Бешеная кровь

Атби Ибрагимов, 23 года

Пять лет назад на границе с Московской областью, на окраине поселка, появилась бензозаправка современного дизайна на восемь колонок. Постепенно вокруг нее вырос целый комплекс с магазинчиками, автосервисом, мойкой, кафе, стоянкой для машин и небольшим рынком, на котором торговали как местные, так и приезжие с Украины, чей автобус раз в неделю привозил новые партии товаров — эмалированную посуду, подушки и красочные махровые полотенца низкого качества, пригодные больше для использования в качестве дешевых настенных украшений, заменяющих ковры, чем для употребления их по прямому, так сказать, паспортному назначению. Для многих местных жителей этот комплекс стал неплохим и регулярным источником пополнения семейного бюджета. Одни обслуживали проезжающие автомашины, другие торговали на рынке овощами-фруктами с собственных огородов, а в сезон и лесными грибами-ягодами, третьи по дешевке сдавали комнаты украинцам, набивавшимся в них по пять-семь человек.

Но всего этого Атби, или как его еще иногда звали на чеченский манер, почему-то оказавшийся по душе местным, Атаби, не знал и знать не хотел. Он видел, что тут крутятся немалые деньги, — и это главное.

Он уже четыре месяца жил у своего дяди Тархана. Приехав в город, он надеялся, что дела его быстро пойдут в гору и уже к лету он будет разъезжать на собственной иномарке, а вечера проводить в ресторанах, гуляя красиво и широко, окруженный верными друзьями и помощниками. С машиной никак не получалось, зато с вечерами в увеселительном заведении — даже чересчур. Только он не гулял, красиво кидая деньги официанту, а готовил шашлык на заднем дворе дядиного кафе, разделывал мясо, следил за запасами древесного угля, считал ежедневно шампуры, резал лук и готовил соус. Одним словом, вместо того чтобы заниматься настоящим делом, он осваивал нехитрое ремесло шашлычника и торговца, с завистью глядя на богатых и беспечных посетителей кафе, которые занимали его, Атби, законное место в жизни. Кроме своих видимых всем обязанностей он выполнял отдельные поручения одного или другого дяди. Куда-нибудь съездить, что-нибудь отвезти — часто это бывали плотно затянутые в полиэтилен пакеты, которые он засовывал в туши свиней или в куриные тушки. Он знал, что в этих пакетах. Наркотики. Иначе зачем их прятать в мясо, где их не учует ни одна собака? Дважды за это время он ездил домой и передавал разным людям дядины слова и деньги, привозя в ответ только слова. За выполнение таких поручений дядя платил ему отдельно, но мало. Очень мало. Совсем недостаточно для того, чтобы начать новую и красивую жизнь. Хватило только на то, чтобы приодеться, купить себе хорошие часы да несколько раз сходить в центральный городской ресторан "Салют".

Он понимал, что дядья ему не доверяют. Считают его сопливым юнцом, не способным на серьезное дело. Разговоры, которые он несколько раз заводил, ни к чему не привели. Ему говорили: "Потерпи" — и все оставалось, как и было. И он решил, что должен доказать, что он не мальчишка, а взрослый мужчина, способный самостоятельно принимать решения и их выполнять. Две недели он, щурясь от едкого дыма над мангалом, думал, что может сделать. У него был один сильный аргумент. В холодной подсобке, где хранился его мангал, вязанки шампуров и штабеля бумажных мешков с углем, в углу, под железным листом, лежал завернутый в промасленную тряпку пистолет ТТ. Он его купил у водителя-дальнобойщика из Брянска, проезжавшего здесь полтора месяца назад. Тут, у дороги, вообще много что предлагали купить. От продуктов — каждый день по нескольку раз — до машин. Место бойкое. В основном, конечно, с предложениями шли к дяде Беслану, но частенько подходили и к нему. Когда маленький, щуплый водитель, понизив голос, предложил ему ствол, он сначала насторожился. Он хорошо помнил, что дядя крепко-накрепко велел вести себя осторожно, в противном случае обещая отослать его обратно домой, в Ингушетию. А туда ему совсем не хотелось. Там, дома, за ним числились небольшие грешки, за которые его вполне могли посадить лет на пять-семь. Нет, домой он возвращаться никак не хотел. И дядю подводить не хотел. Поэтому был очень осторожен. Но поняв, что маленький остроносый водитель и сам боится, решил, что посмотреть можно. Ничего не обещать, не брать в руки, а только посмотреть. Попросив Али, который был у него помощником, последить за мангалом, он пошел на стоянку и залез в кабину МАЗа. Щуплый водитель достал из-под сиденья комок тряпок, развернул их и показал красавец-пистолет.

