Бордель: Призови мою боль

Грехи

“Проще расстаться с человеком, чем с иллюзиями на его счёт”

— Марта Кетро.

Солнце клонилось к горизонту. Возможно это даже самый красивый закат. Но никто особо не смотрел в окна. Тереза аккуратно вышагивала к дверям дома, пытаясь смотреть под ноги то справа, то слева. Всему виной огромный букет, который на работе уже оставить нельзя. Нет, не запрет. Ваз свободных просто нет. Итак одну уже заграбастала. Пахли цветы приятно. Сложно даже назвать каждый вид от незнания. Много белого цвета, и только несколько бутончиков лилий синего были будто вкраплениями для этого букета.

— Снова твой аноним? — Меган заинтересовано оглядывала букет, распечатывая диетический батончик, — Везёт же. Бывший парень ухаживает, Адам в тебе души не чает, так ещё какой-то аноним «достаёт» подарками.

— Ага, аноним… — прикусив губу, темноволосая вытащила приложенную записку. Снова печатными размашистыми буквами было небольшое послание.

«Макс Фрай сказал, что ждать и надеяться — верный способ скоропостижно рехнуться. Так вот. Я уже рехнулся».

— Ну что? Романтичное послание от любовника? — продолжая напорствовать, Меган желала скорее узнать правду.

— Да, романтичное… — Тереза всё продолжала невнятно отвечать и по большей части думать, — Жизнь, кажется, обрастает ложью.

Нацепив счастливую и частично влюблённую улыбку, она наконец открыла входную дверь и направилась громкими шагами в кухню. Ожидала. Получила.

Гарольд сидел не в кухне, а в гостиной, что-то печатал за ноутбуком. Удивительно. Он теперь может пользоваться гаджетами, хотя ранее было запрещено. Тереза отметила это быстренько про себя, и уже была готова поймать на себе его взгляд. Он не заставил себя ждать.

— Цветы? — насупившись спросил, уже ревностно относясь к букету.

— Да, прислали сегодня в обед. Нравятся? — серые глаза изучали каждую эмоцию на его лице, любые изменения, которые ей покажутся подозрительными.

— Ну, — недовольно протянул и неохотно оторвал взгляд от экрана, — Тебе важно моё мнение в этом вопросе? — подловил её.

— Если поставлю где-нибудь на видное место, букет не будет тебя раздражать?

— Оставь лучше у себя. — Злобно отозвался, чего Тереза совсем не ожидала.

— Хм… — задумалась над своей глупой теорией, — Ладно, извини.

Быстренько ретировалась в свою спальню, успев прихватить с кухни затесавшуюся вазу. Она была готова поставить всё на то, что это он шлёт ей цветы с намекающими на это записками. Оказалось всё куда запутаннее. Спряталась в своей комнате и даже замерла. Пылкая уверенность пропала.

Глаза грустно обратились к отражению. Какая была бы победа, если бы отправителем оказался Гарри. Ладно. Не стоит на этом зацикливаться. Решено. Тереза, кинув к кровати сумку, прошла в ванную. Цветы же надо поставить в вазу, и пусть тут красуются, пока в голове сплошная каша. Видимо, ей ещё предстоит поиск тайного анонима.

Пробегая взглядом по письму, присланное личным адвокатом, Стайлс был сфокусированном на туманном образе. Такая распылённая. Уверенная. И вмиг уже стоит разочарованно, грустно и не так победоносно держит свои цветы. Подавляя улыбку, он делал очередной шаг, будто на шахматной доске. Ввязываться так не хотелось, но они снова по уши в игре, и именно он придумал каждое хитрое правило.

— Глупая, — снисходительно и понимающе выдал, признав её поражение. Слишком легко обмануть, и он клянётся, что делает это в последний раз. Снова ложь.

Смотрела она в потолок уже давно. Спать не хотелось, в интернете сидеть не хотелось, Адаму отвечать на сообщения не хотелось, зато перекусить хотелось. Почти три месяца сплошной диеты. Кушала, считай, одни салаты, варёное мясо и фрукты, а сейчас хотелось заморить огромный бургер. Такой, чтобы сок из него каплями стекал по пальцам и рукам.

Меган бы сейчас позлорадствовала. Уже даже не припомнишь, сколько раз Тереза отказывалась от похода в забегаловки с плохой, по её словам, едой. Довольно часто, а сейчас хоть за волосы выдирай Меган, чтобы просто нормально пожрать.

