Бордель: Призови мою боль

Тихая гавань

«Каждая пара ссорится время от времени, подсознательно желая доказать себе, что их отношения и не такое выдержат»

— Николас Спаркс. Тихая Гавань.

Тяжело убиваться на расстоянии, и совсем невозможно прийти к верному решению. Тем более когда между двумя людьми проложены мили, голову затмевают те мысли, которые лучше отложить. Голос правильно диктует: «Подожди и не руби с плеча», когда, на самом деле, невозможно даже отвлечься от щекочущих чувств.

Он сильнее сжимает переносицу, закрыв плотно глаза, и опускается в те самые чувства. Что подсказывает сердце? А что — голова?

Прошло чуть меньше недели с последнего их разговора. Они кричали друг на друга, спугивали только что поселившееся доверие и рвали его словами. Всё ещё внутри сидит чувство того, как она своим безразличием и неповиновением задела за больное. Поведение безрассудного ребёнка — не более. Но и он не вёл себя, как образец для подражания. Чувство вины разъедало его изнутри, Гарри боялся, что сказанное и сделанное — есть точка кипения и предел Терезы.

Она может устать. Она может отказаться. Сдаться. Разочароваться. И может уйти, приняв решение за него, за их пару. Это он мог себе представить. Её выражение лица, когда со всем будет покончено, её интонацию, когда она порвёт с ним, и её твёрдую походку, которую он увидит в последний раз. Ему знакомо чувство потери — потери Терезы.

Сжимая сильнее переносицу, он видит перед глазами её затемнённый силуэт. Затем слышит её голос. Немного уставший, хриплый, но наполненный нежностью. Трепещущее чувство нарушает лёгкая тряска. Уилл, сидя за рулём, что-то шепчет, похожее на извинения. Но изумруды бесстрастно обращаются к дороге. Они почти подъехали к особняку.

На заднем сидении комфортно расположились Энн с Ханной. Кстати о Ханне. Малышка безустанно трепала имя Терезы на своих устах, спрашивая, где сейчас мама, почему она не рядом, когда она снова приедет. Бедняжка только чувствовала на подсознательном уровне, что что-то не так, но сама не могла разобраться в подсказывающем голосе изнутри.

Когда автомобиль припарковался в гараже, никакого энтузиазма в зелёных глазах не промелькнуло. Да, он дома. Да, успел к Новому Году. И при этом он знал, что никто не мог гарантировать Терезу в этом доме на Новый Год. Она может позволить себе бросить всё и уехать к бабушке, отпраздновать с ними.

Вяло минуя дверь, он поправляет сумку на плече и, сконцентрировав глаза на поиске девушки, идёт по дому. Прохладно. Дискомфортно. Тускло. Он всё ещё метался от угла к углу, не зная, где по-настоящему его место. В просторной гостиной замечает большую, пышную ёлку — наряженная, но, к сожалению, не светящаяся.

Гарри не обращает внимание уже ни на что: ни на лепетание дочери, ни на что-то отвечающую Энн. Его путь лежит к спальне. Там он сядет на кровать, обдумает план следующих действий, конечно же, решит сесть в свой джип и полететь к ней, в любую точку, названивая, написывая. Иначе он сойдёт с ума.

Не успевает он кинуть сумку около кровати, как замечает лежащий около подушек смартфон. Она оставила его. Мысли летят слишком быстро, и Гарри поворачивает голову к почти всегда открытой арке. Вдалеке, на заднем дворике, виднеется лишь тёмная макушка.

Гарднер расположилась на качающейся скамейке зелёного цвета, куда мужчина сразу же направился. Она там. Предпочла остаться. И он двигается в её сторону, чтобы наконец поймать постоянно убегающую красавицу.

Подогнула ноги под себя, укрылась тёплым пледом, волосы собрала в пучок, чтобы создать себе комфортные условия. Она, погрузившись в мысли, вырисовывала на планшете линии, временами то отдаляя, то приближая, чтобы взглянуть на картину яснее.

Не желая её резко пугать, он обходит с другой стороны едва покачивающуюся скамейку, но всё же темноволосая вздрагивает и поднимает удивлённые глаза. Гарри не замечает слёз, хотя ожидал увидеть. В них полно грусти, и к этому он уже давно привык. Кажется, Тереза никогда не излучала толком счастье, будто всегда наполняясь одной тоской и печалью.

