Бобовые сласти

Глава 29

Пурпурное зарево уже растекалось по небесной лазури, когда они вышли к некрополю, сиявшему на фоне заката, точно маяк.

— Току-тян позвала меня в кондитерскую бригаду после того, как я пыталась покончить с собой… — Вытянув левую руку, Морияма-сан продемонстрировала им старые шрамы. — Я порезала запястье. Но неумело, так что пришлось выживать. А все потому, что больше не могла выносить боль. С тех пор как я заболела, мои пальцы совсем искривились, кожа на руках расползлась, а лицо распухло, да так и не вернулось в норму до сих пор. На голове и лице повылезали гнойники. Для любой женщины это уж слишком… В общем, мне все это надоело, вот я и вскрыла себе запястье.

Шагая к некрополю, она то и дело оглядывалась на Вакану с Сэнтаро и продолжала рассказ:

— Такая боль перекраивает людям психику. Она никогда не стихает, так что некоторые предпочитают умереть… Я была уже на пределе, но почему-то выжила. И тогда Току-тян предложила мне: давай, мол, готовить сласти. «Вместе выживать веселей!» — сказала она. А я уже с ума сходила, потому что не могла даже сдохнуть за этой изгородью, какое уж тут выживание?.. Видимо, я ей понравилась. Потому что сразу начались все эти… «Слушай, открой уши!» — ее любимая тема. Как и все эти заклинания: «Представь себе ветер, что обдувал все эти бобы на пути к тебе…»

— Ну, не знаю, — пожал плечами Сэнтаро. — Если она готовила такой фантастический цубуан, я могу поверить, что ее фантазии — реальность.

— Вот как? Ну что ж… Может, это и к лучшему, — Морияма-сан прошла с десяток шагов, не говоря ни слова. — Поначалу я делала все, как она говорит. Над кастрюлями нависала, прислушивалась изо всех сил. Только ничего не слышала! Никакого «шепота бобов», вообще ничего… А как насчет вас, шеф? Вы когда-нибудь слышали шепот бобов?

Несколько секунд Сэнтаро шагал молча.

— Нет, — наконец отозвался он, покачав головой. — Но думаю, она имела в виду, что мы должны обращаться с бобами так, будто слышим их голоса.

— Ну, разумеется! Это понятно. Да только если ты повторяешь одно и то же слишком часто, от тебя устают… Люди стали называть ее лгуньей. Все начали сторониться ее, и даже в кондитерской бригаде она какое-то время стряпала в одиночку.

Это было новостью для Сэнтаро.

— Ничего себе! Даже так? — поразился он.

— Однажды ночью я поговорила с ней об этом. Спросила, что она имеет в виду, когда все это рассказывает. И сказала, что все просто в ужасе от ее историй.

— И что же она ответила?

— Не хочу вас разочаровывать, но… тогда Току-тян призналась, что на самом деле никакого «шепота бобов» она, конечно, не слышит. Просто, мол, если ты свято веришь в то, что бобы умеют говорить, — когда-нибудь ты обязательно их услышишь. Дескать, для таких, как мы, единственный способ выжить — это быть похожими на поэтов. Прямо так и сказала! Она считала так: если все, что мы видим, считать реальностью, — только и хочется умереть. Поэтому лучший способ преодолеть барьер — это жить так, будто он уже позади.

— Да, это похоже на нее, — кивнул Сэнтаро. — Мне кажется, она свой барьер преодолела.

— Барьер? — переспросила Вакана. — Какой барьер?

В голове Сэнтаро мелькнул образ маленькой девочки из сновидения. Той, что угощала его чаем из соленых лепестков под кроной цветущей вишни…

Он захотел рассказать об этом вслух, но прикусил язык. Сейчас еще не время. По крайней мере, так показалось Сэнтаро.

Они подошли к башенке некрополя. Встав перед каменной пирамидкой, сиявшей в лучах заката, Морияма-сан сложила ладони в молитве. Сэнтаро и Вакана присоединились к ней.

Но не прошло и минуты, как старушка вдруг опустила руки — и, повернувшись, засеменила по тропинке дальше, в лесную чащу.

Сэнтаро озадаченно поднял голову. У Ваканы вытянулось лицо.

— Морияма-сан! Вы куда?

— Нам туда.

— Но… разве прах Токуэ-сан не здесь?

Вместо ответа она поманила их за собой. Они повиновались.

По обеим сторонам тропинки были высажены деревья, из-за чего вокруг казалось гораздо темнее, чем на самом деле. Пурпурное зарево еще подсвечивало край неба, но здесь, в лесу, на них уже опускалась ночь.

