Бордель: Призови мою боль

Карточные отношения

На небольшой сцене, освещённой несколькими прожекторами, он привлекал внимание каждого сидящего. Люди толпились, кому не хватило мест, около сидений, а в глазах горел интерес. Она, держа на руках малышку Ханну, наблюдала из-за кулис. Конечно, старалась и сама послушать, и присмотреть за одно за девочкой. Немного трудно, но отрывки выступления Гарри девушка всё же выхватывала, как хлеб, самый вкусный.

Он держался строго, но при этом по-доброму улыбался. Хотя не к каждому он относился одинаково. Если вопросы касались его работы, тренировок и будущих боёв, искренние ответы не заставляли себя ждать. Но если журналисты с первых рядов пересекали черту личного пространства, по одному выражению лица Тереза чувствовала всю натянутость ситуации.

Очевидно ей стало спустя парочку таких неприятных вопросов. Их зона начиналась на аварии, которая произошла пару месяцев назад, и заканчивалась на вопросах о личной жизни. Непростительно Гарри относился, когда интересовались дочерью, но затем скользнул между делом вопрос о даме сердца. Вставшая с микрофоном журналистка звучала уверенно: «Вы завидный мужчина Лос-Анджелеса, и все знают точно, что являетесь самым целеустремлённым человеком. Добились ли вы любви той самой?». Гарднер съёжилась, но за кулисами никто даже и взглядом не мазнул по ней.

— Могу я оставить этот вопрос без комментария? — усмехнулся, но совсем по-другому. Даже Тереза почувствовала сквозящую нотку злости.

— Значит ли, что вы подтверждаете? — уцепилась за сказанное, очень чувствительно протоптав правильную дорогу к ответу.

— Я не свободен, если это то, о чём вы спрашивали. — Его зелёные глаза за секунду испепелили задавшую вопрос, — Но я отношусь серьёзно к своей семье и это не интервью, где я впускаю вас, Мисс, в свою личную жизнь.

Тереза чуть ли голову не вжала. Ей известен характер Стайлса, а особенно его разочарование, когда ты пересекаешь не те черты. Она научилась жить с ним открыто, интимно и близко, но чего это стоило. Тем более не забыты те дни, когда он скрывал всё от неё, не впуская ни в какую часть своей жизни.

Девушка вернулась в комнату, где сидела команда Стайлса и внимательно слушала интервью-выступление. Только Лу неловко покосилась, как бы говоря: «Он такой». Остальные вели себя обычно, для них его натура не секрет.

— Ты справился отлично, — прошептала в его губы, как только он вернулся. Не один. В комнату занесли несколько пакетов с подарками от фанатов, — Не устал? — заглянув в изумруды, Тереза пыталась убедить себя, что он в порядке.

— Нет, я ещё настроен на ужин.

— Ужин? — вопросила девушка.

— Я хочу познакомить тебя с некоторыми друзьями. Они из Японии, местные, но я всегда поддерживал с ними отношения. Не против?

— Только за… — просияла в ответ.

Будучи не совсем опытной в общении с людьми, а тем более незнакомыми, она всё же охотно ехала. Только ради него. Время сокращалось безжалостно. Скоро придёт момент прощания, к чему невозможно подготовиться заранее. Пусть ей будет неудобно с незнакомцами, зато Гарри останется довольный, а она останется рядом с ним.

Гарднер опустила серые глаза на большое кольцо, которое теперь украшало её указательный палец. Подарок от главы семьи Ямагути, о котором заранее договорился Стайлс. А дело оказалось абсолютно обычным. Господин Ямагути держал небольшую, но довольно популярную сеть ювелирных украшений. Поэтому, когда Гарри захотел увековечить эту поездку, думать долго не стал.

Кольцо значит многое, но всё делалось не в том смысле, о котором подумает любой, даже сам Господин Ямагути. Это не помолвка, не предложение руки и сердца. Это дорогой подарок для девушки, которая достойна.

Но она не думала, что достойна. Огромный сапфир синего, глубокого цвета — ядро цветка, вокруг которого маленькие бриллианты воссоздавали образ крошечных лепестков. На пальце занимало целую фалангу, а руку тяготило. Тереза никогда не носила подобных украшений, даже рядом с ними не дышала, а сейчас ей казалось, что с таким атрибутом повседневной жизни надо нанимать охранников. А как ещё? Оно стоит целое состояние. И всё же приняла.

— Тебе не нравится, или ты стесняешься цены? — Гарри, словно из ниоткуда, вырос позади. Мягкий поцелуй пришёлся на плечо, прикрытое халатом.

