Бордель: Призови мою боль

Однажды

“Все говорят, что всё будет хорошо. Но никто не говорит, когда именно…”

— Эльчин Сафарли.

Он перемещает вторую руку на руль и сжимает сильнее. В салоне уже давно повисла напряжённая тишина. На разговор никому не хотелось выходить. И Гарри понимал, что стоит обговорить, стоит нарушить тишину и сказать хоть что-нибудь. Обычно это как правило. Нельзя дать любимому человеку даже один единственный повод думать, что он остался в одиночестве с проблемой. Всё же. Он молчал из-за боязни, из-за болезненной ностальгии, из-за всего, что всплывало в его голове. Воспоминания, сомнения, картинки прошлого.

Она молча сидела на соседнем сидении и смотрела за стекло бездумным, пустым взглядом. Шёл проливной дождь в Лос-Анджелесе. Окончание дня стало каким-то чудом для всех жителей. И это её абсолютно не волновало. Пусть хоть в центре города вырастет из неоткуда вулкан и извергнет всю злость на мир человеческий. Она даже не моргнёт, давно опустившись в мысли.

И пока Тереза опускается в самопоедание и депрессию, мужчина рядом прокручивает этот день с самого начала.

Первого января, когда вся страна отдыхает и приходит в себя после вечеринок в честь праздника, они, собравшись и одевшись рано утром, сели в машину и поехали из Беверли-Хиллз в центр Лос-Анджелеса ради встречи с Кейт, ради приёма, ради правды. Уже тогда Тереза была зажата, будто знала всё, и ничто её уже не удивит.

Гарри же не мог не возвращаться мысленно к сообщению от Кейт. Взволнованное. Обещающее что-то плохое. И дающее понять, что надо собрать все силы в руки и просто сделать шаг вперёд к правде.

Она встретила их немного помятая, всё ещё в праздничной блузке, но с кофе в руках. Более менее бодрая, но не сияющая, как при первой встрече в этом кабинете. Белизна сейчас раздражала глаза, стерильность и минимализм высвобождали неуместную агрессивность.

— Проходите, — рукой девушка указала на знакомые сидения.

Он продолжал заботливо держать руку за спиной Терезы, слегка подталкивая вперёд, но она замечала лишь тепло, исходившее так сильно.

— Знаю, что день не совсем подходящий, но я боюсь, что с этим временить нельзя. — Она говорила с особой осторожностью, поглядывая спокойно то на Гарри, то сочувствующе на Терезу.

— Я думаю, это важнее праздника. — Отозвался именно Стайлс, чувствуя, что именно он должен отвечать за них, как за семью в целом.

— Согласна, иначе я бы не стала вызванивать вас и дала бы отдохнуть. Мы можем перейти к делу, — девушка опустилась к выдвижному ящику стола и выудила оттуда папку на имя Терезы Гарднер, — Результаты анализов, которые сдала Тереза, пришли мне ещё неделю назад, но мы не смогли с тобой толком связаться, хотя стоило.

Она мягко намекнула, что понимает причины такого поведения девушки, хотя, на самом деле, была просто отличным психологом.

— Насколько всё плохо? — Гарри не отрывал глаз от Кейт. Он даже не знал, на что должны падать его мысли: здоровье Терезы в опасности, здоровье ребёнка в опасности или им обоим угрожает что-то плохое.

— Думаю, это нам может рассказать Тереза. — Кейт произнесла то, что не ожидал услышать мужчина. Изумруды непонимающе обратились к рядом сидящей девушке. Он не мог ни о чём думать толком, лишь подозревая, что она возможно приняла те таблетки, которые нельзя принимать, но недовольный взгляд выдавал что-то другое. Дело крылось явно в другом.

Гарднер молчала и прожигала дыру в бедной Кейт, которая не могла скрывать правду. Хотя не существовало толком сейчас никакой правды. Тереза просто солгала в анкете не один раз.

— Я сделала Терезе один тест на выявление антител для профилактики и проверки некоторых болезней, ожидая, что всё будет в норме. Но я выявила некоторые сбои в показателях, поэтому провела тест повторно. Те же самые результаты, — гинеколог осторожно посмотрела на Гарри, но он явно ничего не понимал, — Тереза, — обратилась к девушке, — ты не болеешь сифилисом. На вопрос, были ли у тебя черепно-мозговые травмы, ответила, что нет. А твоя иммунная система в принципе неплоха. Так…

Глаза Кейт опускаются на карту будущей матери и ещё раз пробегаются по строке «родители».