Живот заурчал.

— Не предавай меня, — буркнула в тишине, а затем поднялась на локтях и посмотрела на своё тело.

Она сбросила пару килограмм и набрала мышечной массы. Бег помог ей в этом, но сейчас хотелось хоть немного согрешить. Время даже не убить. Ханну няня отвезла к Энн, дома стало непривычно тихо без непоседы. Хотя даже она бы не смогла скрасить её одинокий голод. Время уже одиннадцать. Малышка бы спала и готовила силы для нового дня.

Оставалось только одно.

— Да, я сумасшедшая… — вновь пробурчала тишине, вставая с кровати.

Голод одолевал трезвые мысли, и она просто на голое тело натянула толстовку, а на низ — спортивные штаны. Даже расчёсываться не стала. Менее привлекательно выглядит — меньше взглядов и вопросов со стороны.

— Плохая идея, плохая идея. — Причитала себе под нос, когда схватила ключи от машины и телефон, а затем вышла в общий коридор, направляясь в противоположное крыло, — Одумайся, Гарднер.

Тук-тук.

— Да? — сразу отозвался, будто поджидал или знал, что она именно сегодня придёт со странноватой идеей в голове.

Толкнула дверь, удивившись, что она не заперта. Гарри лежал в своей кровати, видимо, готовый уснуть. Только свет от прикроватных ламп нарушал всю идиллию. Тереза застала его врасплох. Один его потерянный взгляд, когда всё шло не по плану, показывал это наглядно. Брови слегка поднялись, рот приоткрылся в не сорвавшемся вопросе.

— Ты уже спал? — спросила, но знала ответ, что нет.

— Нет, — внутренне он встрепенулся, — Что-то случилось?

— Прозвучит глупо… — Вначале она замялась, не веря, что взаправду стоит на пороге его спальни и чувствует былую неловкость, — Я хочу съездить в одну забегаловку.

— Ночью? — усмешка сорвалась с его уст.

— Я очень хочу есть, — замялась ещё сильнее, не зная, как продолжить. Слишком многое она ставит на это предложение, которое абсолютно бессмысленно, — Не хочешь поехать со мной?

То, как она еле заметно вздёрнула бровями, как пожала плечами, а затем подняла руку и прикрыла шею, говорило о неуверенности и стеснении. Навязанные правила только что сгорали. Всё шло не по плану, и завтра ему придётся думать снова, ведь сегодня он испортит все возможные настроенные мосты. Почему? Потому что согласится поехать.

— Дай мне пять минут, я быстро оденусь. — Гарри лишь уловил её мягкую улыбку перед тем, как она закрыла дверь.

Что надеть? Стоит ли почистить зубы? А, нет! Он их уже почистил перед сном. Так! Стайлс. Она просто боится ехать одна, не бери на себя всё, что только возможно. Ну ради своего погребённого самолюбия он взял.

Вместо изношенной толстовки решил надеть белую футболку. Для свежести. Для разнообразия. Не так ли? И шорты.

— Не испорти всё, как обычно! — строго наказал своему отражению и запустил кисть в отросшие волосы. Промелькнула мысль их собрать. Но нет.

Стирая что-то невидимое с губ, мужчина вышел в коридор и нашёл, подпирающую стенку, темноволосую. Она прикрыла глаза, будто уже жалела. Да, жалела. Ведь именно Тереза повелась (в который раз) на свою же доброту и не смогла бросить его одного дома. Да и кто же знал, что он согласится?

— Поехали?

Вновь обратилась к нему взглядом. Изумруды знали всё сейчас: и куда они поедут, и что будут делать, и что кушать. В этих глазах прослеживался тотальный контроль всей ситуации, даже если это не так. Плотно сжал челюсти. Отчего? Поинтересовалась она сама у себя. Показать остроту его формы лица? Она и без этого знает, что его скулы, словно лезвия.

Ожидаемая неловкость так и не появилась. Гарри шагал следом за ней, в метрах двух или трёх, но между ними уже давно пролегли мили. А он к ним до сих пор не привык. В гараже она бросает, что сама сядет за руль, не решаясь предложить ему вернуться к роли водителя. Мужчина не против. Не так часто он видел её во главе автомобиля, и сейчас, смотря на неё с соседнего сидения, успевает мельком насладиться видом.

