Бордель: Призови мою боль

Свобода в открытом океане

“Бойтесь тех, кто витает в облаках. Они могут свалиться на голову”

— Валентин Домиль.

Утро началось тревожно, и всё пошло немного не по плану, когда Гарри, переместив уверенно руку на соседнее место, коснулся простыни, а не тёплого юного тела. Пошарил немного, приоткрыл один глаз и даже так в его поле не было Терезы. Зато шею крепко обнимала маленькая ручка дочери, собственнически сжимая и потягивая на себя. Пропустив улыбку на свои губы, мужчина всё же вновь нахмурился. Когда встала Тереза, и куда она успела подеваться?

— Папа, — сонно пробурчала Ханна и прижалась к его колючей щеке мягким, незамысловатым поцелуем.

— Куда подевалась наша мама? — он перевернулся на спину, и дочь сразу же угодила к нему на грудь в самые тёплые объятия.

— Я не знаю, — пару раз наивно похлопала глазами и так же, как папа, взглянула на пустующее место. Потеря для обоих была очевидна.

— Пойдём поищем её? — словно впутывая малышку в заговор, шатен перешёл на шёпот и обратил свой хитрый взгляд на неё.

— Пойдём! — всплеснула руками с явной радостью.

Солнце уже давно встало, на улице даже слегка прохладнее, чем было вчера. Наконец хоть как-то погода в Лос-Анджелесе сдвинулась с той точки, при которой все погибали от жары. Гарри по вкусу всегда была умеренная температура, как в Европе, но при этом он уже несколько лет живёт в одном из самых жарких штатов в стране. Нет чтобы вернуться в Нью-Йорк, или переехать в Чикаго, который пришёлся ему по вкусу. Теперь это место, будто преисподняя, стала его постоянным домом, потому что это и дом Терезы, которая не шелохнётся в сторону из-за своей семьи.

Ханна лепетала про свои ночные сны, пока Гарри, неся её на руках, направлялся в сторону дома. Ни одного намёка на то, чтобы девушка была тут ранее. Зато Эмили тут как тут, вышла из детской, как только услышала звонкий голос девочки, но получила незначительный кивок отца, что пока помощь не нужна. Он и сам неплохо пока справляется.

— Не видела Терезу? — только и нашёл спросить про искомую персону, на что получил сдавленное «нет». Никто её ещё не видел. Удивительно.

Но раз не унывала Ханна, которая буркнула про поиски, не стал унывать и сам Гарри, двинувшись по дому дальше. Блуждали бы они, наверное, долго, если бы мужчина, благодаря своей внимательности к мелким деталям, не заметил едва приоткрытую дверь в спальню. Оттуда совсем незаметно лился свет, покрывая пол золотистым песком. Нет сомнений, она точно там.

— Мы нашли маму? — поняв всё слишком быстро, Ханна телом потянулась к двери и первой толкнула дверь.

Кровать не тронута со вчерашнего вечера, а сама спальня пустует, и ни о каких светильниках и золотистом свечении речь даже не идёт. Зато в тишине всего дома слышны кашель и характерный звук того, что могло пробудить Терезу раньше, чем эту сладкую парочку. Проведя логическую линию ловко и быстро, Гарри вышел обратно из спальни и нашёл Эмили, занявшую место в кухне. Она только приготовила себе чай.

— Собери Ханну, у неё сегодня ещё занятия.

Малышку оказалось не так легко передать из рук, так как, только она услышала, что все поиски отменяются, долгожданный кэмпинг подходит к концу, пальчики сами вцепились в короткие волосы отца.

— Я хочу к маме! — закапризничала дочь.

— Маме нездоровится, ей нужно немного отдохнуть, хорошо? Мы же дадим ей отдохнуть? — Стайлс почувствовал, как она разжала свои кулачки, и уже более уверенно передал её в руки няни.

— Пусть Мисс Гарднер поправляется, — ничего не знающая Эмили, аккуратно произнесла, а затем вместе с девчушкой на руках скрылась в детской комнате.

Вернувшись в спальню, Гарри прошёл мимо кровати и толкнул приоткрытую дверь в ванную комнату. Там он и нашёл её, выглядящую бледновато и устало.