— Болеет ли кто-то из твоих родителей?

Ему казалось, что должен прозвучать ответ, должен быть написан в её карте. Мама. Её мама болела какой-то болезнью, название которой он забыл. А Тереза продолжала молчать, не желая говорить этого вслух.

— Если нет, мы можем просто сделать анализы, я собственноручно проверю их в нашей лаборатории, и результаты будут у вас через два часа.

— У мамы болезнь, — не выдержал Гарри, быстрее выпалив правду.

— Что за болезнь? И на какой она стадии? — Кейт сразу схватилась за ручку.

— Моя мама умерла, — Тереза попыталась уколоть тем фактом, что врач лезла, не зная, что «этот родитель» умер, но не вышло. Стало больнее только ей самой, — У неё был прогрессивный паралич почти третьей стадии.

— Я сожалею, — уделила мгновение её утрате и вновь перешла к своей работе, — Тебе должны были делать тест на случай, если эта болезнь передалась тебе по наследству.

— Мне не делали, — пожала небрежно плечами, будто это её совсем не волновало, — Она получила огромное количество черепно-мозговых травм от моего отца, и это было после моего рождения. Я не больна.

— Ты не можешь знать наверняка. — Попыталась переубедить её.

— Я знаю, что у меня нет никаких симптомов.

Кейт промолчала, не желая доказывать, что эти симптомы настолько обычные, что к болезни можно приписать почти любого человека. Тереза итак ей уже не доверяла, подрывать их связь на оставшуюся беременность не хотелось.

— Давай ты просто сдашь ещё один анализ, я проверю вместе с лаборантом результат и сверюсь со всеми болезнями. Это займёт всего несколько часов, — но Гарднер держалась особняком, не желая проходить эти анализы уже в который раз, — Так будет лучше для вашего ребёнка, — опустила кротко глаза.

— Тереза, — Гарри, почувствовав знакомое чувство страха, которое не трогало его столько лет, которое даже на ринге отступало, как у ненормального, попросил чуть ли не шёпотом, — Всего один анализ. Я думаю, ничего страшного. Это всего лишь ошибка в результатах.

Он врал от незнания, что делать. Однажды он показал, что неуместен в отношениях с женщиной, что легко закрывает глаза на те проблемы, которые обычно замалчивают, он был однажды глубоко неправ.

— Хорошо, — пожала небрежно плечами и уже встала, зная, куда надо отправиться. Столько раз Кейт уже мучила её анализами, что спорить и просить о прекращении нет смысла.

— Я подожду тебя здесь, — в попытках успокаивающе улыбнуться ей он будто скорчился, но Тереза пропустила это и оставила без внимания.

Девушки скрылись за одной из светлых дверей. Гарри сразу опустил локти на колени и тяжело выдохнул. Калейдоскоп воспоминаний ворвался в эту комнату, будто события произошли только вчера.

— Я в порядке! Мне не нужна твоя забота! — нервно бубнила и отмахивалась от предложенных рук девушка.

— Нам надо обратиться к врачу. Нельзя уже шутить со здоровьем, разве ты этого не понимаешь? — слова давно перестали работать, но он не знал, что можно сделать ещё.

— Ты всё преувеличиваешь. Я в порядке, не надо меня опекать.

— Саманта, ты совсем не ешь. У тебя даже молока не осталось, чтобы кормить Ханну…

— Все женщины после беременности испытывают стресс, а организм тем более. Ты не рожал — ты не знаешь.

— Я стараюсь, как лучше. А твой вес… Мы пересекли критическую отметку.

— Не смей звонить доктору! Не лезь в мою жизнь! — она кинулась тогда на него и выбила из рук телефон.

— Я твой муж и волнуюсь за тебя…

— Ты просто всё себе напридумывал. Я в порядке! — отчеканила, как отрезала, скрывшись за дверьми в спальню. Там она повалилась на кровать, потеряв остаток сил, которых уже стало хватать только на несколько минут.

И он не позвонил, не позволил себе разрушить всё то, что так долго строилось, а затем потерял её. Частенько после смерти своей жены Гарри возвращался к прошлому, искал момент, когда ещё можно было спасти её, и это был тот самый. Возможно сейчас бы она была жива, у Ханны была бы другая жизнь, и он не прошёл весь тот путь, что прошёл. Не было бы и Терезы рядом, не было бы их отношений. Ему уже давно перестала нравиться эта перспектива, поэтому он не возвращался мыслями в прошлое, оставив смерть Саманты там.