Из ружья Атби стрелял, и дома у него было свое. Из автомата стрелял. И даже из американского револьвера. Но своего пистолета у него никогда не было. А этот был новенький, весь лоснящийся от масла, с запасной обоймой, тяжелый и прямо сам прыгнул в руку. Атби даже забыл, что сначала вовсе не хотел прикасаться к оружию — только посмотреть. Этот пистолет как будто специально был для него сделан. Тогда ему с трудом удалось выпустить пистолет из рук, но только для того, чтобы сбегать в кафе и взять из кармана висевшей в подсобке куртки сто долларов. Столько просил водила за этот чудесный пистолет. А потом полдня ласкал своего нового дружка в подсобке, забыв про шашлыки. Трогал его, прицеливался, двигал вверх-вниз флажок предохранителя, выщелкивал обойму и вставлял ее на место, прятал пистолет за пояс и пытался уместить в кармане брюк, но только карман порвал. И уже после грозного окрика дяди Беслана он вернулся на свое рабочее место, в спешке сунув оружие между мешками с углем.

Именно ТТ отводил Атби в своих планах главную роль. А все остальное приложится.

Утром, до начала рабочего дня, и поздно вечером он объезжал город и окрестности на "газели", на которой дядья завозили продукты в оба своих кафе. Для того чтобы иметь возможность машиной пользоваться, он взялся сам закупать продукты, чем заслужил одобрение родственников. Он быстро понял, что в городе ему делать нечего. Тут все давно было поделено, все имело своих хозяев, а за ними стояли свои "крыши". Атби их не боялся, этих местных бандитов. Если бы не родственники, угнездившиеся в этом городе, его ничего бы не остановило. Ни Миша Пирог, ни другие, считавшиеся здесь авторитетами. Но любой неосторожный его поступок мог повредить родне, которая дала ему кров и возможность зарабатывать на кусок хлеба.

Кафе, где он проводил большую часть времени, было довольно популярным, и он знал в лицо большинство известных людей в городе. Иногда он слышал чьи-то разговоры, время от времени дядя Беслан показывал на того или иного человека и говорил, например, что вот это — Вадим Симонов или Сипа, он контролирует городской рынок, а вот это — Боря Бзик, он занимается вышибанием долгов из несговорчивых должников и лучше с ним не встречаться. Или старший лейтенант Чередниченко, власть, он может без проблем сделать техосмотр и шашлык любит свиной, но нежирный. Через кафе проходило много людей, и с большинством у дяди были какие-то отношения, дела или, как они считали, дружба. И Атби не хотел нарушать это сложившееся равновесие.

Когда он понял, что в городе искать ему нечего, то стал отъезжать дальше, в глубь района. Тут тоже наверняка были свои отношения, свои "крыши" и хозяева. Но, как ему казалось, они никак не могли повлиять на родственников.

И наконец, он увидел этот комплекс на границе области. До этого ему даже приходилось тут заправляться, но, кроме легкой и мимолетной зависти, ничего его вид не вызвал. Зато теперь…

За пятнадцать минут — а именно столько он расхаживал по небольшому рынку, зашел в магазины и выпил бутылку минеральной воды — к заправке с дороги свернуло около десяти машин. Много народу заходило в магазины. На сервисе стояло несколько легковушек. На стоянке, несмотря на позднее утро, три трейлера. Все эти люди оставляют здесь деньги, которых к концу дня должно скапливаться немало.

Еще дважды он заезжал сюда, заправляя машину и делая пустяковые покупки. Он уже знал в лицо охранников и продавцов, знал, как зовут директора, и даже однажды видел его, правда мельком. Знал расписание работы, где находится главная касса, когда завозят бензин и во сколько сворачиваются со своим скарбом украинцы. И еще он узнал самое главное. Несмотря на то что комплекс располагался за пределами Московской области, держали его люди из Москвы. То есть чужие. И местные бандиты, как он случайно услышал, не получали с этого ни копейки, что не могло их не раздражать. То есть они, скорее всего, будут только рады, если кто-то пощиплет зарвавшихся москвичей.

Ему нужен был помощник, а лучше два, которые бы прикрыли его, когда он будет потрошить комплекс. Если бы это было на родине, дома, то он без труда нашел бы хоть десять. Но здесь он был чужой и рассчитывать мог только на родственников, которых он как раз и не хотел вмешивать. Сам, только сам. Именно так он может показать им, кто он есть на самом деле.

