Бессмертный Меч

Глава 119

Последняя битва за Карак-Удан окончилась больше пяти часов назад. В лазарете целители и врачи закончили почти со всеми поступившими туда ранеными. Остальные же теперь отдыхали. Даже для бессмертных этот поход выдался тяжелым, чего уж говорить про наёмников и гномов. Впрочем, половина последних, как слышал Сергей, спустилась к своей святыне чтобы… работать.

Да уж, неудивительно, что эта раса по праву считается колыбелью лучших ремесленников.

Он с товарищами сидел на краю одного из колец-улиц холма ремесленников. На краю видимости ещё угадывался свет, источник которого находился за пределами города. Труп огромной саламандры до сих пор не остыл и излучал свет, как и спустившаяся с холма статуя. Половина её тела до сих пор была раскалена так сильно, что излучала свет.

Маграмин, тот старый рунным маг, погиб. Его настоящее тело не смогли найти — только врученный Хадрутом посох. И он был далеко не единственной жертвой сегодняшнего сражения.

Бык чуть свесил голову с края и посмотрел вниз, на подножье холма, где собрали тела всех погибших. Три длинных линии тел, окруженных массивом рун, что защищал их от разложения. Здесь была не официальная армия, а наёмники и гномы, поэтому каждый погибший будет похоронен, где хотел бы и как хотел бы.

Гномы, говорят, спускают своих мертвых в лаву, в Кровь Земли, как они её называют, как бы питая недра гор, где живут и творят. А у разношёрстного сборища наёмников хватает собственных обычаев. Часть похоронят здесь, в самом городе, где гномы пообещали выстроить для них достойную усыпальницу. Хотя большая часть тел отправиться на поверхность вместе с выжившими товарищами, которые похоронят погибших как должно.

Игрок бросил ещё один взгляд на мрачный участок, на самый его край, где в отдалении от тел сидел Бролог, а у его ног накрытые белой тканью обезображенные останки Вольного.

Вот главная загадка прошедшего сражения. Никто до сих пор не знает с кем именно столкнулся Вольный под крепостью правителя. Но по лагерю уже ходили разговоры о бессмертном, что осмелился разорвать ядро маны. Игроки Ордена успели узнать все подробности данного свершения и остались впечатлены.

Смерть от разрыва ядра называют одной из самых ужасных из существующих. Чего говорить, ведь за весь поход, Вольный был единственным кому хватило сил и безумия на такой поступок. И всем известный его показатель боли заставлял беспокоиться. Первый вырвавшийся из подземелья вопль хорошо слышали все участники сражения, а Бык, что оказался в числе первых спустившихся вниз, хорошо слышал и остальные. Какая боль может заставить так кричать человека, способного спокойно и молча прижечь себе обрубок конечности? Сергей поёжился от одной попытки представить, что же это должно быть.

Но мало того, Вольный после своей смерти не переродился. Большая часть неписей уже похоронила Вольного, сочтя разрыв ядра — неминуемой гибелью даже для бессмертного. Игроки относились к этому спокойнее. Все понимали, что умереть он не мог, возможно это какие-то штрафы за такое радикальное использование своих возможностей. Это все-таки игра.

Правда, те у кого Вольный есть в списке друзей, не видели его в сети и в реальности ответа от него тоже пока никто не дождался. Он посмотрел на Валькирию, нервно перебирающую какой-то браслет в руках. Именно эта девушка и её друзья привели Вольного в Дастриус, хотя насколько ему было известно после ухода Вольного из Буркума они перестали общаться. Куда больше своё беспокойство выражал Виталий Павлович. Старик нарезал круги неподалеку, не способный спокойно сидеть. Как они познакомились с Вольным и какие отношения их связывают Бык не знал.

— Не такой уж и святой этот Вольный, заставлять старика так волноваться. Все-таки они близкие друзья, мог бы и ответить, — пожаловался Бес, усаживаясь рядом со своим командиром.

— И с чего такие выводы?

— А ты думаешь с кем постоянно ходит играть Виталий Павлович?

— Откуда узнал, Бес? — спросил друга Бык, предварительно глянув на лицо — проверить не очередная ли это надуманная теория или шутка.