Внимательна. Ожидаемо сфокусирована на дороге. Знает, куда держит путь. А он, делая лишь этим лучше, не навязывает свою компанию. Ясно, что тут сидит только потому, что она как всегда снисходительна.

Её телефон несколько раз вибрирует. Внимания на это никакого. И он предполагает, что либо специально не хочет брать, зная, кто пишет, либо настолько ушла в свои мысли. Склонившись ко второму варианту, зная, насколько она мечтательная и рассудительная натура, переводит взгляд на наманикюренный большой пальчик. Она нервно стучит по рулю и закусывает губу. Ей хочется есть.

Немного разочаровался, когда она припарковала автомобиль напротив бургерной. Ничего он не сможет сегодня перекусить. Ладно. Возьмёт кофе. Нет. Слишком опасно: потом не уснёт, так ещё и взбодрится, а это может сказаться на их вечере. Он надеялся, что у них есть хотя бы чай.

Промычала довольно, когда почувствовала опасный запах фастфуда. Долой диету. Хотя можно просто забыть этот инцидент со срывом.

В самой забегаловке никого не было, за исключением мужчины, пьющего уже вторую чашку кофе. Возможно дальнобойщик. Выглядел соответствующе. Так и решила Тереза, проходя к дальнему столику с красными, лакированными диванчиками. Старалась ступать ровно по чёрным плиткам, мурлыча слова знакомой песни из девяностых. Приёмник хоть и не был новым, оказался постарше даже Стайлса, но придавал некую романтику заведению.

На столе их ожидали меню. Темноволосая схватила своё быстренько и уверенно, но тут же наткнулась на его бездействие. Отложил своё в сторону. Поглядела на замешкавшегося мужчину.

— Не будешь кушать?

— Ты же знаешь: я такое не ем. У меня строгая диета. — Гарольд, уверенно отказавшись, поудобнее расположился на своём диванчике и ожидал официантку, чтобы заказать чай без сахара.

— Я тоже. И что? — усмехнулась себе под нос и начала зачитывать своим мелодичным голосочком, — Бургер с говядиной, салатом, беконом и сыром ожидает тебя. А булочку можно выбрать с кунжутом. — Огонёк загорелся на прочитанных ингредиентах, и не только у неё, — Да брось!

Тереза цеплялась за непонимание. Как можно проехать с ней ночью несколько миль и отказаться от восхитительной еды?

— Как давно ты ел запрещённую еду? — мягко обратилась, умерив пыл.

— Ещё в детстве. Даже вкус не помню. — Честно ответил, — Или пицца считается? — она вздрогнула на этом слове. Ещё не забылось, когда они ели пиццу вместе.

— Я говорю о бургерах, — её голос оказался спокойным, мнимо спокойным, — Давай договоримся. Мы сейчас хорошенько поужинаем всем, что угодно, а я сохраню твой секрет. Сорвёмся с диеты только сегодня.

Он ни за что на это не согласится. Есть некоторые табу. И Гарри теперь строго к ним относится. Воспитание воли — часть его пути к полной трезвости. Никак нельзя показывать свою слабость.

— Договорились, — всё полетело в бездну.

Парочка разглядывала каждую строчку в меню. Сейчас он не был таким уверенным и решительным, как обычно себя показывал. В ресторанах он знал их меню, ведь каждое «новое» похоже на старое, что он видел вчера. Сейчас всё впервые. Спрашивать её, вкусная ли картошка фри, было неловко.

Тереза сомневалась. Брать большущий бургер или же любимый, как воспоминание из детства, филадельфийский стейк. Зато с газировкой она определилась сразу же. Обычную колу. Шипучую такую, чтобы газы волновали её живот ещё полчаса после.

— Ты не выбрал, — по одному только выражению лица она смогла понять.

— Я ничего из этого не пробовал, — как мальчишка, он неловко улыбнулся, а затем поджал как-то виновато губы.

— Возьму на себя. Сейчас ты попробуешь самую вкусную вещь в мире, обещаю. — Предвкушая, как она будет себя корить за съеденное, когда всё будет журчать в желудке, девушка вовремя подловила вопросительный взгляд официантки.

Женщина средних лет в помятой униформе подошла к столику. Блокнот в её руках истощился. Взгляд уже был набитый на адекватных посетителей и на полных уродов.

— Два филадельфийских стейка и две колы. Больших колы. А у вас есть пончики? — вспомнив про обещанный самой себе десерт, Тереза умоляла её взглядом, чтобы остался хоть один. Пусть даже уже заветренный.

