Бордель: Призови мою боль

Близость

“Хорошенько полистав страницы, каждый мог найти свою болезнь. Моя называлась «тоска по Японии» — именно таково точное определение слова ностальгия”

— Амели Нотомб.

То утро ненароком, но всё же всплывало в голове приятным воспоминанием. Он лежал рядом, не спал, да и вставать не хотел. Тереза в это время просчитывала в голове все пути отступления, и всё же не знала, как сделать это аккуратно. Можно извиниться, сказать, что вчера неприятность случилась на работе, в общем, солгать искусно, как уже научилась. Но этот «путь» ей не был по душе: он вчера оказался таким добрым, всё понимающим, будто знал, что однажды она упадёт или наступит на какие-нибудь брошенные жизнью грабли.

Тереза в тишине встала с кровати и просто ушла к себе, ничего не сказав про футболку, в которой она спала, не ответив на вопросы, витающие за спиной. Проще, конечно, убежать. И всё же девушка понимала: панцирь, в котором она так долго отсиживалась, дал огромную трещину. Дабы не показать Гарри это, было решено не показывать даже вида, вновь вернулась к холодному отстранённому поведению, будто ничто её больше не гложет.

Ни бесконечные звонки Адама, ни косые взгляды Гарри, которыми он и встречал, и провожал. Разговаривали ли они? Иногда, с непривычным напряжением, словно Гарднер боялась обмолвиться чем-то не тем. Сказать что-то глупое или лишнее. Бегать долго не смогла, пришла сама и завела разговор насчёт предстоящей вечеринки. Необходимо было согласовать окончательный список гостей и некоторые крошечные детали. Сели они в столовой, откуда было отлично видно Ханну, играющуюся в гостиной.

— Менеджер прислал мне тех, кто придёт с детьми или с кем-то ещё. Секунду, — Мужчина разблокировал телефон, — Тебе переслать?

— Я лучше его сюда запишу, — спрятала взгляд на бумажке, лежащей на столе.

— Хорошо, — он пытался сделать вид, что не заметил её ужимок, но сам всё же наклонился ближе, протягивая телефон девушке.

Пока она переписывала имена, составляя список, мужчина обласканным взглядом наблюдал за её подрагивающими ресницами, собирая из мелких деталей милое личико. Ей безумно шло без макияжа, но он никогда не был против, если она красилась на работу или на выход. Всё равно красива, потому что не борщит. Позволив себе немного лишнего, Гарольд медленно расположил руку на спинке стула, в котором сидела девушка, а после стал осторожно продвигаться дальше. На его удивление Тереза настолько внимательно переписывала имена, что не заметила, как тёплая рука легла на её спину. Даже не вздрогнула. Так ему показалось.

На деле по телу девушки пробежали крупные стайки мурашек. Пришлось упорно делать вид, что не обратила внимание, пока рука согревала не только крошечный участок в месте прикосновения, но и всё тело. Знакомое чувство кольнуло в животе, словно наваждение, и она поспешила ретироваться, не желая сдаваться эмоциям, которые ранее часто участвовали в её, в их жизни.

Готовая сбежать из его почти захлопнувшегося капкана, Тереза почему-то не торопилась, писала медленно, а концу списка уже начала рисовать какие-то загогулины на полях тетрадного листа. Знала ведь, что его взгляд явно не следит за написанным. А затем подняла свои серые омуты на него, встречаясь с опьяневшим взглядом зелёных глаз. Молчали. Пускали вопросы в друг друга. И даже успевали насладиться происходящим. Близость.

— В порядке? — со стороны прозвучал нелогичный, странный во всех планах вопрос, но она поняла его значение.

— Да, — не веря, что таков ответ, поспешила исправить, — Нет, мне надо идти.

Наконец сбежала, поняв одну простую вещь: сейчас всё было пересечено. До этого существовала некая невидимая, но гласная черта, за которую она была горой. А что сейчас? Ему всё позволено.

Сейчас Тереза, сидя в своей комнате, ощущала знакомый привкус зависимости от чего-то, точнее от кого-то. Вина из-за подобных мыслей лежала на несчастной коробке с платьем, с которым он сегодня утром появился на её пороге. День Рождения Ханны. Она должна ликовать, ведь уже завтра можно будет упорхнуть из этого «злосчастного» дома. Но беглец не весел.