— И все-таки мне нравились ее байки, — сказала вдруг Морияма-сан. — О том, что настоящая свобода — это способность думать о вещах так, как тебе захочется. Когда я слушала ее, мне казалось, будто я и правда могу пойти куда захочу и делать то, что мне нравится. Примерно как идешь по этой тропинке — и вдруг оказываешься совсем в другом мире, да?.. Но лгуньей Току-тян не была.

— Да уж, — кивнул Сэнтаро. — Врать она не умела.

Морияма-сан остановилась и посмотрела на Сэнтаро и Вакану. Здесь, в смешанных зарослях из дубов, каштанов и сосен, темнота была бы уже кромешной, если бы ярко-красные сполохи не подсвечивали небо над головой.

— Как-то вечером — примерно за неделю до ее смерти — мы пили в моей комнате какао. И Току-тян рассказала мне о странном случае, который произошел с ней накануне. Как раз на этой тропинке. И примерно в это же время…

Вакана вздрогнула и придвинулась к Сэнтаро.

— Не бойся, милая, это не страшно! Просто она шла по этой тропинке, когда впервые в жизни действительно услышала голоса.

— Чьи голоса?

— Деревьев!

— Ах, вот как… — озадаченно пробормотал Сэнтаро. И почувствовал, что Вакана вцепилась ему в локоть.

— Вы представляете? Всю жизнь она советовала другим людям прислушиваться к голосам бобов. Но впервые в жизни наконец-то услышала их сама! Разумеется, деревья говорили совсем не так, как люди…

— Что говорили? — хрипло уточнила Вакана.

— Ну, сама Току-тян рассказывала это с улыбкой, но… По ее словам, они шептали ей: «Молодец! Ты отлично справилась!»

— Так сказали деревья?

— Ну да. И чем дальше в лес она заходила, тем яснее слышала, как деревья подбадривают ее: «Отличная работа!» или «Здорово постаралась…». Когда она рассказывала мне об этом, лицо ее просто светилось. А уж я-то ее знаю с детства. И гуляла на ее свадьбе. Но такой счастливой, как в тот вечер, не видела ее никогда…

Морияма-сан помолчала, переводя дыхание.

— Я чувствовала, что должна рассказать вам об этом, ведь у вас с ней очень сильная связь. Наверное, вы заметили, что она не нуждалась в каком-то сочувствии. Да по большому счету и несчастной-то не была… Я действительно верю в то, что нашептали ей все эти деревья. Ты сделала это, Току-тян. Отличная работа… Сказали они ей. Ну, то есть…

Морияма-сан подняла искалеченные руки и словно обняла ими все пространство вокруг.

— Все эти деревья мы сажали здесь каждый раз, когда кто-то из нас умирал. Постепенно их становилось все больше…

Вакана прижалась к спине Сэнтаро. Он окинул глазами деревья вокруг. Каждое из них было живым подтверждением того, что кто-то провел здесь целую жизнь.

— Уже совсем темно… — сказала Морияма-сан. — Но дерево Току-тян — вот здесь!

И она указала на холмик земли, из которого к небу тянулось совсем еще юное деревце.

— Мы все посовещались и решили посадить эту вишню. «Сомэ́й-есино»… Току-тян ее обожает. Она выросла в городке Синсиро́, в префектуре А́йти. Она говорила, что там настоящий сакуровый рай. И все мечтала когда-нибудь туда вернуться… А этот дуб, рядышком, посажен в честь ее мужа.

Стоя бок о бок, Сэнтаро и Вакана молча разглядывали деревья. С каждым порывом ветра лес вокруг шелестел всеми листьями и ветвями. Казалось, вот-вот появится Токуэ-сан и посоветует им открыть уши и прислушаться.

Шагнув к деревцу, Сэнтаро осторожно провел кончиками пальцев по веточке новой жизни.

— Токуэ-сан… — прошептал он.

— Ох-х! — вдруг выдохнула Морияма-сан у него за спиной.

За стволами деревьев бежал черный контур нескончаемой изгороди остролиста. А сразу над ним в небе сияла полная луна. Такая яркая и живая, будто только что народилась на свет — в это время и в этом месте.

— Ух ты-ы-ы… — в восторге протянула Вакана.

С каждым порывом ветра луна то скрывалась за ветками, то вновь проливала на них свой мерцающий свет.

Сэнтаро повернулся обратно к маленькой сакуре.

— Луна к вашим услугам! — с улыбкой объявил он.