Не подобрал толком слова, поэтому просто сел по другую сторону скамейки и сохранил тишину. Ему нужно быть правильным и идеальным, когда разговор начнётся, надо сдерживаться, хотя он уверен, что больше не пустится на запретную зону.

— Ты приехал… — шепчет, но никак не окрашивает свой голос тоном. Будто замороженная кукла без эмоций.

— Я тебя отвлёк от работы?

Серые глаза опускаются к заблокированному планшету и застывают. Её молчание — не есть хороший знак, наоборот, в подобные моменты она с лёгкостью пускается в анализ. Ей важно сразу разобраться, чтобы не показать себя в плохом свете, если разговор пойдёт слишком натянуто.

Гарри откидывается на мягкую спинку скамейки и отворачивает голову в другую сторону. Перед ним холмы, Лос-Анджелес, прекрасный вид, но он ничего не замечает: всё тело напряженно в ожидании того самого решения.

— Ты хочешь расстаться? — мужчина не ходил вокруг да около.

Её желудок провалился. Глаза сразу поднимаются на него и не находят изумруды, которые всегда обращены к ней. Он измотан. Он действительно устал, и это то, чего она не хотела для него.

— Нет, я даже об этом не думала. — Опуская руки на колени, Тереза сковывается и безумно стыдится.

— Тогда что мы будем делать со всем происходящим? — Стайлс поворачивает голову к своей красавице.

Не сразу она заговорила, не сразу сделала первый шаг навстречу решению, внутренне взвешивая все за и против. Не было проблем в ней, чтобы сомневаться, но всё же она сдержанно молчала, пока не решила подвинуться ближе. Осторожно, оставаясь совершенно незаметной, Тереза заелозила на скамейке, всё ближе и ближе придвигаясь к нему. Она сначала тянет руку к его сжатому кулаку, но быстро себя останавливает. Как же тяжело оказалось делать первый шаг, тем более такой откровенный. Сменив тактику на менее активную, Гарднер ткнулась коленом в его бедро, заостряя на себе так нагло внимание.

— Я не хочу больше ругаться, — шепчет виновато.

Изумруды обращаются тепло и так понимающе, а рука опускается на острую коленку. Он слышит, когда она хочет говорить. И сейчас, когда её блестящие глаза смотрят так проникновенно, проблемы ему только мерещатся.

— Мы должны обсудить то, что произошло, ты же понимаешь? Нельзя просто отпустить наш конфликт и забыть.

— Я понимаю, — всё ещё виновато глядит и, чтобы хоть как-то смягчить его настрой, Тереза обхватывает двумя руками его кисть, прижимаясь, а затем кладёт голову на плечо, — Я не хочу ссориться с тобой сегодня, не хочу всё это обсуждать. Не в Новый Год, я просто хочу насладиться с тобой праздником и провести время спокойно, как семья.

Она легко его уламывала своим очарованием и тонким голоском. Хватило всего лишь нескольких искренних фраз, и он, улыбаясь над её макушкой, качал головой.

— Я по тебе скучал, — Гарри сильнее сжимает коленку, тем самым привлекая её внимание. Вновь серые глаза обращаются исподлобья. Тереза смотрит нежно, на губах играет любимая им улыбка.

— Я тоже, с ума тут сходила. Надо было позвонить, а не мучить нас обоих. Прости, — её улыбка исчезла всего на мгновение и снова вернулась, — Ты выглядишь просто ужасно! — большим пальцем она провела по его щеке, а затем едва коснулась серых мешков под глазами.

— Настолько сильно я хотел тебя увидеть, у всего есть своя цена, — Посмеивается над её головой.

Она прикрывает устало глаза, вдыхая еле доносящийся аромат его тела, и понимает: соскучилась. Прошедшие дни дались ей эмоционально очень тяжело, пока в голове постоянно крутился вопрос: «Почему она вообще так поступила в Италии?». Это будто была неконтролируемая вспышка гнева, которую погасить смогло только время.

— Я много думала о нас с тобой, вспоминала расставание, перерыв. — Переходит на шёпот, но он её прекрасно слышит, — И больше так не хочу. Это упущенное время отвратительно сказалось на нас, поэтому не хочу больше так рисковать.