По дому уже шныряли нанятые организаторы, которыми так или иначе управляла Тереза, стараясь исключительно сконцентрироваться на качестве. Этот день посвящён Ханне, поэтому надо выложиться на все сто процентов. Ей уже подобрали наряд, который также был белого цвета, соответствуя дресс-коду, дело оставалось за причёской.

Пока у девушки было свободное время для самой себя, она буравила взглядом выглаженное платье, конечно же, подобранное со вкусом. Вдобавок к нему шла пара туфель. Белые, на высоком каблуке. Грусть накатывала, когда она умоляла себя отказаться, но ненароком брала его вместе с вешалкой и крутилась перед зеркалом, примеряя. У неё был свой вариант, но не такой безупречный: колени её до сих пор синие. В своём их будет прекрасно видно гостям, что возможно воспримется неправильно, а это ниже колена.

— Ничего ведь страшного, если я просто примерю? — спросила разрешение у зеркала, где девушка виновато потупила взгляд.

Ткань хоть и была плотной для летней погоды, но легла идеально. Шло платье точно по фигуре, подчёркивая округлые бёдра и слегка открывая вид на тяжёлую, красивую грудь. Не поленилась мадам и запрыгнула в туфли. Образ нужно было закончить только причёской, с чем и поторопилась Тереза. Их она завила крупными локонами, что теперь спадали ниже пояса, вновь захватывая тело в привычный кокон. Густые, шелковистые и тяжёлые.

Смотря в зеркало, разглядывая каждый возможный изъян, Гарднер всё больше и больше краснела. Давно она не носила подобную откровенную одежду. Обычно что-то мешковатое, не облегающее, но черта окончательно была пересечена ради этого дня.

Выскользнув на задний двор, где уже закончились приготовления, темноволосая оглядела всё внимательно. И да, надо сказать, надо признать, что это рай для детей. Через полчаса, пока Тереза копошилась с мелкими деталями (где-то переместить белоснежные цветы, где-то попросить переставить столы в тень, проверить ещё раз количество меню), в дом начали подъезжать гости, которых пошёл встречать Стайлс.

Как бы ему не хотелось сейчас хоть одним глазком посмотреть на Терезу и убедиться, что она в его платье, пришлось соответствовать статусу. Первое появление среди медийных личностей после аварии. Стоит признать, что нервы шалили, а желание не открывать дверь казалось единственным выходом.

Но подоспела Ханна с Эмили, и вот малышка вместе с отцом встречала каждого с улыбкой. До тех пор пока девочке не захотелось уже поиграть с «маленькими гостями», которых привели родители. Под недовольное ворчание он на руках понёс маленькое создание, расцеловывая пухлую щёчку.

— Ну, пап! — возмущённо отозвалась, — Я уже взрослая!

— Для всех других ты взрослая, а для меня ты всегда будешь моей крошкой.

Ему казалось, что ещё вчера она появилась на свет, затем всем наглядно показала, чей характер она унаследовала. Ещё вчера она делала свои первые шажки, произносила слова, знакомые всем новоиспечённым родителям. Сейчас ей уже четыре года, ещё немного и она потопает в школу. Это разбивало его сердце, и он прижал дочь крепче.

— Отпусти, я пойду сама! — любой каприз сегодня ей прощён, и, когда он был выполнен, заливисто смеясь, девочка помчалась к бассейну, наполненному белыми шариками. Мужчина хотел было крикнуть, чтобы аккуратнее была и под ноги смотрела, как послышался не менее строгий тон.

— Ханна-банана, куда ты так мчишься? — на пути малышки встала грациозная Тереза, у Гарри челюсть отвисла.

Красивая, нежная и такая хрупкая. Она наклонилась вперёд, чтобы поднять девочку, представляя, казалось, только ему глубокий вырез. Кадык дёрнулся. Ему стало сразу жарче. Образ красивой груди, которая так хорошо раньше умещалась в его ладони, застыл перед глазами даже тогда, когда девушка, усадив на бедро Ханну, направилась к бассейну. Она была мамочкой. Знойной.

