Бордель: Призови мою боль

Роял Флеш

“Чтобы выигрывать, прежде всего нужно играть”

— Альберт Эйнштейн.

Из-за своего безрассудства Тереза совсем забыла, что понедельник — это всё же рабочий день, и ей обязательно надо появиться в офисе дома моды сегодня. Надо доделать отчёты, так как месяц подходит к концу. А вчерашний вечер плавно переплыл в ночь, которую она, наверное, обязана оставить в прошлом, дать понять и ему, и самой себе, что произошедшее — ошибка. Но по какой-то причине не могла она отречься от тех чувств, что вчера волной накатили и заставили утонуть её. Утопала в его объятьях. Утопала в его кровати. Утопала в нём. Всё же было обидно, что он оказался прав. Сделанное — доказательство.

На удивление мужчина спал, не притворялся. Слышалось тихое сопение в тишине. Темноволосая позволила себе повернуть голову и посмотреть на Гарри. Спал на животе, лицом к ней, крепко обнимая подушку под собой. Одеяло она ещё ночью сгребла, но он и не возмущался. Возможно потому, что на улице было даже для утра слишком жарко. Лежал себе обнажённый. Откуда-то появился нежный взгляд. Им она окинула его расслабленное лицо. Несколько отросших прядей упали на лицо, одна даже затесалась рядом с ресницами. Она хотела, даже мечтала убрать их, чмокнуть на прощание вишнёвые губы и пойти на работу, но сдержалась. У неё не было сейчас ответов на вопросы, которые точно появились в этой кудрявой голове.

На полу нашлась его шёлковая рубашка, и она схватила её второпях, не зная, куда запропастилось платье. Сквозь землю провалилось, видимо. Ткань охладила кожу, отрезвила разум. Скомкав нижнее бельё в кулаке, девушка на цыпочках, лишь бы не разбудить Стайлса, прокралась к двери. К счастью, так же тихо она вышла, уже увереннее шлёпая босиком по полу. На голове был бардак, шёлковая рубашка еле-еле прикрывала бёдра, но не позволяла увидеть более интимные места. И именно в таком виде, удаляющаяся в своё крыло дома, она предстала Скотту. Он как раз хотел пройти в комнату к Гарри, как увидел это очарование и не удержался в ухмылке. Как истинный спортсмен, Стайлс одержал победу в покорении девушки своей мечты.

Скотт, сам по себе, мало знал что-то о Терезе, скорее всего, за счёт того, что она ещё молода и не успела наделать каких-нибудь ошибок. Например, привод в полицию или уличные драки. Он даже не мог сказать, является ли она такой девушкой, которая может полезть в драку. Сам Гарри на своих терапиях мало говорил о ней. Мужчина только по глазам своего подопечного мог понять одну вещь: она ему не безразлична, и если что-то ей угрожает, то он сделает всё, чтобы спасти её от злого мира.

Гордость всё же его пропёрла. Стайлс наконец прорвался под панцирь Терезы! И понятно, чем они занимались этой ночью. Чувство, будто птенчик, в виде вроде такого влиятельного Гарольда Стайлса, научился летать самостоятельно вновь, накрыло, словно отцовский инстинкт.

Когда уже даже девушка умчалась на работу, на кухню к Скотту вышел сонный мужчина. Проснулся он резко. От ощущения, что уже не утро, а день, и он всё проспал. Под слово «всё» подошёл именно побег девушки. Он не слышал, как утром она покинула его кровать. Но чувство тревоги померкло на фоне других ярких и тёплых чувств. Вчера сделано было всё, и есть некая уверенность, что не всё кончено, а только начато.

— Чего улыбаешься? — Скотт попытался скрыть своё знание.

Гарольд прошёл к холодильнику и, открыв, стоял и отстранённо смотрел на продукты. Перед глазами стояла только Тереза. Обнажённая. А теперь лежащая, прикрытая тонким одеялом. Даже на расстоянии она будоражила его мысли.

— Да так, — довольный, словно кот, наевшийся вдоволь сметаны, шатен достал графин с молоком. На плите остывала яичница, приготовленная домработницей, — А ты чего так рано приехал?

