Бобовые сласти

Глава 21

Наступил Новый год.

Все первые три дня января шел дождь пополам со снегом. Но Сэнтаро продолжал работать. Сидеть в выходные дома, накачиваясь в одиночку терпким сакэ, желания не было, — и он решил в эти дни заступать на работу затемно, а торговлю начинать даже раньше обычного. Может, все-таки удастся подзаработать, предлагая дораяки тем, кто уже с утра понесет свои новогодние молитвы и пожелания в храм по ту сторону станции?

Увы! Как он и опасался, продажи все равно оказались вялыми. В первый же рабочий день Хозяйка, проверив гроссбух, громко, с фальшивым пафосом вздохнула:

— О-о-ох!! Ну, все! Пора менять и блюдо, и вывеску.

Идею насчет окономияки Хозяйка, похоже, придумала совершенно случайно. Но чем чаще упоминала о ней, тем гениальней сама себе казалась. А теперь еще и спросила у Сэнтаро: останется ли он работать под новым флагом, если вместо лепешек ему придется жарить капусту?

Кивнуть утвердительно у Сэнтаро не вышло.

— Давайте пока не бросать дораяки, — ответил он. — Хотя бы из уважения к памяти вашего мужа… По крайней мере — до тех пор, пока я не выплачу все, что ему задолжал.

Хозяйка с явным сомнением склонила голову набок и поджала губы.

— Для нормального бизнеса не важно, что именно ты продаешь! Лишь бы сам бизнес не загибался. Это средство для выживания, вот и все.

Конечно, Сэнтаро понимал, о чем она. Но согласиться все же не смог.

Для нормального бизнеса ты должен продавать людям нормальный цубуан, даже если это тебе и не очень выгодно. А бизнес, которому не важно, что продавать, — занятие в корне порочное и бесперспективное. Так полагал Сэнтаро.

Впрочем, была у него и еще одна, куда более важная причина не соглашаться с Хозяйкой.

Если он, Сэнтаро, не продолжит варить цубуан по методу Токуэ-сан — искусство приготовления такого цубуана просто исчезнет из этого мира. Как и единственное свидетельство того, что женщина по имени Токуэ Ёсии когда-то жила на свете.

Открытка от Токуэ-сан пришла в середине января — в тот же день, когда Сэнтаро окончательно разругался с Хозяйкой насчет дальнейшей судьбы «Дорахару».

Никаких дораяки в ее голове больше не существовало. Как Сэнтаро ни уговаривал ее по привычке — мол, давайте потерпим еще немного, и все наладится, — никаких убедительных для нее аргументов он придумать больше не мог.

Конечно, и сам Сэнтаро был уже на пределе. При одной мысли о старых клиентах, которые уже никогда не придут, он готов был проклясть все на свете.

И все же при виде старательного почерка Токуэ-сан на душе его хоть немного, но посветлело. Она сообщала, что все новогодние праздники пролежала с простудой в постели. Извинялась за то, что не поздравила его отдельной открыткой. А заканчивала тем, что «уже восстановилась» — и готова вновь увидеться с ним в любой удобный для него день.

«И когда вы приедете, мы с Мориямой возродим традиции нашей кондитерской бригады!» — гласил постскриптум.

— Нужно ехать! — пробормотал Сэнтаро, замерев с открыткой у плиты. — Все равно клиентов кот наплакал…

«Тэнсеэн» заливала все та же оцепенелая тишина. Но теперь — видимо, из-за оголенных деревьев — она казалось еще пронзительней. Стылый ветер под безоблачным небом пробирал до костей.

По уже знакомой дорожке Сэнтаро добрался до супермаркета, не встретив по пути ни единой живой души. И как только вошел в магазин, его ноги остановились сами.

— Токуэ-сан?!

Морияма-сан — та, что в прошлый раз угощала их французским печеньем, — сидела с Токуэ-сан бок о бок. Завидев Сэнтаро, она тут же помахала рукой, и он подошел к их столику.