— Нет, — женщина записывала заказ, даже не глядя на закадычную парочку, — Что-то ещё будете? — Тереза расстроилась, и это не ускользнуло от Гарри.

Он наблюдал за сменой грустных эмоций на её лице. Чёртов пончик.

— Нет, спасибо. — Наконец отозвалась темноволосая, и женщина их покинула.

— Приготовь две филадельфии! — Крикнула через весь зал в сторону кухни, спустя минуту зашкварчало масло.

— Сильная и стойкая девочка расстроилась из-за пончика? — без тени улыбки спросил мужчина, ловя её грустный взгляд. Да пусть горит в аду этот чёртов пончик.

— Не понять это чувство тому, кто независим от еды.

Она уже чуть ли не утонула в депрессии с головой, но вовремя вынырнула.

— Хотела с тобой поговорить, — он волнительно вздохнул, — по поводу тематики дня рождения Ханны. Сложно выбрать. Оказывается так много желающих провести праздник для детей, столько идей.

— Тебе что-то понравилось? — тон его был грустноват для темы и будущего праздника дочери.

— Ханне бы понравились что-нибудь с принцессами, но я хочу выдержать вечеринку в белых цветах. Белые шары, всё в облаках. Большой надувной бассейн наполнить белыми воздушными шариками.

— Почему ты думаешь, ей не понравится? — задумался отец, — По мне звучит неплохо и даже необычно.

— Спасибо за поддержку, — спрятала улыбку, отвернувшись, — Но я обязательно спрошу Ханну, мне нужно знать её мнение.

Еду принесли спустя десять минут. Мужчина рассматривал с разных сторон то блюдо, что лежало перед ним, пока Тереза уплетала, откусывая смачно и не стесняясь его. Хм. Выглядит вроде неплохо, аппетитно. Продолговатая булка с несметным количество кусочков стейка, посыпанных сыром и политых соусом.

Потягивая колу и пережёвывая мясо, сероглазая наблюдала за тем, как Стайлс сначала откусил немного, попробовав, а затем уже жадно набросился на эту пищу Богов. Необычно видеть его обыденным. И чем чаще она таким его застаёт, тем меньше верится, что когда-то за ним гонялись папарацци, он мотался в Лас-Вегас на бои, и тем более утопал в наркотиках и алкоголе. Вроде ничего в нём не изменилось, а на деле — всё.

— Что? — ухмыльнулся довольно, когда поймал её таинственный взгляд.

— Просто, — соскользнула с ответа и впилась зубами в стейк.

— Ты как-то хитро смотришь, стоит начинать бояться?

— Нет, я всего лишь провела параллель и сравнила тебя со Стайлсом при знакомстве.

— Фух, — не ожидал совсем подобного ответа, — Это было так давно.

— Я по тем временам не скучаю, — голос её звучал нейтрально, а вот его взгляд сменился на непонимающий. Неужели ей всегда было плохо с ним? Тереза поспешно объяснилась, — В борделе. Я не скучаю по временам в борделе.

— А, — быстро успокоился, — это место было не для тебя.

— Я была слишком впечатлительной для него, — будто старые друзья, они вспоминали байку пятилетней давности. А время и правда утекло.

— Ты в принципе тогда была другой. Так что не только тебе можно проводить параллель за этим столом.

— И чем же я изменилась? — с интересом вопросила.

Слишком много ответов сразу возникло у него в голове. Тереза, будучи объектом его наблюдений, многое на себе претерпела. Изменения в том числе.

— Сейчас ты стала такой матёрой, самостоятельной дамой, которой, кажется, никто не нужен. Я всегда был за феминизм, но в твоём случае всё не по правилам. — Ответ был куда более честным, чем ожидала сама Гарднер.

— Больше не плачусь тебе в жилетку.

— Господи, ты и тогда не заливала меня слезами. — Назойливо отмахнулся, — Ты правда думаешь, что твоя слабость заключалась в денежной нужде?

Потягивая колу через трубочку, темноволосая и впрямь задумалась. Всё ведь очевидно.

— Да.

Он тяжело вздохнул.