— Имею право тебя проверять хоть иногда… — следя за каждым изменением эмоций на лице Гарри, мужчина сделал глоток кофе.

— Жаль, тебя не было на Дне Рождения Ханны. Хороший получился вечер.

— А как он закончился? — Скотт был хитёр в своём вопросе, но говорил спокойно даже тогда, когда изумруды предостерегающе и изучающе обратились.

— Гости разъехались, — уклончиво ответил.

— Ладно, — усмехнулся в ответ, — Я видел, как Тереза утром выходила из твоей спальни. Не буду больше лукавить.

Не то чтобы Стайлс удивился. Он как-то даже мимически не подал знака. Но не с подачей, будто догадывался. Казалось, что ему только что рассказали секрет, который все знали. Что-что, а за эмоциями он следить всегда умел.

— То есть вы помирились? — Скотт уверенно решил продолжить разговор.

— Наверное, — пожал плечами Гарри, сам ещё не до конца разобравшись в том, что происходит у них с Терезой, — Мы переспали. И мне не казалось, что это обычный перепихон, наоборот, с ней мы дальше стадии «трахаться иногда».

— Я очень рад обновлению твоей половой жизни, — по-доброму посмеялся мужчина и продолжил, — но под словом «помирились» я имел в виду разговор.

— Ну, — задумчиво протянул, накладывая яичницу в тарелку, — я ей сказал, что она навсегда будет моей, несмотря ни на что.

Если описать эмоции внутри Скотта сейчас, то словаря не хватит. Он был поражён безрассудству Стайлса в такой долгой игре. Вроде как спортсмен, он должен был рассчитать все двадцать шагов наперёд, но пока что возможно из-за смешавшихся чувств отключил мозг. Если он хочет вернуть Терезу, то начинать надо не с постели, а с честной, откровенной беседы.

— Ты поступил очень глупо, — высказал простую вещь.

Гарольд поднял взгляд, не понимая, где его аплодисменты после долгих дней сражения. Он что, всё прослушал?

— Надо всё ей рассказать, — всё ещё загадками для Стайлса говорил тренер по трезвости, — Ваши отношения тогда разрушили секреты и тайны, а ты, хочу тебе напомнить, уже оброс некоторыми за период вашей разлуки.

— Она не обязана знать обо всём.

— Поэтому ты снова потеряешь её. Неужели ты забыл, что в отношениях основу играет доверие? Так вот, хочу тебе напомнить, оно не сложится из фундамента с ложью и недосказанностью.

— Если уж проблема и ляжет в нашем фундаменте, то, поверь, это будут не секреты, а весь я. — Скотту показалось, что прозвучало пессимистично и самокритично, — Я потерял Терезу, когда раскрыл секреты с наркотиками, а этот секрет я берёг подальше от матери. Два года. А потом Тереза ушла. Правда погубила нас.

— Ты не был бы жив, если бы она не узнала. Между прочим, насколько мне известно, только Тереза осталась с тобой тогда, не предала и не ушла. А ещё. Факт. Ты изменил ей.

— Это не была измена. Я хотел наркотиков в ту ночь, и Марта была единственной, кто всегда выручала, если я оказывался без дозы. Просто в ту ночь я немного был не в себе. Я даже не целовал её. И тем более не спал.

— Тереза лжёт?

— Нет, — Гарри не хотел выставлять всю ситуацию, будто девушка нагло врала и придуривалась, — Мы с Мартой были полуголые, и она пыталась уговорить меня на секс. Целовала.

— Как по мне, этого достаточно, чтобы расстаться с человеком.

— Я это понимаю! — резко ответил Гарольд, переходя на повышенный тон. Ему до сих пор тяжело признать, что он оказался в обуви изменщика. Никогда им не был, а сейчас даже мыслей нет, как всё исправить, — Я прекрасно знаю, что Тереза идеальна в какой-то степени. Красивая. Умная. Целеустремлённая. Хозяйственная. Любит детей. С перчинкой. И знаешь, что я ещё знаю? То, что она слишком идеальна для меня. Это я был по уши в наркотиках и шлюхах, это я хотел ей однажды просто воспользоваться и бросить. Это я был тем человеком, который сделал ей больно, изменив с тем, кто унижал её. И в такие моменты, когда осознание приходит, я задаюсь одним единственным вопросом, — Скотт его внимательно слушал, наблюдая, с какой страстью он всё выплёскивает, — Почему она выбрала меня?