Про любовь Виталия Павловича к шахматам знали все. Многие уже успели с ним сыграть — старик никому не отказывал. Хотя результаты, конечно, были не в пользу младшего поколения. Выиграть у него хотя бы раз никому из молодёжи не удалось. Сергей знал, что Виталий Павлович временами играет даже с главным координатором и, пусть результаты тот никогда не называл, кажется там расклад не сильно отличался. Сейчас он играет в основном с Лесником и Вуду, а ещё периодически уходит играть со своим другом, но кто этот человек никто не знал.

— Ты же знаешь я вроде как по губам умею читать.

— Опять подслушивал?

— Ну не то, чтобы, — улыбнулся Бес, всем своим лицом показывая, что именно это он и делал, — так получилось. Ну ты знаешь. В общем видел разок, как они с главным разговаривают. Так и узнал.

Как-то переварить эту информацию Сергей не успел. Облако белого тумана в десятке шагов от него сложилось в фигуру Мрачного Клинка. Виталий Павлович оказался рядом с ним в ту же секунду.

— Ну что?

Парень покачал головой.

— Не-а. На сообщения не ответил. Трубку тоже не взял.

Сергей увидел, как легкое беспокойство на лице Варяга превращается в настоящую тревогу. Тогда старик повернулся к Валькирии.

Тарас сидел у себя дома, на полу, достав коробку с самыми ценными своими воспоминаниями. У него был тяжелый бой. Было очень больно, пусть и не долго. Давно он не сражался с таким упорством и яростью. Наверное с тех пор, как его отправили в Последний Путь. Бои в Монастыре не могли сравниться с сегодняшней схваткой.

Бой один на один. Бой, который он проиграл. После того, как Инарокс поглотил сердце проклятья, он полностью восстановился и стал значительно сильнее. Настолько, что даже имея практически бесконечный запас маны, Тарас ему уступал. И в этот раз он не смог компенсировать разрыв своими навыками. У него изначально осталась только одна нога. И если с одним ледяным протезом вместо ноги, который он периодически «вмораживал» в пол, ещё как-то можно было сражаться, то когда ему оторвало вторую ногу шансов продолжать схватку на равных уже не осталось. Да и к тому моменту от его тела осталось не так много. Рвущаяся наружу мана из разорванного ядра буквально сжигала его изнутри. Когда Инарокс прибил его к стене до его шеи Тарас уже не доставал, поэтому схватился за руку, направив в собственные ладони всю доступную ману. В следующий миг кулак бога пробил его грудь и мир потух.

В чертогах боль не отступила сразу, хотя, может быть это были просто слишком яркие воспоминания. Легче стало, когда он лег посреди ручья, обдавшего его ледяной водой. Там он заметил и время на таймере: вместо пятнадцати минут, на них было двадцать четыре часа.

После этого он вышел из игры и достал свои воспоминания. Вокруг лежало много листков с рисунками и записями. В руках он держал сразу несколько, скрепленных вместе. На нём был портрет его брата, со шрамами от когтей пумы на лице и счастливой улыбкой, из-за которой он всегда и считал его способным совершить невозможное. Ведь как иначе её объяснить? В месте, где они выросли такая улыбка была просто невозможной.

— Прости, Макки.

Стремление Макки сломалось во время боя. Это была главная его потеря в этой схватке, несмотря на испытанную боль и все штрафы, которые он получит за использование уничтожения ядра. Не то чтобы он рассчитывал, что это оружие всегда будет с ним, хотя Тарас намеревался сделать всё от него зависящее, чтобы так оно и было. Просто оно сломалось слишком быстро.

Нет, в этом нет вины гномов, что помогли ему его сделать. Стремление Макки показало себя более чем достойно. В сражении с Инароксом он совсем его не берёг, но несмотря на это первым оружие подвело именно бога. Макки разнёс лезвие вражеской глефы, поэтому прибило к стене Тараса уже обломком настоящего оружия. Но перед этим Инарокс решил лишить оружия и его. Он коснулся лезвия, выпустив в то какое-то заклинание, что-то, созданное специально для уничтожения вражеской экипировки. Тарас не знал, как это остановить, поэтому просто сражался пока Стремление Макки не разлетелось на куски у него в руках. После этого шансов убить Инарокса у него уже не было.