— Ни то, ни другое. — Задумчиво ответила.

— Тогда что? — от него не укрылось сомнение на её лице.

— Мне кажется, я испортилась. — Грустно прошептала, — Когда я увидела его впервые, когда Господин Ямагути открыл коробку, я сразу почувствовала себя счастливой. Мне оно понравилось сильно-сильно, и я его захотела. Но раньше я не была падкой на украшения.

— И ты думаешь, это тебя портит?

— Да, — серые глаза обратились к нему в отражении, — Мне всегда казалось логичным радоваться приобретению тех вещей, на которые сам заработал. Ты, наверное, можешь понять, о чём я. Трудишься — получаешь. А я получаю всё даром. Потому что есть ты. Разве это правильно?

— А почему это неправильно? — его руки нежно окольцевали её талию, пока губы опустились к прелестной шеи, — Если я что-то дарю тебе, то ты не обязана это как-то отрабатывать. Это то, как я делаю тебе приятно. Ты делаешь мне приятно, когда готовишь, когда проводишь со мной время, когда сидишь с Ханной. Я не снимаю с тебя тех обязанностей, которые для кого-то могут быть странными. Ты не мать, но воспитываешь моего ребёнка. Не кухарка, но готовишь для меня. Понимаешь? — он трепетно целовал чуть ли не после каждого слова её шею, пробираясь руками под халат.

— Понимаю, — ласково отозвалась и прикрыла блаженно глаза.

— Пойдём, — он потянул её следом к роскошной ванной.

Вид открывался на блестящий в огнях город. Это была одна из самых красивых комнат, что сразу отметила Тереза. Самой ванной по факту не было. Она предстала в виде углубления в мраморной, монолитной плите. Необычный, минималистичный дизайн пришёлся девушке по вкусу, и она намечала кое-что для будущего ремонта в новой квартире бабушки.

Гарри, отпустив руку Гарднер на несколько секунд, склонился к золотистым кранам и прокрутил их несколько раз. Пар начал подниматься вверх, согревая прохладную комнату.

Он ощущал необъятное, похожее чувство в груди, которым болела и Тереза тоже. Тоска назревала в нём. И если девушка пыталась проводить с ним время бок о бок, то ему нужно не время, а вся она. Целая. Тёплая. Желающая.

Тёмные волосы, задыхающиеся в лаке, слегка опускались в воду. Она едва возвышалась над ним, но следом набирала высоту, поднимая бёдра. Край необычной ванной больно впивался в его спину, но он не обращал внимания ни на что, только на её милые, красивые груди перед собой. Касаясь губами его скулы, Гарднер сжимает шоколадные влажные волосы пальчиками и добавляет свою ложку дёгтя в прекрасную усладу их контакта.

— Тебе явно нравится эта поза… — полушёпотом усмехается, пока изумруды оглядывают бёдра, сковывающие его по обе стороны, через водную гладь. Всё вот-вот выплеснется, благодаря её довольно размашистым скачкам.

— Не мне одной, — она едва царапает его плечо и опускает руку к торсу. Гарри сразу отзывается на прикосновения и напрягается.

То, как он оставляет без ответа сказанное, быстро ставит её в неудобное положение. Мысль проскальзывает только одна единственная. А нравится ли ему всё действительно? Пусть его руки сейчас жадно сгребают бёдра. Пусть в глазах мелькает похоть. Пусть кожа вокруг губ слегка покраснела из-за бесчисленного количества кусачих, страстных поцелуев. Если всё убрать, то остаётся неразгаданная головоломка, нераскрытая тайна. Что нравится ему?

Ко всем прочим странным и неуместным мыслям добавляется неловкое созерцание прекрасного. Серые глаза, немного смущённые происходящим, обращаются к двери. В проёме, не совсем ожидающий что-то подобное увидеть, стоял Брайан. Всего несколько секунд понадобилось Гарри, чтобы заметить причину замедления и прекращения в общем.

— Выйди! — его холодный тон напомнил обо всех границах, пока Тереза, обхватывая себя руками, пыталась скрыться от непрошенных глаз.

Не успел ещё телохранитель даже закрыть дверь, девушка выскочила из ванной, съёжившись и сгорбившись. Теперь ясно, каково этого, когда залезают в подноготную. Будто содрали кожу, облили кислотой и заставили страдать у всех на глазах. Её пятки, на которых он теперь отчётливо замечал маленькие шрамики, блистали в сторону душевой, где она решила укрыться.

— Твою мать! — злости в нём сейчас было на дюжину неприятелей.