Он уже склонялся к тому, что все сделает один. Это будет красиво. В одиночку сделать такое дело — значит получить в итоге заслуженное уважение. Не каждому это под силу. Только настоящему герою. Целый день он упивался этой мыслью. А вечером вынужден был прийти к выводу, что одному такое сделать невозможно. То есть, если все хорошо продумать и не бояться, можно. Но шансов уйти почти нет. Или охрана подстрелит, или случится еще что-нибудь. Например, машина не заведется — ведь брать нужно чужую, чтобы по ней не нашли, а как поведет себя чужая машина, неизвестно.

Поздно вечером, когда он сидел в пустом зале кафе и без аппетита ел, уставший от мыслей, которыми не с кем было поделиться, он тупо, без интереса смотрел на буфетчицу Зою. С ней дядя Беслан иногда уединялся на маленьком складе среди ящиков со спиртным и сигаретами. Смазливая девка с ленивым взглядом жующей коровы Атби не нравилась. Чувствовался в ней какой-то подвох, ненадежность. Он помнил, как месяца три назад, когда он только осваивался в кафе, в зал вошли двое, сели за дальний столик, взяли пиво и принялись его цедить, воровато посматривая по сторонам. Он сразу почуял неладное и сказал дяде, который не стал отмахиваться от подозрений, а позвонил кому-то, и через десять минут к кафе подъехал черный джип, из него выскочили четверо в кожаных куртках, прошли в зал и сели за столик к тем двоим. О чем они говорили, слышно не было, но разговор был серьезный. Те двое допили свое пиво и тихо убрались, с тем чтобы больше тут не показываться. Дядя похвалил племянника за бдительность и сказал, что это залетные и хотели на дурачка взять кассу. А некоторое время спустя Атби случайно увидел на улице одного из тех двоих. Он шел под ручку с Зоей, и они о чем-то говорили. Значит, они были знакомы, и буфетчица, скорее всего, была наводчицей. Хотел рассказать о своих наблюдениях дяде, но потом этот эпизод забылся, исчезнув из памяти. Зато вспомнился тогда, когда надо.

Он дождался, пока она выйдет на улицу, догнал и сказал, что у него к ней дело.

— Какое дело, Атаб? — игриво спросила она, привычно коверкая его имя. Вела она себя как дешевая подстилка. Наверняка подумала, что он хочет затащить ее в койку.

— Познакомь меня с твоими друзьями.

— С какими друзьями? — удивилась она.

— С твоими. С теми, которые хотели кафе ограбить.

— Ты что?! — возмущенно воскликнула она. — Я ничего такого не знаю.

— Знаешь. Я тебя с ними видел.

Он заметил, что ее возмущение наигранно и на самом деле она испытывает страх. И этот страх, отраженный в ее мечущихся глазах, а не ее слова убедили его в том, что он прав. Он схватил ее за руку повыше локтя и крепко сжал.

— Ой! Отпусти. Больно.

— Познакомишь? — настойчиво спросил он, глядя прямо в ее коровьи глаза.

— Я не знаю, о ком ты… Да больно же!

— Будет еще больнее. А потом я скажу Беслану, что это ты навела на него тех двоих. Как ты думаешь, что он с тобой сделает?

На этот счет у нее, похоже, было свое, и очень определенное мнение. Ее лицо застыло, как при виде змеи. Теперь она испугалась по-настоящему.

— Ладно, — прошептала она, забыв на мгновение гримасничать от боли. — Познакомлю. Только ты не говори Бесу, ладно?

— Не скажу. Если познакомишь. Завтра.

— Познакомлю.

Все оказалось проще, чем он предполагал. Так всегда кажется, когда завершено непростое дело или хотя бы один этап, до этого представлявшиеся почти невыполнимыми.

На следующий день он встретился с двумя парнями за овощными рядами на городском рынке. Тут дурно пахло из переполненных мусорных баков, роились мухи и то и дело шныряли какие-то типы с опухшими лицами и в нечистой одежде — не то здешние грузчики, не то попрошайки, не то просто алкаши, рыскающие в поисках мелкой добычи и услуг, которые от них могут потребоваться при условиях немедленного расчета деньгами или натурой. Шваль, одним словом.

— Ну, чего хотел? — спросил его парень повыше и покрепче, не вынимая рук из карманов, как будто он держал там оружие. Второй, с веснушками на широком плоском лице, держался не так уверенно и как бы в стороне, хотя стояли они плечом к плечу.

— Разговор есть.

— Говори.

— А ты тут не командуй! — резко возразил Атби, стараясь взять диалог в свои руки. Он хотел быть старшим и не собирался просто так отдавать эту роль. — Скажу, когда надо будет. Сначала скажите, кто вы.

— Мы-то? Мы люди известные и занятые. Говори, чего надо. У нас нет времени с тобой лясы за просто так точить.

Атби усмехнулся. Занятые они! Штаны они просиживают. Одежда сильно поношенная — это сразу видно. Так что на богачей они не похожи. Так, мелочь, которая хочет казаться больше и сильнее, чем она есть на самом деле.