Спустя какое-то время девушки вышли из кабинета, и Кейт произнесла:

— Вы можете посидеть в офисе, здесь, но мне понадобится время.

— Мы пока сходим пообедаем, — отозвался Гарри и уже встал со своего места, будто ничего не случилось.

— Я напишу тогда вам, как результаты будут готовы. — Девушка улыбнулась доброжелательно и взглянула на мрачную Гарднер.

По ней видно всё. Неприятно. Отвратительно оказаться в такой ситуации. И она просто молчит, защищая себя от излишних эмоций. Замороженная, стянутая мыслями она, как робот, вложила руку в его кисть и позволила себя вести к выходу, затем к лифту, к машине. Она была без сил.

Отъехали они не совсем далеко от гинекологического центра. Буквально несколько кварталов, которые на машине совсем не ощутимы. Это оказался обычный ресторанчик, едва заполненный людьми. Официантка на входе доброжелательно улыбнулась и позволила себе выбрать им одно из лучших мест в их ресторане.

Тереза настроена ко всему весьма апатично, поэтому Гарри быстро нашёл себе занятие в выборе блюда. Перекидывал взгляд со строчки на строчку, желая накормить девушку, занять её внимание едой, хотя подозревал, что аппетит у неё явно не волчий. И это правда. Когда официантка принесла им заказанные блюда и напитки, Тереза уставилась на еду и тяжело вздохнула.

— Тебе надо поесть, — осторожно вмешался со своими словами мужчина.

— Да, хорошо. — Качнула послушно головой и с той же послушностью принялась за еду, толком не чувствуя вкуса.

Он хотел бы что-нибудь сказать, приободрить её, видя, что не в своей она тарелке, хотел бы убедить, что всё будет в порядке, что результаты могут быть ложноположительными, и всё обойдётся. Но разве никто не замечал, что сложно оставаться мнимо счастливым перед правдой и стать этой опорой для человека? Ему тяжело стать сейчас ей поддержкой, стать миром, стать стеной, на которую она сможет опереться, стать подушкой безопасности, на которую она сможет упасть. Он не умел быть учтивым и мягким с девушками, хоть и всегда трепетно относился к проблемам других.

Её как всегда тоскливые, опечаленные глаза смотрели в тарелку и ни разу не поднялись. Удивительно, что она не плакала, хоть и была ранимой. Гарри наблюдал за ней, потеряв собственный аппетит. Однажды ему показалось, что все проблемы, которые могут с ней случиться, прошли, что все камни будут лететь только в него. Так обычно происходит, когда ты завязываешь отношения с женщиной и становишься её куполом, её щитом от мира. А сейчас всё менялось. Проблема прорвалась сквозь его сильную защиту и принесла ей боль.

— Тереза, — обратился к ней, чтобы увидеть серые глаза. Она подняла их и не могла удержать в контакте, — Ты не хочешь есть? — всё, что смог сказать. На душе у него было полно чувств, полно слов, которые нужно сказать, но он не в силах был прорвать свою невозмутимость.

— Я не голодна, если честно. — Гарднер разорвала их зрительный контакт и отвернулась к окну, наблюдая за незнакомыми прохожими.

Положив вилку на рядом лежащую тёмно-зелёную салфетку, Гарри выдохнул и перестал измываться над своей головой. Уже тяжело искать те слова, что нельзя произнести или передать. Он всего-навсего встал со своего диванчика и пересел к ней. Продолжая держаться камнем, скалой, темноволосая сидела сжато и скованно. Мяла пальцы, заставляя кости чуть ли не трещать, лишь бы чувствовать боль, которая приведёт её в себя. В горле застрял противный ком.

— Хей, — тихо обратился к ней, голову девушка не повернула. Гарри опустил руки на её скованные между собой кисти и потянул на себя, — Иди ко мне.

Она совсем не сопротивлялась, поэтому сразу упала к нему на грудь. Будто искала в нём ту самую поддержку, вдыхала и вдыхала его аромат через тёмную толстовку. Гарри был реальным, был героем и силой для неё сейчас.

— Знаешь, — подала голос, повернув голову и положив её так, чтобы слова хоть как-то доносились до его ушей, — я не боюсь болеть чем-то страшным. Я боюсь другого.

