Бобовые сласти

Глава 10

Звонил телефон.

Сэнтаро поднял голову. Из-за штор пробивался свет. На часах перевалило за восемь. Зачем ему кто-то звонит и почему за окном светло — он не понимал. Но телефон не унимался. Чтобы взять трубку, пришлось доползти до кухни.

— Шеф? Что происходит?!

Голос Токуэ-сан. Вместо ответа он промычал что-то невнятное, и она переспросила:

— С вами все нормально?

— Э-э…

— Где вас носило?

Перед глазами Сэнтаро мелькнули рельсы, а ладони вспомнили заскорузлый ствол.

— Ну, я…

На всякий случай он уже давно дал старухе запасные ключи от «Дорахару». Скорее всего, лавку она уже отперла и варит бобы в одиночку.

— Проспали, что ли? Или нездоровится?

— Мне очень неловко, но… — Он хотел добавить, что скоро придет, но эти слова вдруг застряли в горле. — Я сегодня не в форме.

— А что такое?

— Переутомился, похоже.

— Оклемаетесь?

— Да! Просто… надо бы отдохнуть.

Чуть помолчав, Токуэ-сан сказала:

— Ну, еще бы! Отличная идея. Сколько можно работать без выходных?

— Мне очень неловко.

— А я-то уже бобы на огонь поставила… Придется ждать, пока доварятся!

— Простите меня. Сами управитесь?

— Да я-то управлюсь, а вы? Может, сразу возьмете дня два или три?

«Страшно представить, куда меня занесет за два-три дня такого „отдыха“, — мрачно подумал Сэнтаро. — Хорошо, если вообще вернусь…»

— Завтра буду как штык, — отрезал он. — А вы, Токуэ-сан, как закончите с варкой, — сразу идите домой! Слышите?

— Ну да. Так и сделаю… Вот только… — Она выдержала паузу, словно собираясь что-то добавить.

— Очень вас прошу! — оборвал ее Сэнтаро и отключился.

На следующее утро он прибыл в «Дорахару» даже раньше обычного. Но уже подходя к лавке, учуял сладковатый аромат, растекавшийся из-под железной ставни.

— Токуэ-сан?!

— О! Это вы, шеф?

— Токуэ-сан! Что вы тут делаете в такую рань?

— Да вот, решила — приготовлю-ка цубуан вместо вас…

— Вместо? — растерялся Сэнтаро.

Как все это понимать? Токуэ-сан начинает работу сама, когда ее здесь и быть не должно?

— Виноват! — выдавил он со смущенным поклоном.

— Как самочувствие, шеф? — спросила она с улыбкой, оторвав на секунду взгляд от кипящих в котле бобов.

— Да вроде бы оклемался.

— Работать без выходных — это очень неправильно!

— Ладно. Обещаю над этим подумать…

Просунув руки в рабочий передник, он начал застегивать пуговицы на спине. Но внезапно застыл как вкопанный.

Вчера по телефону Токуэ-сан сообщила, что варит цубуан. Значит, сегодня начинки хватит на целый день! Зачем же она теперь готовит еще?

— Токуэ-сан! Вчера вы уже готовили цубуан, не так ли? И где же он?

— Что?.. Ах, вчера…

Подняв взгляд от котла, старушка посмотрела куда-то в сторону. И перед тем, как повернуться к нему, смущенно пожала плечами.

— Просто я присела отдохнуть… и подумала, чем бы еще заняться… А тут пришли покупатели…

— Кто пришел??

— Ну, первые покупатели… Что было делать? Пришлось им открыть…

— Как? Вы открыли лавку?! — Сэнтаро помотал головой. — Но… как вы подняли штору?

— Ну, я-то сама всю жизнь закрытых штор не выношу… Так что открыла хотя бы снизу, вот как сейчас. И покупатели подзывали меня через щелочку.

— Но вы же обещали мне, так или нет? Что приготовите бобы — и сразу домой! — От волнения у Сэнтаро вспотели подмышки. — А как же лепешки?

