Бессердечное небо

Дарси

Я отправилась на ужин, не зная, куда делся Орион, и достала свой атлас, чтобы отправить ему сообщение. Ответа не последовало, и я надулась, но мое настроение улучшилось, когда я заглянула в ФейБук и пролистала пост за постом об унижении Лайонела на интервью, #хромойлайонел стал безумно популярным.

Габриэль не сказал нам об этом ни слова, но он принимал активное участие в планах по саботажу всего дела и посоветовал нам посмотреть интервью, после чего исчез вместе с Данте. Мы смеялись до упаду все то время, а когда они все появились здесь с Порцией Сильверстоун на хвосте, весь Берроуз разразился аплодисментами. Я никогда не забуду, как Лайонел корчился на сцене, и я чертовски горжусь тем, что мой отец разнес его в пух и прах в школе — буквально в пух и прах.

Я засунула атлас обратно в карман и свернула в проход, который являлся потайным ходом к столовой, созданный мной и Тори, чтобы сократить дорогу туда и обратно из королевских покоев. Темнота здесь была густой, и я зажгла над головой Свет Фейри, янтарная сфера покачивалась над моей головой, сжимая тени в кольцо вокруг меня, но за ними я не видела ничего.

Впереди что-то шевельнулось, и я прищурилась, гадая, не здесь ли мои друзья, но когда я окликнула их, никто не ответил.

Я направила магию на кончики пальцев, думая о жестоких убийствах, которые происходили в этих туннелях, мой пульс участился, когда я приготовилась отправить нападавшего в загробный мир. Я не побоялась идти дальше. Меня обучала древняя королева, теперь я знаю всю глубину своей силы и могу справиться с трусливым Фейри, который крадется в темноте и убивает моих союзников.

— Выходи, — прорычала я.

От резкого порыва воздуха мои волосы закружились вокруг меня, и я втянула воздух, резко повернувшись, уверенная, что мимо меня что-то пронеслось. И это было ужасно похоже на…

— Ты не должна бродить в темноте одна, Голубок. Что, если здесь внизу притаился монстр? — Орион зарычал, и облегченный смех покинул меня, когда он подошел сзади и обхватил меня за талию, а его клыки впились мне в шею.

— Тогда я бы убила его, — сказала я, дрожь пробежала по моей коже, когда я позволила своей голове склониться набок в знак предложения.

— А что, если монстр — это я? — спросил он, его дыхание на моей шее возбуждало меня, когда он забавлялся тем, чтобы укусить меня.

— Ты не монстр, Лэнс, — поддразнила я, и от его рычания в груди у меня снова по коже побежали мурашки.

— Нет? Но ты принцесса, так что, возможно, я жестокий зверь, который хочет держать тебя взаперти в башне.

— Ты не смог бы держать меня взаперти, — возразила я.

— Верно… — согласился он.

— Так что же ты будешь делать дальше?

— Полагаю, я стану твоей злобной боевой собакой и уничтожу любого, кто к тебе прикоснется, — с усмешкой в голосе сказал он.

— За это тебя могут арестовать, — легкомысленно сказала я, борясь с очередной дрожью, когда он провел клыками по чувствительной коже за моим ухом.

— Это было бы ужасно.

— Да, могу себе представить, — сухо сказала я, и он рассмеялся во все горло.

Когда он попытался укусить меня, я быстро вывернулась, как научила меня королева Авалон, вырвалась из его хватки и повернулась к нему лицом, мой Свет Фейри последовал за мной, пока я отступала назад с вызывающей улыбкой на лице.

— Давай укуси меня в столовой, — предложила я, и игривое выражение его глаз исчезло.

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

— Что ж, наверное, в будущем там будет единственное место, где я позволю тебе это сделать, — сказала я, во мне разгорался гнев. Мне так надоело, что он ведет себя так, словно мы не пара перед повстанцами, всегда отстраняется от меня, когда я пытаюсь взять его за руку или наклониться, чтобы поцеловать его.

— Голубок, — прорычал он.

— Лэнс, — прорычала я в ответ, и он вздохнул, подойдя ко мне ближе, когда я отстранилась.

— Ты знаешь, почему все должно быть именно так.

— К черту все, что они думают, — прорычала я, мои мысли хлынули потоком. Я устала подчиняться правилам, которые он установил, позволяя диктовать ему, какими должны быть эти отношения. — Я отдаю тебе все, что есть, а ты отдаешь мне только часть себя во имя моей защиты. Ты действительно планируешь уйти от меня, если однажды я получу трон?

Он сделал паузу, его молчание сказало о многом и заставило ярость хлынуть, как лава, по моим венам.

— Я всегда буду рядом с тобой.

— Звучит ужасно, словно там прячется «но».

— Дарси, так будет лучше.

— Для кого? — огрызнулась я. — Потому что для меня лучше всего было бы перестать жить под завесой тайн. Я хочу назвать тебя своим на глазах у всех в Солярии, но ты мне этого не позволяешь.

— Потому что это уничтожит тебя, — огрызнулся он.

— Тогда пусть меня уничтожат, — прорычала я. — Я лучше буду осуждена за то, что живу жизнью, которую выбрала сама, чем буду лгать о тебе, смотреть, как ты отстраняешься от меня каждый раз, когда какой-то случайный Фейри взглянет на нас. Мне все равно, что они думают.

Он покачал головой.

— Я не буду отвечать за твое падение.

— Ты ни за что не в ответе, Лэнс. Ты просто не даешь мне сделать выбор, который я хочу сделать. Это мое падение, так позволь мне его получить, раз я этого хочу.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — зашипел он, направляясь ко мне, пока я продолжала отступать. — Солярия нуждается в тебе больше, чем я в том, чтобы прилюдно претендовать на тебя.