— Как хочешь, — сказал он. — Только я вам хотел предложить серьезное дело. Но если вы заняты — идите. Я вас не могу держать силой.

— Кончай базар! — не слишком уверенно сказал тот, грубым и резким окриком пытаясь добавить себе солидности и значительности, которых у него не было. — Что за дело?

— Дело серьезное. На хорошие деньги.

При упоминании о деньгах в глазах конопатого впервые появился интерес. Его узкие зрачки забегали по лицу Атби, как бы стараясь угадать по нему то, что еще не было произнесено.

— Какое еще дело?

— Большое. Но пока я вам сказать не могу.

— Ну и чего мы тут тогда вола тянем?

— Знакомимся с вами. Тебя как звать?

— Семен, — ответил после некоторого колебания. — Пацаны меня Волком кличут. Он — Котя.

— Ну, меня вы знаете. Где бы нам посидеть? — оглянулся он, будто выискивая на задворках рынка место поприличнее. — А?

— В кафе можно, — с ноткой отчаянности в голосе предложил Котя, впервые за всю их встречу открывший рот. Судя по этой нотке, в свое предложение он не очень верил. Атби решил, что у предложившего на такие посиделки просто нет денег. У него самого деньги были. Немного, но на посидеть втроем хватит. Только идти в рыночное кафе он не мог — оно принадлежало его родственникам, и он не хотел, чтобы кто-то из них увидел его с этими двумя. По крайней мере до поры.

— Нет. Пойдем куда-нибудь подальше.

Семен с готовностью кивнул. Видно, он был посообразительнее своего дружка и знал, кто хозяин заведения.

— Тут недалеко пельменная есть. Нормально готовят. Я знаю, — авторитетно заявил он.

Пельменная оказалась дешевой забегаловкой, где в качестве закуски можно было заказать пельмени. А можно было и не заказывать, а просто пить купленные здесь водку или пиво. Судя по всему, его новые знакомые здесь бывали, и это лишний раз говорило о том, что вся их крутизна такая же фальшивая, как толстая цепь под золото на шее Волка. Так что можно было с ними особенно не церемониться.

Атби достал из кармана сторублевку и протянул ее Семену.

— Возьми там что-нибудь. И выпить немного. Будем о деле говорить.

Семен принес три порции пельменей, бутылку водки местного завода и три стакана. Налили, чокнулись, выпили. После водки разговор пошел живее, и уже через десять минут Атби убедился, что эти двое действительно мелочь. Они с пафосом и псевдозначительными недомолвками рассказывали о том, как ездили в Москву "бомбить", как кому-то били морды, туманно намекали на каких-то авторитетов, с которыми они "по корешам", явно врали про какие-то "тачки", стоявшие "на приколе до поры", намекали на какие-то крутые дела, о каких нельзя говорить вслух. В общем, врали и выдавали желаемое за действительное.

— Стволы у вас есть? — в лоб спросил Атби.

— Есть! — к его удивлению, сразу ответил Семен. И, распахнув полы куртки, продемонстрировал торчавшую из рукава потертую рукоятку нагана.

Этот жест решил судьбу переговоров. Они еще с полчаса ходили вокруг да около, отскакивая от главной темы, как мячики от стены. Оказалось, что Котя неплохо водит машину и при необходимости может угнать, если только на ней не будет серьезной сигнализации. У них есть самодельные шапки-маски, оба хорошо знают район и все дороги, где нет стационарных милицейских постов. У Коти из оружия оказалась только дубинка с металлическими шариками внутри и нож-выкидуха, но Атби рассудил, что и этого пока достаточно. В конце концов он решился и сказал:

— Короче. Я возьму вас на дело. Но сначала уговор: слушаться меня!

Сперва Котя, а после паузы и Семен согласно кивнули. Видно, им сильно надоело мотаться самим по себе. Самостоятельность, конечно, штука хорошая, но только когда она приносит исключительно аппетит, но никак не насыщение. Хочется уже попасть под чье-нибудь крыло, где будет тепло, сытно и спокойно.

— Тогда так. Завтра присмотрите машину поприличнее.

— А что за дело-то? — спросил нетерпеливый Котя, у которого после водки и многообещающих посулов заметно прибавилось энтузиазма.

— Потом скажу, — отрезал Атби. — Сделайте мне маску как у вас. Проверьте оружие. Встретимся здесь завтра, в семь вечера.

Он не слишком доверял своим новым подельникам. Во всяком случае, не был уверен, что они не проболтаются. Уж больно несолидными, ненадежными они казались. Да и нужны они ему были всего на один раз. Зарекаться, конечно, нельзя, но больше он не собирался иметь с ними дел. В крайнем случае их нужно будет просто убрать или хорошенько припугнуть, чтобы держали свой рот на замке.

