи, которые лучше иметь при себе. Исключительно ради них он решил посетить деревню.

— И чем будем расплачиваться? — скептически поинтересовалась Агнет.

— Натурой, — огрызнулся Ворон, а потом смерил ее грудь насмешливым взглядом. — Хотя-я… Сомневаюсь, что люди там что-то найдут, здесь нужно хорошее зрение, чтобы… кхм… — Он показал руками две округлые фигуры, которые напрочь отсутствовали у Агнет, хотя, учитывая пол, должны были иметься.

Мужчине достался зверский взгляд.

— Вот ты и иди, расплачивайся собой, — процедила она. — Может, какая-нибудь ведьмочка и польстится на такого козла.

— Ты еще очень мало смыслишь в жизни, — хмыкнул "козел". — Но я спасу твою и без того несчастную "натуру" — у меня есть золото.

В качестве доказательства он крутанул в пальцах золотую монету. Происхождение же ее раскрывать он не стал — у него свои тайны и штучки. К примеру, ремень с секретом, в котором можно спрятать несколько монет про запас. Стражники в Вередоне были глупыми непрофессионалами, так что даже нормально обыскать не смогли — Ворон припрятал и золото, и отмычку.

Агнет с подозрением глянула на него, но промолчала.

— Еще у кого-то есть возражения? — громко поинтересовался Ворон у Барста, Ларона и окружающего их леса. — Нет? Неужели больше никого ничего не волнует? Тогда идем.

— Все вместе?

Нет, она издевается? Барст ему полностью доверяет, Ларону, судя по всему, плевать — этого эльфа не волнует ничего, — а девчонке надо обязательно влезть!

— Да, все вместе, — сквозь зубы прошипел Ворон.

— Не думаю, что это разумно.

— Мне плевать, что ты думаешь.

— Ну и дурак. Идти надо мне, я единственная из вас кто выглядит неподозрительно. Ларон — эльф, Барст — орк, им люди доверять не будут. А ты вовсе "демон", — хихикнула Агнет, припомнив "титул", которым Ворона наградили при казне.

— А ты не боишься, малышка, что у тебя "добрые" люди попросту отберут золото?

— Так ты меня защищаешь? — изумилась девушка.

— Нет, не тебя — свое золото, — разочаровал ее Ворон, довольно скалясь. Барст за его спиной хрюкнул. — Идем все. Село маленькое, люди не рискнут нападать на троих воинов.

— Идем.

— Благодарю за разрешение, — язвительно заметил Ворон. — Так, план следующий: приходим, покупаем припасы, уходим. С местными не болтаем, нам проблемы не нужны. В таком захолустье тоже может существовать свой эшафот.

— Я думала, мы там заночуем, — подала голос Агнет.

Ворон посмотрел на чистое осеннее небо и мысленно поинтересовался у Забытых Богов, за что ему все это?

— И помыться бы не мешало, — добавила девица. Рядом понимающе вздохнул Ларон.

Ворон почесал покрытую щетиной щеку и вспомнил пару ручьев, которые попадались им по пути. В них можно было набрать воды или умыться, но на большее рассчитывать не приходилось. Барста это мало беспокоило, да и Ворон, когда дело принимало серьезный оборот, забывал о всех благах хорошей жизни.

— Обойдешься, — постановил он, оглядывая растрепанную девицу. Ей приключения на эшафоте и лесной переход в несколько дней не улучшил внешность, и выглядела она сейчас как дитя сточных канав Рестании — в грязном оборванном платье, со спутанными волосами и следами засохшей крови на подоле. В этом смысле Ларонэль выигрывал — то ли сыграла роль эльфийская кровь, то ли он попросту был менее неуклюж, поэтому его внешний вид не распугивал белок. Но, видимо, он тоже очень страдал от отсутствия нормального мытья, потому что поддержал Агнет еще одним вздохом. Ворон остался глух и потащил эту троицу ослов к деревне. Слава Богам, Барст слушается! Честное слово, надо было ему бросить всех их и вороном лететь в нужное место. Но нет, опять проснулась проклятая совесть, напоминающая, что Барсту здесь одному опасно, да и заблудится орк в трех соснах, надо помочь — все же свой, приятель. Так что Агнет и Ларону повезло оказаться в нужном месте в нужное время. А Ворону не повезло. Прямо черная тень легла на его судьбу!

— А меня тоже пустят помыться? — хохотнул Барст.

— Только после меня, — кисло отозвался Ворон.

Деревня была настолько маленькая, что даже не имела своего названия. По крайней мере, местные жители не удосужились даже поставить столб с надписью — неудивительно, ведь тут стояло от силы домов тридцать. Большинство из них были старыми и ветхими, в таких не жили молодые семьи. Народ высыпал на дорогу, стоило четверке только показаться за околицей. Ворон оказался прав, и среди людей почти не нашлось молодых, лишь старики и взрослые, всего пару детей. Понятное дело — село хиреет, младшее поколение уезжает в город или другие, более богатые деревни. Повезло Ворону и его спутникам, что здесь остались лишь старики — никто не кинется на них с вилами.