Тереза положила голову на край унитаза, глаза вымотано закрыла, а рукой накрыла живот — причина, почему она не спит. Мужчина быстро догадался, что это не отравление и не симптом какой-нибудь болезни. Это обычный токсикоз при беременности, с которым сталкивалась ещё Саманта. С ним можно бороться, есть даже несколько методик, но о них не знала Тереза в силу своей неопытности. И в это мгновение, пока Гарри оглядывал её умиротворённое личико, темноволосая вновь скорчилась, ухватившись за живот, и подняла голову над унитазом. Йогурт, который она только прикончила, поспешил выйти наружу, не задержавшись надолго.

Он мигом сорвался с места и помог девушке, убирая волосы на затылок, поглаживая макушку и нашёптывая, что всё в порядке. Закашлялась вновь, пока раздражённое горло от уже третьего позыва за утро саднило. Его мягкий взгляд скользнул по искусанным губам, которые она вытирала, и что-то тёплое зародилось внутри. Ох, это чувство он знал не понаслышке. Тереза в любой ситуации в силах возбудить его своими манерами, поведением и действиями.

— Не смотри на меня. Это ужасно, — слёзно прошептала.

Гарри встал на ноги, стянул белое небольшое полотенце и поднёс к её розовым губам. Ему глубоко плевать на эти детские стеснения, на то, что она пытается скрыть недомогание, хотя он прекрасно знает, что такое беременность.

— Выйди, пожалуйста… — не могла успокоиться, и мужчина не нашёл выход из ситуации лучше, чем осторожно коснуться своими губами её розовых.

Обомлела в миг от подобного поведения, замерла, будто в неё вставили кол, как в тряпичную куклу, и не смела пошевелиться.

— Тебе бы зубы почистить, — тихо усмехнулся, оторвавшись от её мягких губ.

— Кто бы говорил, — Тереза не удержалась и всё-таки вынырнула из грусти, которая попыталась завлечь её на самое дно.

В подобные редкие моменты, когда она чувствует себя не в своей тарелке, когда робость и скромность окольцовывают её, Гарри врывается в своей излюбленной манере и становится самым ярким лучом света.

Он помог ей встать на ноги, и они вдвоём уютно расположились напротив большого зеркала над раковинами. Серые глаза обратились к нему в отражении, стоящему рядом. В них была немая благодарность за то, как он обходится и как нежен сейчас к сложившейся ситуации.

Вода льётся из крана почти бесшумно, пока Гарри и Тереза, обмениваясь томными взглядами, выдавливают по очереди пасту на зубные щётки. В этой же тишине интимно чистят зубы, и девушка чувствует первый намёк на скованность. Ей не хочется сейчас чего-то большего, потому что не время. Отводит взгляд в сторону и опускает на воду, которая быстро утекает по трубам.

Сегодня много запланированных дел, к которым стоит начать готовиться, поэтому Тереза, скидывая с себя ночную пижаму, спешит спрятаться в душе. Их разделяет стеклянная стенка, покрытая мутной плёнкой, из-за которой Гарри может видеть лишь очертания её фигуры. Мешает ли это ему насладиться открывшимся видом? Вовсе нет. Слишком хорошо он помнит её тело, её изгибы, её переходы. Время в поездке казалось вечным, и всё усугублялось к вечеру, когда ему хотелось оказаться рядом с ней, прижаться под одеялом, уговорить отдаться страсти, и всё это вожделение казалось должно закончится, как только он вернётся домой. А здесь его ждала уже не та лёгкая на подъём девчонка, а беременная девушка, так ещё и уставшая, измотанная.

Скидывает с себя штаны, оказываясь полностью обнажённый, и открывает дверцу в душ. Плитка холодит ступни, но чем ближе он придвигается к девушке, тем теплее становится вокруг. Она намыливала тело и сразу же проходилась белой мочалкой, прижимая голову то к одну плечу, то к другому. Мыслями Тереза оказалась слишком далеко, чтобы заметить или же почувствовать присутствие мужчины за спиной.