— Гарри, — рядом послышался остужающий горячий пыл голос. Рука мягко легла на плечо, и он, дёрнувшись слишком резко, его спалили на преступлении, повернулся лицом к маме.

Ничего не сказав, мужчина улыбнулся и обнял маму крепко-крепко. Тереза заранее позаботилась, чтобы её телохранитель, который сегодня не нужен, привёз Энн из аэропорта.

— Я так рад тебя видеть, — он разомкнул свои руки и выпустил женщину.

— И не только меня, — усмехнулась в ответ, — Впечатляющий вид? — качнув в сторону играющей с детьми Терезы, она не стала скрывать, что всё поняла.

— Я уже взрослый, мам.

— А ведёшь себя, как мальчишка. — Приструнила быстро, — Ты пытался извиниться?

— Да, уже много раз, но она слишком холодна.

— Не подпускает совсем?

— Я не хочу это обсуждать с тобой, — неловко усмехнулся.

— Как хочешь, Гарри, но дам совет. Послушаешься или нет, твоё решение. Вспомни, за что она тебя полюбила однажды, и подойди с этой же стороны. Поговори, но ничего не обещай.

— Если только после вечеринки.

— Не отступай от своей цели, я всегда тебя этому учила, — напомнила с чего началась его любовь к спорту. Целеустремлённость и азарт, — Где моя любимая именинница?

Гарольд простоял ещё минут пять, обдумывая то, что хотел бы искренне сказать Терезе, и, в чём признаться. Это не были пустые обещания, которых Гарднер теперь боялась, и не слова любви. В громогласных фразах он не нуждался, нужны только настоящие чувства.

Гости были приветливы к нему, интересовались здоровьем после произошедшего в прошлом, даже не представляя масштабы на деле. Он отвечал с улыбкой, которая привычно скрывала истинные чувства к происходящему. Не будь сегодня День Рождения его дочери, он бы ни за что не надел этот белый костюм и не вышел из своей конуры.

На детской барной стойке, где могут заказать даже дети, он выбрал просто воду. Из-за шныряющих в голове мыслей он и не заметил человека рядом.

— Секунду, — мило отозвалась бармен, а затем обратилась к другой даме, — Вот ваш молочный коктейль.

Изумруды невольно обратились к девушке. Тереза. Уже немного вымотанная всем праздником. Но её глазки тут же загорелись при виде коктейля. Розовый. С клубникой.

— Привет, — наконец они начали за сегодняшний день свой первый диалог.

Потягивая напиток, Гарднер посмотрела на него невинно исподлобья. Сейчас для него ей снова семнадцать, и она слишком наивна для всего.

— Угу, — промычала, не в силах оторваться.

— Вкусно? — не сдержал усмешки, но тут же стал бесстрастным. Не хотелось спугнуть своими шуточками.

— Прости, — Гарднер поняла, как это некультурно, и поспешила оторваться от коктейля, — Я очень хотела пить.

— Всё в порядке, — списал всё на неловкость и не удержался вновь, спросив, — Так, вкусно или нет?

— Я с четырнадцати лет не пила молочные коктейли. А здесь они без наполнителей, с настоящей клубникой и без сахара. Не хочешь? — Незаметно, пока девушка разглядывала крошечные кусочки ягоды в коктейле, мужчина сделал пару шагов, облокачиваясь на стойку. Снова предстала ему задумчивой, но внезапно появилась на её розовых губах улыбка. Девушка подняла со стойки стакан и, схватившись за трубочку, протянула ему.

— Если только совсем чуть-чуть, — не отрывая свой взгляд от её серых глаз, он видел, как заставлял Терезу краснеть. Щёчки порозовели.

Обхватив своей кистью стакан, мужчина нарочно коснулся своими пальцами её тыльной стороны ладони. Отвёл изумруды к напитку, а рука абсолютно уже естественно легла на талию девушки. От розового они дошли до пунцового. Она краснела всё сильнее.

— В порядке? — заботливо прошептал, чтобы это осталось между ними, слишком интимно, но эта фраза… Фраза стала чем-то личным, что означало пересечением черты.