— Чего же? — нетерпеливо спросил, переплетая пальцы их рук. Для него было так странно, что переживания Терезы сейчас важнее всего на свете. Даже если ему позвонят и скажут, что дом сгорел, что его карьера летит в бездну, что весь мир рушится, ему важно, чтобы только она не рушилась. Поэтому всё, что она сейчас скажет, он будет слушать с особым трепетом.

— Я всю жизнь винила отца в том, что случилось с мамой. Он ведь шпынял её и толкал, поэтому доктора говорили, что черепно-мозговая травма объясняет причину появления болезни. Но ведь он не бил её до моего рождения. Значит, дело не в этом. Болезнь мамы — не его вина… — прошептала грустно, вглядываясь в людей абсолютно бездумно.

— Ты поэтому его ненавидела так сильно? — догадливо спрашивает.

— Это была хорошая и веская причина его ненавидеть. Я ведь всегда прощаю людей, которые делают мне больно, но… Когда дело касалось мамы, я становилась очень агрессивной и готовой просто убить кого-нибудь. Не кого-нибудь, а его. Сейчас всё по-другому, понимаешь о чём я? — она, чтобы видеть это понимание в его глазах, подняла голову и посмотрела.

— Думаешь, ты сможешь простить папу? — голос сдал его. Гарри абсолютно не поддерживал подобный расклад. В его глазах отец Терезы — конченый подонок, который избивал беззащитную женщину и ещё более уязвимую девочку.

— Я не знаю. Я больше ничего не знаю.

Отозвалась девушка тоскливо и положила голову вновь на его грудь.

— Разве это нормально, что мир всегда будет рушиться вокруг тебя? Этот процесс, мне кажется, бесконечным.

— Он не будет рушиться постоянно. Это часть процесса взросления. Однажды ты поймёшь, как ко всему надо относиться.

— Да? — наивно спросила, продолжая, — Я буду разочаровываться и разочаровываться?

Ему не хотелось разбивать её пока что детские представление о мире, дружбе и любви. Мир таков. Нельзя подпускать к себе людей, нельзя доверять чересчур наивно. Надо быть всегда настороже.

— От этого никто не застрахован, — осторожно ответил и интуитивно прижал её к себе ближе.

Тереза тяжело выдохнула, не желая давать эмоциям выход именно сейчас, но слёзы сами покатились. Она спрятала глаза в изгибе его шеи, и он почувствовал, как горячо её лицо. Кинув мимолётный взгляд на зевак за окном в виде папарацци, мужчина лишь позволил себе перевести дыхание и делать вид, что ничего такого не происходит. Тереза просто лежит на его груди. Они обычная пара.

— Хочешь, мы можем выйти в туалет. — Аккуратно предложил.

— Всё в порядке, я пытаюсь прийти в себя.

Многое резко навалилось, что уже стало казаться, будто нет в мире ничего хорошего. Только всё вроде начинает налаживаться, все бури стихают, как приходит что-то подобное и врывается в самом уродливом обличии. Тереза почти буквально повесила нос, не желая уже ни с чем бороться. Сначала беременность. Затем конфликт первый. Следом пришёл и второй. Они с Гарри собачились жестоко и больно. Сейчас же всё должно было стать умиротворённее, но известие о наличии неизлечимой болезни порывало со всеми «умиротворёнными» укладами системы. Она боялась.

Возвращаясь к дороге, Гарри перестал думать обо всём моментально. Да, день был в целом не очень. На улице уже стемнело. Время позднее, потому что результаты анализов они ожидали очень долго. Тереза отвёрнута к окну. В руках у неё папка со всеми результатами и с заключением.

Вернувшись, Кейт распечатал сводку всех анализов и впервые на них взглянула. На всякий случай, они вместе с лаборантом прогнали по всем анализам, чтобы выявить любые другие отклонения. Длинный список названий болезней шёл нескончаемой очередью на бумажке, а напротив красовался результат. «ПОЗ» — положительный результат на тест. «НЕГ» — отрицательный. Всё просто. И среди череды «НЕГ» всё-таки нашёлся один единственный «ПОЗ». Прогрессивный паралич.

По опечаленному взгляду Гарри сразу понял, что миновать плохое не удалось. Они всё-таки столкнулись с самым страшным. Зато сама Гарднер не выглядела удивлённой или обескураженной. Для неё всё оказалось ожидаемым. Наследственность сказалась и на её генах.

