Бешеная кровь

Олег Самсонов

С Колькой Шуром он встретился на платформе Останкино. Тот был маленьким, вертким, остроглазым и опасным. Скорее всего привычно показушно-опасным, однажды и навсегда приняв такой стиль поведения, чтобы никому в голову не приходило пробовать обижать его, маленького и, казалось бы, тщедушного. Олег знал такой тип людей. В психологии, если он ничего не путает, таких называют «Наполеон», который, как известно, был весьма невеликого роста и соответственно не очень крепким физически. Этот природный недостаток такие люди компенсируют целеустремленностью и постоянной готовностью отразить любую попытку покушения на себя, в каком бы виде она ни была. Такие люди зачастую многого добиваются в жизни, но, как представлялось Олегу, счастливы бывают редко хотя бы потому, что почти не бывают спокойны и удовлетворены.

Едва втиснулись в электричку, куда люди набились теснее, чем огурцы в банке, не только нельзя было передвигаться по вагону, но и даже повернуться, так что в Химках им удалось выйти только потому, что тут выходило много людей.

— Далеко идем? — спросил Олег, осматривая и ощупывая свою одежду; в такой давке было бы неудивительно остаться без части пуговиц или с пустыми карманами. Но ему повезло. Пуговицы были на месте, содержимое карманов тоже. Видно, такая плотная толпа не способствовала работе щипачей, которым нужен какой-никакой маневр, а может быть, ему просто повезло и карманника рядом не оказалось.

— Куда надо, — нагло ответил Шур, первым двинувшись с перрона.

Не двигаясь с места, Олег достал сигареты и, не спеша, закурил, с удовольствием чувствуя вокруг себя пустоту. Хотя мимо него шли десятки людей, это не шло ни в какое сравнение с тем, что ему пришлось испытать в вагоне электрички. Отошедший шагов на десять Шур обернулся и остановился.

— Ты чего тормозишь там? Догоняй давай.

Олег без спешки подошел к нему и выдул струю дыма рядом с его левым ухом.

— Вот что я тебе скажу, братишка. Давай сразу договоримся. Я тебе не шестерка. Если хочешь работать вместе — давай без этих закидонов.

— Ты чего пылишь? — зло ощерился Шур, но было заметно, что габариты и неторопливость Самсона произвели на него впечатление. — Идем быстрее.

— Если хочешь, чтобы я вообще шел с тобой, а не только быстрее, не темни и отвечай, когда спрашиваю.

— Что, дружков поджидаешь? — спросил, прищуриваясь, Шур.

— Ты наружку имеешь в виду? А зачем она мне? Если бы нужно было, то я бы тебя одной рукой скрутил, и тебе еще повезло, если бы я при этом случайно не сломал тебя пополам.

Он сознательно шел на обострение отношений, нажимая на физический недостаток новоявленного напарника, что для того должно было быть ударом по самолюбию. Дело рискованное, грозящее осложнениями, но он не собирался давать садиться себе на шею.

— Кончай буром переть, крутой. Давай на такси, — сказал Шур и пошел, догоняя толпу, рассасывающуюся на привокзальной площади, выстраивающуюся в очереди на автобус, уходящую к жилым кварталам, к палаткам и магазинам.

Олег про себя оценил ответ Кольки Шура. Тот вроде и слабины не дал, и на вопрос ответил, снимая причину напряженности. Ну-ну.

Они вышли к дороге, и Шур, подняв руку, остановил первую же машину, наклонившись и сказав водителю, куда ехать, до того, как Олег успел подойти и услышать. Беспалый Колька сел вперед, а Олег вынужден был разместиться сзади. Эти места он не знал и с интересом смотрел по сторонам, пытаясь понять и запомнить, куда они едут. Немного времени спустя они выехали на шоссе, скорее всего Ленинградское, а еще через несколько минут он с немалым удивлением увидел, что они въезжают в Москву.

Он понял, в чем дело. Шур проверял наличие хвоста, а заодно и отрывался. Причем делал это демонстративно, как бы говоря, что тебе, парень, я не доверяю и не скрываю этого. Это значит, что Пирог как минимум рассказал о его недавнем милицейском прошлом. Хорошо начинается сотрудничество, ничего не скажешь.