— Да, — боязливо пролепетала, скрывая настоящие чувства и желания. Она хотела быть той милой и наивной Терезой, но это будет притворство. Пусть правила игры не поменялись, но она претерпела многое.

— Хотел сказать, что ты очень красиво выглядишь. Платье к лицу.

— Ты умело выбрал, — наконец она повернула голову, не ожидая, что он находится в такой близости. Всего пара сантиметром.

— Мне нравится свой выбор.

Их прервала бармен, сказав:

— Мистер Стайлс, ваша вода. — Вся магия поутихла, и ему пришлось сделать шаг в сторону, а она, тяжело сглотнув, попыталась наверстать между ними мили, чтобы разрубить эту прочную связь.

— Спасибо, — сухо произнёс, смотря на выточенную фигуру Гарднер, удаляющуюся в, Бог знает, каком направлении.

На автомате, чтобы занять руки, темноволосая стояла, облокотившись о кухонный островок, и поедала оставшийся кусочек торта. Последние гости разъехались только ближе к десяти, когда уже Ханна уехала вместе с бабушкой три часа назад. Они направились в Сан-Диего. Там малышка должна провести добрую неделю, как поняла Тереза, праздновать ещё. Энн баловала её и любила, как единственную внучку.

Но девушка думала не об этом. В голове застрял другой эпизод сегодняшнего дня. Фотограф застал её врасплох, когда она потеряла наблюдательность. Парень работал весь день, фотографировал именинницу, но сейчас, когда его подослал Гарри, обязан был довести всё до конца. Попросил всего парочку кадров с Ханной, которая прилипла к ней, держась одной рукой за край платья. Только темноволосая хотела поднять малышку и повернуться с усталой улыбкой к камере, как девочка вскрикнула:

— Папа! Фотография! — Гарольд искусно улыбнулся и подмигнул своему маленькому агенту, прийдя якобы на помощь.

Ошеломлённая Тереза только и хлопала глазами, наблюдая, как спокойно к ним подходит Гарольд. Белая рубашка на несколько пуговиц расстёгнута, оголяя татуировки на груди. Рукава закручены. Вид расслабленный.

— Встаньте немного ближе, — глядя в фотоаппарат, парень сближал их.

Усевшаяся на бедре Терезы, Ханна даже не смотрела объектив. Зато Гарольд воспользовался всей предложенной ситуацией и аккуратно закинул тяжёлую руку за шею Гарднер. Немного приложил силы, и она уже оказалась прижата к нему. Ему хватило всего секунду до череды щелчков камеры, чтобы обратиться губами к её виску.

Фотография получилась нежной и окружённой любовью. Но самое необычное — это обласканная улыбка Терезы, когда он её поцеловал. Навсегда останется на том снимке.

— Думал, ты уже спишь. — Внезапно рядом послышался его хриплый, но такой тихий голос. Она сразу повернула голову.

— Нет, потянуло на сладкое. — Взглядом она указала на десерт.

— Это хороший намёк.

— На что? — устало выдохнула и выпрямилась, заметив сразу же нотку недовольства. Ему нравился вид.

— На твоё хорошее настроение, — он в свою очередь сделал шаг навстречу.

— Это не влияет на моё настроение.

— Я знаю, что обычно его улучшает, — и на губах проплыла пошлая улыбка.

— Только похабных шуток мне сейчас не хватает, — без всякой злости ответила девушка, но не остановилась и добавила, — И если мне понадобится подобный способ повышения настроения, у меня есть люди на примете.

— Ты ведь ни с кем не встречаешься, — усмехнулся в ответ, зная прекрасно, что сказанное — ложь.

— И это не мешает мне «улучшать настроение».

— Но при этом ты живёшь со мной, не забывай это. — Собственнический тон, который раньше она слышала постоянно, сейчас сквозил в его голосе.

— Ты перепил? — попыталась уколоть его в ответ, но через его толстую кожу не пробилась, Гарри продолжал держать довольную улыбку.

— Мой психолог говорит мне, что я должен быть более позитивным.

— О чём вы ещё говорите? — попыталась увести тему от направления, которое он задавал.

— Об отношениях, о любви, о дружбе, о проблемах, о тебе. — С каждым перечисленным объектом мужчина делал шаг за шагом, приближаясь к Терезе, пока не осталось меньше метра.