Он ни в чём не ошибся. Такая же красивая и аккуратная стояла перед ним под проточной водой. Кожа блестела, на некоторых местах покраснела от тяжёлых надавливаний мочалкой, но для него увиденное — лишь бесчисленное количество милых особенностей в ней. Стоя позади, Гарри старался не касаться её, не становится частью реальности, в которой она уверена, что находится наедине с собой. И это словно испытание: не касаться, не трогать, не быть в её мыслях сейчас.

Как только темноволосая вновь наклоняет голову к правому плечу, мужчина не позволяет коснуться мочалкой шеи, опускаясь с тёплым поцелуем на нежную кожу. Её присутствие заставляет напрячься, она вздрагивает, и уже не в силах сдерживать спокойствие. Дрожит в его руках, как и всегда. Он находит остановившуюся в нескольких сантиметрах от шеи кисть и обхватывает, заставляя сжать мочалку. Сначала прикосновение мажет по одинокой шеи, затем опускается к ключицам, а дальше он, набравшись немыслимой уверенности, ведёт линию от груди к пупку.

— Что ты делаешь? — её голос едва сквозит непониманием и усталостью, будто она пытается оттолкнуть его, будто думает, что это остановит.

— Я так по тебе скучал в поездке, — и он не говорит о том, как скучал по её вниманию, по готовке, по компании. Нет. Здесь его нужда кроется в физической перспективе, — А ты по мне скучала? — Гарри заставляет выпустить мочалку из её руки, чтобы нежно переплести их пальцы, — Хотела, чтобы я лежал ночью рядом и делал так? — пальцами второй руки он касается её лона.

— Гарри, — игнорирует его вопросы так нагло, так непослушно, и сразу же ожидает чего-то жестокого, холодного в ответ.

— Ответь мне, пожалуйста. — А он нежен и спокоен, — Хотела?

— Да, я очень хотела. — Даёт ему то, что он просил. Послушание и разрешение.

Гарри вновь опускается губами к её шее, касается аккуратно, а пальцами сильнее надавливает внизу. Она надеялась, что время, которое он просит себе под внимание, будет ближе к вечеру, а не утром, не тогда, когда у них дел выше крыши. Надо ехать на примерку одежды для будущей коллекции, дорабатывать, согласовывать, и это всё уже через пару часов, а он удумал провести свои излюбленные игры в постели прямо сейчас.

— Хазз… — соскучившаяся по его ласке, по этим терпким прикосновениям, она нетерпеливо шепчет и наклоняется вперёд.

Руки встречаются с холодным кафелем, пока вода бьёт по спине, разделяя их. И это то, о чём совсем не переживает мужчина, прижимаясь к её телу следом. Ему нравится слушать пение этого тела, потому что на каждый шелест его прикосновения, она отзывается едва заметно. Стон. Резкий вздох. Дрожь пальчиков. Это всё маленькие маркеры того, как ей приятно.

— Мне не хватает тебя, — убирает её мокрые пряди за ухо, нашёптывая, пока аккуратно, пристроившись сзади, входит в неё, — Ты мне нужна.

— Хазз, вдруг нам нельзя? — она пытается ускользнуть из его объятий, сорваться прочь из душа, но крепкие руки не позволяют даже шага ступить от холодной кафельной стены.

— Я осторожно, нежно… — её губы так вовремя оказываются в поле зрения, что не ухватиться за них будет его великой глупостью, — Мы так давно не были близки. — В тоне его тихого голоса мелькает грусть, и поэтому она уже легче позволяет вишнёвым губам скрасить момент трепетным поцелуем.

— Я тоже скучала по тебе.

Не забылись те ночи, когда она ворочалась с одного бока на другой в попытках уснуть. И в такие тяжёлые эмоционально моменты ей хотелось быть рядом с ним, погрузиться в его кожу, вдохнуть тепло тела и отдаться всему, что он захочет, вздумает проделать. И если раньше представление будущего одиночества не было чем-то сверхъестественным, то сейчас это превратилось в самый дикий страх.

Он обхватывает её тяжёлую грудь, а пальцем находит затвердевший от соприкосновения с холодной поверхностью плитки сосок, похожий на розовую бусинку. Хриплый стон срывается с её рта, и всё тут же утопает в их страстном поцелуе. Ему сложно сдерживаться, но обещание быть нежным и аккуратным не позволяет сорваться, придётся хоть кому-то из них двоих держаться на плаву, а не падать в пучину страсти и похоти. Гарри обхватывает её округлые бёдра и входит глубже, заставляя девушку охнуть, заставляя ноги дрожать.