— Раз уж мы откровенничаем, то скажу честно. — Мужчина вернул на тарелку свой стейк и положил руки на стол, — Это была не слабость, а… Знаешь, бывают девушки прям от природы девушки. Повадки, ужимки и манеры. В тебе плюс к природной женственности заложен сильный характер, что делает твои поступки, любые поступки, понятливыми. Ты меня отвергаешь — я знаю, что делаешь ты всё верно. Ты воспитываешь на своей манере Ханну — и делаешь это верно. Так что слабость твоя тоже была от природы. Нужда в ком-то сильном, кто защитит, хотя ты и без этого отлично справлялась.

Осмелившись услышать критику, она наелась вдоволь комплиментов.

— Как бы ты не отрицал свои изменения, крича, что остался прежним, я всё вижу.

Тереза продолжила дальше уплетать свой стейк. Старалась не глядеть на него, пока ела: это и некультурно, и даже как-то неловко, но истинная причина крылась в странных покалываниях. Тепло разливалось по всему телу, когда она осознавала, что тот Стайлс, к которому она прослыла своей ненавистью и омерзением, пропал. Возможно это очередная игра, в которой она на прежнем месте глупой рыбёшки, плавающей перед кровожадной акулой, а возможно… Нет. Не стоит даже мысли себе подобной давать. У них было начало, и был конец. Остались лишь воспоминания от приятного «рассказа».

Кола ему показалось на редкость сладкой, будто ничего слаще он в жизни не пробовал. Ух. Так ещё и холодная. Как там подростки, молодёжь говорит? Мозги замёрзли? Определённо. Но Гарри впилил свой внимательный взгляд в неё, наслаждаясь этой ночной поездкой. Лучше, чем бездумно валяться в кровати и ещё пару часов не в силах уснуть. А так, сегодня у него будут воспоминания, которые вновь и вновь он прокрутит в голове.

Короткое: «Можно мне за руль?», перед тем, как она прикончила свой стейк. Удивительно, что он обогнал её в этом. Видимо, понравилось. Жаль такой больше не съесть. Грёбанная диета, навязанная мыслями, что надо держать себя в лучшей форме.

— Мне кажется, ты замёрзла? — соврал красиво, когда она встала из-за стола следом за ним.

— Нет, — нервно дёрнулась и поспешила обратиться к официантке, — Спасибо.

Ответа не последовало. А он и не ожидался. Лишь бы прекратить этот разговор.

— Тебе холодно, я вижу. — За неимением куртку или толстовки, мужчина закинул свою руку ей за шею и прижал к себе.

— Ты когда-нибудь видишь границы? Знаешь, что такое личное пространство? — вновь недовольная, но казалось, что не так, как в парке. Ветер перемен. Изумруды довольно скользнули по её лицу. Не выбирается же.

— Тереза, двести раз уже проходили. — Его мимолётные улыбки были так редки, не те, что натянуты, а те, что искренни. Как сейчас.

— Вот именно! — насладившись (без кавычек) его близкой компанией, Гарднер резко шарахнулась в сторону, — Перестань.

— Это ты перестань, — терпение лопалось у обоих. Пять минут идиллии, а затем час — бурных эмоций, но явно не плохих, — Что не так? Найди хоть одну адекватную причину, по которой я что-то порчу!

— Я… — она чувствовала себя не в своей тарелке, чего никогда не было рядом с ним, — Я просто уже так не могу. Я хочу домой.

— Сейчас поедем, — мысленно отошёл на несколько шагов назад, не желая давить на этот разговор, уже истёртый до дыр. Что можно ещё сказать?

— Нет, я хочу к себе домой.

Он остановился в десяти шагах от машины, следом и она. Ему вдруг всё стало понятно. Причина, почему так тяжело всё вернуть обратно. Дело не в измене самой. Её по сути и не было. Не в боли, что он принёс своими ошибками. Не в том, что он кривой или косой. Всё это шелуха. Дело действительно было в ней самой. По стечению их общения, Гарри не может впечатлить её нулями на банковском счёте, на что велась любая другая, не может показать гараж с крутыми тачками, и она будет валяться у него в ногах, и уж точно дело не в гектарах его особняка, куда другая шлюха бы с чемоданами уже заехала.

Тереза всё ещё ищет истинную любовь. А он в неё не верит.

— Что не так? Скажи, что не так! — сжимает челюсти и ввязывает в ссору. Она на счету уже какая? Сто первая?