Стоило только наемнику так подумать, как кто-то выскочил из толпы и плюнул в него.

— Изыди, демон! — крикнула какая-то старуха с клюкой.

Агнет не сдержала смешок.

Ворон медленно вытер щеку и зло процедил:

— Быстро. Сейчас. Принесете все, что мне нужно. Иначе сожгу вас в пламени Глубин.

Люди испуганно отпрянули, некоторые в голос стали молиться Свету и Забытым Богам, дети заплакали. Пара дедов со своим старухами разбежались по домам — они очень спешили, несмотря на немощь.

Агнет обернулась к Ворону и тихо произнесла:

— Не смей их пугать.

— Отвянь, — рыкнул он.

— Она права, — неожиданно вступился Ларон. — Эти люди не виноваты в том, что боятся нас. Нельзя еще больше запугивать их.

— Если не запугать, — прошипел Ворон эльфу на ухо, — то они нас попросту перебьют. Хочешь, чтобы твоя голова покоилась в выгребной яме.

— Ты во всем видишь лишь зло.

— Я вижу правду.

Взгляды Ларона и Ворона схлестнулись. Накала добавляла Агнет, полностью поддерживающая эльфа. Барст тяжко вздохнул и проворчал:

— Пиво хочу.

Ворон сплюнул на землю, отчего оставшиеся люди отпрянули. В их глазах читался страх и ненависть. Пока силен первый, вторая им не грозит, но стоит только показать толпе, что ты слаб и неопасен, как тебя тут же разорвут. Вот бы еще объяснить это наивному светлому эльфу и глупой девчонке!

— Порвут нас, — тихо заметил за спиной Ворона здоровяк Барст. Хоть кто-то понимает!

— Не переживайте, мы вас не тронем, — мягко заверил селян Ларонэль. — Нам всего лишь нужна еда и ночлег. Мы заплатим вам за беспокойство.

Ворон многозначительно хмыкнул, но отдал золотой.

— Мой друг не демон, а всего лишь оборотень. Мы не причиним вам зла.

Размеренный тон эльфа успокоил людей. Старушки перестали молитвенно складывать руки, а старики — хвататься на мотыги. Пара молодых женщин увела детей, и вперед вышел еще крепкий мужчин, видимо, кузнец — его выдавали руки.

— Можете заночевать у меня. Мы поделимся едой. Но завтра вы должны уйти. Нам не нужны неприятности, — мужчина бросил полный ненависти взгляд на Ворона и Барста. Те проигнорировали человека.

Кузнец привел их к своему дому. Это была достаточно большая деревянная изба, позади которой располагалось здание поменьше — из него валил черный дым, и легко можно было понять, что это кузница. Жена хозяина быстро собрала на стол, пока его старшие дети растопили баню. Царские условия после дождливого леса и сна в овраге. Ларон благородно пропустил Агнет первой. Отмытая девушка выглядела получше, пусть и в стратегически важных для мужчин местах так и не набрала веса. Но хотя бы красивые русые волосы перестали висеть паклей, а лицо приобрело более светлый оттенок. Жена кузнеца даже нашла для нее платье, и Агнет перестала казаться уродливым пугалом, о чем Ворон ей тут же сообщил и получил в ответ злой взгляд, который несказанно порадовал его. Не то что бы девчонка сильно раздражала его — объективных причин ненавидеть ее у него не было, — но, как и любой мастер, он терпеть не мог недоучек. А Агнет была ею: глупая, неразумная, обладающая магическим даром, но при этом совершенно не умеющая с ним обращаться. Она могла бы многое, но девица, кажется, несильно утруждала себя в учении. Единственное ее нормальное заклинание обездвижило людей на площади. И то для его сотворения ей понадобилось много времени, а действовало оно совсем недолго. Про пожар в лесу и волну, которая на эшафоте сбила с ног всех, включая беглецов, Ворон вовсе не хотел вспоминать. Девица была бедовой и руки у нее росли оттуда же, откуда голова — не из плеч. Вот и Барст, и Ларон — по эльфу это видно — разбирались в своем деле. Пусть последний не был великолепным воином, но Ворон хотя бы мог оставить его прикрывать спину. В критической ситуации это очень важно. А за Агнет самой надо было присматривать, и, признаться, наемнику это надоело. Поэтому он рад был хоть как-то сорваться на девчонке — она ему тоже нервов потрепала немало. Хорошо, что они скоро расстанутся.