— А может быть, ты просто не хочешь встречаться со мной на людях, — прошипела я, зная, что это просто от злости, но все равно сказала это.

— Ох, не будь ребенком, — пренебрежительно сказал он.

— Нет, может, в этом что-то есть, Лэнс. Я всегда была твоим маленьким грязным секретом. Возможно, тебе нравятся острые ощущения, когда ты тайком крадешься. Возможно, в этом для тебя и заключается привлекательность.

В мгновение ока он бросился ко мне, толкнул меня к стене и обнажил клыки перед моим лицом.

— Не принижай мои чувства к тебе. Я готов свернуть горы ради тебя. Звезды смотрят в мою сторону с презрением, возмущаясь тем, что я люблю тебя, в то время как они там, наверху, никогда не чувствовали ничего настоящего, никогда не прикасались ни к чему такому прекрасному, как ты. Я — предмет их зависти, потому что они не могут получить тебя, пока ты внизу, на Земле, в клетке моих рук, но если они ожидают, когда смогут забрать тебя после смерти, они найдут меня рядом с тобой, охраняя тебя даже тогда. Потому что никто не отнимет тебя у меня, и никто не будет любить тебя так яростно, как люблю тебя я. Куда бы ты ни пошла, я последую за тобой. Ни в этой, ни в следующей жизни нет силы, способной оторвать тебя от меня. Поэтому не смей сомневаться в моей любви к тебе.

Слезы навернулись мне на глаза, я вцепилась в его плечи, мне нужен воздух, чтобы дышать, но он не отпускал меня.

— Тогда почему ты не можешь любить меня на глазах у всего мира? — прошептала я, мой голос надломился на этих словах. — Ты говоришь, что любишь меня больше всего на свете, но скрываешь нашу любовь, как будто это что-то постыдное. Знаешь ли ты, как мне больно от того, что ты ожидаешь, что я смирюсь с тем, что мужчина, которого я люблю, не будет прикасаться ко мне ни перед кем, кроме нашего внутреннего круга? Это убивает меня.

Его лицо исказилось от боли при моих словах, его глаза были морем муки и противоречий, когда он смотрел на меня.

— Позволь мне выбирать свою судьбу. Если мне суждено погибнуть, то пусть будет так, но позволь мне быть счастливой в моем гребаном уничтожении, — потребовала я.

Он наклонился ко мне, прижался губами к моим губам в нежнейшем из поцелуев, вкус которого ужасно напоминал разбитое сердце.

— Увидимся позже, Голубок. — Он отступил назад, и прежде чем я успела ответить, он скрылся в темноте в том направлении, откуда я пришла, оставив меня со слезами, текущими по щекам, и сердцем, разрывающимся на части.

Я вытерла слезы и встала прямо, уже не чувствуя голода, но все равно направилась в сторону столовой, желая увидеть Тори, своих друзей. Придя в большой зал, я убедилась, что взяла себя в руки, и заметила всех сидящих перед большим шведским столом, который, как обычно, накрыла Джеральдина.

Я направилась к ним, нацепив фальшивую улыбку, и заняла место рядом с Тори, но как только она взглянула на меня, она одарила меня двусмысленным взглядом, который говорил, что она в курсе, что что-то случилось. Я слегка покачала головой, и она сжала мою руку под столом, в ее глазах читалось обещание поговорить со мной позже, если я захочу. Она так хорошо меня знала, но, честно говоря, я не вижу смысла говорить об этом. Орион принял решение. Он никогда не встанет рядом со мной и не скажет всему миру, что он мой, потому что, по его мнению, это будет означать конец моей попытки занять трон. Но какое право он имеет решать за меня?

Я ела свой вегетарианский бургер, пытаясь смеяться и улыбаться вместе со своими друзьями, когда они делились шутками об интервью Лайонела и обсуждали наши дальнейшие действия в борьбе с ним, но мое сердце болело, и я совсем не принимала участия в разговоре.

Сет присел рядом со мной и тихонько захныкал, а Макс взглянул на меня с выражением, которое свидетельствовало о том, что у меня плохо получается скрывать свои эмоции. Я не понимаю, зачем я вообще пытаюсь их скрыть. Они все слишком хорошо знают меня.

Калеб сидел в дальнем конце стола от нас с Сетом, и я с грустной улыбкой посмотрела на своего друга Волка возле меня, понимая, что ему очень больно. Он рассказал мне все, что произошло между ними, и я хотела бы помочь, но, честно говоря, похоже, что им нужно было все обсудить, а Сет не хочет этого делать. Поэтому вместо этого они почти не разговаривают, а если и разговаривают, то ведут себя слишком вежливо, делая вид, что все в порядке, но быстро расходятся в разные стороны, как только им удается покинуть общество друг друга. Наблюдать за ними больно.

Джеральдина достала подзорную трубу с теневым глазом и бросила ее на тарелку Дариуса.

— Ради всего святого, Джеральдина. За что? — пожаловался Дариус, полностью испортив гамбургер на его тарелке, в то время как глаз вертелся туда-сюда внутри подзорной трубы, как склизкое животное.

— Потому что я делаю заявление, ты, шут Драгунский. — Она закатила глаза, словно Дариус был неразумен, а Тори рассмеялась, заслужив укоризненный взгляд своего парня.

— Мы должны двигаться дальше, в поисках карты шпионажа, — сказала Джеральдина.

— А нужен ли нам этот гребаный теневой глаз на моей тарелке, чтобы обсудить данный вопрос? — прорычал Дариус.