— Ты хороший человек внутри.

— Хрень собачья! — взбесился вновь, — Вместо того, чтобы помочь её матери, хотя я мог, у меня были на то деньги, я просто кинул приличную сумму докторам и даже не появлялся больше на пороге больницы. Потому что мне было страшно. Я потерял жену, и знаю это чувство потери. Но тогда, когда её глаза обращались ко мне за помощью после смерти единственного родного человека… Мне казалось, лучше бы я подох в той аварии.

— У тебя сейчас есть прекрасная возможность всё исправить. Подарить Терезе чувства материнства и дать своей дочери мать, которая будет её любить.

Ему ничего не нашлось ответить. Тяжёлый, смешанный с гортанным стоном, выдох вырвался из грудной клетки.

— Не задавайся вопросом, почему она выбрала тебя. Не во всех историях хорошие девочки встречают принцев на белых конях.

— Я — антагонист в её истории, но ничего не могу поделать с желанием получить Терезу. Это, наверное, азарт.

— Это любовь, а не азарт. И я знаю это чувство. Два раза я был женат, и, поверь, лучше попробовать, чем отступить.

— Я не отступлю.

— Тогда тебе надо рассказать ей всю правду. Не думай о последствиях, потому что любая девушка оценит, когда мужчина выкладывает все карты на стол. Это очная ставка, мой друг.

Он ясно уже осознавал, как прав Скотт. В это время Тереза изо всех сил работала над новым эскизом, чувствуя, насколько ярко её наполняют самые разнообразные эмоции. В особенности чувство уверенности. Весь день она сияла и уже думать забыла, как совсем недавно Адам некрасиво поступил по отношению к ней. Голова была забита и будущей свадьбой лучшей подруги, и прошедшей ночью, и планами на будущее. Да только ничего предпринять она не могла, нужно разобраться с волокитой чувств.

Зато Камилла написала, что очень хочет вовлечь Терезу в создание платья, а точнее хочет, чтобы она его сшила. Довольно ответственное дело. Отказаться было нельзя, ведь просит не кто-то, а лучшая подруга. За обедом, пока Меган отвлекалась, она листала разные эскизы, изучала обновления в моде и уже подумывала над несколькими вариантами.

Вечер близился, и Тереза с содроганием думала, что её ждёт. Не может, чтобы Гарри просто ждал её дома и снова захотел затащить в постель. Если всё и правда так, то разочарования не миновать. Она волновалась, аж ладошки потели, поэтому выскальзывала из офиса девушка окрылённая, не ожидая увидеть его здесь. А каково было его удивление увидеть Терезу в своей рубашке. Да, та самая, белая и шёлковая, заправленная в бежевую юбку.

Её шаг замедлился, теперь она ступала осторожно, разглядывая каждую эмоцию. Но всё, что можно было разглядеть, — это радость. Он рад её видеть.

— Что ты тут делаешь? — только девушка задала вопрос, Гарри улыбнулся и показал свои ямочки. Она знала, несмотря на улыбку, он не рад.

— Подумал, ты хочешь поужинать, точнее подумал, что ты голодна…

— Я слишком устала для ужина, — Тереза подошла к нему на расстоянии метра, ощущая это чувство впервые. Чувство, когда ты переспал с кем-то и не знаешь, как правильно теперь себя вести в компании этого человека.

— Мы можем взять навынос, если хочешь… — Гарри тоже стоял как вкопанный, но не от незнания. Он просто боялся будущего разговора.

— Можем, — Гарднер опустила виновато взгляд, но мужчина, не желая создавать неловкость из-за повисшей тишины, протянул руки вперёд и притянул наконец Терезу к себе.

— Я так и не сказал тебе «привет»… — прошептал, а затем накрыл её полуулыбающиеся губы своими, — Привет.

— Привет.