— У меня голова кружится, — слабо отзывается, пока мужчина меняет темп вновь на медленный.

— Мне остановиться? — изумруды обеспокоено ловят её личико. Глаза блаженно прикрыты, губу она зажевала между зубов. Слишком сексуальна.

— Нет, я… Давай закончим это в спальне.

Внимая просьбе, Стайлс торопливо выходит из неё, подхватывает расслабленное тельце в свои руки и тащит из ванной, позабыв даже выключить воду. Это не то, что должно его беспокоить.

Почти опустив её на кровать, Гарри успевает ловко откинуть одеяло вместе с покрывалом, чтобы уложить темноволосую, мокрую красавицу на простынь. Девушка сразу теряется между белыми подушками. Ткань, пропитавшаяся влагой их тел после душа, покрывается светло-серыми пятнами и прилипает к её бедрам и спине. Но она внемлет только его разгорячённому взгляду, который ласкает изгибы. Внезапно её рука опускается на лоно, ноги разводит шире и одним заискивающим движением пальчиков приглашает присоединиться.

— Заставь меня кончить, — из них двоих она стала той, кто сходит с ума от удовольствия и не хочет останавливаться. Теперь неважно, есть ли дела, во сколько им надо быть, кто их ждёт. Ею управляет похоть.

— С удовольствием, — хитро улыбается и наваливается всем телом на неё.

В миг Гарри оказывается в жадных объятиях: она скрещивает ноги за его поясом, а руками хватается, будто боится потерять прямо сейчас, в шею.

— Ты делаешь всё так хорошо… — блаженно протянула около его уха и тут же поспешила прикрыть ладошкой рот, чтобы не дать стону покинуть эту комнату.

— Как тебе нравится? — Стайлс касается губами её шеи и тут же сменяет тактику на более жёсткую, но не там внизу. Он не хочет навредить ей или ребёнку, но обнажать зубы никто не запрещал. Красный ровный след его зубов остаётся около выпирающей косточки челюсти.

— Глубже… Мне нравится глубже… — она до хруста в шее вытягивает голову назад, касаясь макушкой матраса, а левой рукой, проскальзывая вдоль по позвоночнику, впивается в его ягодицу.

— Ты похотлива, — усмешка в его голосе раззадоривает Гарднер, и она вынужденно пришпоривает его зад, как жеребца, своими острыми пятками.

— Ты сделал меня такой… — стонет в подушку.

Волосы лезут в лицо, попадают в рот, пока он занят её шеей. Но этого мало. Гарри внезапно ощутил нужду в её серых глазах. Хоть бы на мгновение оторвались от подушки, приоткрылись и подарили хоть какой-то сигнал, подсказку. Делает ли он всё на сто процентов правильно? Или стоит додавить её?

Обхватывает подбородок и тянет голову в свою сторону. Пьяный взгляд он узнаёт сразу, который откровенно говорит, нет, даже кричит, что всё так, как должно быть. Он окончательно навязал ей то, как ему нравится. Не надо увиливать и поддаваться её желанию в постеле, не надо бояться взять её сейчас за горло и слегка придушить, чтобы она потерялась в экстремальном оргазме, не надо притворяться, что ему не нравится быть зависимым от секса с ней. Тереза на той же стороне, с теми же желаниями и сейчас сгорает от наполняемых её чувств.

— Я почти… — сдавленно мычит и не сдерживает свой порыв, резко соскребая кожу на его спине.

— Блять! — больно шипит, выругавшись в её шею, и интуитивно прижимается пахом, оказываясь так глубоко в ней, что Тереза не сдерживает эмоции и громко стонет в подушку.

— Гарри! — мышцы внутри по зову его имени начинают сокращаться и заставляют мужчину обрушиться следом. Пятки напряжённо вонзаются в его ягодицы, и рука всё также продолжает их сминать.

— Вот так вот… — шепчет, потерявшись в реальности, ей на ухо, — Тише… Вот так, — поддаваясь внутренним инстинктам, Гарри продолжает толкаться внутрь в такт её пульсации.