— Конечно, нужен, ты, ящерица, — твердо сказала она. — Наш союзник, Опозоренный Властью, уже получил известия от своего контакта в ФБР? Может ли она достать нам карту?

— Нет, — сказал Дариус. — Франческа не ответила на его сообщение.

— Гребаная Фрэн, — пробормотала я, и Тори посмотрела на меня, кивнув в знак солидарности.

— В жопу ей кокос, — добавила Тори.

— Или ананас, — добавил Сет. — И охапку колючих груш.

— И гнилой морковкой, — позвал Тайлер через стол, и я посмотрела на него: его рука лежала на руке Ксавьера на столе, а София сидела с другой стороны Ксавьера, прижимаясь к нему с выражением удовлетворения на лице.

Я безумно рада за них, но в то же время я охренела от своей жизни. Потому что это были еще одни идеальные отношения, выставленные на всеобщее обозрение. Ксавьер при каждом удобном случае выставлял напоказ своих Сабов, а они в ответ делали то же самое с ним. Мои пальцы сжались вокруг вилки, я стиснула зубы так сильно, что стало больно, и тут Макс удивленно вскинул брови.

— Ты в порядке, маленькая Вега? — спросил он. — От тебя исходят флюиды убийственной смерти, и они портят мне аппетит.

— Прости, — пробормотала я, пытаясь сосредоточиться, воздвигая барьер и удерживая свои эмоции от утечки к нему. Мой Феникс способен остановить его вторжение в мои чувства, но я все равно должна поставить магические барьеры, если не хочу, чтобы он почувствовал вкус моих эмоций.

Я вздохнула, угрюмо ковыряя ножом свой бургер, отказавшись от всякого притворства, что испытываю удовольствие, и Сет прижался к моей голове.

— Ты в порядке, детка? — спросил он, и я пожала плечами. — О мои звезды, — прошептал Сет, дергая меня за рукав, но я проигнорировала его, набросившись на свой бургер с еще большим остервенением.

— Вот дерьмо, — вздохнула Тори.

— Он пьян? — засмеялся Кэл.

— Он идет прямо, я думаю, что трезв, — усмехнулся Дариус, а Сет продолжал дергать меня за рукав, но я рванула руку, останавливая его.

— Миледи! — взвизгнула Джеральдина, наполовину встав на стол, когда она махнула рукой, привлекая мое внимание. — Ваша единственная настоящая любовь и опозорный Вампир здесь и устраивает настоящую шумиху!

Я подняла голову и нахмурилась, увидев Ориона, который шел по пещере без рубашки и с надписью «Я люблю Дарси Вега» на голой груди, написанной, похоже, губной помадой. Он запрыгнул на стол, и все повстанцы ахнули, стараясь не обращать на него внимания, так как он пинал их обеденные тарелки и отправлял столовые приборы и еду в разные стороны.

— Подгоревшие штрудели накануне могилы моей тети Тюлип! — завопил Хэмиш с другого конца столовой, вскакивая на ноги, а Каталина пыталась усадить его обратно на место.

— Я не умею ни петь, ни танцевать, ни сочинять стихи, поэтому я просто буду кричать это очень, очень громко, — объявил Орион, глядя прямо на меня с ухмылкой на губах. Он поднес руку к горлу, произнося усиливающее заклинание, затем откинул голову назад и закричал так громко, что крыша пещеры задрожала. — Я влюблен в Дарси Вега, наследницу трона Солярии, дочь Дикого Короля — которого, кстати, Лайонел Акрукс обманом превратил в злобного сукина сына. И я знаю, что вы все считаете меня пустой тратой кислорода. — Он пнул булочку в лицо Джастина Мастерса, и она отскочила от его лба, так как он старался не реагировать. — Что мой позор заразен, и вы не хотите, чтобы он находился рядом с вами, не говоря уже о вашей драгоценной принцессе. — Он перепрыгнул с одного стола на другой, направляясь к нам, и я встала, улыбка почти расплылась по моим щекам. — Но оказалось, что она все равно хочет меня. И мне надоело принимать решения за девушку, которая всегда принимала их лучше меня. Так что если это то, чего она хочет, то она может получить это. Потому что я принадлежу ей вплоть до моего черного сердца. — Он снова прыгнул вперед, раздался шум проклятий и возмущения, когда он приземлился на мой стол, посмотрел на меня и протянул руку со сложенным в ней листком бумаги.

Я приняла его, с любопытством нахмурившись, развернула и поняла, что это такое, пока мое сердце выбивало дикую и отчаянную мелодию. На листке было написано мое последнее I.O.U. из тех, что я подарила Ориону на день рождения в прошлом году.

I.O.U.

Один поцелуй в любом месте, где ты захочешь.

— Этого не может быть! — закричал кто-то в ужасе.

— Крабовые пирожки через мой почтовый ящик, пожалуйста, прекратите это безумие, — умолял Хэмиш, пробираясь к нашему столу.

— Папа! — Джеральдина вскочила со своего места, останавливая его. — Они влюблены. А мама всегда говорила, что любовь — это как перчинка, зарытая в солонку.

— Но, милая Джеррикинс, — прохрипел он, поднося платок ко рту. — Я не могу смотреть на это.

— Тогда не смотри, — прорычала я, взяла Ориона за руку и позволила ему подтянуть меня к себе, чтобы встать рядом с ним.

Он обхватил меня за талию и притянул к своему телу, его тепло окутало меня, а в воздухе повеяло ароматом корицы.

— Ты должна мне поцелуй, — промурлыкал он с дьявольским блеском в глазах.