Девушка продолжала звучать отстранённо даже тогда, когда он усадил её на переднее сидение, даже тогда, когда она поняла, что после аварии он впервые уверенно держится за рулём, даже тогда, когда подумала, что это возможно из-за неё, даже тогда, когда он подозрительно молчал. Было видно, что Гарольд себе места не находит. Дело не в вождении. Он быстро покинул автомобиль у ресторана и, не спросив, чего хочет именно Тереза, купил полменю от волнения. Мысль, что она возненавидит его после разговора, взвинтила нервы окончательно.

Последней каплей был разрезающий стук пальцев по рулю автомобиля. Тереза не выдерживала всего накала и не понимала, что делать. Гарри постоянно кусал губы, иногда сминал их пальцами левой руки и, казалось, совсем забыл о существовании Терезы в машине.

— Что происходит? — она уже хотела плакать. На глазах он всю больше и больше покрывался мраком.

Будто вспомнив о сидящей рядом девушке, мужчина всего на секунду повернул голову в её сторону. Мысли рвались наружу.

— Я хочу с тобой поговорить. И… — поджал губы, сворачивая в сторону Беверли-Хиллз. Ещё несколько минут дороги, — Я хочу, чтобы ты воспринимала всё правильно.

— Как это, правильно? — прищурилась и не отрывала от него взгляд, но ответа не получила. Шатен лишь тяжело вздохнул, сам не понимая уже, чего точно хочет от этого разговора. Наверное, лишь бы она не ушла и всё, — Давай поговорим.

Согласие, на удивление, не заставило себя ждать.

— Я хочу тебя. То есть хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

Звучало это довольно типично для Гарри, она даже успела скрестить все пальцы, но тут же расслабилась. Через подобный разговор она проходила и не раз.

— Ты ведь знаешь, что всё слишком запутано между нами… Я не могу больше верить тебе, как делала это раньше.

— Я клянусь, что такого больше не повторится. — Прозвучало первое обещание, которое он теперь должен выучить назубок. С этим, ему казалось, он справится. Может мост получится построить?

— Как ты можешь клясться в подобных вещах?

— Я работаю над этим.

— Работаешь над чем? — и снова послышался тяжёлый вздох с его стороны, — У нас не получится разговор, если ты продолжишь молчать.

— Я не умею говорить открыто с кем-то, а ещё сложнее описать чувства, что есть к тебе.

— Тогда что ты хочешь?

— Хочу сказать, что открыт к новой стадии отношений с тобой. Переезд. Совместный бюджет. Любовь. Что ещё может хотеть девушка? Подарки и даже открытые, честные и интимные разговоры.

Они припарковались около гаража дома, не заезжая. Впервые там пусто и темно. Впервые Гарольд куда-то выехал.

— Открыт к новой стадии? — прикусила нижнюю губу, изучая его лицо. Мужчина выключил зажигание.

— Никаких третьих лиц, никаких ограничений в твоей свободе…

— Нет, — покачала отрицательно головой и на выдохе ответила, — Никаких третьих лиц, больше свободы и никакой лжи.

Замолчал, будто только что она поменяла все правила игры, но дело было не в этом. Разговора по душам, где он раскроет всю правду, избежать не удалось.

— Понятно, — уже разочарованно прошептала, — Секреты тебе нравятся больше. Я понимаю и не хочу тебя менять. Я просто не смогу.

— Тереза, ты нужна мне сильнее, чем секреты… — Гарри не мог поверить, что делает это сейчас собственными руками. Будто уничтожает всё построенное за это время, — Есть то, что ты должна знать. Я… Делал плохие вещи у тебя за спиной.

— Наркотики? — боязливо произнесла первое, что пришло в голову. Это ей казалось худшим из всех возможных вариантов «плохих вещей».

— Нет, — выдержал паузу и наконец перешёл к горькому десерту, — Всё это время я делал всё, чтобы ты была под моим контролем. Всё. Как бы я не отрицал и не играл роль ревнивца тогда, цветы, посланные в офис, были от меня.

Пока что Тереза облегчённо выдохнула. Он сделал первый шаг к правде. И это, видно, далось не так легко, как хотелось. Но вот худшее только впереди.

— Я догадывалась, — снисходительно улыбнулась.