Она не в силах ничего ответить. Влажные губы находят его щёку и покрывают бездумно поцелуями. Он ухмыляется, неоднократно уже замечая её маленькую особенность: Тереза всегда лезет целоваться, получив порцию хорошего секса. Ему же наоборот всегда хочется отдохнуть, вылезти из объятий, перевести дыхание и расслабиться в тишине. И только то, как она нежничает и ластится в такие редкие секунды, заставляет его замереть и насладиться её необычным поведением.

— Хазз… — мурлычет на ухо, заставляя его повернуть голову на голос. Изумруды сначала ловят покрасневшие от поцелуев губы, а затем обращаются к милым, даже умиротворённым глазам. Он как бы спрашивает: «Что такое?», и девушка отвечает, — Всё в порядке? Ты будто с цепи сорвался.

— Я скучал по тебе всё это время не только внутренне, но и физически.

— Ты озабоченный, — хихикнула под нос и прошлась рукой по его влажным кудрям, осматривая их ближе на случай, если что-то выбилось, если что-то не в порядке после произошедшего.

— Не отрицаю. — Гарри внимательно ловил каждый её вздох и таял от того, как она заботливо изучает его, — И этот кэмпинг просто свёл меня с ума. Я надеялся, что мы вернёмся домой, поужинаем, проводим Ханну спать и отдадимся этой ночи.

— Мы живём в доме с маленькой девочкой, даже не думай теперь планы строить. Скоро ещё один будет, — произнесла, откидываясь назад и убирая руки с его плеч.

Мужчина сразу же выбрался из её объятий и встал, покинув кровать слишком быстро, по её мнению. Она уже готова была потянуться следом за ним, схватиться за локоть или ногу, или грудь, лишь бы остановить этот побег, но быстро осеклась. Не стоит забывать о трепетности ко времени, и что им надо поторопиться.

Как только он зашёл в ванную, посветив голой задницей напоследок, ей вздумалось спросить, выкрикнуть вслед:

— Как думаешь, у нас получится…? Ну… Быть семьёй?

— Конечно, — казалось, на автомате ответил, даже не обдумав и не раскинув хорошенько мозгами, просто сказал, лишь бы её успокоить.

В ванной продолжила журчать вода: Гарри принимал душ. И Гарднер не стала задерживаться в кровати надолго. Путь проложила в гардеробную, где выбор пал на не совсем типичную для неё одежду. Любительница милый юбок и красивых, нежных платьев променяла свой стиль на лосины и длинную толстовку. Волосы быстро подсушила феном и собрала в высокий пучок.

Взгляд быстро окидывает просторную мастерскую, где, откровенно говоря, некое олицетворение хаоса и беспорядка. Никто и не ожидает, что место, где на полном ходу идёт творческий процесс, будет чистота и ни пылинки. Тереза достаёт чёрный планшет для чертежей и начинает складывать туда крупноформатные эскизы и наброски. У неё сегодня ответственный день, масштабы которого пока даже Гарри не представляет. Ему ещё предстоит узнать, что боссом по проекту стала Гарднер, девушка, которая впервые встанет у руля. Она искренне боялась, что ему это по вкусу не придёт, но уже ничего не могла сделать. Обязанности на себя возложила — осталось всё выполнить.

По привычке взъерошивая кудри, шатен уверенно шагает в сторону «кабинета», зная, что найдёт её именно там. Каково было его состояние, когда он пересекает порог мастерской, и первым делом встречает огромный портрет на мольберте. Полтора метра в высоту, как минимум. Ожидалось увидеть всё, что угодно, но не самого себя.

Этот взгляд. Он бы никогда не мог подумать, что это то, как Тереза видит его или хочет видит, или ей нравится видеть его таким. Строгий, холодный, расчётливый и далеко не приветливый. Изумруды сжигают исподлобья, а сам цвет… Тёмно-зелёный. Оттенок злости или гнева. И ко всему прочему ещё тёмные, вычерченные брови стремятся соединиться на переносице, но их разделяют две морщинки, которые давно въелись в его кожу, как доказательство возраста. Но всё же она рисует его не идеальным, не таким, каким его хотят видеть окружающие — добрым и отличным парнем. Нет. Тереза напротив передаёт его тёмную сущность через напряжённую мужскую челюсть, острые скулы, тонкие, плотно сжатые губы. Его надменный вид будто пощёчина для наблюдателя. И ни о какой улыбке, добродетели и милости нет речи.