Взъерошив волосы, Гарри скользнул из ванной следом за девушкой, уже скрывшейся за размытыми стёклами душевой. Нашёл свои спортивные штаны около ступенек к ванной и натянул. Кровь чуть ли не бурлила, и ему сложно было определиться с точной причиной. Бесило, что его девушку увидели обнажённой? Или то, что их оторвали от самого прекрасного? Близостью с ней он определённо дорожил. И всё потрачено. Но ни одна из причин даже близко не стояла с тем, как сильно его раздражало пересечения чётких границ личного пространства.

Когда он вышел из ванной под звуки льющейся воды, представшее виноватое лицо не заставило долго ждать. Брайан напортачил и не отрицает.

— Какого хрена?! — впервые за долгое время его глаза привычно метали искры. Значит, он всё тот же. Так ведь?

— Извините, Мистер Стайлс. Надо было постучать.

— Надо было не приходить сюда! — рявкнул в ответ, пока руки так и тянулись к лицу телохранителя. Брайан ещё молод и не совсем опытен в своём деле. Гарри окинул его виноватое лицо ещё раз и прикинул, выглядит ли он на свой возраст? Двадцать пять. Выглядит.

— Мне казалось, вы звали.

— Разве похоже, что я был в опасности? Или в опасности Тереза? Нет! Потому что это грёбаная ванная!

Ему пришлось понизить голос, как только просветление среди ярости показались. Здесь есть вторая спальня, в которой спит Ханна.

— Знаю, извините. — Больше он глаз не поднимал, и этого было достаточно, чтобы успокоить разгневанного Стайлса. Он в пяти секундах, чтобы его уволить.

— Уйди прочь. — Прошипел и отвёл свой взгляд в сторону.

— Приношу извинения и Терезе.

— Мисс Гарднер. — Поправил его жёстко, зная наперёд, что это она ему так позволила к себе обращаться. Она стесняется официальности.

— Мисс Гарднер, — качнул головой.

Брайан выходил из комнаты, чувствуя, что только что лишился хорошо оплачиваемой работы, но в голове застрял нежный образ такой сильной девушки. Она красива и обаятельна, зависть к Мистеру Стайлсу сама по себе просыпалась в нём.

Облокотившись о раковину в ванной, Гарри издалека оглядывал Токио. В голове пусто. На сердце вина. Стоило просто закрыть дверь за собой и избежать произошедшего. Вода затихла в душевой, и спустя некоторое время Тереза, немного красная, то ли из-за горячей воды, то ли из-за смущения, показалась.

Его глаза едва источали какие-либо эмоции. Недовольный, но будто бы собой. Она укуталась в тёплый халат и металась внутренне, что делать.

— Ты в порядке? — глупо спросил и уже пытался стереть мысленно вопрос.

— Так себе, не особо приятно, что кто-то вторгся, — пожала плечами и вновь съёжилась.

— Я уволю его, как вернусь в Штаты.

— Не надо. Всем стоит дать второй шанс, разве тебе об этом неизвестно?

— А ты уверена, что сможешь быть с ним рядом после произошедшего?

Вопрос хорош и точен. Тереза тут же представила неловкость, которая будет её сопровождать в первую встречу после этого инциденты, и вторую. Стыдно, что он, малознакомый человек, видел слишком много.

— Если станет тяжело, я тебе скажу.

Она стояла рядом, рукой дотянуться, но уже ощутимо напряжение. Как легко всё испортить. Кажется, одно дуновение в сторону их карточных отношений, и всё исчезнет. Гарри быстро прекратил все сомнения между ними и, схватившись за её кисть, притянул к себе. Уткнувшись поневоле в его обнажённую грудь, Гарднер пискнула, но он не услышал.

— Мне жаль, что он прервал нас…

— А мне нет, — на этих словах мужчина напрягся и потянул Терезу так, чтобы видеть серые глаза. Ему нужны объяснения.

— Не расскажешь, почему?

— Ну… — протянула неловко, а взгляд сразу опустила на скрещенные пальцы, — Понимаешь, — Тереза металась от мысли к мысли. Почему так сложно быть искренней и открытой? Он ведь точно не высмеет, — Когда ты не сказал, что тебе тоже нравится… То, как мы занимаемся…

— Тереза! — он перебил её запинания и обрывистые фразы, которые с трудом можно составить в чётко доносимую мысль, — Ты всё ещё так неловко говоришь о сексе, что мне кажется в тебе и правда живут две личности. Где моя наездница? — быстро приободрил её, за что получил лёгкий удар ладошкой в грудь. Насупилась, но решила продолжить мысль.