На другой день он не стал заходить в пельменную. Он подумал, что их и без того там запомнили и незачем лишний раз демонстрировать на людях свои знакомства. Он отпросился у дяди, соврав, что договорился с девушкой. Пришел пораньше и перехватил парочку на подходе к пельменной.

— Ну как настроение?

— Порядок, — ответил ставший заметно увереннее Семен.

— Машину нашли?

— Есть нормальная тачка. "Мицубиси". Во дворе тут стоит. Недалеко. Сигнализация дрянь. Я ее за пять минут сделаю в лучшем виде, — бодро отрапортовал Котя. Говоря о машине, он выглядел значительно более раскрепощенным, чем до этого.

— Тогда начинаем, — сообщил Атби. — Сегодня идем на дело.

— Сегодня? — удивился Семен. Похоже, сегодня он рассчитывал продолжить разговоры и поесть-попить за чужой счет.

— А ты боишься?

— Нет, ты чего? Все в поряде. Все пучком. Только предупреждать надо, — попытался он оправдаться.

— Берем сегодня бензозаправку. Деньги там есть.

— Ага. Только это… я ствол с собой не взял.

— Ну так иди и бери!

Из города они выехали лишь через час. Оказалось, что и Котя не прихватил свою дубинку. Потом вместо пяти минут он провозился с "мицубиси" целых десять. Выезжать пришлось с другой стороны города, по проселку, на котором не было поста, где их могли бы проверить. Времени потеряли много. И еще почти час ехали до заправки. Все это время Атби втолковывал обоим, что и как они должны делать, что говорить и чего делать не стоит.

Комплекс было видно издалека. Он был ярко освещен разноцветными лампами и прожекторами. Ловко выруливая, Котя завел "мицубиси" за заправку — с той стороны, где были ворота в автосервис. Тут был небольшой хоздвор со стоянкой для автомобилей работников. Машину поставили так, чтобы можно было быстро выехать.

Прямо в салоне натянули шапки на лицо и вошли в помещение автосервиса, где в связи с поздним временем остались только двое слесарей, копавшихся под днищем черного "мерседеса", поднятого подъемником почти к самому потолку.

— Стоять! — рявкнул Атби, направляя на них свой ТТ. Рабочие замерли. — Инструмент бросать на пол! Руки на голову! К стене!

Один из слесарей замешкался, и подскочивший к нему Котя больно ткнул его дубинкой в живот, от чего тот разинул рот, хватая воздух, и присел.

— К стене! — истошным голосом проорал Котя. Он так усердствовал потому, что помещение автосервиса и выход из него были на нем. Рабочие молча повиновались и встали лицом к аппарату для электронной диагностики двигателей.

Держа пистолет перед собой, Атби ринулся вперед, во внутренние помещения. Быстрым шагом прошел неярко освещенный коридор мимо двери с табличкой "Туалет" и толчком открыл следующую, ведущую, как оказалось, в помещение небольшого кафе. Тут ему пока что нечего было делать. Над ухом засопел догнавший его Семен.

— Куда? — тихо спросил он.

Атби отвечать не стал и рванул дальше по коридору, к следующей двери. Расположение внутренних помещений он представлял себе весьма приблизительно, и поэтому действовать приходилось наугад, открывая каждую дверь. Следующая оказалось запертой, и он, отпрянув, выбил ее плечом. Небольшая комната со стеллажами вдоль стен, заставленными разнокалиберными картонными коробками и пластмассовыми канистрами с автомобильными жидкостями и маслами. Склад. Он бросился наружу, едва не сбив с ног Семена, с интересом рассматривавшего стеллажи. В его глазах это должно было выглядеть богатством. Так оно наверняка и было. Только для того чтобы все это вытащить, вывезти и превратить в наличные, необходимо много времени и сил, которых у них сейчас не было.

Атби чувствовал, как время неумолимо утекает. На этих бессмысленных метаниях он уже потерял минуту или две, за которые вполне могли поднять тревогу. Но пока все было тихо, и он рванул дальше, к следующей двери. На этот раз ему повезло. Дверь открылась, едва он нажал на ручку, и перед ним оказался небольшой предбанник секретарши, где никого не было, а влево и вправо вели две двери. На одной была табличка "Директор", на другой "Технический директор".

Директорская дверь оказалось запертой, зато за второй, в небольшом, но уютном кабинете, обставленном современной офисной мебелью, сидели двое и пили пиво из высоких стеклянных стаканов.

— Руки на стол! — крикнул Атби, вытягивая пистолет в направлении мужика лет тридцати с небольшим, с короткой модной прической и в дорогом костюме.