— Тереза, чтобы у малыша не проявилась эта болезнь, надо пить таблетки и лечиться. У тебя первая стадия, симптомы которой можно купировать на десятки лет.

Кейт успокаивала их обоих, пока Гарднер сложила всё воедино. Перемена в настроении, резкий выхлоп эмоций, который вылился в сильный конфликт с Гарри, некая апатия ко всему — объяснимо. Это не гормоны бушуют, а болезнь проявляет себя во всей красе.

— Я буду лечиться, — уверенно произнесла, побоявшись просто-напросто навредить малышу. Он должен родиться здоровым и крепким.

Это был секундный боевой запал. Когда же они вернулись в машину под моросящий дождик, повисла тишина. Что ещё можно сказать? Гарри не мог сесть и начать её успокаивать, давая чересчур сопливые надежды. Ей нужно просто смириться с наличием болезни, принять, как случившееся, и продолжить уживаться с этим в себе.

Спустя минут десять, пока они пробирались по пробкам, Стайлс решительно взял на себя инициативу начать хоть какой-то разговор.

— Давно в Лос-Анджелесе не было такого ливня, — поглядел на тёмное небо и прислушался к барабанной дроби капель дождя, — Но я всё равно рад вернуться… — на секунду он обратил к ней взгляд, поймав непонимающие глаза на себе. Тереза явно витала где-то далеко.

— Я рада, что ты вернулся. — Она слабо улыбнулась, но попыталась вложить всё в эту улыбку.

— Как твои дела на работе? Наверняка куча коллекций на носу, — он вытаскивал её из пучины депрессии и печали. Пора прекращать этот порочный круг её постоянных слёз.

На мгновение в серых глазах взыграло удивление, будто она не ожидала услышать какие-либо вопросы о работе. Вдруг это до сих пор больная тема.

— Для меня это всегда волнительно. Но Алессандро дал мне послабление.

— Почему это? — сразу вопросил.

— Я сказала ему о беременности. Он кстати первый узнал о ней. Не входя в круг семьи и близких. Обрадовался, но сразу спросил: «Разве вы не отнекивались от детей ещё пару месяцев назад?». Подловил, — усмехнулась тихо. Тереза так уютно подтянула к груди ноги, разувшись окончательно. Теперь казалась даже меньше на этом большом и просторном чёрном сидении.

— Представляю, как ты волновалась.

— Да, я волнуюсь, потому что не хочу, чтобы весь мир знал о моей беременности. Понимаешь? — намекнула ему на очевидный факт. Тереза всё равно далека от медийного мира, — Хотя думаю, ты привык к вниманию.

— Я уверен, что мир бы поздравил тебя, мои фанаты — тоже.

— Нет, у тебя в фанатах очень много женщин. Не думаю, что они жалуют какую-то восемнадцатилетнюю девчонку на место твоей возлюбленной! — отмахнулась от того, как он сглаживал углы.

Гарри удивлённо вскинул брови, подлавливая и себя за небольшим лицемерием, и её за тем, что она прекрасно чувствует жёсткий мир вокруг.

— Думаю, они смирились с моим выбором, иначе у меня проблемы с ними. — Посмеялся над комичностью ситуации.

— Слушай, — она вспомнила тот вопрос, который хотела задать ещё вчера, но время было совсем неподходящее, — Каково твоё расписание дальше? Когда уезжаешь снова? — не лучшую тему однако она выбрала.

Он задумчиво нахмурил брови, сам пытаясь вспомнить, что по датам.

— Через две недели я уезжаю в Южную Америку, после мне должны окончательно поставить бой на март примерно, возможно на конец. Думаю, ты должна присутствовать на моём первом бою после долгого перерыва.

— В Лас-Вегасе?

— Да, как всегда. Это было бы твоё первое официальное появление со мной.

— Не хочу к себе привлекать внимание, — отмахнулась от странной идеи Гарри и продолжила, грубо переводя тему, — А планы на потом?

— Почему? Я думаю, это прекрасная возможность, и мне было бы приятно знать, что ты поддерживаешь меня из зала.

— Я всё-таки надеялась к тому времени поехать вместе с Алессандро в Италию на несколько недель. У меня тоже есть планы.