— Меня изматывает всё происходящее, потому что я знаю, что раню Ханну своим уходом, что ты будешь беситься и, хрен знает, что творить. — Грустно отозвалась, даже не повышая тона, — Меня выматывают твои игры! Зачем ты играешь со мной? — посмотрев на него исподлобья, она знала, что ответ не прибудет даже через сотню лет, — Трудно принять поражение, особенно, когда ты привык выигрывать. Но все мы ошибаемся.

Обойдя его, темноволосая хотела скорее оказаться в салоне и наконец помолчать. Ему так тяжело стало отказывать. Это будто кросс на выносливость, и при каждом новом круге она всё меньше чувствовала ног, а желание сдаться и упасть в его объятья горит уже синим пламенем.

Дорога после аварии не страшила его. Он был спокоен и думал только о ней. Всё ведь так легко. Руку протяни, и вот она, сидит рядом, переводит взгляд с дерева на дерево за окном. Ага. Глупец, кто так думает. Она от протянутой руки знакомо шарахнется и у виска покрутит.

Машина заехала на территорию дома, ворота позади закрылись, но мужчина ехал прямиком в гараж. На улице темно. Наверное, час ночи. Но они оба бодры от разговоров.

— Пойдём на свидание, — они сидели в машине молча, до этого момента, — Я куплю тебе цветы, ты наденешь какое-нибудь сногсшибательное платье, я отведу тебя на скучную пьесу в театр. Пойдём?

Ей стало больно. Он смеётся над её чувствами, которые изранены уже столько раз. Слёзы скопились в уголках глаз.

— Зачем ты это делаешь? — шёпотом спросила, а голос сквозил грустью.

— Это вроде то, что делают люди, когда испытывают чувства. Ходят куда-нибудь, узнают друг друга, милуются.

— Нет, — шмыгнула носом, — Зачем ты делаешь мне больно своим притворством?

Зная, что Гарри всё равно не ответит, темноволосая медленно отстегнула ремень в попытках уйти. Не тут-то было. Будто со скоростью света, мужчина хлопнул своей дверцей и, спугнув её, злобно нагнал. Она вжалась в стекло автомобиля. В гараже темно и прохладно. А сейчас ещё и страшно.

— Я не хочу ругаться, — её серые глаза сейчас казались огромными, всё из-за скопившихся слёз и открытого страха перед ним. Рыбёшка и акула. Охотник и добыча. Молоток и гвоздь.

— А я хочу ругаться с тобой, потому что единственное, что у меня осталось.

Он расставил руки по обе стороны от её головы, даже чуть выше. Металл автомобиля холодил его гнев.

— Придумай другое хобби, кроме как забавляться надо мной.

— Серьёзно? Тебе нравится делать из меня садиста? — тон их голосов повышался, адреналин закипал.

— Подумаю об этом на досуге, — прошипела со всей злобой в ответ и хотела выбраться, как была сильнее прижата к машине.

— Тебе нравится садист во мне.

— Да? Ты совсем больной? — она вновь стала, словно ёжик, выпустила свои шипы и начала толкать его от себя, — Найди себе уже кого-нибудь. Разве так сложно подыскать подходящую девушку и потрахаться с ней?

— Разве не романтично, что я хочу трахать тебя? — Тереза замерла от услышанного, прижимаясь к автомобилю. Хотелось видеть его нахальное лицо, с которым он это говорит.

В попытках сдержать свои эмоции и не разрыдаться от этого унижения прямо перед ним, она не сдержала руки. Хлипкая, но звонкая пощёчина пришлась по его лицу. Идеальным казалось, если она в довесок ещё и ногой пропишет ему по яйцам, коленом, чтобы согнулся, но девушка успела выскользнуть.

— Завтра же соберу свои вещи и свалю отсюда, — шипела злобно под нос.

Стукнулась ногой в темноте о что-то, заскулила, но строго шла дальше. Пусть подумает над своим поведением.

— Тереза, — уловила шелест его голоса и уже почувствовала руки на своей талии, сжимал он сильно, но со знакомой чувственностью.

Ладошками она упёрлась в дверь, которая отделяла её от спокойного и умиротворённого дома. Оказалось, что всего пару шагов оставалось, но она успела попасться в его ловушку. Ослабив хватку, Гарри хотел развернуть её к себе лицом, но девушка поспешила сделать это сама. Тело всё помнило, и где его лицо, и где его губы.

— Что тебе ещё надо? — мнимая злость скользнула в голосе, — Понравился хук слева?