— Есть предложение, — сказал Шур оборачиваясь, когда они перевалили мост через Москву-реку. — Я тут баньку зарядил. Как ты — помыться, отдохнуть с дороги?

— Можно, — лениво ответил Олег, вольготно развалившийся на заднем сиденье. — Только когда делами заниматься?

— Успеем, — пообещал беспалый, скрывавший свое приметное увечье под кожаной перчаткой. — С чистым телом и душой дела быстрее делаются.

Обещанная баня оказалась небольшой сауной, где Шура встретили как старого знакомого. Раскрасневшийся служитель в белом халате, через ткань которого просвечивали длинные красные трусы, и в стоптанных пластмассовых шлепанцах при виде клиентов засуетился, объявив, что все готово к приему дорогих гостей и, не успели они снять куртки, притащил чистые простыни и полдюжины бутылочного пива. Шур всунул в его пухлую ладонь несколько купюр и закрыл за ним дверь на задвижку.

— На кой барабан нам посторонние? — сказал он, заметив взгляд Олега, который он, видимо, посчитал вопросительным. — Может, он этот, как его? Ну, который за голыми мужиками подглядывает.

— Черт его знает, — безразлично пожал плечами Олег. Его сейчас больше интересовало, зачем беспалый притащил его в сауну. У него даже мелькнула шальная мысль, что сам Шур как раз такой, как он только что говорил про банщика. Уголовники народ темный, со всякими душевными и моральными сдвигами. Так что черт его знает.

Снимая куртку, Олег неловко двинул ею по стене, и лежавший в кармане пистолет глухо стукнул, ударившись о деревянную обшивку. При этом он не заметил быстрого взгляда, брошенного в его сторону Шуром.

Разделись они одновременно и вместе пошли в парилку, подхватив по дороге стоявшие у стены фанерные подкладки, предназначенные для того, чтобы не обжечь раскаленными лавками филейные части клиентов.

Шур был худой как спичка, с расписанным наколками правым плечом. Рассмотреть роспись Олег не успел, потому что беспалый сел так, что рассмотреть ее было невозможно.

Шур же беззастенчиво рассмотрел крупное тело соседа по полке, перевитое мощными мышцами, которые, на взгляд их обладателя, здорово сдали за время его чеченского плена.

— А ты здоровый бычара, — одобрительно, даже с некоторой завистью, которую он пытался скрыть за привычной насмешливо-бравадной интонацией, сказал Колька.

— Какой я тебе бычара? Слова-то выбирай.

— Спортом занимался? Или так качался?

— Занимался, — односложно ответил Олег. — Так чего делать-то будем? Есть идеи, как этого абрека искать?

— Идей как грязи. Давай сначала отпаримся, а потом перетрем. Жарко.

— Можно и так.

Некоторое время они молчали, чувствуя, как первый пот пробивается через забитые поры кожи. Постепенно становилось труднее дышать раскаленным воздухом, и они начали его цедить через неплотно сжатые губы.

— Уф! — наконец сказал Шур. — Пойду ополоснусь. Ты как?

— Я посижу еще.

Беспалый выскочил из сауны, прихватив с собой фанерку. Олег выждал секунд тридцать и, стараясь не скрипеть дверью, вышел следом. Ни в душе, ни в маленьком бассейне беспалого не было. Зато он был в предбаннике и обшаривал одежду Олега, как раз в этот момент извлекая из кармана пистолет.

— Посмотрел? — Олег положил руку на расписанное плечо и надавил так, что Шур вынужден был вывернуться ужом, иначе рисковал быть поставленным на колени. — А теперь положи на место. Тебе в школе не говорили, что лазить по чужим карманам нехорошо?

— А я самоучка, — ответил беспалый, ничуть, кажется, не смутившийся. Быстро осмотрел оружие, выщелкнул обойму и привычным жестом вставил обратно. — Так себе пушечка. Самоделка.

— Какая есть, — хмуро сказал Олег, забирая у него пистолет. Теперь он понял, зачем они пошли в баню. Только ради того, чтобы этот вертлявый мог обшарить его и его одежду, убедиться, что он не засланный, что на нем нет аппаратуры, а в кармане милицейского удостоверения. Если бы вместо этого переделанного газовика обнаружился табельный ПМ, то подозрения в его адрес серьезно укрепились бы таким, пусть и косвенным фактом. Можно сказать, повезло, что порнобизнесмен не обзавелся оружием посерьезнее.