— Я подумала, что ты всегда идёшь мне на уступки. Мы делаем в постели то, как я хочу. А чего хочешь ты?

— Меня всё устраивает, — не отрывая взгляд от серых глаз, наполненных стеснением из-за открывшейся темы, Гарри всё-таки чего-то ожидал.

— Но не меня. — Твёрдо подытожила, — Ты ведь старше меня и опытнее в некоторых вещах. У тебя ведь были и другие женщины.

— Тереза, это не совсем та самая тема для разговора. — Предупредил и огородил от того, что может обидеть её саму, в первую очередь.

— Да нет же! — снова отмахнулась от его навязчивой заботы, — Я имела в виду, что ты точно за весь опыт с женщинами знаешь, что тебе нравится, и, чего хочется больше всего. Покажи мне то, что нравится тебе, и мы попробуем.

— Ты хочешь эксперименты? — прищурившись, он не верил в ту цель, которую поставила сама Тереза. Его Тереза! Милая девочка, между прочим.

— Я хочу, чтобы ты мне показал.

Его будоражило высказанное предложение. Всё ещё невинная Тереза на ладони. На его ладони. Он вспомнил невольно те картинки, которые часто посещали его голову. Тереза, стоящая на коленях, доставляющая удовольствие, и всё это посреди пикантного вечера. Такое не забывается. Её инициатива.

— Хорошо, я покажу. — Гарри твёрдо ответил и взял её за слегка вспотевшую ладошку, — Самое главное, чтобы ты мне уверенно доверяла и не боялась.

— Я доверяю тебе, — она стояла на своём, не в силах противиться странным и похотливым желаниям. Оказалось необходимо довести планку во всём до идеальности, чтобы он не жалел о своём выборе.

Они прошли в спальню, и Гарри поспешил закрыть дверь. Он действовал так, будто всё это время до сегодня знал и планировал каждый шаг в ночь, когда она попросит. Тереза же просто замерла на месте, когда мужчина оставил её у двери. Он уверенно направился к своим вещам. Серые глаза во мраке заметили, как Гарри вытянул из брюк, которые он надевал сегодня, ремень. Внутренне она не боялась, но всё же дёрнулась.

— Зачем это? — сразу отозвалась, не оставляя в покое скверные мысли.

— Не бойся, я не буду делать тебе больно. — Следом мужчина вытянул широкий пояс из новенького халата Терезы, который они купили сегодня.

Изумруды тепло обратились к непонимающей, но всё ещё тянущейся к экспериментам, темноволосой. Он улыбнулся и уверенно направился к ней.

— Я хочу, чтобы ты чувствовала всё ярко и хваталась за удовольствие изнутри. А это небольшой, но хитрый способ, как заставить тебя… Прочувствовать саму себя. Ты согласна? — Гарри будто продавал какой-то классный диван, навязывая сейчас идею, будто сектант, будто потерял последние остатки разума. А она велась и велась.

— Да, — слишком быстро согласилась.

— Закрой глаза, — несмотря на согласие, Тереза сразу не послушалась. Хлопала глазками и не могла найти в его взгляде ложь, хоть и пыталась, — Не бойся. Больно не будет. — Хитро он улыбнулся, и, не выдержав, Гарднер погрузила саму себя во тьму.

Шёлковый пояс лёг поверх закрытых глаз, отчего веки рефлекторно дрогнули. Ресницы защекотали кожу, как только сильнее прижались. Бережно обходя пальцами влажные волосы, он завязал тугой узел, а после повёл рукой вниз, запустив пальцы, словно в нежный шёлк.

— Можно мне их собрать? — мягко попросил и получил в ответ скромный кивок. Тереза не чувствовала всей интимности в этом шаге, какую испытывал он.

— Заколки и резинки на тумбочке.

Произнесено, словно в пустоту, потому что оставлено без ответа. Стайлс передвигался тихо, неслышно. И Тереза уже начала забывать очертания спальни в непроглядной тьме.

Вновь волос коснулась его грубая рука и начала собирать влажные пряди в незамысловатую косу. Он приглаживал те, что выбивались, крепко переплетал разделённые прядки, имея некий опыт в причёсках. На губах Терезы застыла улыбка, как только в тишине стало слышно его ровное дыхание, доказывающее, как сильно он сконцентрирован на процессе.

Теперь почувствовались руки на талии, продвигающиеся к животу. Гарри быстро нашёл полуразвязавшийся пояс и потянул один конец в сторону. Всё произошло как по маслу. Края пояса опустились вниз, и он развёл подолы халата в сторону. Она ощущала его взгляд. Любовался сверху вниз красотами женского, юного, нагого тела. Поцелуй обжёг кожу только открывшегося для обзора плеча. Халат полетел в ноги.