Тарас запрокинул голову назад. Сейчас он испытывал странные чувства: это был первый его такой проигрыш. Умирать в игре для него было не в новинку, но это всегда было следствия либо слишком большого числа противников, либо слишком плачевного состояния, либо враг изначально превосходил его силой настолько, что одолеть его у него не было никаких шансов. В этот раз всего этого не было — он проиграл потому, что ему не хватило навыков. Во время схватки с Инароксом были моменты, когда у него имелось преимущество: первые минуты с появления благословления богов гномов и позже, когда он уничтожил ядро маны, а Инарокс не успел поглотить силу проклятья. Он должен был победить тогда, но Инарокс оказался слишком хорошим бойцом и смог выстоять в эти периоды. Инарокс оказался лучше, чем он. С таким Тарас сталкивался впервые.

От продолжения осмысления этого факта его отвлекли звуки шагов в подъезде. Кто-то поднялся на его этаж и остановился у двери в его квартиру. Тарас уже стоял рядом, спрятав руку с ножом за спину.

Раздался звонок.

— Кто это? — спросил Тарас, не открывая двери.

— Это я, Тарас.

По голосу он понял, что за дверью стоит Виталий Павлович.

— Кто с вами?

Тарас слышал, как по лестнице к нему поднималось двое людей.

— Со мной приехала Даша. Она знала, где ты живёшь.

— Мы хотели узнать в порядке ты или нет, — добавила уже девушка.

Ещё несколько секунд он прислушивался, пытаясь уловить что-нибудь подозрительное за дверью, пока не остался удовлетворен отсутствием каких-либо посторонних шумов. Он спрятал нож обратно в тайник и открыл дверь.

Даша чуть приоткрыла рот увидев его снова. Сейчас он был в своей домашней одежде, не подразумевающей под собой длинные рукава и закрывающий шею воротник. Да и повязки он дома не носил. Виталий Павлович с его видом свыкся быстро, пусть и сам впервые видел глубокую рану, что отняла у парня левый глаз.

— Ты не отвечал на сообщения и звонки. А когда я узнал, что именно ты провернул, то забеспокоился, — объяснил причину своего приезда старик, — Попросил Дашу показать, где ты живёшь.

— Я в порядке, — Тарас отошел к стене, освобождая путь внутрь, — заходите, раз уж приехали.

Виталий Павлович пропустил девушку вперед и зашёл следом. Даша разулась первой и прошла вперед, заглянув в комнату. Заметила на полу множество листов, но с чем именно она разглядеть не успела: Тарас быстро заслонил собой обзор и закрыл дверь в комнату.

— Проходите на кухню. Хоть чаем вас угощу.

Гости сели за стол, а Тарас, поставив на плиту чайник, встал, уперевшись спиной в кухонную столешницу.

— Извините, что заставил беспокоиться, Виталий Павлович. Схватка вышла не легкой и мне нужно было немного подумать.

— Я уже слышал от смертных. Ты уничтожил своё ядро маны. Твоё тело до сих пор не исчезло и некоторые уже посчитали тебя мертвым.

— Знаю. Я пролистал немного системные сообщения, прежде чем выйти. Это один из штрафов. Срок моего возрождения увеличен до двадцати четырёх часов.

— Какие ещё штрафы тебе дали?

— Так, ничего критичного для меня. Я сброшу информацию о штрафах вашему главному. Лучше расскажите мне чем всё закончилось.

Чайник скоро закипел и разговаривали, уже потягивая горячий чай с печеньем — одним из последних кулинарных экспериментов Тараса. Виталий Павлович рассказал ему о прошедшем сражении: самопожертвовании Маграмина, боях в крепости, волне берсерков и о штурме дворца. Тарас в свою очередь рассказал старику, что его противником стал Инарокс — их старый знакомый, оказавшийся тем, кто и привёл Карак-Удан к гибели.

Даша в разговоре почти не участвовала. Девушка изучающе разглядывала новые шрамы на теле Тараса. Раньше, когда они ещё общались, парень всегда носил повязку и одежду с длинным рукавом, даже у себя дома, когда они приходили к нему. Это был первый раз, когда она увидела скрытую широкой повязкой часть его лица. Глубокая рана, уничтожившая левый глаз, была самой страшной из всех, что Тарас носил на своё лице. Руки — такие же изуродованные, как и ладони. Порезы, ожоги, следы укусов и рваных ран покрывали руки почти целиком до самого торса. А на шее она увидела несколько глубоких порезов, таких, от которых можно и умереть. Она уже отвыкла видеть его таким. Ведь в игре он выглядит как обычный молодой человек.