— Приятно быть темой твоей терапии, — съязвила в ответ совсем неумело.

— А мне приятно, что ты живёшь со мной и ни с кем больше не проводишь время, — нагло усмехнулся. Его руки потянулись к столешнице кухонного островка. Он приблизился, она попыталась отстраниться назад и была зажата. Он пах прекрасно.

— Ты думаешь в этом большом городе я всё ещё одна? — попыталась отбиться от очередной атаки, заставив его ясную голову задуматься, — Тем более многие парни согласны не спекулировать об отношениях и не клеить лейблы.

— Возможно ты не одна, но ты одинока. — Не покупаясь на пущенную дымку лжи, Гарольд склонил голову, вглядываясь в помутнённые серые глаза.

— Думаешь, я лгу тебе?

— Ты отказываешься принимать правду, которая очевидна всем. — Он всматривался в переливающиеся глаза и выводил понемногу наружу ту Терезу, которую знал. Доверяющую только ему, — А причина, почему ты не полюбила любого другого парня, кроется в том, что в твоём сердце кое-кто другой.

— Ты? — шёпотом произнесла.

— Разве ты не видишь конец этой истории? — его будто забавляло её непонимание и неведение, будто разговор вёлся с маленькой девочкой, — Мне плевать, будешь ли ты жить в другом доме, в другом городе, попытаешься трахнуться с другим, перейдёшь на девочек. Правда одна. Ты — моя. Без вопросов, — Стайлс протянул одну руку к её лицу и утонул в нежности кожи. Щека её горела. Одно прикосновение — и Тереза вновь теряет голову.

Всё было предрешено. Она сдалась, когда Гарри лёгким нажимом на выступающую косточку челюсти заставил её приоткрыть рот. Рваный вздох, и он с превеликим удовольствием накрывает послушные губы. Нет ничего приятнее, когда она не идёт в бой, стоит по одну сторону баррикад, рядом с ним, и позволяет языкам медленно, но нежно сплетаться воедино. Ничего сейчас её не отрезвляло. Душно в кухне. Объятья горячи. А ненасытный голод просил, чтобы всё прошло успешно. Но только его ладонь крепко вжалась в её ягодицы, чувствуя кружево под платьем, Тереза опомнилась.

— Хазз… — ей хотелось всё остановить и не быть у него на поводу.

— Нет, — сразу пресёк все попытки достучаться до его мозга, включая сердце и то, что ниже пояса, — Сегодня ты в моей кровати.

Шатен сжал ягодицы сильнее и одним ловким движением, поднимая аккуратные ступни с пола, подхватил её на руки. Щёки сильнее залились краской от мысли, какой он сильный, и, что сегодня будет. Но ей в это же мгновение стало так тоскливо, что вся власть будет навязана им. К моменту, когда он, расцеловывая её щёки и скулы, подошёл к двери, она приняла решение.

— Хазз, стой… — пальчики сжали волосы у корней в попытках обратить голову к себе. Ей нужны его глаза сейчас.

— Не смей меня останавливать, — бурным порывом он залетел в спальню и тут же прижал тело девушки к закрывшейся двери.

— Я хочу кое-что сделать для тебя. — В доказательство того, что она не сбежит, Тереза аккуратно поддела пуговицу его рубашки и расстегнула. Следом другую. Не верил. Ещё минуту, сгребая её в своих объятьях, он пытался поймать взгляд и прочитать, что лежит на дне этих мыслей.

— Не забывай, что я не люблю игры. — Звучало угрожающе, но он всё же опустил её на пол.

— А теперь… — мучительным, сладким тоном Тереза ввела всё же правила игры, — Не двигайся, — хитро она подтолкнула его к двери и заблокировала собой пути отхода. Он оказался прижат.

— Тереза, — послышался возмущённый тон, пока она откинула сначала одну туфлю в сторону, а следом полетела и вторая. Пожалела темноволосая моментально, ведь теперь, чтобы поцеловать его губы, пришлось встать на носочки.