Картина не закончена. Краски ещё влажные, не подсохли, местами оттенки — это наброски, с которыми она не определилась.

— Уйди! Ты не должен быть здесь! — толкая мужчину в грудь, темноволосая выпихивает его из мастерской и хлопает за ними дверью.

— Ты рисуешь меня? — удивлённо шепчет и склоняет голову чуть вперёд, но взгляд надолго задержать не может. Вдруг и сейчас он похож на того рисованного демона.

— Это плохо? Тебе не понравилось? — смущённо спрашивает.

— Я и правда такой… — перебирая слова, он не мог найти описание того дьявольского взгляда, который она вложила в его мёртвые глаза, — Злой?

— Я не рисовала тебя злым, — цокнула в ответ, — Строгий, может быть, холодный и отстранённый… Ты мне таким нравишься.

Молча мужчина оглядывает её лицо, в котором ни капли сомнений или лжи. И всё по одной причине: она никогда не испытывала отвращения к нему такому — тёмному и мрачному, каким он предстал в первые месяцы их общения.

— Послушай, — её тонкие пальцы ловят скулу, темноволосая касается его щеки и ласково поглаживает, — ты никогда не был в моих глазах злым, ни за что. Но ты был мутным и мрачным парнем в моей жизни… Наверное, мне не стоило рисовать тебя таким, просто… — тяжело ей признать правду, — Я не могла ничем заниматься, пока ты был в отъезде, словно сама не своя. Вырисовывала черты твоего лица, будто зависимая.

— Просто скажи: я должен волноваться из-за этого портрета?

— Нет, я не вкладываю в него что-то отрицательное. Наоборот.

— Это успокаивает, — Гарри улыбается и отходит в сторону, пропуская девушку первой, — Какие планы у нас на сегодня?

— Надо появиться в Gucci, провести примерку и, если я успею, то поправить кое-что. А ещё надо определиться с датой проведения фотосессии.

— Что говорит Алессандро, каковы его планы?

— Он сейчас в Нью-Йорке, мы сегодня с ним не пересечёмся, — они покидают дом через вход в гараж, но Гарри останавливается, улавливая недосказанность.

— Тогда кто за главного в кампании? — он ожидал, что весь проект, придуманный Алессандро, будет и под его командованием, а сейчас всё переворачивалось настолько очевидно, что Гарри знал ответ.

— Я, — как он и думал.

Тереза развернулась к нему, скрестила руки и ожидала любой реакции, но почему-то предполагала, что шатен не оценит.

— Не переживай, — продолжила с особой осторожностью, — Я не буду тобой специально командовать или вести себя некрасиво. Постараюсь быть профессиональной и простой, пришлось даже одну хорошую, милую девочку помочь мне. Она-то и займётся твоей примеркой, чтобы я глаза не мозолила. — На услышанное он поджал губы, задумавшись над тем, как ситуация кардинально изменилась, — Только прошу придерживайся парочки правил, хорошо? — перейдя на тему, на которой Алессандро заострил внимание при их последней встречи, Гарднер выдавила из себя дружелюбную улыбку.

— Каких таких правил? — глаза сощурились, а взгляд, почти как с картины.

— Постарайся не срываться ни на кого…

— Я ведь даже голос не повышаю на людей. — Перебил темноволосую.

— Знаю, но я говорю о другом. Ты любишь морозить незнакомцев и давить, пожалуйста, не делай так, иначе я буду чуточку недовольна!

— Улыбаться? — недовольно выдыхает и закатывает глаза.

— Да, будет немного приветливее. И не будь сволочью. — Быстро вставила, — Если что-то понадобится, обращайся ко мне, я всё сделаю. И… — оттянула момент того правила, которое возможно ему не придётся по душе, — Никакого флирта со мной, заигрываний, поцелуев и прикосновений. Договорились?

— А это тут причём? — вот и вырвалось наружу окончательное недовольство. Гарри готов был бороться за свои права трогать свою же девушку.