— Тереза, поверь, я не хочу, чтобы ты думала, что не талантлива или не так успешна, я даже не уверен, что сыграл какую-то роль. Но я знаком с Марией, — он заговор про креативного директора Dior. Тереза успела его перебить, быстро перехватив мысль, которую мужчина пытался донести.

— Меня взяли из-за тебя? — горько усмехнулась. До этого Гарднер искренне верила, что папка эскизов, которую она отослала, покорила хоть одного человека, поэтому она часть этой большой компании.

— Нет, я контролировал сам процесс и созванивался несколько раз с Марией. Она правда была довольна твоими работами.

— Ты платил деньги, чтобы меня взяли?

— Нет, я бы не сделал ничего такого, потому что знаю: талант приведёт тебя туда, куда ты хочешь. — На секунду ему показалось, что Тереза серьёзно успокаивалась, возможно это даже правда, но ему предстояло говорить дальше, — Есть один момент, за который мне стыдно.

Больше не хотелось даже думать. Слишком многое на неё сейчас выливалось, но было ощущение, что они шли по накатанной. Будет только хуже, но если он не скажет всю правду сейчас, потом она будет постоянно думать или подозревать что-то неимоверно плохое. Пусть лучше в эту минуту всё произойдёт.

— Говори, — нервно Тереза провела рукой по волосам, ощущая, какие потные у неё сейчас ладошки. Мужчина выдохнул.

— Я всё это время боялся, что ты начала новую главу, в которой нет меня. И ощущение, что я был позади, не знал ничего о тебе, о твоих будних днях, сподвигло на решение. Я следил за тобой. Не я сам, но были люди, которые время от времени приносили мне некоторую информацию о тебе.

— Люди? — уцепилась за это слово, не веря, что даже любой человек, мимо проходящий мог быть его представительным лицом. Заинтересованным лицом, но почему-то было ожидаемо, что Гарри будет узнавать о ней всё, если она сама ничего не рассказывает, — И многое ты знал?

— Всё, — уверенно произнёс, буквально вспоминая каждодневный отчёт, где описывались даже такие мелочи, как обед Терезы, кафе, в которые она ходила и люди, окружающие её.

— Покажи мне, — темноволосая не просила, прозвучал приказ, отчего мужчина скорчился. Там много информации, целая папка. И его задумчивость не укрылась от девушки, — Сейчас. Я хочу видеть.

— Пойдём. — Выдохнул, и они вышли молча из машины.

Вёл он её в кабинет, который так же, как и остальные комнаты в особняке, был полупустой. Минималистический. Приятный. Всё оказалось куда проще, когда мужчина вытащил небольшую бежевую папку из выдвижного ящика стола. Не особо уж и прятал.

Перед ней действительно предстало «всё». Куча фотографий. С деловых встреч. С обедов. С походов по магазинам. Даже некоторые были со свиданий. Последние обрывались на Адаме. Где они целовались, сидя на капоте автомобиля. Этим действием он залез в подноготную её личной жизни. Наивно было думать, что он быстро успокоится и отпустит её. Дурочка.

Дольше трёх минут она не смогла смотреть на текст, описывающий её распорядок дня, поэтому быстро откинула папку в сторону.

— Это омерзительно.

Холодными руками Гарднер обхватила себя, не желая рыдать перед ним. Нет, она не чувствовала, будто её предали, это было что-то другое. Словно жизнь ей больше не принадлежала, и она стала целью какого-то маньяка. Что-то нездоровое есть во всём происходящем. У неё был один единственный вопрос, который она посылала вверх, в небо: «Почему всё не может быть по-нормальному?».

— Четыре дня назад я уволил их. Никто за тобой больше не следит.

— Да, спасибо! Мне стало легче, — разочарованно усмехнулась, не представляя, какое имеют значения эти три дня по сравнению с остальными тремя месяцами лета?

— Я хочу, чтобы ты была всегда в безопасности, не окружала себя не теми людьми, которые сделают больно.

— Ты сейчас серьёзно? Мне наоборот кажется, что ты тот человек, который делает мне больно. Почему же от себя не огораживаешь?

— Я признаю, что всё сделанное неправильно.