Любители пива коротко переглянулись и положили руки на столешницу ладонями вниз. На их лицах против ожидания был не страх, а скорее удивление.

— Где деньги? — громко спросил Атби, потрясая пистолетом.

— Сейчас, — сказал один из двоих, пошевелив лежащими на столе руками. — Можно я в карман залезу? Оружия у меня нет.

— Зачем?

— Ты же денег хотел.

— Давай.

Тот неторопливо запустил руку во внутренний карман пиджака, достал из него дорогой кожаный бумажник, раскрыл и извлек из него тонкую пачечку сторублевок.

— На, возьми.

— Ты что мне суешь, тварь? — закричал Атби. — Ты мне деньги давай, а не этот мусор!

Кончиком ствола он ударил по руке, протягивающей ему купюры, и они рассыпались радужным листопадом, падая на стол и на пол.

Мужчина отдернул руку и прижал ушибленное место ко рту.

— Какие же ты деньги хочешь? — спросил второй. Этот был постарше и выглядел не так ухоженно, как первый.

— Из кассы! Все!

— Послушай, — сказал он, примирительно выставляя вперед ладони. — Я не знаю, кто ты такой…

— Хватит болтать! Деньги где? — оборвал его Атби, начавший терять терпение. Длинные переговоры в его планы не входили. — Веди в кассу!

— Зачем в кассу? Деньги здесь. — Он кивнул на небольшой сейф в углу, почти скрытый письменным столом.

— Ключи!

Мужчина достал из кармана маленький ключ с ярким брелком и положил его на стол перед собой. Атби схватил его, обогнул стол, по пути намеренно больно ткнув стволом в шею пижона с ушибленной рукой, отчего тот дернул головой вниз, едва не клюнув носом в стакан, и подошел к сейфу, успев бросить взгляд на дверной проем, где в картинной позе стоял Семен с револьвером в руке.

Ключ легко вошел в замочную скважину, без труда два раза провернулся, но дверца не открылась. Атби подергал за круглую ручку. Никак.

— Шутки со мной шутишь?

— Зачем бы это мне? — невозмутимо спросил мужчина. — Может быть, я попробую?

— Давай быстрее!

Тот встал, опираясь обеими руками о стол, и, движением головы отодвинув Атби, сел на корточки перед стоявшим на полу сейфом, спиной загородив его дверцу. Какие манипуляции он там проделывал, видно не было, но спустя несколько секунд дверца оказалась распахнутой. После этого он встал и, не дожидаясь команды, отошел в сторону.

На верхней полке сейфа лежало несколько неровных пачек с разными купюрами.

— Это все? — грозно спросил Атби, рассовывая деньги по карманам.

— Практически. Послушай, у нас есть договоренность с Пирогом…

— Где остальные деньги? — снова оборвал его Атби. — Где выручка? В кассе, да?

— Понимаешь, какое дело… — размеренно проговорил мужчина, и в этот момент со стороны двери раздался шум. Атби оглянулся. Там стояли двое охранников в камуфляжной форме. Один из них держал в руках помповое ружье, а второй перехватил горло Семена на сгиб локтя и тянул его назад. Его рука, скорее всего уже без револьвера, была завернута назад.

Атби отпрыгнул в сторону, схватил попытавшегося было отпрянуть мужчину за лацкан пиджака, рванул на себя и через мгновение оказался у него за спиной, прижимая ствол пистолета к его скуле.

— Не стрелять! — выкрикнул мужчина.

За это время охранник сумел задрать подбородок Семена далеко вверх и поставить его в такое положение, что отпусти он его сейчас — и тот кулем рухнет на спину. Другой стволом своего "ремингтона" ловил лицо Атби, спрятавшегося за заложником.

— Пат, — констатировал сидевший за столом пижон, продолжая сосать ушибленный палец, отчего произнесенное слово прозвучало невнятно.

— Я его застрелю! — выкрикнул Атби. — Положить ружье! На пол!

— Не стоит, — сказал пижон, отодвигая подальше от себя недопитый стакан. — Иначе нарушится сложившееся равновесие.

— Считаю до трех!

— Хоть до одного. Короче говоря, так. Деньги ты взял? Взял. Что ты еще хочешь?

— Все деньги! Из кассы! Выручку сюда! И нас пропустить! Иначе всех положу!

— Серьезное дело. Но у меня есть другое предложение. Понимаешь, если ты хотя бы один раз нажмешь на курок, он тебя застрелит, — пижон кивнул на напряженного охранника в двери. — Предложение у меня такое. — Он говорил медленно, размеренно произнося слова, успевая между фразами заботливо чмокнуть начавший синеть в месте ушиба палец. — Мы тебя отпускаем…

— И его тоже!