Каждое сказанное ею слово задевало невидимые струны души: Тереза действовала правильно и одновременно так, как он хотел. Верил ли он в правдивость всего происходящего? Сложно сказать. Ему просто было хорошо и тепло. Возможно до первого шторма, первой ссоры или первого конфликта, но у них есть время пришвартоваться в тихой гавани.

— Знаешь, — Гарри осторожно нарушает тишину, — я надеялся, что мы отметим Новый Год вместе, ты, я, Ханна, моя мама, твоя бабушка и Тим. Что думаешь? Мы ещё можем совершить невозможное?

— Будем надеяться на новогоднее чудо, — хихикнула, вновь войдя в течение реки, где им хорошо и весело друг с другом.

— Тогда пойдём внутрь, — высвобождая из объятий, Стайлс попробовал встать, — Ханна по тебе безумно соскучилась!

Как только они зашли в дом и нашли Энн вместе с малышкой, радости у второй просто не было предела. Она вопила и пищала даже тогда, когда нагло залезла на руки. На помощь Терезе пришёл Гарри, больше волнуясь, конечно, за ещё маленький плод по сердцем девушки.

— Иди сюда, — еле оторвал счастливую Ханну, у которой аж глаза блестели, — А тебе не стоит поднимать тяжёлое, она всё-таки не маленькая девочка. — Строго наказал, на что темноволосая всего лишь улыбнулась.

Дела заставили их двигаться по дому. Тереза в первую очередь позвонила бабушке и требовательно сказала, что ждёт их у себя на праздновании, на что та даже как-то легко согласилась. А затем им с Энн на кухне пришлось не сладко. Пока Гарри вовсю отвлекал неугомонную Ханну игрушками, украшением дома, мультиками по телевизору, покатушками на спине, та всё равно рвалась именно туда, где сейчас — полный замес.

Тереза и Энн вели себя непринуждённо, обменивались фразами, рецептами, уточняли, что буду готовить, пока не приступили к самому процессу. Это сложнее, чем кажется, потому что на одной строчке в меню надо поместить особенного Гарри с особенной диетой, затем угодить Ханне каким-нибудь вкусным десертом, и не забыть про то, что есть беременная Тереза, аппетит которой серьёзно поменялся. Да, она поделилась с Энн, что стала кушать куда больше, уставать быстрее да ко всему прочему ещё и проходит через эмоциональную встряску каждый день, буквально каждый день.

— Знаешь, когда я была беременна Джеммой, она мой первый ребёнок, — на всякий случай уточнила, хотя Гарднер была уже в курсе, — всё, что мне казалось вкусным до беременности, стало противным во время. Это пройдёт, когда родишь, но иногда жестоко, что любимые блюда вызывают тошноту.

— Я давно не питалась так плохо. Мне нравилась диета Гарри, но он настоял, что я должна кушать во время беременности всё, что захочу. Даже если это будут чипсы с газировкой.

— А ты против? — сразу вопросила женщина, — Знаешь, у Саманты были проблемой с восприятием своей фигуры после родов. Она голодала.

— Я никогда не парилась насчёт фигуры: в школе всегда носила что-то мешковатое, толстовки, например, джинсы, худи. Ничего симпатичного.

— Неправда! — в кухню вошёл Гарри, услышав их разговор из другой комнаты, — На День Рождения ты пришла в юбке. Я помню, когда увидел эти ножки на каблуках! — с ехидной улыбкой на лице обратился к темноволосой, а затем перевёл взгляд на маму, — Поверь, там есть, на что посмотреть.

— Я знаю, — по-доброму посмеялась Миссис Твист, — Тереза и правда красавица.

— Вы заставляете меня краснеть, — опустив голову чуть ниже, она спрятала очевидный румянец на щеках и продолжила нарезать овощи в салат.

— Ты — самое красивое создание. — Успевает кинуть напоследок и выйти из кухни.

Ещё несколько минут Тереза в тишине улыбается и обдумывает его очевидные комплименты. Они действительно подкупают её, побуждая сделать что-нибудь приятное в ответ. Над этим она решила хорошенько подумать.

Вскоре приехали бабушка и Тим, наконец познакомившись с остальной семьёй Гарри, помимо малышки Ханны. На кухне сразу стало проще, потому что бабушка, наготовившись уже за всю жизнь, знала столько всего, что сложно было не слушаться. Дети теперь занимали время и внимание друг друга, не мешая взрослым, но с тем условием, что всегда будут на виду.