— Я, если хочешь, тебе такую штуку подкачу — закачаешься. А эту ты где взял?

— На рынке за семечки выменял.

Секунду Шур смотрел на него непонимающим взглядом, а потом беззлобно расхохотался. Характер у него, похоже, был легкий и отходчивый. А может быть, просто артистичный. Эдакий арлекин от криминала. Хотя, когда нужно, он умел демонстрировать вполне волчьи зубы.

— Ладно, пошли греться, — предложил голый Колька, потирая плечи ладонями.

— А ты потом опять по карманам полезешь? Или подложишь чего-нибудь? Нет уж, хватит. Нагрелся.

— Брось, Самсон. Я тебе не крыса какая-нибудь. Но провериться должен был. Зато теперь я знаю, что у тебя при себе ствол. То есть в ментуру тебе попадать резона нет, а если какая заваруха затеется, то ты не с голыми руками.

— Ага, врубился, — придурковато согласился Олег. — Зато про тебя я ничего не знаю. А ну!

Он рванул на себя кожаную на меху куртку Шура, не удосужившись снять ее с крючка, так что петелька вешалки вырвалась с корнем. И привычным жестом в два приема обжал ее карманы, пистолета в которых не оказалось, но зато имелась трубка мобильного телефона.

— Эй! Полегче! — запоздало возмутился Шур, сбитый с толку такой показной агрессивностью.

— На, забери, — бросил ему куртку Самсон. — Ты, получается, в ментовку можешь залетать без последствий для себя и в заварухе рассчитывать на тебя не приходится.

Он смерил далеко не мощное тело презрительным взглядом.

— Ну и кто мне это зашьет?

— Ладно, кончай плакать. Пошли погреемся, а заодно о деле переговорим. Время жмет.

Шур закончил делать горестное лицо, бросил подпорченную куртку на лавку и первым пошел в парилку под выразительным взглядом Самсона, который явно не хотел оставлять его наедине со своими вещами даже непродолжительное время.

— Ну, какие у тебя подходы есть? — спросил Олег, усевшись на полок.

— Пока никаких. Закинул я разным людям информацию, но пока тишина. Может, к концу дня что-то будет. А у тебя? Ты же у нас спец по таким делам.

— Спец я совсем по другим делам. И сдается мне, что кой-чего ты мне не договариваешь. Ну, в конце концов, это ваше дело.

— Да ты чего! — возмутился Шур, но Олег его осадил.

— Кончай орать. Не на базаре. Ты что — верить тебе прикажешь, после того как ты по моим карманам прошелся? Может, тебе еще и спасибо сказать? Короче! Есть у меня одна идея. Но нам с тобой вдвоем ее не провернуть. Надо Пирога подключать.

— Что за идея?

— Есть у меня информашка, что родня этого лаврушника дурью занимается. И я подозреваю, что паренек тот был в деле. Понимаешь, к чему я?

— Ну-ну, — поторопил Шур. Пока что он не очень понимал, куда клонит Олег, но признаваться в этом не спешил.

— Я так думаю, что груз, когда его будут в Москву отправлять, парень будет здесь встречать.

— Думаешь?

— А что? Не на курорт же его сюда отправили. Ну отдохнул он денек-два, пора и работать.

Это и была та идея, которую подсказал ему Виктор. Он исходил из простого предположения, что уж коли Ибрагимовы направили в столицу своего родственника, то было бы неразумно с их стороны не задействовать его здесь в своем бизнесе. Родственные связи среди кавказцев, как хорошо известно, сильны. Так что поставить своего доверенного человека на этом конце маршрута, как говорится, сам Бог велел.

— Ты точно знаешь, что груз в Москву пойдет?

— Я так думаю.

— А откуда у тебя эта информашка?

— Ты прямо — как опер, — в очередной раз подколол его Олег.

— Ну ты!

— Остынь. Тебе вредно так долго париться. Вообще-то, я мог тебе не говорить. Но скажу. А то ты мне не только в карман, но еще и в черепушку залезешь. С топором. И зашить, как я подозреваю, не сумеешь.

— Даже зашивать не буду.