— Добрый день! — улыбнулся он как можно бодрее. — Сколько лет, сколько зим…

Ни голосом, ни лицом он старался не выдать своего испуга. Но изменения в облике Токуэ-сан ошеломили его. С их последней встречи прошел всего месяц, но она как будто постарела на несколько лет. Щеки ввалились, лицо посерело, и, хотя она улыбнулась ему в ответ, глаза оставались тусклыми и безжизненными.

— Токуэ-сан? Похоже, этот насморк был особо нахальным?

— О да… — отозвалась она. — Это было ужасно. Я даже есть не могла…

Она поправила скрюченными пальцами остатки седеньких волос, зачесанных на пробор и свисающих, точно листья у пальмы.

— Ей было очень плохо несколько дней! — доложила Морияма-сан и весьма комично изобразила лицом и ладонями знаменитый мунковский «Крик». Очевидно, примерно так выглядела Токуэ-сан в самой тяжелой фазе болезни.

— Ох, ну перестань! Я ведь уже поправилась!

— Прости. Но мне и правда почудилось, будто ты решила присоединиться к своему благоверному!

— С этим пока повременим… Мы ведь не показали шефу, что еще вытворяет с бобами кондитерская бригада «Тэнсеэн»!

Несмотря на крайнюю изможденность, говорила Токуэ-сан на удивление жизнерадостно.

— Вы действительно поправились? — уточнил Сэнтаро, не сводя с нее глаз. Будто защищаясь от его пристального взгляда, она небрежно помахала рукой.

— Все в порядке! На Новый год было хуже, вот и провалялась в постели.

— Простите. Я даже не знал…

— Вот и не волнуйтесь! Зато теперь я счастлива, что вы здесь.

Морияма-сан вдруг поднялась и куда-то отошла, оставив их наедине. Но уже через пару минут вернулась с большим подносом в руках.

— Простите за ожидание, — проговорила она и водрузила поднос на столик. Над тремя глубокими чашками поднимался едва заметный белый пар. — Разогрела в микроволновке.

Сэнтаро заглянул в чашку.

— О! Так это же…

— Новогодний ужин, перезагрузка! — торжественно объявила Токуэ-сан и сложила перед носом ладошки.

— Фирменный дзэндзай[15] от кондитерской бригады! — пропела ей в тон Морияма-сан.

Под косыми лучами солнца в чашках переливался хорошо знакомый цубуан. Блик от каждой отдельной фасолинки, выглядывающей из густого, бордовых оттенков супа, вливался в общую световую симфонию. Сладкий, манящий аромат тут же растекся и до соседних столиков. «Какой запах… Что это?» — послышалось сразу с двух или трех сторон.

— Угощайтесь! — Морияма-сан поставила чашку перед Сэнтаро.

— Пробуйте, пока горячее! — добавила Токуэ-сан. — Думаю, вам понравится, даже если вы не любите сладкое.

Сэнтаро уже готов был признаться, что за всю свою жизнь ни разу не доел новогодний дзэндзай до конца. Но едва попробовал это — как его лицо тут же вытянулось от удивления.

— Вот это да… — невольно вырвалось у него. Легкая сладость расслабляла мышцы щек и горла, придавая удивительную легкость шее и голове.

— Току-тян? Про свое не забудь! — напомнила Морияма-сан.

— Да-да, конечно! — спохватилась Токуэ-сан и достала из сумочки маленький пластиковый контейнер. — А теперь, шеф, попробуйте еще вот это…

Открыв контейнер, она выставила его на столик. И, подцепив оттуда палочками некий зеленовато-бурый салат, отложила небольшой горкой на отдельное блюдечко.

— Соленое комбу[16]! — объявила Морияма-сан. — Фирменная закуска от Току-тян. Пальчики оближете!

— Соленое комбу?

— С ним — совсем другое дело! — Она взяла палочками пару ниточек комбу, положила на язык и посмаковала. — Мм… Идеальное сочетание!