Вечер незаметно приблизился, но к этому времени еда была наготовлена, все в свободном режиме могли наложить себе в тарелки, налить попить и делать всё, что захочется. Дом огромный, места всем хватит. Так как негласно алкоголь был под запретом, все обошлись соками, а дети газировками. Гарри же всему предпочёл обычную воду, вновь опираясь на жёсткую диету. Ему итак нежелательно поздно кушать, но в праздник можно и позволить.

Местом, где они будут валяться и отдыхать, была выбрана гостиная, поэтому все, переодевшись в домашнюю одежду, набрав еды с собой, устремились именно туда. Несколько больших диванов спасали положение.

— Давайте смотреть мультики, — первой за пульт ухватился Тим, чувствуя себя определённо, как дома.

— Нет, братишка! — отрицательно Тереза замотала головой, протягивая руку вперёд, — Пульт сюда.

— Я пытался, — виновато посмотрел на погрустневшую Ханну.

— Мы будем чередовать. Сначала посмотрим фильм, затем мультик, хорошо? — на помощь пришёл такой логичный Гарри, — Вы ведь можете притащить игрушки и устроиться на полу.

Им эта идея сразу пришлась по душе, на что Гарднер, только сверкали пятки детей, поспешила высказаться:

— Сам тут убирать за ними будешь, — не было в её тоне подоплёки, просто посмеялась над его слишком демократическими решениями.

— Только не ворчи, — ответил тем же нравоучительным тоном, усаживаясь не на диван, а на пол, отчего пальцы ног Терезы уткнулись в его лопатки.

Место он выбрал своеобразное, на что девушка хмыкнула, но ничего не сказала: всё равно он рядом.

На какое-то время в комнате почти образовалась тишина: все перешли плавно к еде, иногда похваливая то руки Терезы, то руки Энн, то и Хизер. Даже привередливый Гарри остался доволен своей необычной едой. Он уплетал с таким блаженным чувством внутри: наконец дома, наконец ему готовят так, как надо, наконец семейное тепло окружает его. Не так часто он позволяет себе хвататься за подобные эмоции, чтобы не стать слишком сентиментальным. Конечно, возможно бы его жизнь поменялась, как и отношение Терезы к нему, но слишком привычны для него были холод и сдержанность.

Хотя стоит признать, что она довольно часто растапливала его сердце своими нежными манерами, в которые вкладывала ту любовь, на которую способна только женщина. Даже сейчас. Тереза, покончив с едой почти самая последняя в комнате, опустила руку вперёд и положила на его плечо. Ей совсем не хотелось нарушать тишину, и он это понял без слов по тому, как она аккуратно потянула на себя, по тому, как загадочно улыбнулась, и по тому, как качнула головой на диван. Ну не выдерживал он таких нежных проявлений её стойкого, железного характера.

Редко можно оказаться в тёплых объятиях Терезы. Сейчас она нежно обнимала его со спины, будто принимая всецело. Впервые именно он — оказался маленькой ложечкой.

Фильм все смотрели под тихие голоса детей, которые внимательно собирались конструктор. Девушка осторожно, словно пытается сделать это незаметно, поднимает край его толстовки с футболкой и касается напряжённого торса. В момент шатен вздрагивает, ощущая ледяные пальцы, которые сразу отрезвляют.

— Ты замёрзла? — видит её насквозь, поворачивая голову.

— Совсем немного, — виновато улыбается, а затем ещё шире, когда Гарри, будто демонстрируя своё негодование, встаёт с дивана и стягивает серую толстовку. Проходит ещё пара секунд, и вещица оказывается в её руках.

— Надень, — словно и без толики заботы, мужчина всё равно умудряется растопить её сердце. Слишком мил в своих проявлениях.

— Хорошо, — как-то даже с охотой ответила, вставая следом с дивана.

Внимание на них обратила только Хизер, мягко улыбнувшись. И пока Гарднер залезала в тёплую, большую толстовку, Гарри занял место девушки на диване, мельком и с осторожностью наблюдая за её фигурой. Кажется, будто живот совсем небольшой появился. Или… Показалось?

Она плюхнулась в его объятья и села рядом, поджимая под себя ноги. Мужчина в свою очередь накинул на неё плед, больше всего заботясь о здоровье. И снова на душе у обоих стало тепло.