Сердце разрывалось, девушка еле могла совладать своими эмоциями. Печаль. Грусть. Злость на происходящее. Гнев, посылаемый ему. Всё это каким-то образом не могло идти в противовес тёплым чувствам внутри. Он лжёт. Он скрывает. Он грубо нарушает её личное пространство. А она не может утопить чувство безграничной любви к нему, такому неправильному.

— Гарри, — голос дрогнул от тоски по тем дням, когда всё было проще. Сейчас ей нужно принять решение, и оттягивать момент больше нельзя, — я делаю всё, чтобы понять тебя и твои поступки, но… Пойми, я простой человек, который надеялся на красивую любовь, а не на слежку, не на проплаченную карьеру. Ты пытаешься помочь, но рушишь всё, и я теряю голову. — Он подошёл к ней близко-близко, обхватил руками, понимая, что она может сказать. Всё кончено. Это исход, который логичнее всего после сказанного и признанного, — Я теряю себя, свои принципы и мораль, которые всегда помогала мне стоять ровно на ногах. Из-за тебя. Мне надо всё переварить. Прости.

Это не было отказом. Не было решением. За это он ухватился.

— Малыш, — ему позволительно всегда так прикасаться к ней: окольцовывать одной рукой талию, гладить скулу с левой стороны и жаждать откровенно поцелуя, — Не люблю обещать, но всё же клянусь, что дам тебе дом, семью и счастье, которое ты так хочешь. Просто дай шанс, и мы пройдём через всё вместе.

«Вместе» застряло на его губах и в её голове. Он всего лишь нежно поцеловал её дрожащие от слёз губы. А затем она ушла, предаваясь рыданиям, по коридору. В своей спальне девушка переоделась, оставшись в белой майке и хлопковых шортах. Время было раннее, кушать не хотелось, поэтому она легла в кровать и, продолжая тихо плакать, начала думать.

Не хотелось вспоминать и уж тем более опираться на слова гадалки, но всё указывало на него. Гарри — тот самый. Возможно ещё в кабинете она могла простить все эти выходки, улыбнуться и сказать: всё будет хорошо. Но есть одно «но». Тереза уважала свои принципы, свою теорию жизни. Людей, которые предают, нужно выпроваживать за дверь. Юношеское сердце, конечно, немного изувеченное, раненное в прошлом, хотело любви, именно его любви.

Лёжа в кровати, она плакала не потому, что было больно из-за всплывшей правды. Она оплакивала и выпроваживала не его из своей жизни, а принципы. Всё менялось. Оказалось, что нужно сломать себя, чтобы дать шанс счастью прийти в дом. Ей хотелось светиться от любви, и он мог дать ей это — в этом была уверенность.

Когда слёзы высохли, прошло чуть больше часа с их разговора. Гарднер опустила ноги с кровати, ощущая собственный противный жар. Ох, этот Лос-Анджелес. И пошла к нему. Именно сейчас дом оказался большим по сравнению с крошечной Терезой. Босиком подошла к белой двери и подняла руку, чтобы постучать. Не стала. Она была хозяйкой дома. Поэтому зашла без стука.

Гарольд, свесив голову глубоко вниз, сидел на краю кровати. Не видел её. Широкая спину, на которой темнели татуировки, предстала перед ней. Только, когда девушка залезла на кровать, он почувствовал её присутствие. Но к этому времени Гарднер нежно положил руку на его плечо и придвинулась близко, касаясь коленками его бёдер.

Она молчала где-то с минуту, пока мужчина ожидал приговор. Он уверен, что сейчас будет поставлена окончательная точка в их отношениях.

— Мне кажется, мы сможем… — прошептала ему на ухо, положив голову на правое плечо. Долго так просидеть она не смогла, поэтому быстро уткнулась лицом в спину и стыдливо продолжила говорить, чувствуя, как тело сейчас напряжено, а мысли сконцентрированы на этом разговоре, — Я задолжала тебе несколько «спасибо» и парочку «прости». Дослушай, пожалуйста.

Она бубнила в его спину, но Гарри прочувствовал каждое слово. Всё было важно сейчас.