— Не говори. — Играючи Гарднер провела по его вишнёвым губам язычком, оставляя горящий след, — Пусть работают чувства восприятия. Ощущай происходящее… — Она не стала церемониться и дразнить дальше, поэтому сразу подарила глубокий поцелуй.

Комната была наполнена полумраком. Солнце почти село за горизонт, и чувства разжигались от неизвестности. Он действительно хотел соблюдать правила, но руки сами поползли по гладкой спинке, расстёгивая замок платья. Сразу попался, но Тереза позволила одной лямке упасть с плеча, чтобы грудь слегка обнажилась, а затем в виде наказания она начала опускаться ниже, ускользая из его рук. Молния зажужжала, пуговица расстегнулась, темноволосая с удовольствием уставилась на боксёры, стягивая брюки до самого пола.

Ему не верилось. Всё казалось неправильным. Это он должен стоять сейчас на коленях и приносить удовольствие, но кто бы отказался? Нервно сглотнул что-то невидимое, потому что во рту пересохло. А в это время Тереза была куда увереннее, чем мужчина: она спустила боксёры чуть ниже ягодиц. Член от напряжения сразу ударился о пресс. Усмехнулась. Облизнулась.

— Многовато, но я попробую… — задумчиво произнесла, разглядывая венки на члене. Впервые так близко. Анатомически она знала, как выглядят члены, но вживую всегда всё по-другому.

Он оказался тёплым, а кожа мягкой, когда девушка обхватила его одной рукой. Сначала аккуратно, а затем, проследив за реакцией мужчины, крепче сжала у самого основания. Гарри напрягся. Изумруды оглядывали довольное лицо темноволосой, которая провела вверх-вниз и после снова вверх. Большим пальцем она собрала немного выделившейся смазки на кончике и распределила по головке и ниже по стволу.

Медленно и осторожно Тереза массировала член, имитируя толчки в плоть, пока серые глаза изучали его расслабленное выражение лица. Ему определённо нравилось происходящее, но пока всё не настолько сумбурно, чтобы он не следил за ней. Платье слегка съехало вниз, обнажая только одну грудь, маленькая бусинка на ореоле поднималась и елозила по ткани.

От разглядывания его отвлекла Тереза, которая уже смелее, вытянув язык наружу, коснулась головки. Смазка оказалась практически безвкусной. Это частично её обрадовало, частично вызвало интерес пойти дальше. Поместив головку в рот, темноволосая причмокнула и закрыла глаза. Вся эта пошлость безумно заводила её.

— Ты вкусный, — прошептала и потёрлась щекой о член, позволяя ему пройти мимо уха и нырнуть в волосы.

Не позволив ему снова стукнуться о живот, Гарднер провела языком вдоль ободка головки и уже максимально уверенно взяла член немного глубже. Доводить до оргазма она его не собиралась, поэтому убрала руки с органа и завела их за его ноги. Еле заметными прикосновениями темноволосая, щекоча кожу, медленно двинулась к месту под коленками. Мурашки и своеобразные новые чувства наполнили его тело. Гарри отчётливо простонал, уже запуская в её волосы пальцы. Не подталкивал, не давил.

— Блять, — выругался в эту напряжённую тишину, чувствуя, как туго она обхватывает губами ствол.

В ответ она царапнула его под коленками, заставляя в который раз вздрогнуть. Чтобы собрать хоть немного кислорода, пришлось оторваться на мгновение, а затем снова приняться за дело. Головка в первый раз уткнулась в горло, и она интуитивно отпрянула, рефлекс сработал. Еле сдержалась, чтобы не вывернуть из желудка всё наружу.

— Глубже, — заметив заминку, мужчина не собирался отставать и уткнулся членом в сомкнутые губы.

— Хорошо, — член максимум заходил только на середину, и это словно соревнование, ей хотелось побить свой рекорд.

Давясь и чувствуя, как слёзы выступают на глазах из-за рвотных позывов, Тереза всё же продвинулась дальше. И чтобы хоть как-то себе помочь, она сжала его упругие ягодицы, впиваясь ногтями в кожу, двинула бёдра навстречу. Упавшие на лицо волосы не стали долгой проблемой, Стайлс аккуратно собрал их сзади, как бы благодаря её за усердие таким странным способом.