В тот момент, когда Тереза расслабилась, отдалась приятным чувствам и потеряла счёт времени, дети же наоборот поджидали самого важного момента. Распаковка подарков от «Санты Клауса». На самом же деле, Гарри давно воспользовался моментом, покинул всех и в главной гостиной, где находилась ёлка, разложил всё аккуратно. Все взрослые лишь переглянулись, но с тем же энтузиазмом направились следом за побежавшими детьми. Ох, какие были вопли и крики при виде груды подарков, даже Тереза не удержалась от того, чтобы достать телефон из кармана и начать снимать всё происходящее.

Первой упаковку стала разрывать именно Ханна, решив не ждать вообще никого, даже уже своего друга Тима. По большим габаритам было сложно догадаться, что внутри огромной коробки. Энн подумала, что возможно там прячется кукольный домик, но ожидания были чересчур занижены даже для самой Ханны. Она не из робких и не типа «девочка-девочка», поэтому, каково было удивление, когда перед четырёхлетней малышкой предстала большущая машина красного цвета. Кабриолет, которым она сама могла управлять. У Терезы чуть челюсть не отвисла.

— Не удержался? — шепнула тихо, обращаясь к заботливому отцу.

— Когда покупал, казалось, что это классный подарок.

— Это классный подарок, — поддерживает его в ответ и обходит детей, — Давайте все открывать подарки. Их тут полно.

Гарри опустился рядом с восторженной от подарков Терезой и внутренне продолжал напрягаться. Её ожидал подарок, даже не один, но он не мог предугадать реакцию. Хотя не было ничего такого, на что она может отреагировать негативно, даже уже свыклась с дорогими и пафосными подарками.

Медленно и с крайней радостью все начали распаковывать подарки, после Ханны именно Тим нашёл свою подписанную коробку. Там его ожидал вертолёт на радиоуправлении, и, конечно же, он побежал вместе с Ханной его тестировать, но под строгим контролем Хизер. Ей тоже достался подарок, купленный пару дней назад Терезой. Тёплый, махровый халат в комплекте с симпатичными тапочками.

Энн распаковала набор заграничной посуды, который ещё месяц назад Тереза вместе с Гарри купили вместе. Сразу было решено, что это будущий подарок его маме, так как она без ума от чайных церемоний и тёплых вечерних посиделок. Хоть под ёлкой ещё оставалось несколько подарков для детей, Гарднер потянулась к тому, на котором заметила своё имя, написанное знакомым кривым почерком. Гарри сразу напрягся, как только заметил в её аккуратных руках знакомую крафтовую обёртку.

Она надорвала плотную упаковку с краю под пытливые глаза всех сидящих и невольно заелозила. Это будет хороший подарок, она знала, но боялась увидеть что-то, что подтолкнёт её не в свою тарелку.

Под бумагой пряталась небольшая коробочка, которую девушка, выждав томительные несколько секунд, потянула на себя и оказалась лицом к лицу к милому золотому кулону, к которому прикреплено овальный медальон. Выглядит утончённо и со вкусом, присущим только Гарри.

Потянув на себя за медальон, пальцем она щёлкнула по замочку, и он открылся. С одной стороны золотого металла находилась его фотография. Улыбающийся Гарри — редкое явление, и теперь навсегда запечатлённый в этом украшении. А по другую сторону фотография самой Терезы, стеснительно улыбающейся будто бы ему в ответ.

— Очень красивый, — произнесла наконец, не отрывая взгляда от украшения, посматривая то на него, то на себя, — И это очень романтичный подарок.

— Как хорошо, что тебе нравится. — Мужчина выдохнул облегчённо, заставляя посмеяться Хизер и Энн, — Думаю, мне тоже стоит открыть свой.

— Нет! — дёрнулась в сторону подарка, упакованного в тёмно-синюю бумагу, не желая, чтобы он его открывал, — Я подарю тебе что-нибудь другое. Не открывай!

— Я знаю, что там хороший подарок, — Он протянул руку к ней, добавляя фирменный строгий взгляд, — Отдай сюда мой подарок.

— Он не очень, — жалобно посмотрела на него и под гнётом зелёных глаз поспешила добавить, — Ты сделал очень романтичный подарок, что мой не сравнится. Я их совершенно не умею выбирать.

— Перестань. — Всего лишь добавил и продолжил ждать подарок.