В бане побывали все, даже ворчащий Барст. Ворон хоть и был ко всему привычным, но смыть засохшую кровь с кожи не отказался. Да и обед у кузнеца оказался сытным. Наелись все, а потом их уложили в сарае за домом. Там было достаточно тепло — осень на юге наступала поздно. Агнет жена кузнеца предлагала лечь в доме вместе с их старшими дочерьми, но девушка, к удивлению Ворона, отказалась.

— Все же добро не всегда приносит зло, — многозначительно заметил Ларон, когда они вчетвером устраивались на соломе в сарае.

— Да, но чаще все же ты получаешь в ответ зло, так что лучше не рисковать, — отозвался Ворон, укладываясь в углу. — Ты уже отдал золотой кузнецу?

— Конечно.

— Ну и дурак.

— Судя по вашему с Агнет общению, это обычный твой ответ.

— Иронизируй, — разрешил Ворон.

Не желая больше обсуждать произошедшее — хватало многозначительного взгляда Ларона, — наемник отвернулся к стене, закутавшись в новый плащ. За золотой кузнец расстарался: теперь у них у каждого был походной мешок, моток веревки, огниво, простой нож, еды на несколько дней и небольшой котелок — один на всех. Четверка планировала выйти с рассветом, и Ворон даже не разделся — он по-прежнему не доверял местным.

Барст лег рядом и уже спустя пару минут захрапел. Агнет долго ворочалась, но все же уснула, тоже закутавшись в плащ. Видимо, мерзла, потому что вскорости Ларон накрыл ее своим плащом. Вот заботливый. Светлые эльфы — этим все сказано!

Ворон мысленно посетовал на свою невезучесть и приказал себе проснуться за полчаса до рассвета. Однако инстинкты зверя подняли его намного раньше. Над деревней еще светила неполная луна, чей толстый серп прекрасно был виден в щель крыши сарая, когда Ворон резко вынырнул из мягких объятий сна и замер. Даже перестал дышать. В сарае никого не было, однако за тонкими дощечками явно что-то происходило. Ворон беззвучно перекатился ближе к Барсту и толкнул его. Орк тоже был воином и, мгновенно проснувшись, не стал шуметь, лишь глянул на приятеля. Ворон знаком показал, что у них проблемы. Барст молча кивнул и поднялся почти бесшумно — достижение для орка. Ворон меж тем, ступая так, словно он был бесплотным духом, добрался до магички с эльфом. Ларон проснулся мгновенно, да и Агнет не стала создавать проблемы. Словно Ворону силой мысли удалось донести до нее важность соблюдения тишины. А может, помогло то, что он закрыл ей рот ладонью. В любом случае они не выдали себя. А вот те, кто бродил вокруг сарая — да.

— Огонь, — прошептал Ларон, как эльф, первый услышавший треск пламени.

Ворон одними губами прошептал ему:

— Прикрой девочку, — а затем кивнул Барсту на стену сарая. Орк понятливо ухмыльнулся и одним ударом плеча снес тонкие дощечки.

Оборотень мгновенно обернулся вороном, вылетел из сарая, делая круг над людьми с факелами, и приземлился за спиной одного из них. Вернув себе человеческий облик, он без размаха огрел селянина по затылку. Тот рухнул, как подкошенный. Ворон не медлил, метнувшись к следующему горе-защитнику деревни. Он даже не стал доставать меч — с этими простофилями он мог разделаться голыми руками, благо убивать их было не нужно. Барст тоже не медлил, и хоть его чуть не сожгли перепуганные мужики, легко справился со своей половиной "противников" — раскидал их, как тряпичных кукол. За несколько минут пара наемников обезоружила дюжину поджигателей. Теперь они валялись на земле: кто-то тихо стонал, прижимая к себе переломанные конечности, а кто-то усиленно притворялся мертвым — хотя Ворон слышал, как громко дышат все люди.

Оборотень подошел к кузнецупытающемуся подняться на ноги, и одним метким пинком отправил его обратно. А потом присел на корточки, приблизив свое лицо к нему. Ворон догадывался, как жутко сейчас выглядит: бледный, с белыми, как у покойника, волосами и красными глазами, освещаемыми всполохами пламени факелов. Ужас. Тем лучше.

Судя по вытаращенным от страха глазам кузнеца и неприятному запаху, исходившему от него, человек оценил "демонический" образ Ворона.

— Я действительно всего лишь оборотень, — оскалился наемник. — Не демон. Но убиваю ничуть не хуже тварей Глубин. И если не хочешь в следующий раз, чтобы твою семью разорвали на куски, будь приветливее.

Ворон поднялся и кивнул Барсту. Не говоря ни слова, они направились к лесу. Ларон с Агнет увязались следом.

— Надеюсь, мне ничего не нужно говорить, — спустя полчаса молчаливого похода по ночному лесу обронил Ворон.