— Я впервые остаюсь за босса, и мне надо, чтобы всё прошло идеально. А если ты будешь приставать ко мне, то никакого уважения я не дождусь.

— Тереза, весь мир в курсе, что ты со мной встречаешься и живёшь. Думаешь, они не в курсе, как близко строятся отношения между людьми. В конце концов, ты беременна.

— Да, но… — нахмурилась, не отступая от своей позиции, — В стенах офиса я не только твоя девушка. А мир не должен узнать, что я беременна. Так будет правильнее… — по тому, как Гарри смотрел недовольно и даже злобно, ей стало очевидно, что от примирения они далеки. Пришлось сделать первый шаг, — Как только никого не будет рядом, все правила отменяются.

— Ладно, договорились. — Буркнул в ответ.

Гарри, явно задумавший что-то либо хитрое, либо нестандартное, огляделся в гараже и нашёл недавно купленный новенький джип, который ещё даже не объездил. Чёрный, матовый и большой. Да только с этими поездками и делами у него даже не было возможности сесть в него и просто прокатиться.

— Поехали на этой, — указывает рукой, пока девушка недоверчиво оглядывает то его, то джип.

— Ладно? — её голос едва дрожит, но от Гарри это не укрывается.

— Ты за рулём, раз мы определили, кто из нас двоих босс.

— Ты хочешь, чтобы я повела твою машину? — она стала похожа на мышку, которой кот сам предлагает свою еду — во всём ищет подвох.

— Почему бы и нет?

Под её тревожный взгляд мужчина подходит к автомобилю, открывает переднюю дверцу и рукой приглашает на водительское место. Деваться девушке некуда, поэтому она, передав ему свой большой планшет, усаживает пятую точку на просторное место.

В отношениях с Гарри она всегда держится политики недоверчивости. Проверяет всё, не сразу верит сказанному, переспрашивает, чтобы удостовериться, но сейчас её настигает мысль. А правильно ли это? Возможно срок их отношений не такой большой, чтобы уже вместе детей растить, но раз уж они пересекли черту, то пора отпустить сомнения и остаться наедине с одним чувством: любовь. Убрать сомнения. Недоверчивость. Неуместную любознательность. Пора просто любить и работать над отношениями, а не бояться, что что-то пойдёт не так.

Разве не ясно, что, если Гарри внимает её правилам и следует им, то это показатель качества и прочности его любви, его уважения? Даже в офисе Терезе стоило один раз напомнить, что руки держим при себе, как Стайлс быстро убирал свою правую с её ягодиц в карман. И всё! Проблема пропала до конца дня. Если она сказала не грубить, а быть хоть капельку улыбчивым и приветливым, он хотя бы помалкивает, когда недоволен. Даже взгляд успокаивает, пытаясь подумать о любых приятных вещах. И она не могла налюбоваться, подчёркивая раз за разом, как он изменился ради неё, и перечёркивая окончательно все сомнения.

Надо успокоиться и быть готовой, что разногласий не миновать. Убрать руку с двери на случай побега. Пора остаться и быть готовой встретить любые неприятности.

Ему же с этим вопросом было проще, потому что Гарри изначально не ставил перед собой надуманное поведение и оборону того, как он будет держаться в конфликтах. Нет, он просто принимал всё, как есть, и реагировал так, как чувствует, как эмоции лежат. Ему легче смотреть на неё в офисе среди других работников, когда Тереза мечется от одного стола к другому, как вклинивается, если появилась проблема с примеркой.

Телефон неоднократно вибрировал в его кармане, но он будто безучастно игнорировал звонки. Их было всего два. Ненужные. Неуместные. Лишь создающие проблемы ему и его отношениям.

Два пропущенных от «Д». И он не перезванивает, потому что ровно в девять, когда Тереза, уставшая после насыщенного дня, еле ноги переставляет, поедет вместе с прибывшим Брайаном домой, Стайлс отправится по делам, которые до сих пор покрыты тайной.

Она поцелует его на прощание, шепнёт: «Возвращайся скорее, я не хочу засыпать одна», и даже не задастся вопросом, куда поехал единственный человек, которого она так любит.

Комментарий к Свобода в открытом океане

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official