Сдалась почти без боя и протянула небольшую, но тяжёлую коробочку прямо ему в руку. Он ухмыльнулся, даже не представляя, что там такое может лежать. А затем мысль быстро проскользнула. Она почти ни разу не дарила ему подарки. Ничего не покупала. Вот совсем.

Оказалось, что предметом её волнения была красивая пара дорогих часов. Видно, что стоили прилично: и по бренду, и по виду. Совсем неожиданно для неё на губах Гарри заиграла добрая улыбка.

— Это хороший подарок, — как бы доказал ей, что был изначально прав, его чувства не подвели, — Почему ты боялась?

— Да потому что сложно подарить что-то человеку, у которого всё есть.

— У меня многого нет! — парировал.

— Так, — их прервала Энн, доставая из кучи подарков тот, который не был помечен чьим-то именем, и протянула им, — думаю, лучше открыть мой скромный подарок вам двоим.

— Не стоило, — первой отозвалась стеснительная Тереза, всё ещё неловко себя чувствуя перед мамой Гарри.

— Просто откройте и посмотрите.

Девушка послушалась и дёрнула нервно ленту, которая быстро поддалась манипуляциям. За белой упаковкой пряталась сначала белая набивка, а затем на них взглянул милый белый комплект детских ползунков с майкой. Хлопковый, нежный, так ещё и с шапочкой. Это первый подарок для их ребёнка.

— Так как вы не знаете пол, думала, уместно подарить что-то в светлых тонах. Вы ведь не знаете ещё пол? — Энн не могла перестать улыбаться, пока бабушка незаметно для всех убирала слёзы с глаз.

— Нет, ещё рано для этого. — Тереза прикоснулась к маленьким вещицам и почувствовала, как сердце нервно ёкнуло.

— Кстати, — Хизер попыталась собственноручно отвлечься от нахлынувших эмоций немаловажным вопросом, — А кого бы вы хотели?

Взгляды серых и зелёных глаз сошлись в немом контакте, который понимали только они. Ещё ни разу этот вопрос не был поднят, даже не обговорён ими про себя.

— Это не так важно, — ответил первый Гарри, не отрывая глаз от задумчивой девушки, — Что ты думаешь?

— Я бы хотела девочку, — призналась, сразу поняв внутреннее чувство правильно. И нельзя сказать, что она будет против мальчика, просто с девочками ей было бы проще. Ханна ведь слушается и даже умудряется в четырёхлетнем возрасте помогать, значит, и со второй малышкой будет не трудно.

— Тогда это точно будет девчачий дом, — фыркнул Гарри и закатил глаза.

— Значит, ли это, что ты хочешь мальчика? — подхватывает его Гарднер.

— Я не могу выбрать. Мне кажется, что я и мальчику буду рад, и девочке.

— Ты просто ужасен! Я честно призналась! А если родится мальчик? Ты побежишь ему рассказывать, что мама хотела девочку? — больно ткнула его локтем в бок, но мужчина лишь поёжился и придвинулся ближе.

— Я всё ему расскажу, — посмеялся над ней в ответ.

Она продолжала что-то бурчать, пока Гарри сгребал её в своих тёплых объятиях. Иногда ему не верилось, что вся она, такая живая и такая Тереза, принадлежала ему. Да только в моменты ссор и диких конфликтов закрадывались сомнения, мысли, что она убежит, порвёт с ним. Но не сейчас. В какой-то момент она перестала сопротивляться, отдалась его рукам и даже позволила себе окунуться в эти объятия целиком и полностью.

— Лучший Новый Год, — прошептала ему на ухо, замечая, как Энн вместе с бабушкой тактично оставляют их наедине, переместив всё внимание на детей.

— Я забыл, каково это… Отмечать его с семьёй по-домашнему, — признался в том, что держал в себе весь вечер. Тереза отпрянула назад, чтобы взглянуть в его глаза. По тому, как они блестели и переливались в полусумраке комнаты, было ясно, что он совсем не лукавит.

— Надеюсь, так мы будем праздновать до конца своих дней, — попыталась сказать что-то невероятно романтичное, но смущение и даже некий стыд накрыли её прямо на глазах Гарри.

— Стоит ли мне воспринимать эти слова, как признание, что мы готовы к новому этапу? — осторожно спросил.

— Какому? — она отвечала боязно, надеясь внутренне, что он не клонит к тому самому.