Сквозь затуманенный разум пробивались всё же мысли, что она не какая-то шлюшка из борделя, которая ему отсасывает. Нет. Она продолжала выглядеть мило, проходя и этот опыт с ним впервые.

— Тебе не нравится? — только мужчина слегка подтолкнул девушку назад, как она сжалась, боясь, что сделала по глупости и неопытности что-то нет, но в ответ получила снисходительную улыбку.

— Это лучший вид в мире, но я не хочу сегодня кончать так. Не после долгого воздержания. — Гарри говорил о сексе. Ему нужна кровать, нужна Тереза в ней, нужно чувствовать плоть, которой он принесёт удовольствие, и нужна её любовь, её влюблённость. Это было прекрасным старым, но и представившееся новое оживило в нём интерес экспериментов. Он знал, что будет делать с ней завтра, какая поза будет послезавтра, насколько долго во вторник. Всё было ясно, но сейчас ему нужна просто она.

— Я сверху, — сразу заняла место, словно ребёнок. Не хватало сказать: «Чур»!

— Нет.

— Да, я хочу быть сверху.

— Тереза, — попытался строго на неё взглянуть, но выходило так себе. Слишком она умилительна с размазавшейся помадой вокруг губ.

— Я сверху, — не обсуждалось.

— Ладно, — сдался, вспоминая, что она и правда неплохо справляется с этой ролью. Наездница.

Сделав шаг из лежащих брюк, Гарольд расстегнул оставшиеся две пуговицы и плюхнулся в кровать. Сейчас будет самое прекрасное зрелище.

— Не смущай меня, — в темноте комнаты он знал, что её щёки сейчас пунцовые, нет, просто алые, как спелый помидор.

— Я любуюсь своей девушкой, — обнажил зубы в довольной улыбке, отмечая про себя, что Тереза сбросила несколько килограммов, подтянула мышцы и загорела за лето. Но радость была особенной, когда он отметил точно: грудь всё та же. Пышная. Тяжёлая. Желанная.

Наблюдая за любимыми холмами, мужчина даже не заметил, как она быстро выскользнула из трусиков и поползла вдоль его ног выше. Тереза похожа на нимфу или, быть может, на диснеевскую принцессу с длинными волнистыми волосами, большими серыми глазами, но на этот вид… Он бы поставил категорию «18+».

Только она стянула с него боксёры, не стала даже ждать, села на пресс. Немного поднялась и, обхватив член, сделала пару круговых движений вдоль головки, подняла бёдра и осторожно направила в себя. Непривычно она оказалась узкой. А когда член уткнулся в еле ощутимую преграду, которую, видимо, почувствовал только Гарри, он остановил все действия.

— Сколько? — руки его сгребли пышные бёдра девушки, не давая опуститься ниже. Посмотрел исподлобья, ловя непонимающий и испуганный взгляд. Вопрос был сразу правильно понят.

— Три месяца, — время без секса, чего Гарри совсем не ожидал. Не то, чтобы думал, будто она бросалась в объятья к каждому встречному, нет, просто Тереза упорно доказывала, что встречается с другими.

— Три месяца… — растягивая слова, он отвлекал её, чтобы одним аккуратным движением войти. Девушка ощутила неприятное давление внизу и неописуемую тесноту, но уже, как оказалось, сидела на члене полностью, — Как в первый раз…

— Не обольщайся, — играючи она улыбнулась и уверенно оттолкнула его назад. Он послушно лёг и позволил себе расслабиться, чтобы рассмотреть её.

Это тело. Боже. Поднимающиеся и опускающиеся бёдра. В темноте комнаты прекрасно было видно, насколько её кожа безупречна, слегка загорела, но это только шло. Талия заметно заострилась: этому способствовали пробежки по утрам. Тереза откинулась слегка назад, крепко хватаясь за его ноги, и продолжила опускаться глубоко и нежно. Она не была невинной для него теперь: Гарднер чего-то желала сейчас в постели и это получала. Перед ним не девочка больше, а женщина со своими потребностями.

— Что с твоим взглядом? — сбившись с правильного дыхания, темноволосая счастливо просияла в ответ. Очевиден интерес, с которым он осыпал её тело сегодняшней ночью. И дабы поддразнить, она убрала одну руку с его ноги и переложила её на грудь.