— А эти планы или дела нельзя сделать в другом месте? — Гарри старался звучать тепло и обыденно, не раздувая конфликт на всё той же почве.

— В том месте, где ты? — Тереза же выдохнула уже разочарованно. Ничего ведь не поменялось, как бы она не старалась.

— Ну да. Мы мало видимся, тебе не кажется?

— Я знаю, что мы мало видимся, но я планирую после шестого месяца уйти в отпуск. Длительный отпуск, — Тереза обдумывала многое о будущем материнстве и выбирала тот исход, который удовлетворит и её, и малыша. С ним придётся проводить всё своё свободное время.

— Ладно, пусть будет так. — Гарри тяжело, но согласился, хотя внутри стало неприятно. Она бы поддержала его там, а учесть, какой заряд энергии Тереза порой вкладывает в него своими словами и любыми проявлениями нежности, победа была бы в его кармане, — Мы снова будем редко видеться.

— Ну ты же закончишь с боем и вернёшься домой? — она как бы подтверждала тот расклад, который ей был нужен.

— Мы сейчас на пороге подписания контракта. Будем запускать подобный тур с новой программой и новыми гостями. На апрель-август.

— То есть сразу после боя ты уедешь на пять месяцев? — в её голосе промелькнуло искреннее удивление.

— Не то чтобы на пять месяцев. Этот тур был очень успешный, поэтому гостей в следующем будет больше. Они и заменят меня на некоторые даты.

— Гарри, — она стала говорить тише, во взгляде, полном разочарования, померкло всё окончательно, — Я рожаю в июне, ты ведь в курсе?

— Я в курсе и приеду на твои роды. Я не пропущу, — будто был дал железобетонное обещание. Машина наконец свернула в сторону их дома, а ворота автоматически открылись.

— Ты мне нужен не только на родах. Я надеялась, что мы будем рядом друг с другом ещё несколько месяцев. Мне не справиться с двумя детьми одной.

— Тереза, — притормаживая около гаража, он как-то сурово обратился, чувствуя, что конфликт в Италии не был исчерпан, — скажи мне. На что ты рассчитывала, когда соглашалась быть со мной? — от услышанного вопроса она немного испугано опустила глаза. Руки как-то взмокли, а во рту пересохло.

— Я… — потеряно прошептала, напрягаясь всем телом, — Я не думала об этих аспектах совместной жизни.

— Я публичный человек, и у меня такая работа. Или ты не думала, что я всё ещё буду знаменитым и успешным?

— Нет, — нахмурилась, не поняв совсем точно, что он имел в виду. Будто это подоплёка какая-то, — Это не совсем то, что я хотела сказать. Я не думала, что ты будешь именно этим заниматься.

— Это моя работа. Бои бывают нечасто, а тур может успешно ещё длиться несколько лет, если его правильно развивать. — Сказанное Гарри повергло её окончательно в шок. Не видеть его несколько лет? Что же это за отношения?

— А тебе нравится то, чем ты занимаешься в этом туре? — с особой осторожностью спросила, не желая его обидеть.

— Я не думаю, что это… — выдохнул и вновь собрался, — Не думаю, что это так важно.

— Это важно, — Тереза была поражена. Гарри всегда всё держал под контролем и был её путеводной звездой, которая всегда твердила одно. Надо идти по тому пути, который лежит твоему сердцу, — Если тебе не нравится тур, так зачем его продолжать? Делай то, что нравится. Ты меня сам этому учил.

— Ты ведь была на моём выступлении? Тебе понравилось само мероприятие в целом?

— Да, я поддерживаю твой тур, и ты говоришь важные вещи. Но только суть вопроса не в этом. Мне кажется, что тебе не совсем нравится.

— Зачем ты этим сейчас занимаешься? — он насупился, затем нахмурился, не понимая, как они пришли к такому ключу.

— А что я не так сделала? — девушка вопросила в ответ.

— Ты пытаешься отговорить меня от тура.

— Нет! — воскликнула, — Я не пытаюсь тебя отговорить. Если тебе нравится, я тебя поддерживаю, но проблема в том, что тебе не нравится.

— Ты всегда была против моих боёв, потому что в них много насилия и жестокости. Я сменил всё это на умиротворённый тур, но при этом всё ещё получаю неплохие деньги. Стабильная работа с таким раскладом, что тебе не надо волноваться.