— Да как? Попробовала печь сама.

— И что? Получилось?

— Ну… что-то получилось. Простите меня, шеф!

— Как-то поздновато для извинений!

Старушка ткнула деревянной лопаткой в сторону кассы:

— В вашей бухгалтерии я, конечно, не разбираюсь… Все, что продавала, записывала вон там, на бумажке.

— Ох… И кто вас только просил!

Ее «бухгалтерия» выглядела проще некуда. Строчка за строчкой: сколько продано — и сколько уплачено. Все тем же старательным почерком, большими округлыми цифрами.

А продано было немало!

— И всем этим вы занимались одна?

— О да, без продыху. Покупатели все подходили и подходили…

— И вам никто не помогал?

— Первый покупатель помог поднять штору. А последний — закрыть.

Сэнтаро опустился на кухонный стульчик. Голова просто кругом шла от вопросов. Как же она смешивала тесто? Что за лепешки умудрялась выпечь такими пальцами? А ведь еще и деньги ими брала! Что при этом думали покупатели??

— Простите… — повторила Токуэ-сан.

— Да ладно. Просто я очень удивился. Вы что, не могли хоть по телефону предупредить?

— Могла, но… вы бы все равно не позволили, верно же?

Что говорить, она нарушила все правила, какие только могла. Но разве не сам Сэнтаро подтолкнул ее к этому? Кого же теперь обвинять? А она теперь стояла перед ним, вжав голову в плечи и вцепившись в деревянную лопатку, точно ребенок, выставленный на семейное поругание.

— И все-таки… вы умудрились столько продать! Наверное, страшно устали?

— Да. Очень.

— Но сегодня с утра вышли снова?

— Да. С рассвета.

Не понимая, как на все это реагировать, Сэнтаро зачем-то с силой шлепнул самого себя по щеке.

Токуэ-сан в шоке дернула головой, но Сэнтаро с безучастным видом взялся за мерную чашку.

— Шеф…

— Ладно, проехали. Сколько адзуки вы сегодня закладывали?

— Дайте вспомнить… Сухих бобов — два кило!

Прикинув в уме нужную пропорцию, Сэнтаро засыпал в чашку сахар для сиропа.

— Шеф!

— Что?

— Зачем вы так сделали? Чтобы взять себя в руки?

— Вовсе нет…

Зачем он ударил себя — он и сам не знал.

Весь тот день Токуэ-сан была очень жизнерадостной — и, помешивая бобы деревянной лопаткой, болтала обо всем на свете.

— Откуда вы родом, шеф?

— Из Такаса́ки.

— И оттуда перебрались в Токио?

— Не сразу… Я много где жил.

— Правда? Как интересно! — Она с завистью вздохнула.

— Да не сказал бы. Просто мотало по жизни, и все.

— И по каким же краям?

— О, только по району Канто.

— Ну, тоже неплохо! А я все детство в Айти провела…

— В префектуре?

— Ну да, от Тоехаси — еще час на поезде… Настоящая глухомань! — Токуэ-сан оторвала взгляд от котла, что делала крайне редко, и смотрела на Сэнтаро. — Но сакуры там — невероятной красоты!

— Да ну? Это где же именно?

— Ну, э-э… — Она чуть замялась. — Есть места. Там большая скала, у подножия река. Вот по ее берегам и растут сакуры.

Названия родной деревушки она так и не сообщила.

— Вы иногда возвращаетесь туда?

— О нет! Там я не бывала уже с полвека… — Старушка покачала головой. И, устремив взгляд обратно в котел, сменила тему: — А что вы любите есть? Что там за деликатесы, в вашем Такасаки?