— К браку, Тереза.

Всё тело её напряглось, излучая один сплошной страх. Да, она просто панически боится этого слова и не потому, что свадебные церемонии — это её странноватая фобия, нет. Даже напротив. Ей понравилось быть на свадьбе Калеба и Камиллы. Просто… Ответственность в узах брака повышается, как ей казалось, запредельно. Не так просто уйти от человека, убежать и быть вновь свободной. А это она ценила, как ни крути, сильнее всего. Всему есть причина.

Однажды её мама по молодости вышла за свою первую любовь, а затем эта первая любовь превратила её жизнь в ад. Унижение, оскорбление и домашние побои — не то, чем грезит Тереза. Но при этом она совсем не хотела, чтобы Гарри принимал этот факт на свой счёт. Ей ведь и мысль не приходит уже в голову, что он может сорваться и ударить её в порыве гнева, когда конфликт на все десять баллов. Нет, он не такой. И всё же прошлое — барьер для перехода на следующий этап.

— Нет, я не думаю, что это важно в наши дни. — Увильнула от ответа, но всё-таки решила добавить, — Мир двигается, и я вижу много примеров, когда и без официального брака люди живут вместе очень долго. Поэтому в бумажках нет необходимости.

— А если я скажу, что это важно для меня? — Гарри умел задавать не те вопросы, которые только сильнее вгоняли девушку в тоску. Серые глаза забегали по комнате.

— Что это даст тебе? Я ведь наоборот не претендую на твоё наследие, не стану в какой-то момент худшим кошмаром. Мы ведь и так отлично живём.

— Может я просто хочу дать тебе и своему ребёнку фамилию? Ты не думала стать Терезой Стайлс? — удивительно, но она впервые слышала своё имя с его громкой фамилией вместе и так близко. Никогда даже не подозревала, что окажется с ним бок о бок так далеко.

— У наших детей будет твоя фамилия, я никогда не лишу этого их.

— Но ты даже не носишь фамилию отца! — Гарри знал. Это было известно ему с того момента, как нанятые детективы нашли некоторые документы на Терезу. Гарднер — фамилия по матери, на которую она перешла, когда ей исполнилось шестнадцать. Перед ним девушка, покрытая тайнами.

Её глаза поникли, она даже слегка отвернулась в сторону, не желая продолжать эту тему. К сожалению, этот день настал. Им нужно выбирать между будущим и прошлым. Ей стоит отпустить те плохие дни и опуститься в грёзы, которые пророчит Гарри, буквально уже протягивая их в своих руках.

— Ты ведь даже говоришь «у наших детей», потому что знаешь, что будет и второй, и третий. Ты веришь в наше будущее, — Тереза продолжала смотреть на свои скрещенные пальцы, не желая принимать «этап» сейчас.

Она же и так дала ему всё, что могла. Переехала сразу. Перешла на другую работу по его наставлению. Воспитывает Ханну. Носит ребёнка. И готова делать уже всё, что угодно. Всё. Но не идти к алтарю.

— Ладно, прости меня. — Гарри протянул свою большую руку и поймал её за плечи, прижимая к себе, — Не нужно мне давить в таких серьёзных вопросах. Это явно не то, что я хочу. Просто, когда будет то самое время, подумай. Я буду ждать, сколько тебе угодно. Даже если мы поженимся через десять лет, и я буду стар для тебя.

Вновь он перевёл всё в милую шутку, вызвав снисходительную улыбку на её губах. Тереза поцеловала его и сказала, что пойдёт проверит детей. И он смотрел на неё, удаляющуюся и не выпускающую новую подвеску из рук.

Откинувшись на диван, всё ещё сидя на полу, Гарри выдохнул в пустоту:

— Девушка, не желающая выходить замуж… Никто не поверит.

Он почти погрузился в свои мысли, как оставленный им днём телефон завибрировал на мягком диване. Пришло очередное сообщение, которое он решил игнорировать. Но беспричинно он пролистал до конца, и увидел кое-что присланное Кейт ещё днём:

«Мистер Стайлс, знаю, что беспокою вас в почти наступивший Новый Год, но несколько дней назад мне пришёл подробный результат нескольких анализов Терезы. На запланированный осмотр она так и не приехала, поэтому думаю, что вам нужно знать, как можно скорее».

Комментарий к Тихая гавань

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official