— Я волнуюсь за тебя на твоих боях, но я никогда не говорила, что против. Да, это пугает, потому что ты можешь получить травму. Но не надо выставлять всё так, будто я запрещаю тебе следовать мечте! — Тереза попыталась восстановить баланс, который был нарушен уже, видимо, давно.

— Вот я и работаю там, где не могу получить травму. — Он продолжал выставлять всё так, будто бы Тереза просит его чем-то жертвовать.

— Ты ведь можешь делать всё, что захочешь. Не надо бросать любимое дело.

— Я люблю бои, — признал наконец вслух.

— Так отмени свой тур и готовься к боям! — девушка пыталась его побудить на какие-то действия, но всё вышло не так, как хотелось.

— Тебе это не будет нравится!

— Я буду тебя поддерживать, даже если ты будешь получать травмы! Это ничего не меняет! — взмахнула руками, закипая всё сильнее, — Я буду только рада, если ты будешь испытывать страсть к своему делу. Пойми наконец.

— Уже пофиг, — огорчённо прошептал и взглянул на ворота гаража, — Я принял своё решение и, если бы ты сказала всё это раньше, я бы не подписал грёбаный контракт!

— Откажись от него и следуй мечте…

— Это теперь и есть мечта! — резко ответил, кидая в неё суровый взгляд, наполненный гневом.

— Не внушай себе это… — она протянула к нему руку и коснулась аккуратно плеча.

— Я всё ещё зарабатываю много денег, ты не волнуешься, а мои фанаты только рады и одобряют тур…

— Когда ты начал думать об одобрении людей?! — её глаза расширились, она чуть ли не потеряла сейчас дар речи.

— Как только встретил тебя! — рявкнул в ответ и дёрнул плечом, отчего её рука быстро соскользнула вниз.

Между ними образовалась тяжёлая тишина. Дождь почти сошёл на нет. Она поджала губы, затем закусила нижнюю и горько усмехнулась в полной тишине. Сказанное не ранило её, нет, стало просто неприятно.

— Наверное, тебе нравилось, когда я был на наркотиках и полным кретином, не нуждающимся в чьём-то одобрении. — Больно уколол Терезу.

— Ты правда так думаешь? — прошептала без толики осуждения в голосе. Казалось, их мир продолжал разваливаться. Ничто и никакие усилия не удерживали лавину, надвигающуюся на их отношения.

Он так ничего и не ответил. Тереза быстро нырнула в свои кроссовки и под почти сошедший на нет дождь вылетела на улицу, прижимая папку к груди.

Гарри сидел и думал, как всё приводит к таким ситуациям. Как они, начиная с разных концов, всё равно приходят к конфликту? И почему нет правильного варианта разрешения произошедшего? Отношения просто превращаются в игру на выживание. И это так выматывает, что весь гневный запал, который горел в нём во время спора, быстро потух. К чему ссоры с беременной девушкой, которая и правда из кожи вон порой лезет ради него?

Загнав машину в гараж, он заходит в дом, где его встречает тишина. Все, наверное, уже отдыхают. Их ведь весь день не было. Поэтому он, разувшись, проходит через коридоры прямиком к их спальне.

Тереза, не переодевшись, развалилась посреди кровати, свешивая ноги вниз. Взгляд её пустых серых глаз устремлён в потолок.

Больше он не мельтешит, не думает, как правильно. Проходит прямиком к ней, острые коленки упираются в его ноги, и он заваливается на Терезу. Придавливает телом, но не слышит каких-либо бурчаний или недовольств в свою сторону. Она в ответ, поступив не так, как Тереза Гарднер, обнимает его за плечи и вжимает в себя сильнее, пока не находит своим глазам место в изгибе его напряжённой шеи.

— Прости, — шепчет на ухо горячо и тяжело, — я часто стал говорить глупости, поддавшись эмоциям.

— И ты меня прости, я не должна требовать от тебя чего-то.

— Должна! — вмешивается сразу же, — Я не подумал, что тебе нужна будет моя помощь с ребёнком. Отменю тур и проведу с тобой время.

— Ты действительно этого хочешь? Искренне? — вглядываясь в его зелёные глаза, она искала честность.

— Да, я буду лучше здесь, с тобой.

Мягко его губы опустились на её холодные. И она утонула в нежности, которая никогда раньше не была присуща именно ему. Мир не смог упасть на них именно сегодня, стены выдерживали, а силы, затраченные обоими, смогли дать отпор.

Комментарий к Однажды

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official