— Где ты хочешь его получить? — спросила я, наслаждаясь этим моментом, пока капли дождя стучали в моем нутре.

Он поджал губы, его ухмылка все еще была натянута, и я поклялась, что никогда не смогу насытиться этим мужчиной.

— Ты уверен в этом? — прошептала я, пока толпа бормотала и проклинала его.

— Нет, — серьезно признался он. — Я так боюсь того, что это будет значить для тебя, Голубок, но еще больше я боюсь причинить тебе боль. Так что если ты хочешь этого, то дело за тобой. Кроме того, теперь, когда решение принято, я могу сделать то, что хотел сделать с тех пор, как впервые увидел тебя.

— И что же это? — спросила я, мои руки заскользили по его широким плечам и обвились вокруг его шеи, когда я отстранилась от криков отвращения вокруг себя, сосредоточившись на нем и ни на ком другом. Он был всем, что вообще имеет значение.

— Поцелую тебя на глазах у всего мира и покажу им, что ты моя. — Он наклонился, и я поднесла к нему свой рот и все остальное, из чего я была сделана, вплоть до пыли, из которой состоят мои кости. Наши губы столкнулись, и, клянусь, я почувствовала, что звезды наблюдают за нами, их шепот прозвучал на грани моего слуха, словно они сговаривались, а я молилась, чтобы они прекратили действовать против нас, потому что мы достаточно настрадались, и пришло наше время быть счастливыми.

Его язык встретился с моим, и моя сестра громко закричала, стуча кулаком по столу, Наследники подхватили крик, и все мои друзья вдруг стали дружно выкрикивать, заглушая повстанцев.

Клянусь, я никогда в жизни не испытывала столько радости, как сейчас, и надеюсь, что это никогда не закончится.

— Рачки на крекере, — вздохнула Джеральдина. — А куда же тогда делся второй Длинный Шерман?

София хихикнула, издав лошадиное фырканье, указывая на свою задницу, и мы все повалились от смеха.

Мы устроили девичник в комнате Джеральдины, используя удивительно обширную коллекцию лаков для ногтей и косметических средств Анжелики, балуя себя. Джеральдина только что закончила красить мои волосы в голубой цвет, и они переливались на моих плечах, пока я сушила их с помощью магии воздуха, распущенные волны мягко спадали по спине.

— Возможно, мне стоит покрасить волосы в более яркий цвет, — задумчиво сказала Джеральдина, садясь на кровать напротив меня и Тори.

— Тебе бы подошел алый, — предложила Анжелика.

— Ерунда! Неужели мои волосы будут похожи на вареного омара, чтобы привлечь к моим берегам еще больше голодных рыб-молотов? Ты говоришь глупости, Анжелика, — сказала Джеральдина, яростно тряся головой.

— Как дела у вас с Максом? — спросила Тори.

— О, миледи, — вздохнула Джеральдина. — Я в замешательстве! Мальчик Макси заявил, что готов и желает служить в саду моей госпожи по моему зову. И как бы я хотела навсегда передать ему ключи от диких лугов и блуждающих нарциссов, но, увы… боюсь, вместо этого я должна выйти замуж за Джастина Мастерса.

— Фу, — вздохнула Тори. — Но он милый. Он, буквально, придержал для меня дверь, когда я была в сотне ярдов от нее. Я должна была идти пешком. Блядь. Так далеко. Чтобы дойти. А он все равно ждал. — Она вздрогнула.

— Это не совсем плохо, Тор, — фыркнула я. — Дариус ведь все время придерживает для тебя двери.

— Ну да, но он делает это назойливо. Так что это совсем не одно и то же, — сказала она, отбрасывая волосы, и я рассмеялась.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, у Джастина нет никакой изюминки. Он… — Я пыталась подобрать слово.

— Скучный? — предложила Джеральдина. — Скучный сверх того, что должно быть возможно в рамках нашего вида?

— Э-э, да, — согласилась я, и Джеральдина взвыла, как полузадушенная коза.

— Может, вы просто отмените свадьбу? — предложила София. — Я уверена, что твоему папе будет все равно.

— Папа дал мне свое благословение на расторжение помолвки. Но я леди слова, а кто я без слова, София? — Джеральдина вздохнула, в ужасе прижав руку к груди.

— Что, если мы расторгнем ее ради тебя? — предложила я. — Как заявление принцесс?

— Вы готовы сделать это для меня? — вздохнула Джеральдина в благоговении. — Вы встанете между мной и браком без любви с незадачливым червем и признаете его расторгнутым? Вы прогоните червяка в далекую страну, чтобы мне никогда не пришлось беспокоиться об утрате, живущей в его улитковых глазах-бусинках?

— Эээ, изгнание кажется немного излишним, но мы можем вынести решение, — сказала я, пожав плечами.

— Срань господня, неужели у нас все это время была возможность издавать указы? — вздохнула Тори. — Я хочу постановить, что никакой гребаный кофе без кофеина не должен подаваться рядом с кофеиновым добром.

— И так постановлено. — Джеральдина хлопнула себя по коленке, хотя я почти уверена, что Дариус все равно берет весь кофе Тори в последние дни.

— Могу ли я постановить, чтобы все перестали с ужасом смотреть на нас с Орионом, когда мы прикасаемся друг к другу? — ворчала я.

Джеральдина протянула руку и похлопала меня по коленке с сочувствием в глазах.

— Нет, моя милая и нежная Дарси. Ты можешь издавать только те указы, которые возможны в пределах разумного.

Я зарычала, испортив розовый лак, которым покрывала ногти, и воспользовалась магией воды, исправляя положение. — Проклятье.