— Вам стоит сообщить своим, чтобы проверили крепость на поверхности, — сказал Тарас, допив оставшийся чай одним большим глотком, — Сердце проклятья уничтожено. Не знаю, сразу умрёт нежить или нет, но без подпитки из Карак-Удана её окончательная смерть лишь вопрос времени.

— Думаешь, нам стоит попробовать захватить крепость? — спросил старик, съев очередную печеньку.

Тарас пожал плечами.

— Этот вопрос уже не в моей компетенции. Нежить в центре крепости, наверняка очень сильная. Но у вас всё ровно в паре дней пути целая армия. Если проклятье будет угасать быстро, то шансы есть. Вопрос лишь в том, сможете ли вы что-то с этого получить. Вряд ли вам отдадут крепость во владение, но за освобождение может быть что-нибудь перепадет. Как минимум там наверняка можно будет найти какие-нибудь артефакты или экипировку. У меня слишком мало информации, чтобы советовать на этот счет. Я просто говорю, что это один из вариантов рассмотреть который будет не лишним. Попытаться взять под контроль наземный торговый узел над независимым городом гномов стоит возможных дивидендов.

Виталий Павлович достал телефон и быстро набрал несколько сообщений. В гильдии были специальные люди на случай, если в реальности появиться какая-то информация, с которой руководству в игре требуется немедленно ознакомиться. Среди игроков-контрактников он занимал довольно высокую позицию, как один из лидеров боевиков Буркума, поэтому мог пользоваться подобным функционалом.

— А сам-то ты как? — спросил Виталий Павлович, спрятав телефон, — Мы нашли твое тело. Оно выглядело ужасно, а ты играешь на ста процентах.

— Да, было очень больно. — признался Тарас, — Поговорите с руководством клуба. Этот приём нужно запретить. Насколько я понял исходя из системных сообщений, боль от разрывая ядра игнорирует болевые настройки пользователя, вместо этого выбирая один из четырёх заложенных уровней, наиболее приближенный к пользовательскому. Исходя из него будет высчитана и эффективность. Минимум — двадцать пять процентов. Это больше чем ваши игроки смогут выдержать. Гарантирую, драться в таком состоянии они не смогут. Да и в целом на данном этапе развития они наверняка умрут не успеет пройти и полминуты. Меня благословил, кажется, весь гномий пантеон. Со всеми эффектами и повышенными характеристиками крепость моего тела была как у игрока с уровнем под сотню. И даже так больше нескольких минут моё тело не выдержало бы.

Объясните это главному координатору. Тело в игре способно пережить травмы, которые человек в реальной жизни никогда бы не пережил. А это значит, что можно испытать боль, которую в жизни испытать просто невозможно. Энергетическая сеть — считай вторая нервная система, только она не перестает посылать болевые сигналы, какие бы повреждения не несла.

— Ты точно в порядке? — ещё раз решил уточнить, после услышанного.

— Точно, Виталий Павлович, — ответил Тарас, улыбнувшись, — Да, сегодня открылась парочка новых граней, казалось, изученного чувства, но ничего критичного. Меня больше беспокоит то, что я впервые проиграл такой бой.

— Ты шутишь? — удивилась Даша. — От тебя почти ничего не осталось! Я сама видел. Ты сделал всё, что можно было сделать. Никто не смог бы сделать большего.

— Наверное, — не стал спорить Тарас, — но этого всё ровно не хватило. — Парень поднял раскрытую ладонь останавливая следующую реплику девушки, — Я не настолько заносчив и высокомерен, чтобы первое такое поражение задело моё чувство собственного достоинства. Нет, это кое-что другое. Вы не поймете…

Он проиграл бой. Впервые в жизни. Он множество раз в них участвовал и всегда выходил в итоге победителем. И всегда видел, чем оборачивается поражение для противника. Сегодня проиграл он сам, но остался жив. Да, это была всего лишь игра, но почему-то чувство неправильности происходящего не отпускало его.