— Над ударом ещё поработаем, — съязвил, и глаза к этому моменту уже начали разбирать черты её лица. Не так уж она далеко. Какие мили. Считанные дюймы, — Есть поверье, что в темноте Бог не видит наши грехи. — Он вытянул язык и аккуратно провел вдоль контура её верхней губы.

— Ты это только что выдумал? — горячо выдохнула.

Правая рука всё также сжимала талию, пока левая опускалась ниже. Капкан собирался закрыться, а бедный оленёнок заворожённо стоял и ждал участи. Вот кончики его пальцев пересекли пояс спортивных штанов, он задел шов, уже надавливая сильнее и, когда под кожей почувствовалось манящее бедро, Гарри сжал, выдыхая в её губы:

— Да.

Губы жадно накрыли её сорвавшийся вздох, и она закрыла, зажмурила глаза. Он всё такой же холодный, но до чёртиков властный. Сминал её губы, подводя итог этого вечера: как ты не бесись и не кричи, Тереза, если акула захочет, она обязательно тебя слопает. Но, будто изо всех сил, Гарднер не разжимала губы, ещё сопротивлялась, доказывая уже только самой себе, что сильна в своём решении.

Его рука медленно переплыла с талии на её разгорячённое лицо и быстро нашла уголок челюсти. Надо только попросить. Гарри аккуратно, круговыми движениями начала массировать и в то же время давить на выпирающую косточку. Он вынуждал сдать всё оружие прямо сейчас.

— Мм… — больно всхлипнула, когда мужчина сильно надавил на челюсть, открывая рот. Любая игра с ним проиграна.

Мужчина напорствуя сделал шаг вперёд, подталкивая к двери и не ожидая, что будет это настолько резко. Удар был неминуем, но вовремя подставленная кисть на её затылок смягчила последствия.

Язык нежно вторгся в её рот, пока приятные ощущения, что и этот поцелуй не будет их последним, настигали его. Он ласково поигрывал с её ленивым язычком, понуждая действовать в ответ, но она хотела лишь глоток отрезвляющего воздуха. Вобрала через поцелуй немного кислорода, и ему пришлось на секунду оторваться.

— Я запрещаю тебе меня целовать, — рвано прошептала.

— Угу, — нарочито хмыкнул и вновь прижался к её приоткрытым, готовым губам.

Неаккуратно её пальчики запутывались в его кудрях. Не оттягивали назад, а наоборот массировали, чтобы расслабить. Он, запрокидывая её голову, глубже пустил язык и ощутил эйфорию: она расслабилась окончательно. С губами было покончено. Ему хотелось скорее запечатлеть всё, что так давно скрывается от него.

Высунув язык, Гарри, покрывая влажными поцелуями её щёку, переходил ниже. К шеи, которую скрывала толстовка. Поддел пальчикам быстро найденный замок. Жужжание. И полы раскрылись.

— Прекрати, — по привычке отказывать простонала в ответ, и он тут же перебил её кротким поцелуем.

Одной рукой приятно сжимал её бедро, поднимая вверх и запрокидывая за свою ногу, а второй стягивал с плеча кофту. Кожа обжигала. Но была такой бархатистой, что захотелось сейчас лишить её одежды и заволочь в свою спальню. Там бы он вдоволь насмотрелся на любимые формы.

— Гарри, — простонала в его губы, когда он намеревался углубить поцелуй, — Хазз, — что-то незнакомое сорвалось с медовых уст, и ему хотелось разгневаться от ревности, — Хазз, мы… — это обращение принадлежало ему. Впервые за долгое время мурашки атаковали его спину.

Затыкая её очередным поцелуем, мужчина развернул её тело и отодвинул запрокинутую ногу шире, чтобы прижаться пахом. Один толчок. Фиктивный. Имитирующий то, чем они бы могли прямо сейчас заняться. Тереза простонала, когда почувствовала очередной толчок но уже с губами на её шеи. Сосок нежно тёрся о его футболку. Она была на грани кончить только от одних поцелуев и зажиманий в углу. Всё та же рыбёшка.

— Прости, — девушка резко дёрнула ручку, и они ввалились в дом. Хорошо, что на ногах устояли, — Надеюсь, Бог не увидит этот грех.

Она со всех ног помчалась в сторону своей спальни, на ходу прикрывая оголённое тело. Между ног просто горело. Шея увлажнилась от его бесчисленных страстных поцелуев. Диета «Без Стайлса» трещала по швам.

Комментарий к Грехи

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official