— Могу я задать вам вопрос, девочки? — пискнула Анжелика, и мы все посмотрели на нее, из ее ноздрей на секунду повалил дым, а сама она стала ярко-красной. — Как вы знаете, у меня отношения с лихим Минотавром, и все было прекрасно в сексуальном плане, но прошлой ночью он попросил сделать кое-что, о чем я никогда раньше не слышала, и я сказала, что подумаю об этом, но я не уверена… и, возможно, кто-то из вас пробовал это.

— Неужели это щуп? — спросила Джеральдина, и Анжелика покачала головой. — Задний блуд? Прорастающий утиный хвост?

— Хм, нет, — сказала Анжелика. — Он сказал, что хочет, чтобы я перешла в форму Ордена, чтобы он мог забраться на мой хвост и оседлать меня, как ковбой.

У меня отвисла челюсть, когда все уставились на нее в шокированном молчании.

— Так… у кого-то из вас, девочки, наверное, был секс в форме Ордена, да? — с надеждой спросила она, переводя взгляд с Софии на Джеральдину.

— Погоди, он хочет трахнуть тебя, пока ты массивная Дракониха? — промурлыкала Тори.

— В форме Минотавра или Фейри? — в ужасе спросила я, не зная, почему это имеет значение или какой ответ будет хуже.

— Эм, второе, — прошептала она, ее щеки стали розовыми. — Значит, никто из вас никогда…

— Позволял кому-то обслуживать мою петунию, пока я — огромная трехголовая собака? — воскликнула Джеральдина. — Конечно, нет, Анжелика.

— Ну, у меня были крылья во время, но у меня не было собачьей вагины… так что это не совсем то же самое, — добавила я.

— Ох, — вздохнула Анжелика.

— Однажды я позволила Тайлеру засунуть несколько кусочков сахара в мою задницу, но я не была в форме Пегаса, — добавила София, и мы все разразились смехом.

Мы продолжали наслаждаться вечером, и в полночь я легла в постель, пахнущая ванилью и с нетерпением ожидающая пробуждения Ориона. Я надела шелковый голубой комбез, который практически был прозрачным, и накинула на него белый халат, пока бежала трусцой по прохладному коридору к своей комнате. Я подкупила одного из повстанцев, чтобы он принес мне еще немного модного белья во время последней вылазки, взамен того, что уничтожил Орион, однако он уже уничтожил ещё несколько. Это было бы даже раздражающе, если бы не было так горячо.

Я сняла халат, когда дошла до двери, бросила его на пол и улучила момент, чтобы распустить волосы по плечам и немного распушить их, после чего вошла в комнату. Прикроватная лампа была включена, но я нахмурилась, обнаружив, что она пуста.

Я взяла свой атлас с тумбочки, набирая сообщение Ориону, но отвлеклась, когда в голове зазвучал барабанный бой, и меня охватило абсолютное чувство необходимости куда-то идти. Я просто не знала, куда именно…

Я швырнула атлас на кровать и повернулась к двери, поспешив выйти из нее, так как необходимость усилилась, и я пошла по ледяным туннелям босиком, слишком отвлеченная, чтобы пустить огонь по венам и согреться.

Я моргнула и оказалась снаружи, мои ноги утопали в грязи, оставшейся после вчерашней бури, а стражники кричали мне, не обращая внимания на нарастающие барабаны в моей голове. Я потеряла счет времени, которое мне понадобилось, чтобы выйти сюда, и хотя в глубине души я знала, что это может быть опасно, я все еще не могла оторваться от судьбы, которая вела меня вперед.

— Принцесса! — крикнула одна из стражниц, пытаясь выбежать вперед и схватить меня, когда я направилась к барьеру, но я щелкнула пальцем, отбросив ее назад порывом воздуха.

Я прошла через барьер и выпустила крылья из спины, глядя в невероятно чистое небо, где звезды сияли ярче, чем я когда-либо видела, и взлетела к ним. Они шептали, заговаривали, произносили мое имя и манили меня вперед, пока я летела далеко и быстро, изо всех сил подгоняя себя, проплывая над темной и спящей землей внизу.

Я снова потеряла счет времени, когда оказалась в полете над городом, огни мерцали и сверкали в окнах.

Я полетела вниз, усиливая тягу в груди, пока не заметила травянистый холм, возвышающийся за высоким зданием на окраине города с деревьями, усеивающими его. Я не боялась, когда приземлялась, мои ноги ступали по золотым листьям и хрустели под моим весом. Ветер подхватил и понес опавшие листья вокруг меня по кругу, очерчивая кольцо, которое, казалось, гудело от ожидаемой энергии.

Мои крылья прижались к спине, когда мой взгляд поднялся к звездам, и я почувствовала, как их невообразимая сила давит на меня, заставляя мое сердце биться в прекрасном, голодном ритме.

Судьба взывала ко мне, и я знала, что стою именно там, где она хочет, чтобы я была. Я чувствовала, как судьба обвивается вокруг меня, приковывая меня к этому моменту. И в этот раз я была уверена, что это не проклятие и не жестокий поворот судьбы. Это был подарок звезд, и они вот-вот спросят меня о чем-то, на что я обязана ответить. И пока я наблюдала за небом, оно начало меняться, небеса перестраивались, пока созвездие Близнецов не оказалось рядом с созвездием Весов, сверкая так ярко, что трудно было не смотреть.