— Вот и я так думаю. Был у меня брат. Может, слышал — погиб в прошлом году. В аварии. Там, у нас.

— Не помню что-то.

— Он занимался борьбой с дурью. Отслеживал, — как и чего, кто и куда. Ну всех деталей я не знаю, но однажды он попросил меня кое-что выяснить по нашим каналам и в общем рассказал, что через братьев Ибрагимовых в Москву идут крупные партии наркоты.

— Да ну? Правда, что ли?

— Почем купил, как говорится. Доказательств, как ты понимаешь, тогда не набралось, чтобы их прищучить. Но брат был твердо уверен. На все сто.

Шур замер, слушая это. Это была новая для него информация и, больше того, неожиданная. Братьев Ибрагимовых он знал, как знала их, наверное, половина города. Для него они были обычными торгашами-лаврушниками, сумевшими немного приподняться и, как это у них обычно бывает, перетянувшими к себе кучу родни. Они, надо думать, исправно платили за «крышу» кому-то из пацанов Пирога, то есть в итоге ему самому, а иначе им дулюшки удалось бы крутить свою торговлю. Сам Шур неоднократно бывал в их кафешках, шашлычком угощался под коньячок или водочку. Но наркота? Ею у них и не пахло. А если бывший мент прав и лаврушники и правда дурь толкают? Тогда… Тут сразу много вопросов. Знает ли об этом Пирог? Или, иными словами, он в доле. Но нет, вряд ли. Не стал бы он открывать охоту на их родича, если б крутил с его семьей такие дела. Денежные, очень денежные дела. На дури народ такие ловешки делает — закачаешься. Но тогда мимо Пирога, прямо под его носом, шли большие деньги. А это его вряд ли может обрадовать. Если не сказать больше. Но это только с одной стороны.

Шур был как бы послом Пирога в Москве. Даже, может быть, не столько послом, сколько резидентом. Но помимо того что он налаживал тут самые разнообразные связи и наводил мосты, Шур контролировал небольшой, но очень доходный бизнес, который традиционно считался вьетнамским. Он устраивал переговорные пункты. Идея была проста как правда. С помощью нехитрой аппаратуры, которую за относительно небольшие деньги изготавливали спецы по электронике, в последнее время по большей части оказавшиеся если не совсем не у дел, то влачивших довольно жалкое существование, происходило подключение к какому-нибудь телефонному номеру. Неважно, кому он принадлежал — рядовому жильцу или какой-нибудь конторе. Все. Теперь в течение двух-трех недель можно было вести междугородные и международные переговоры по сниженному тарифу. Если минута разговора, например, со Штатами официально стоит рублей тридцать, то в таком переговорном пункте с клиента возьмут рублей семь. В конце месяца к обалдевшему владельцу номера придет дикий счет за переговоры, но это уже его проблемы. Одна такая точка при хорошей постановке дела дает около двадцати тысяч долларов. В последнее время спецы, занимавшиеся разработкой такого рода аппаратуры, усовершенствовали свою технику, и теперь совсем не обязательно устраивать стационарный пункт, снимать для этого помещение и заниматься прочей ерундой. Теперь такие переговоры можно вести с обычного мобильника, а услуги предлагать прямо около известных переговорных пунктов, хоть у Центрального телеграфа. Что нанятые Шуром люди и делали. Иногда их брали, аппаратуру изымали, но это были копеечные потери, ничто по сравнению с доходами.

Помимо собственно бизнеса Шур потихоньку начал разбираться в особенностях современной телефонии. Теперь он знал, как можно организовать прослушку почти любого телефона, исключая только особо защищенные линии, как правило, правительственные, спецслужб и часть банковских. Но туда лучше без нужды не соваться. Знал, как можно защититься от несильно квалифицированных любопытных. Но и знал также, что, какую бы конфиденциальность переговоров ни сулили фирмы-производители и операторы, стандартный, серийный аппарат всегда можно прослушать. В этом смысле тягаться со спецслужбами бесполезно, так что нечего и браться.

Были у него и другие проекты, к которым он пока только присматривался и примеривался. У него, как оказалось, был настоящий нюх на деньги и удачливость прирожденного бизнесмена. Может, пойди он сразу другим путем — был бы сейчас известным предпринимателем. Впрочем, времена сейчас такие, что все возможно. Может, через пару лет он, как и многие другие до него, откроет легальный бизнес и станет уважаемым членом общества, платящим налоги и каждое утро приходящим в свой офис. Как это уже сделал Пирог в своем родном городе.