— Можно и так. Хотя, мне кажется, далеко вам уйти не удастся. И не потому, что мы милицию вызовем. Просто Пирог вас найдет. Это, как я понимаю, его территория.

— Пирог вами недоволен, — выпалил Атби. Он знал, кто такой Миша Пирог, и эта фраза вылетела у него почти без раздумий.

— Вот так даже? Понятно. Ладно, разберемся. Так что? Согласен?

Атби понимал, что выхода у него нет. Не так, совсем не так он представлял себе сегодняшнее дело. Подловили его. Он покосился на распахнутый сейф и увидел выбивавшийся из-под его днища слабый красный пульсирующий огонек. Сигнализация! Этот мужик включил сигнализацию! От злости и обиды он крепче вдавил ствол пистолета в его скулу, так что кожа в этом месте мгновенно покраснела. Придется соглашаться на эти унизительные условия.

— Он пойдет со мной, — объявил он, не произнося вслух слова согласия и тем самым как бы не до конца признавая предложенный ему компромисс и, соответственно, собственное поражение.

— Хорошо. Но только до машины, — согласился пижон.

Атби кивнул. Пусть пока до машины, а там будет видно. Сейчас главное выбраться из западни, в которую превратился кабинет.

— Только сначала отпустите его, — он показал на с трудом дышавшего Семена, в прорезях маски пучившего глаза от нехватки кислорода и от внимания, с которым он вслушивался в происходивший торг, впрямую его касавшийся.

— Отпустит. Как только ты выйдешь из кабинета.

— Ладно, — проговорил Атби и, схватив потеющего мужика за шиворот, упер пистолет ему между лопаток. — Отойдите с дороги.

Пижон встал и первым вышел из кабинета. Охранники посторонились и очистили дверной проем. Атби осторожно двинулся вперед, толкая перед собой заложника. Перед дверным проемом он остановился и крикнул:

— Выйдите все в коридор!

Сначала пижон, а за ним охранники молча выполнили его команду. Резко вытолкнув мужика, Атби шагнул в предбанник. Там никого не было.

— Отпускайте его!

— Знаешь, я немножко передумал, — раздался из коридора насмешливый голос пижона. — Мы обменяемся нашими людьми на улице. А то ты получаешь неоправданное и, главное, ненужное преимущество.

— Ты меня обманул!

— Разве? А мне показалось, что это ты меня ограбил. Впрочем, если тебя это не устраивает, можешь оставаться, где стоишь. Минут через пять здесь будет милиция, и уж они-то вас вряд ли отпустят.

Пижон сознательно его провоцировал на принятие быстрых решений, ставил жесткие временные рамки, вырваться за пределы которых было невозможно. Атби понимал это, но ничего не мог поделать. Приходилось подчиняться и принимать навязанные условия игры. Но ничего-ничего. Он еще поквитается. Он поквитается…

Толкнув мужика вперед, он еще раз крикнул: "Я его убью!" — и вышел в коридор. Справа от него стоял Семен с завернутой за спину рукой и вздернутым вверх подбородком, рядом охранник с ружьем, и где-то дальше мелькала коротко стриженная голова пижона. Идти нужно было налево, так что они оказывались у него за спиной и он в любой момент рисковал получить пулю в спину. Да еще сами при этом прикрылись Семеном как щитом.

Замявшись на секунду, он развернул заложника к ним лицом и принялся двигаться вперед спиной, часто оглядываюсь назад. Такой способ передвижения оказался очень неудобным и медленным. Он помнил про пять минут, после которых сюда прибудет милиция. Попытался двигаться быстрее, но споткнулся и едва не упал, удержавшись только за воротник пиджака заложника. Кто-то открыл дверь туалета, и он вжался спиной в стену. Из туалета вышла женщина в белом переднике, посмотрела на них, похлопала глазами, ойкнула, нырнула обратно и с грохотом захлопнула за собой дверь. Еще десять секунд потеряно. Атби почувствовал, как у него от напряжения подергиваются мышцы на ногах. Он не ощущал страха. Просто сильное напряжение и отчаянная решимость во что бы то ни стало вырваться отсюда. До ведущей в помещение автосервиса двери осталось три метра. Два. Охранники, двигая перед собой Семена, шли мелкими осторожными шажками, соблюдая дистанцию. Судя по напряженному лицу того, кто был с ружьем, он находился в крайней степени напряжения, когда мозги перестают работать и действуют только рефлексы. Он мог выстрелить на любое неправильное движение. Даже если он попадет в заложника, все равно смерть; без этого живого щита нечего и думать о том, чтобы выбраться.