Мое дыхание стало поверхностным, так как все расплывалось передо мной в тумане, поскольку я внезапно поняла, что происходит. Мне рассказывали об этом на уроках, Тори описывала мне, я даже осмеливалась иногда задаваться вопросом, можем ли мы с Орионом тоже быть Элизианской Парой, но то, что я сама предполагала эту связь с мужчиной, которому принадлежит мое сердце, по-прежнему лишало меня дара речи.

— Привет, Голубок.

Я опустила голову и увидела перед собой Ориона, его дыхание было тяжелым, словно он пробежал весь путь сюда, и я предположила, что так оно и есть. Он шагнул в созданный для нас круг тишины, и вдруг мир за пределами кольца листьев расплылся, и мы оказались в куполе звездного света, стоя друг перед другом, не замечая никого, кроме звезд. В пузыре спокойствия воздух был совершенно неподвижен, и все было так тихо, словно мир был обмотан ватой.

Я шагнула вперед, наши руки соединились, и его глаза загорелись, когда его взгляд опустился на меня.

— Ты, наверное, замерзла.

— Я не чувствую ничего, кроме этого момента, — прошептала я, глядя на своего суженого. Фейри, выбранный для меня, идеально подходящий мне во всех отношениях. И когда я взглянула на звезды, мне стало интересно, были ли они действительно злыми, или у них просто был извращенный способ привести нас к нашим судьбам. — Они создали нас друг для друга.

Он кивнул, улыбка расплылась по его лицу, когда он притянул меня ближе, и я едва могла дышать от того, как сильно я нуждалась в нем в этот момент. Звезды шептали наши имена, сводили нас вместе, предлагали нам жить вместе, связанными и обещанными друг другу во всех отношениях. И хотя мне не нужно было признание звезд в нашей любви, чтобы быть счастливой, теперь, когда мы здесь, я не могу отрицать, что испытываю восторг от мысли, что он будет моим. Я хочу навсегда закрепить свои права на этого человека, который привнес в мою жизнь столько хорошего, что мне казалось, будто в моем теле живут лучи солнца.

— Скажи мне, что это правда, — прошептал он, заправляя прядь голубых волос мне за ухо. — Потому что я боюсь, что звезды снова играют со мной в злые игры.

— Это правда, — сказала я, усмехнувшись.

— Ну что ж, Голубок. — Он шагнул ближе ко мне, заполнив пространство между нами, пока моя кровь не стала горячей, и каждая частичка моего тела гудела от потребности быть еще ближе. — Ты поцелуешь меня и будешь моей во всех смыслах, которые только можно себе представить? Примешь ли ты сварливого засранца Вампира в качестве своего единственного настоящего партнера?

Я улыбнулась ему, мои пальцы впились в сухие листья под ногами, а крылья слегка затрепетали.

— Да. Но только если ты примешь неуклюжую зануду принцессу, как своего партнера.

Он наклонился, наши губы были на расстоянии волоска друг от друга, шепот звезд заполнил мою голову и побуждал нас идти дальше, умоляя быть вместе. Но им не нужно умолять, я выбрала этого мужчину задолго до этого момента, это лишь глазурь на торте.

— Я буду любить тебя, пока мир не превратится в пыль, — вздохнул Орион, и эти слова вызвали восхитительную дрожь в самом центре моего существа.

— Я буду любить тебя и после этого, — ответила я, и наши губы столкнулись, когда мы заключили эту связь, и пульсация силы пронеслась по моему телу, как звезды связывают наши души.

Наши языки двигались совершенно синхронно, и я застонала, когда сильнейшее желание побудило меня прижаться к нему. Наш поцелуй стал глубже, я чувствовала его повсюду, посылая дрожь по коже. Он застонал, прижав руку к основанию моего позвоночника и крепко притянув меня к себе, и я впала в безумие. Но мне нужно было больше, намного больше, черт возьми.

Мои пальцы разрывали его одежду, а он рычал мне в рот и зажимал зубами мою нижнюю губу. Его рука обхватила мою грудь, а большой палец провел по затвердевшему соску через тонкую ткань, вызвав еще один стон с моих губ. Но как только я подумала о том, чтобы стянуть с него одежду и трахнуть его прямо здесь, на этом холме, до меня донесся звук сирен, и наши губы разомкнулись.

Мигающие красные и синие огни заставили меня замереть, и моя голова завертелась, когда я увидела ряд за рядом агентов ФБР, стоящих вокруг нас на холме с магическими пистолетами в руках.

— Лэнс Орион и Дарси Вега, оставайтесь на месте! — крикнул крупный мужчина, его голос был усилен магией. — Вы арестованы по указу короля.

Орион притянул меня ближе к себе, а я прокляла тот факт, что у нас не оказалось звездной пыли, когда к нам начала приближаться шеренга ФБР.

— Дерьмо, — прорычала я, расправив крылья, прижимаясь к нему и готовясь взлететь. Но тут дротик воткнулся мне в шею, и Орион яростно зарычал, вырвав его из моей кожи и отбросив в сторону, как раз в тот момент, когда дротик вонзился в его собственную шею.

Я с ужасом встретила его взгляд, чувствуя, как мой Феникс оказался заперт глубоко в груди, как сработал Подавитель Ордена, и мои крылья исчезли.

— Что нам делать? — задыхаясь, я подняла руки, готовясь к драке, но он опустил их, качая головой с бешеным выражением лица.

— Они убьют нас, если мы будем сопротивляться, — предупредил он, и вдруг агенты набросились на нас, разнимая нас и защелкивая на наших запястьях магические блокирующие наручники.

Меня крутанули, и я оказалась в руках бывшей Ориона Франчески Скай, ее челюсть отвисла, когда она посмотрела мне в глаза.