— Спасибо, что рассказал правду, я понимаю, как тебе это тяжело даётся. Хочу, чтобы ты знал: я это ценю. И спасибо за то, что делаешь выводы из моих слов и что-то пытаешься изменить. Спасибо.

— Я не лучший слушатель, на самом деле, но для тебя стараюсь… — он положил руки на её топорщащиеся коленки, до сих пор покрытые синяками.

— Ты хорошо справляешься.

— Тереза, хоть я и был однажды женат, имел серьёзные отношения, с тобой я всё прохожу по-новому. В груди чувства другие.

— Ты говоришь это тому, кто вообще не имел серьёзных отношений до. Я не знаю, как правильно вести разговор с мужчинами и, наверное, не научусь.

— Из всех, кого я встречал, ты — настоящая женщина. В тебе природой заложено быть самой женственной. Заботливой. Нежной. Так прекрасно осознавать, что я нашёл тебя, а не кто-то другой.

— Мы пройдём через всё.

— Как ты можешь быть в этом так уверена? — Гарри позволил себе разорвать контакт и повернуться, чтобы увидеть серые заплаканные глаза.

— Потому что мы оба отказываемся от чего-то важного и необходимого в нашей жизни, чтобы быть вместе.

Её взгляд метался от одного изумруда к другому. Губы, нервно искусанные до, подрагивали. Но он поймал их в крепком, победном поцелуе.

— Подожди, — прошептала неуверенно, когда он толкнул к простыням. Гарольд обратил непонимающий взгляд, чувствуя, что она прижимается ближе, но хочет что-то сказать, — Мне тоже надо кое-чем с тобой поделиться. В период нашего перерыва, — Гарднер не называла это больше расставанием, — я встречалась с парнем. Последняя фотография, где мы… На капоте…

— Понял, — недовольно произнёс, желая оставить их прошлые ошибки в прошлом, но терпеливо слушал дальше.

— Он оказался плохим человеком. Следил не только за мной, но и за тобой. По большей части его интересовали наши с тобой отношения. Он хотел выведать всю информацию о тебе, что-то плохое. Не знаю. Он манипулировал и обманывал.

— Это то, что расстроило тебя в тот день? Не содранные коленки…

— Да, но я правда! Правда сделала всё, чтобы до конца уничтожить информацию, что он нарыл. Клянусь, — она чувствовала вину.

— Что ты успела ему сказать? — внутри мужчина был вне себя. Не потому, что кто-то мог узнать о нём плохие вещи или те, что он хотел бы скрыть, а что Тереза оказалась втянутой в обман. Очередное предательство. Гарри сжал челюсти и сверкнул таким злобным взглядом, что темноволосая сжалась под ним, боясь гнева.

— Ничего. Ничего. Я узнала раньше. И я никогда бы ничего не сказала посторонним о тебе или Ханне. Это слишком низко.

— Ладно, — хмыкнул в ответ, — Я разберусь с этим, не бери в голову. Имя его?

— Адам. Фамилию не знаю.

— Этого достаточно. У меня есть его фотографии.

Стайлс был до сих пор напряжён, уже мысленно планируя, как будет оберегать Терезу от всей клеветы, что может свалиться. В этом мире, где все ищут твоё грязное бельё, твои скелеты, вокруг нужны люди, которым можно доверять, кто не подведёт.

— Хазз… — промурлыкала в который раз, и только на четвёртый он обратил внимание, — Ещё одна правда.

— Какая? — теперь испугался он.

— Я солгала, — не торопясь, она искусно мучила его, — При расставании я сказала, что переспала с другим в отместку. Это не так. Я ни с кем ещё не спала.

— Спала, — уверенно ответил, вгоняя её в краску и вызывая непонимание, — Ты забыла вчерашнюю ночь? — и он был такой довольный, увидев возмущение на свою шутку, — Расслабься, наездница, я ещё вчера догадался.

— Как был козлом, так и остался им, Стайлс! — больно ущипнула его за бок и быстро вылезла из объятий.

— Ты куда?!

— Наш ужин навынос остыл, пора кушать! Или ты всё ещё следишь за своей драгоценной талией? — она сверкнула глазками и помчалась в кухню, зная, что он побежит догонять. Он догонит.

Комментарий к Роял Флеш

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official