— Наслаждаюсь победой, — его глаза уже давно обращены к груди, которую сейчас жадно сжимала Тереза, будто заманивала в свою ловушку. Почему ему казалось, что в ловушке лучше, чем снаружи, на свободе.

— Я позволила тебе победить, — простонала в тишине и откинула голову назад. Чувства изнутри накрывали. Она соскучилась по ощущению близости.

Предвидя его реакцию, Тереза лишь сделала вид, что потеряла бдительность, и, когда он уже был готов поддаться вперёд, подняться, она со шлепком по груди пригвоздила его обратно к кровати. Хитрый взгляд скользнул в серых омутах, и он потерялся.

Пальчиками она повела вдоль контура татуировок, которые могла разглядеть в ночи. Грудь напряглась: Тереза будоражила его сознание и переворачивала все ожидаемые когда-то эмоции. Толчки немного участились, но этого огня, запала, ему было недостаточно. Гарри ненасытен происходящим и желает большего, поэтому успевает нагло перехватить её кисти и всё-таки сделать «захват». Девушка угодила в капкан его объятий.

— Смотри на меня, малышка… — правой рукой он обхватил её ягодицы, меняя угол и учащая толчки до нужной скорости, а левой поймал острый подбородок. Крепко зажал и заставил глядеть только на него.

Их лица были на одном уровне, но иногда Тереза поднималась в очередном толчке, немного возвышаясь. И даже тогда она не отводила взгляд в сторону, уже не пытаясь понять наблюдающие изумруды. Ясно только одно: ему так же хорошо, как и ей. Рука поползла к его шее, другой она позволила сжать отросшие волосы у самых корней. В попытках совладать его зверем внутри, держать в своём кулаке, девушке казалось, что следом на местах его прикосновений появлялась дорожка пламени.

Дышала уже чаще, вырывая воздух между поцелуями. Ей не хотелось сдаваться так скоро, и она, чтобы хоть как-то отрезвить себя, скрестила пятки за его поясницей, лишая себя возможности подниматься и двигаться. Только и оставалось елозить безропотно, но мужчина, словно лживый джентльмен, пришёл на помощь, начав поднимать руками её бёдра, и насаживая уже с применением силы. Она выдохнула в голос, простонала громче и поняла, что это проигрыш. Он доведёт её до изнеможения.

— Хазз… — сорвалось, когда Гарри опустил голову и утонул с кусачими и болезненными поцелуями в груди.

— Я тоже скоро, — прорычал и поймал постоянно ускользающий сосок в свои тиски, отчего она вскрикнула. Как же блаженно он промурчал. Наконец-то, — Мне его вытащить или можно кончить внутрь?

Только она подумала, что мужчина может себе такое позволить: взять и лишить её своего оргазма, Тереза прижала его сильнее.

— Внутрь… — чувство завершения прибыло вовремя, и она, как раз, успела прижаться к его шее, — Хазз… Гарри! — позвала его ослабшим голосом, — Глубже! Прошу глубже! — заговаривалась и утопала в его крепких объятьях.

Он вошёл в неё еще раз, но как только мог, казалось, даже утыкаясь в матку. Эта мысль будоражила его, а когда девушка забилась в крупной дрожи, Гарри не выдержал и вжался последний раз в её бедра. Излился внутрь, перед глазами всё поплыло. Она скулила, когда мужчина, забирая её с собой, упал назад. Всё было накалено до предела. Тереза чуть ли не плакала от любого движения внутри, но он всё понял и замер. Дышали они тяжело. Капли пота скатывались по её спине и смешивались на простыне вместе с его влагой.

— Если бы я курила, то сейчас бы три сигареты точно ушли… — хихикнула под нос.

— Если бы сегодня не было этой выматывающей вечеринки, я бы дал тебе выкурить эти сигареты, а затем бы поставил тебя на колени и…

— Я поняла, — она улыбнулась и перебила лёгким шлепком по груди, — Сейчас мне так спокойно… Странное чувство.

— Опиши его…

— Как-нибудь в другой раз, а сейчас я хочу спать.

Комментарий к Близость

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official