Услышав про наркотики, про партии наркотиков, он стал лихорадочно соображать, а не сделать ли ему на этом деньги. Если все хорошенько продумать и толково подготовить, то можно очень хорошо заработать. Очень и очень. И Мишке Пирогу ничего про это не говорить. А этого бывшего мента приголубить где-нибудь в темном месте, чтобы не продал. Можно будет сказать, что мент этот не бывший, а засланный. Он его-де расколол и убрал от греха. Пирог поверит. Не может не поверить.

Не то от этих мыслей, не то от слишком долгого сидения в сауне Шур исходил липким потом, хотя, казалось бы, в его щуплом теле просто не могло быть столько влаги.

— Все, — сказал он поднимаясь. — Пошли охолонемся. А то опять скажешь, что я у тебя шарю.

— Давай, — согласился Олег и пошел следом.

Один за другим они ухнули в небольшой бассейн, вода в котором после парилки казалась обжигающе холодной. Поплескались, восторженно покрикивая, немного поплавали, отталкиваясь от зашитых в кафель стенок, приходя в то приятно-возбужденное состояние, какое бывает только в бане.

Когда они пришли в предбанник и, закутавшись в простыни, сели за стол друг против друга, Олег спросил, открывая себе бутылку пива и делая щедрый глоток:

— Ну так как тебе моя идея?

Шур, тоже припавший к горлышку бутылки, ответил не сразу.

— Не знаю. Надо с людьми поговорить, уточнить кое-что.

— И долго ты собираешься уточнять?

— Не знаю. Дело такое, что без этого никак.

— Да? А мне казалось, что Пирог жесткие сроки поставил. Тогда, может, ты это сам ему объяснишь? Или ты струхнул по-жидкому? Тогда так и скажи.

Говоря это, Олег сознательно старался оскорбить Шура, вывести его из себя. Ему не нравилась внезапно появившаяся у того нерешительность. Даже подозрение мелькнуло, а не есть ли он тот самый московский причал, к которому Ибрагимовы направляют свои наркокараваны? Виктору так и не удалось установить, с кем в Москве контачат Ибрагимовы. Были, правда, всякие смутные предположения и подозрения. Но из такого добра не то что рубаху не сошьешь, а даже панамку.

А что? Шур идеально подходит на эту роль. Обосновался в Москве, Ибрагимовых знает, парень шустрый и наглый, так что вполне может класть на Пирога с прибором и мимо него крутить свои дела. Тем более что на него никто и не подумает. Молодой, рисковый, да еще и с артистическим талантом. С ним нужно держать ушки на макушке и зубы наизготовку, а, не ровен час, загрызет шакаленок и не подавится.

— Ты на меня буром не при. Не в ментуре сидим, — огрызнулся Шур.

Олег метнулся через стол и схватил недомерка за горло, перекрывая ему кислород и пригибая вниз, так что пару ударов, которые Шур сделал, только угодили по взбугрившемуся бицепсу.

— Задавлю, гад!

Шур, лишенный возможности членораздельно изъясняться, зашлепал ладонью по столу, по-борцовски прося пощады. Олег разжал пальцы и отпихнул тщедушное тело.

— Понял, сявка, что я с тобой сделаю? Считай, что первое предупреждение ты получил. Оно же и последнее.

Шур молчал, растирая шею и глядя на него исподлобья.

— Короче так, — продолжил Олег, не дождавшись ответа. — Сейчас ты звонишь Пирогу и говоришь все, о чем мы тут с тобой базарили. Нет — я могу и сам позвонить. Но тогда, братишка, извини. Ты в этом деле лишний получаешься. Нам нерешительных не надо.

— Ладно, позвоню, — просипел Шур, продолжая массировать гортань. Отхлебнул пива, закашлялся и добавил: — А ты резкий, как я посмотрю.

По его интонации нельзя было понять, одобрение это или скрытая угроза. Минут через пять, более-менее восстановив голосовые возможности, Шур позвонил Пирогу и рассказал ему о предложенном Олегом плане, не забыв при этом назвать и его автора.