Недоверчиво хмыкнув, Сэнтаро набрал немного комбу и сам. Упругие водоросли, подрезанные ровно по той длине, чтобы помещаться во рту, отдавали нежной кислинкой, от которой начинало щекотать горло. Положив это в рот, он ощутил приятную мокрую упругость.

— О? А там что… соленая слива?

— Угадали! Я подмешивала соленую сливу и сисо[17].

Сэнтаро снова попробовал суп.

— Это потрясающе! — воскликнул он и обвел обеих старушек озадаченным взглядом. — И суп, и комбу… Как же вы это делаете?

Он понимал, что в двух словах на это ему никто не ответит, но другого способа выразить свое восхищение не нашел.

Токуэ-сан хихикнула.

— Готовить каждое блюдо не очень сложно. А вот совмещать эти вкусы — наша старая традиция. Именно так наша кондитерская бригада угощает людей на каждый Новый год.

— Ну да… Только на этот Новый год Току-тян заболела и свалилась в постель. И мне пришлось готовить суп в одиночку, а готовые водоросли покупать в магазине… Но сегодня она наконец встала на ноги — и специально к вашему приезду засолила комбу как полагается!

— Огромное спасибо… — протянул оторопевший Сэнтаро. И только тут заметил, что бобового супа в его чашке уже почти не осталось. — В жизни не пробовал такого потрясающего дзэндзая!

— Ты слышишь, Току-тян? Вроде ему понравилось?

— Еще как! — подхватил Сэнтаро. — Легкая сладость с таким деликатным соленьем… Просто сады в душе цветут!

— Кстати, в суп мы тоже добавили соль! Но совсем чуть-чуть — с учетом того, что будет еще и комбу. Кто не знает, даже не заметит… — проговорила Токуэ-сан и наконец-то попробовала суп сама. Глаза ее уставились куда-то вдаль, но уже через пару секунд на губах заиграла улыбка. — Что ж… Похоже, на сей раз баланс удался?

Сэнтаро с Мориямой-сан дружно кивнули.

— Шеф!

— Что?

Поставив чашку, Токуэ-сан заглянула Сэнтаро в глаза.

— Но вы-то уже заметили, что в моем цубуане всегда есть хотя бы немного соли, верно?

— Э-э… да, конечно.

— А в том фабричном цубуане, что вы использовали до меня, разве соль была?

— В китайском-то? Нет, конечно!

— Вот! Если сладость ничем не оттенять, она превращается в приторность — и сразу же приедается.

Что тут скажешь? Токуэ-сан зрила в корень. Конечно, о том, что все это — дело вкуса, можно рассуждать очень долго. Но сам Сэнтаро и правда никогда не доедал те дораяки даже до середины. И уж чего-чего, а соли в том китайском цубуане просто не могло быть по определению.

— Вот я и подумала, что любителю сакэ вроде вас, шеф, понравится, если в цубуане будет немного соли.

— О! Так вот почему я…

— Не любите сладкое, но едите мой цубуан? Спасибо соли!

— Тогда уж спасибо вашему искусству обращаться с бобами!

— Но разве без соли вы доели бы этот суп до конца?

— Э-э… вряд ли.

Морияма-сан обвела подбородком окружающее пространство.

— Вот и все эти люди думают так же. В начинку для мужчин лучше добавлять чуть больше соли.

— Вот и сравните, шеф, — перехватила ее мысль Токуэ-сан. — Где, по-вашему, больше соли: в моем обычном цубуане — или в этом супе?

— Хмм… — Сэнтаро не знал, что ответить, пока его взгляд не упал на блюдечко с комбу. — Наверное, все-таки в супе. Мы же кладем в него комбу!

— Именно! Огромная разница. Поэтому вы и съели его до дна.

— Потому что я пьянь?

— Раз вы любите сакэ, значит, к соленому вкусу давно привыкли, так ведь?

— Это да…

— Но когда варите цубуан, много соли не добавляете?