А вдруг Котю тоже схватили? И там, в ремзоне, его ждет засада? Атби замер. Можно подойти к двери и резко бросить в нее заложника. Если не будет стрельбы, рвануть вслед за ним. Дальше видно будет. Если придется прорываться со стрельбой — он готов. Но что дальше? Без Коти он не сможет выехать с территории. Ключи от машины у него.

— Стоять! — крикнул он. — Отпустите его.

— На улице. Мы же все уже решили.

— Это ты решил, а не я. Отпускай! И мне наплевать на тебя и на милицию. Прямо сейчас!

— Ты нарушаешь паритет.

— Мне на это плевать! Давай! И пусть он идет вперед! Иначе мы все останемся здесь.

Последовала напряженная пауза, после которой пижон сказал напряженным голосом:

— Хорошо. Мы его отпустим. Но тогда ты отпускаешь моего человека. Баш на баш. Вы выходите, садитесь в машину и уезжаете.

Атби показалось, что голос пижона дрогнул. Показалось или правда дрогнул? Он боится, так? Чего он боится? Мысли лихорадочно скакали. Не за себя. Он за спинами охранников и Семена. Или его просто догнал страх? Сначала не было, а теперь догнал. Так бывает. Доходит — как до слона. А может быть, он боится за заложника? Может быть, это какая-то шишка? Это не директор — точно. И сам сейф открыл. Тогда он тот, кто написан на табличке, что на двери того чертового кабинета. Какой-то директор. А кто тогда пижон? Секунды отщелкивали оставшееся время.

— Нет, — решился Атби. — Он дойдет со мной до машины. Это мое последнее слово.

Снова томительная пауза. Ну время же, время! Он больно нажал стволом на позвоночник заложника.

— Ладно. Договорились. Но это все. Больше никаких изменений. Пусти его, — скомандовал пижон охраннику.

Тот с видимым сожалением отпустил Семена и на прощанье подтолкнул его в спину, так что тот сделал два торопливых шага и остановился перед Атби, глядя на него красными от напряжения глазами.

— Иди вперед. Посмотришь, как там, и возвращайся.

Семен кивнул и шмыгнул мимо. Не было его мучительно долго. Засада? Тогда все. Он приготовился стрелять. Сначала из-под мышки мужика в охранника с ружьем, потом в другого. А дальше как успеет. Так далеко он не загадывал. Глубоко вздохнув, он начал отсчет. Десять. Пауза. Девять. Пауза. Восемь… Какой-то шум из двери в ремзону. Что там? Семь. Шесть. Все? Взяли? Пять. Четыре! Три!

— Все чисто! — крикнул Семен, показываясь из двери. — Давай!

Двигаясь боком, Атби подошел к двери и заглянул туда. Ему был виден поднятый к потолку "мерседес", какие-то приборы, серый металлический шкаф с распахнутыми дверцами и больше ничего. Ни рабочих, ни Коти. Но и охранников тоже не было видно.

— Котя где? — спросил он у Семена.

— Нормально. Уже в машине. Пошли быстрей.

Он говорил часто дыша, как будто только что со всей мочи пробежал стометровку. Боится? И Атби решился. Он боком вошел в дверь, одновременно с собой протискивая заложника. А потом рванул вперед, толкая мужика кулаком в шею и стволом в поясницу. Тот бежать не хотел. Краем глаза Атби увидел рабочих. Они стояли с поднятыми руками спиной к нему, но один из них косился в его сторону через плечо.

В растворе ворот он увидел стоявшую на улице иномарку. В свете прожекторов ее стекла отсвечивали, и поэтому нельзя было понять, кто сидит за рулем. Обогнавший его Семен открыл заднюю дверцу, потом переднюю и сел рядом с водителем. Все, кажется, в порядке.

Достигнув машины, Атби остановился и, круто развернув мужика, встал у него за спиной. Охранники были от него в нескольких шагах. Рядом с ними — а не за их спиной! — пижон. Он выглядел обеспокоенным. Боится! За своего человека боится.

Вдруг Атби почувствовал удовлетворение. Он победил! Он вырвался! Он перехитрил их, оказался решительнее и смелее. Он вырвался из западни, откуда и мышь не выскочила бы.

Отпустив ворот заложника и падая задом на сиденье, он крикнул, выплескивая в этом крике все распиравшие его чувства:

— Привет от Пирога!

И, когда машина сорвалась с места, выстрелил в прожектор на крыше. Тот лопнул, сея на землю осколки стекла. Когда они выезжали с хоздвора и с визгом шин заворачивали за угол, Атби оглянулся и увидел, как пижон что-то говорит мужику, поправляя лацканы его пиджака, а охранники провожают взглядом машину, не делая даже попыток стрелять.