— Ты его Элизианская Пара, — с недоверием прошептала она, затем потащила меня за собой, и я в страхе оглянулась в поисках Ориона, но с облегчением обнаружила, что его ведут прямо за мной. На мгновение я залюбовалась серебряными кольцами вокруг его темных глаз, сверкавших на меня, как звездный свет.

Моя кожа все еще горела и зудела от желания быть ближе к моей Элизианской Паре, связь между нами вспыхнула так резко, что я больше заботилась о том, чтобы вернуться в его объятия, чем о том, что нас арестовали и, скорее всего, ведут на верную гибель.

Франческа посадила меня на заднее сиденье полицейской машины на полпути вниз по холму, Ориона запихнули за мной, дверь захлопнулась и плотно закрылась.

Я тут же набросилась на Ориона, перекинув ногу через его колени, и он притянул меня к себе с нуждающимся рыком, его член был твердым между моих бедер, наши рты сомкнулись, и мы целовались так, словно единственный источник кислорода в мире находился между нами.

— Эй! — рявкнул мужчина, опустившись на водительское сиденье и ударив дубинкой по решетке между нами и передней частью машины. — Хватит уже.

Франческа села на другое сиденье и уставилась на нас, когда я повернула голову, но Орион схватил мое лицо, заставив меня снова посмотреть на него, и снова просунул свой язык между моих губ.

— Лэнс! — огрызнулась Франческа. — Это серьезно. Ты понимаешь, что сейчас происходит?

— Совершенно. Меня арестовывают, пока я пытаюсь трахнуть свою пару, — прорычал он мне в губы, его руки скользнули по спине моей маленькой ночной рубашки, схватили меня за задницу и заставили громко застонать.

— Прекратите! — снова закричал парень, снова ударяя дубинкой о прутья решетки. — Вас разделят, если вы не сможете себя контролировать.

Мы проигнорировали его, наши животные потребности перекрывали все остальное, мы боролись за то, чтобы быть ближе друг к другу, целовались, кусались и терлись друг о друга, пока машина ехала по трассе.

— Вы знали, что находитесь прямо возле участка ФБР? — позвала Франческа.

— Чертовы звезды, — выругалась я, когда Орион скользнул пальцами между моих бедер и обнаружил, что я голая и мокрая для него.

— Моя, — прорычал он, вводя в меня два пальца, и я задохнулась, оседлав его руку и постанывая, когда прикусила его нижнюю губу достаточно сильно, чтобы пустить кровь. Он со стоном попробовал свою собственную кровь на вкус и сильнее задвигал рукой, мы оба полностью потерялись друг в друге, не в состоянии даже думать о том, что находимся в полицейской машине с двумя агентами спереди.

— Блядь, мне нужно быть в тебе, — выдохнул Орион, и я потянулась к его поясу, расстегивая джинсы, собираясь исполнить его желание, но тут машина остановилась, дверь распахнулась, и меня выдернули из нее.

Я рычала и брыкалась, как дикий зверь, полосуя ногтями руки того, кто меня держал, но тут мне в бок врезался электрошокер, и я закричала, мои колени ударились о бетон и расшиблись, когда электричество прорвалось сквозь мои конечности. Мой разум был в оцепенении, я моргнула, прогоняя темноту, подняла голову и увидела, что Орион бьет парня, который ударил меня электрошокером, выбивая из него все дерьмо, так как он совсем одичал, и я улыбнулась своему дикому товарищу, когда кто-то снова поднял меня на ноги.

Франческа обеспокоенно смотрела на меня.

— Звезды прокляли нас всех, приведя вас сюда, — прошептала она.

— Тогда отпусти нас, — прорычала я, и она посмотрела на меня так, словно хотела этого.

Потребовалось три агента, чтобы вернуть Ориона под контроль, и я взглянула на огромное здание перед нами с надписью ФБР над входом.

Нас провели внутрь, рубашка Ориона была наполовину порвана, его плечи вздымались, когда он оглянулся на меня, и почему-то я почувствовала лишь прилив желания при виде этих серебряных колец, сверкающих на меня, и плотского выражения потребности в его лице.

Нас провели мимо стойки и через несколько дверей, прежде чем нас затолкали в решетчатую камеру. Восемь агентов пристально смотрели на нас, пока один из них плотно запирал дверь, а я стояла в лунном свете, проникающем через решетчатое окно позади меня.

— Нам придется связаться с королем, — обеспокоенно сказал один из мужчин.

— Он на пресс-конференции, — обеспокоенно сказал другой. — Мы не должны его беспокоить.

Мое сердце на секунду сжалось от страха, но потом я посмотрела на Ориона, и брачные узы снова вспыхнули, побуждая меня к нему.

Я забыла об агентах и побежала к нему, вскочив на ноги и обхватив его за талию, наши губы слились в неистовом поцелуе, который зажег меня изнутри.

— Вы уверены, что мы должны оставить их вместе? — неуверенно сказал один из агентов.

— Это единственная свободная камера после облавы на Сфинксов, которую мы провели сегодня днем, — ответил другой, когда Орион прижал меня к решетке, и по всей камере разнесся звонкий звук. Я стянула с него остатки разорванной рубашки и застонала от тепла его мускулистого тела, встретившегося с моим.

— Нам, хм, нужно, чтобы вы помогли нам заполнить кое-какие бумаги, — попыталась обратиться к нам одна из девушек, и Орион прервал наш поцелуй, мои губы покрылись синяками и опухли, но почему-то мне хотелось большего. Больше его страсти и силы, больше всего, что он может мне предложить.