— Да кроме дарума-бэнто, ничего и не припомню… Ну, знаете, которое на всех вокзалах продают? Дорожный ланч с грибами сиитакэ… — Наливая в кастрюльку воды для сиропа, Сэнтаро улыбнулся. Беседы с Токуэ-сан и раньше напоминали ему разговоры с первоклашкой. Но теперь он даже мысленно благодарил ее за столь наивную болтовню. — Эти круглые коробочки у «Дарумы» всегда или красные, или белые. Никогда не знал почему. Может, наполнение разное?[8]

— Вокзальное бэнто — это здорово! Особенно в пути…

— Ну а вас, Токуэ-сан, чем баловали в детстве? В Айти, я слышал, любят удо́н с овощами в мисо? Да и лапша кисимэ́н — из ваших краев, не так ли?

— Да что вы! — замахала руками старушка. — В моем детстве о таких деликатесах никто и не слыхивал! Вокруг была сплошная глухомань. Мы любили засаливать лепестки сакуры. А потом заливали их кипятком и пили вместо супа.

— Ничего себе… Звучит как рассказ о какой-нибудь загранице!

— Так и есть. Тогдашняя Япония — совсем другая страна…

Сэнтаро поставил на огонь кастрюльку с водой и согласно кивнул.

— Все когда-нибудь меняется, это верно. Ничто не вечно… Вообще ничто.

— Вы о чем это? — удивилась Токуэ-сан. И внимательно оглядела его с головы до ног.

— Да ладно, это я так… О себе.

— А точнее?

— Ну, просто… я должен деньги. Этому заведению. А точнее — вдове моего прежнего босса.

— О боги!

— Долгая история… Но в общем, случилась в жизни черная полоса. Когда я не выдержал и оступился.

— А может, вас водят за нос мошенники?

— Теперь уже нет. Из долговой ямы меня выкупил мой бывший босс. С тех пор я работаю здесь. И расплачиваюсь понемногу с его супругой… Эй! Вы за бобами следите? — напомнил он, перехватив ее пристальный взгляд.

Спохватившись, старушка снова уткнулась в котел с цубуаном.

— И как же вы, шеф, умудрились вляпаться в такие долги?

Он взглянул на воду в кастрюльке. Со дна уже поднимались, танцуя, мелкие пузырьки.

— Стыдно признаться, но… Жить по правилам мне удавалось не всегда. Довольно долго я не понимал, чем в жизни лучше заняться. За что ни брался — ничего не получалось как надо. В молодости хотел стать писателем. А в итоге так и не написал ни строчки. Столько лет угрохал на дораяки. Но крутого кондитера из меня тоже не вышло! Я просто бесполезный разгильдяй. И тут уже ничего не изменишь.

— Но вы же столько работаете… С утра до вечера, без выходных!

— А толку? — криво усмехнулся он. — Дальше-то что?

Токуэ-сан погасила огонь под котлом с бобами. Но почему-то не торопилась их промывать, как обычно. Не сводя глаз со сваренных бобов, она выдержала долгую паузу. А затем повернулась к Сэнтаро:

— А дальше мы постараемся вместе. Я помогу!

Вода для сиропа в кастрюльке перед Сэнтаро начала закипать.

— Вы и так мне здорово помогли. У моих лепешек наконец-то появился свой вкус! Куда уж дальше-то? Я, конечно, страшно вам благодарен, но… Если судьба — злодейка, от нее и правда не убежишь!

Сэнтаро покачал головой и взялся за чашку с сахаром.

— Судьба?! — Голос Токуэ-сан вдруг странно изменился. — Не бросайтесь такими словами, шеф!

— А??

— Молодым и здоровым людям не пристало рассуждать о судьбе…

Похоже, его отчитывали как мальчишку. Сконфуженный Сэнтаро уставился в пол.

— Я и сама… очень долго пробыла там, откуда нельзя выходить, — тихо добавила Токуэ-сан. И, покачав головой — так, словно собственные слова не понравились ей на вкус, — принялась наливать в котел свежую воду.

— Прошу прощения… — сказал Сэнтаро. — Спасибо, что переживаете за меня.

— И вы меня простите… — отозвалась старушка, не глядя него. — Забудьте, если можно.