— Нет, конечно. Эдак всю сладость можно убить на корню!

— А как же сегодняшний дзэндзай? В этих водорослях соли хоть отбавляй!

— Хмм… Это вы к чему?

По изможденному лицу Токуэ-сан пробежала улыбка. Морияма-сан молча смотрела на подругу, предвкушая ответ.

— Обычный цубуан вы солите совсем чуть-чуть — так, чтобы его соленость никого не отпугивала. Но уже в дзэндзае, который подают сразу с комбу, соленый привкус никого не удивляет, верно? Почему бы не попробовать так же и с дораяки? Таким любителям сакэ, как вы, шеф, это понравится обязательно!

Морияма-сан захлопала в сухонькие ладошки.

— Ну, конечно! Существуют ведь соленые мандзю. И соленые моти, и соленые дайфуку[18]… И никого не отпугивают, а вовсе наоборот. Метод реверсивной психологии!

— А вы, значит, предлагаете… соленые дораяки?

— Почему бы и нет? Разве не здорово хоть иногда делать то, что нравится самому?

— Ва-а-ау!! — воскликнула Морияма-сан и с восторгом стукнула по столу кулачком. — Току-тян всегда была генератором свежих идей!

— На такую пустую голову чего только не придумаешь! — усмехнулась Токуэ-сан.

— Поверьте, шеф… Току-тян в таких вещах не ошибается почти никогда! — заговорщически забубнила Морияма-сан, наклонившись к Сэнтаро. — Если сказала, что пора делать соленые дораяки, — значит, нужно делать обязательно!

— Соленые дораяки? — растерянно повторил Сэнтаро.

— Вот увидите, пойдут на ура! — добавила Морияма-сан.

— О да… — кивнула Токуэ-сан.

Сэнтаро с благодарностью поклонился им обеим.

— Спасибо за чудесный дзэндзай! И конечно, за свежие идеи… Как всегда, не представляю, чем мне вас отблагодарить!

— Ну что вы, шеф. Это всего лишь мои фантазии на пустую голову. Куда важнее другое…

Замолчав на полуфразе, Токуэ-сан бросила взгляд на подругу.

— Схожу-ка помою все это, — сказала Морияма-сан, собрала посуду на поднос и исчезла, оставив их наедине.

— Не хочу вас ни о чем расспрашивать, — тихо продолжала Токуэ-сан. — Но спасибо, что были со мной честны.

Сразу поняв, о чем речь, Сэнтаро молча кивнул.

— Вашу матушку мне очень жаль.

— Мм…

— А что ваш отец? Все еще жив-здоров?

Сэнтаро еще раз кивнул.

— Тогда вам лучше бы навестить его…

— До сих пор для этого не было ни малейшего повода.

— Вот как?

— Всю эту кашу заварил я сам. Но особенно виноват перед матерью. Вины моей не искупить, и ничего уже не исправить.

— Но наказание вы уже понесли. И свой срок отсидели. Так?

— Да.

— Значит, пора начать с чистого листа…

Не выдержав ее взгляда, Сэнтаро уставился в забытое блюдечко с комбу.

— Я и сам уже много над этим думал. Что начать? С чего начать?.. Но с тех пор, как мой босс вытащил меня из большой передряги, я на долгие годы застрял у него на кухне… И каждый день думал только о том, как оттуда сбежать.

— Ну, еще бы! Вы же не любите сладкое!

— Да, но… — Он глубоко вздохнул. — Но теперь-то я, наоборот, хочу там остаться. И переделать все по-своему!

— Это я вижу. Как вижу и то, что скоро на свет народятся новые, не виданные доселе дораяки. А еще…

— Что?

— Признаюсь честно: готовить бобы вы научились, и больше мне вас учить нечему. Дальше уж действуйте сами, как душа пожелает. Все, что вам для этого нужно, — это верить в себя… — Глаза Токуэ-сан ярко блеснули. — Вы справитесь, шеф. Обязательно!