— УБИРАЙТЕСЬ! — прорычал он. — Любой, кто останется, увидит, как я трахаю свою пару. А если останется, то я отмечу его как мертвого за то, что он взглянул на ее кожу. Я буду охотиться за каждым из вас до самого края земли, лишь бы заполучить от вас свою долю мяса.

— Лэнс, — шипела Франческа. — Тебе нужно успокоиться, тебе нужно сосредоточиться.

— ВОН! — крикнула я на нее, и она отступила назад, словно я дала ей пощечину.

Все агенты переглянулись, затем пожали плечами и выбежали из помещения. Франческа ушла последней, глядя на Ориона с оттенком проигрыша в глазах, и я оскалила зубы, моя рука по-хозяйски скользнула по его шее, она склонила голову и выскочила из комнаты, оставив нас, наконец, наедине.

Орион уже спускал ширинку и уложил меня на жесткую деревянную скамью в задней части камеры, обхватив мои бедра и направляя кончик своего члена к моему входу.

— Дай мне увидеть эти глаза, красавица, — приказал он, и мой взгляд метнулся вверх, встречаясь с его взглядом, я стонала и выгибала бедра, требуя, чтобы он прекратил дразнить меня.

Он со стоном желания осмотрел мои Элизианские кольца, взял мой подбородок в руку, поворачивая мою голову влево и вправо, изучая их, а затем заставил меня вскрикнуть, как одержимую девушку, и вошел в меня сокрушительным толчком, погружая каждый дюйм своего тела глубоко в меня. Он обхватил мои бедра, раздвигая еще шире, и мучительно медленно вытащил себя из меня, наблюдая за мной, как ястреб, охотящийся в небе.

— Чертовски идеально, — вздохнул он, затем снова вошел в меня, заставив мою спину прижаться к скамейке, и мои крики заполнили весь участок, когда он обрушил на меня всю силу своего внутреннего животного.

Мои бедра двигались навстречу каждому его толчку, и вдруг он замедлил темп, его руки оказались над моей головой, наши тела действовали вместе самым восхитительным образом, его бедра двигались и вращались, пока я не увидела звезды, моя голова откинулась назад, когда удовольствие разлилось по мне, и мое тело задрожало от его власти надо мной. Я все еще кончала, когда он вышел из меня, хотя он еще не закончил, стянул мою ночную рубашку, освобождая мои груди, посасывая один из моих сосков, одновременно играя с другим.

Я чувствовала его повсюду, моя кожа была наэлектризована от него, словно его магия проскакивала под моей кожей, но я знала, что это невозможно из-за магических наручников, блокирующих нашу силу.

Он опускался все ниже по моему телу, пока его язык не набросился на мой клитор, и он пировал на мне, словно моя киска была источником жизни, мои бедра обхватывали его, пока он лизал, покусывал и дразнил меня. Он покрутил пальцами внутри меня, всасывая их в рот с удовлетворенным гулом, а затем погрузил в меня свой язык, приподняв мою задницу руками, раскладывая меня перед ним, как на шведском столе.

Я кончила еще дважды, прежде чем он сел, вытирая свой блестящий рот тыльной стороной ладони и ухмыляясь мне, как последний мудак. Боже, эти серебряные кольца ему очень идут. Они похожи на бриллианты, инкрустировавшие его зрачки, такие яркие, словно в них горит лунный свет.

Он снова набросился на меня, но я быстро вскочила и, сжав руками его плечи, заставила его сесть на скамейку спиной к стене. Затем я оседлала его колени, обхватила твердый член, глядя прямо ему в глаза, и снова направила его в себя.

С его губ сорвался самый сексуальный звук, когда я вошла в него до конца и начала раскачивать бедрами, наши рты почти соприкасались, мы просто смотрели друг на друга, наши руки блуждали, ласкали, и огонь пробежал по моему позвоночнику, когда удовольствие прокатилось по моему телу.

Я не могла думать ни о чем, кроме него, пока он сосал свой большой палец, затем приложил его к моему клитору, позволяя мне тереться о его руку, пока я поднималась к еще одной невозможной высоте, и вдруг я снова кончила, мое тело сжалось вокруг его твердой длины, и он схватил меня за задницу, направляя вверх и вниз, пока я преодолевала волну, заставляя меня двигаться в том темпе, в котором он хотел, пока трахал меня снизу и полностью контролировал мои движения. Он входил в меня с интенсивностью, которая говорила мне о том, что он тоже находится на грани, моя киска сжимала каждый дюйм его тела, а он наблюдал за мной, словно я была божественным существом, рожденным, чтобы управлять им.

Его голова откинулась назад к стене, когда он кончил с последним твердым толчком бедер, и я почувствовала глубокий жар его тела внутри себя и между нами, его тяжелое дыхание, его стоны, словно он был в нирване.

Когда мой лоб прижался к его лбу, я поняла, что мы даже близко не закончили, потому что потребность внутри меня все еще пылала. Так что всему миру придется подождать, пока мы закончим друг с другом, поскольку я не собираюсь расставаться с его телом, пока мне физически не придется остановиться.

Он провел большим пальцем между моих лопаток, когда мои бедра начали двигаться, злодейская улыбка на его губах заставила меня задрожать.

Он провел большим пальцем по моим лопаткам, и мои бедра снова задвигались, на его губах заиграла злодейская улыбка, заставляя меня дрожать.

— Разве тебе не достаточно, партнер?

— Даже близко нет, — выдохнула я, чувствуя, как он снова становится твердым, и я так наклонилась вперед, что все, что я могла видеть — сияющие, звездные кольца в его глазах.

— Когда я закончу с тобой, Голубок, ты никогда не сможешь избавиться от ощущения меня на своей коже.