— Что ты желаешь услышать? — спокойно поинтересовался Ларон. — Извинения? Мне жаль, что все так получилось, но случись нам вновь оказаться в подобной ситуации, я бы вновь выступил против насилия.

— Если ты не заметил, я собирался всего лишь хорошенько припугнуть их. Кулаки мы с Барстом пустили в ход только после того, как нас чуть живьем не сожгли.

— Страх порождает ненависть. Ты не разорвешь круг, если будешь идти по нему.

— Я не собираюсь ничего менять и переубеждать людей. Если они желают верить в то, что все темные — чудовища, их дело. Но пусть тогда будут готовы к тому, что к ним будет зеркальное отношение… Надо было действительно их избить.

Эльф грустно вздохнул.

— Люди не виноваты в том, что вложили в их головы. Они видят лишь боль и ненависть. Они боятся. Ты пугаешь их еще больше вместо того, чтобы доказать обратное: не все темные — плохие.

— Я уже сказал, что не желаю ничего доказывать.

— Может быть, зря.

Теперь настал черед Ворона страдальчески вздыхать.

— Я наемник, а не воин Света, чтобы нести в души смертных истину.

— Сдается мне, что Орден с этим справляется плохо. Если кому и доказывать неопасность темных, так это самим темным.

— Оборотни испокон веков живут бок о бок с людьми, но тем до сих пор нужны доказательства… Это бред.

— Ларон прав, — встряла в разговор Агнет. — Люди боятся, потому что вчера на них напала стая ликанов, завтра в деревню придет колдун. Они не знают, что орк с оборотнем, заглянувшие сегодня, не хотят их убить, потому что они привыкли к тому, что их все хотят убить. Этот мир жесток, и все, кто выжил, давно огрубели. Ты сам это прекрасно демонстрируешь.

— Я наемник, девочка. Я видел жизнь. В ней нет места тем идеалам, которые вы с Лароном так истово проповедуете. Возможно, — обратился Ворон к эльфу, — в Рассветном Лесу все иначе. Но мы не в гостях у светлых эльфов, а люди живут именно по таким законам. Мы всего лишь подчиняемся им.

— Не мы такие, жизнь такая? — горько усмехнулась Агнет. — Плохое оправдание, ты ведь и сам понимаешь.

— Нормальное. И я не оправдываюсь, я пытаюсь донести до ваших светлых, но пустых головушек, что в следующий раз мы будем действовать так, как я говорю.

— Из этого не выйдет ничего хорошего, — предупредил Ларон.

— Из вашей миролюбивой затеи тоже ничего не вышло. Попробуем мою тактику. Вот увидишь, с людьми по-другому нельзя. Они жестоки.

— Они живут в ненависти. Им тяжело.

Внезапно Барст расхохотался, а когда успокоился, веско произнес:

— Тогда нам с Вороном тоже стоит, встречая людей, сразу кидаться на них. Уж на нас ненависти выливается достаточно.

Ларон заткнулся, и даже Агнет выглядела пристыженной. Она с удивлением посмотрела на Барста.

«Не ожидала, да, девочка? — мысленно усмехнулся Ворон, чувствуя на языке горечь. — Орк, а тоже не дурак. Так вы на нас смотрите — как будто я не знаю! Темные, светлые — какая разница? Поводы для ненависти мы всегда найдем. А ты еще слишком молода и глупа, не видела, как жестоки могут быть самые слабые из слабых. Надо уметь выпускать клыки, иначе тебя сожрут за ближайшим деревом. Но пока тебе везет — мы с Барстом вас прикрываем».

На небе скоро должен был забрезжить рассвет. Они шли по лесу, нагруженные едой и вещами. Все это стоило целого золотого, потраченного Вороном. Они удачно зашли, еще и удалось на наглядном примере проучить моралиста эльфа и девушку. Казалось бы, надо радоваться, но Ворону хотелось плеваться. Мерзкое чувство — быть тем, кого боятся и ненавидят. Он давно привык — таким уж родился, — но разговоры по душам с Лароном не способствовали обретению покоя. Наоборот, они разбередили старые раны. Ворон уже раз двадцать проклял свое решение заглянуть в деревню. Лучше продолжил бы в облике ворона выслеживать зайцев.

Ветка позади Ворона хрустнула, он резко обернулся, увидев, как Ларон спешно ловит неуклюжую Агнет. Взгляды их встретились, и эльф одними губами прошептал: "Мне жаль". Почему-то Ворон сразу понял, что Ларон не о своем решении не ругаться с селянами.

"Мне жаль, что тебя боятся и ненавидят" — вот, что говорил его взгляд.

Ворон отвернулся, дернул плечом и мысленно выругался. Вот бы им завтра по пути попался демон, который бы прибил парочку моралистов. Как бы Ворон вздохнул свободнее!