— Всегда поражаюсь твоей красоте… — немного пьяно выдохнул, словно завидовал кому-то, но на деле себе, — Вытяни руки. — Она не ожидала, что он так быстро окажется перед ней.

— Разве правильно, что я не боюсь и подчиняюсь? — Тереза протягивает послушно руки, и он с загадочной улыбкой, которую ей никогда не увидеть, аккуратно обматывает запястья вместе. Ремень обжигает холодом кожу, но мысленно она будоражит саму себя.

— Нет, неправильно. — Гарри отзывается довольно тепло, но никак не грубо, — Потому что наше единственное правило сейчас в силе.

— Какое? — настороженно спрашивает.

Горячее дыхание задевает мочку правого уха, когда он наклоняется вперёд.

— Во тьме Бог не видит наших грехов.

Чувства переворачиваются в ней и превращаются в уродливый комок. Одним действием он всё запрещает. Любые домыслы. Любые идеи. Любые догадки. Подхватив её на руки, Гарри закидывает малышку-Терезу на плечо и специально делает несколько кругов вокруг.

— Что ты делаешь?! — непонимающе пищит за его спиной.

— Пытаюсь запутать тебя. — Рукой пробирается к ягодицам, пока не начинает нежно поглаживать. Теперь наконец двигается, но в непонятном направлении для неё, — Сейчас ты не знаешь, в какой части комнаты находишься. — Лишь подтвердил её ощущения окончательно.

Словно ничего не стоило, он кладёт её на кровать, пока она, путаясь в собственных завязанных руках, ищет опору.

— Не знаешь, лежишь ли ты поперёк или вдоль кровати. Потому что я не хочу, чтобы тебя это хоть как-то заботило. Просто отдайся мне. Не обстоятельствам и не ощущениям, которые вызывают обстановка или вид, или обзор. У тебя есть только я.

Последние слова он выдохнул уже её в живот, а затем коснулся первым поцелуем. Сейчас его губы — освежающий бриз моря. Словно приятная волна блаженства и нежности накрывала, и Тереза хватала приоткрытым ртом воздух. Слишком быстро он заставляет её гореть на простынях кровати. Ей на секунду показалось, что он похож на умелого мастера, который прекрасно справляется со своим инструментом, ею. И если попытаться найти тот самый инструмент, через который он передавал эмоции и настроение, Тереза стала бы пианино.

Задыхаясь от плавно переходящих поцелуев, темноволосая задрала голову назад, уже даже не гадая, где край кровати, близка ли она к падению. Ответ очевиден, что ни падение, ни удар после не станут её настоящим страданием. Не с ним. Она вздрогнула, почувствовав его пальцы ниже. Мгновение. И он погружается совсем неглубоко.

— Хазз, — смято срывается с губ, которые она спешит прикусить от блаженства. Это блаженство ещё так далеко, оно едва дразнит, но не появляется.

— Ты редко меня так зовёшь. И только тогда, когда я вожу тебя по грани между приятным и безысходным.

Теперь, когда она его не могла видеть, не могла прикоснуться, голос стал звучать куда интимнее, куда ниже. Ей словно удавалось прочувствовать весь спектр тональности. А ласка, которую он дарил руками, была финальным выстрелом. Убивала и подчиняла.

— Просто молчи, — огрызнулась в ответ.

Резкость и непривычная грубая манера спровоцировала его. Гарри ухватился за пышные бёдра девушки и ловко перекатил её на живот. Она ткнулась носом в мягкое одеяло и сразу стала собирать в кучу локти, чтобы хоть как-то привстать со связанными руками. Несколько прядей выбились из косы и защекотали нос.

— Ты ведь хотела узнать мою любимую позу. Вот она. — Немного нахально отозвался, опуская руки на её бёдра, — В прошлый раз ты хотела видеть мои глаза, а сейчас я покажу, что не в них дело.

— Звучит угрожающе. — Посмеялась, пока Гарри, приподняв её слегка и положив подушку под живот, уложил обратно. Теперь ягодицы слегка выпирали на него.

— Так оно есть, — наигранно посмеялся и вывел приговор, — Я заставлю тебя полюбить секс.

— В этом весь твой фетиш? Я люблю секс. Зря стараться.

— Нет, малышка… — он стянул с себя спортивные штаны и бросил где-то рядом, как поняла Гарднер, — Я заставлю полюбить тебя секс только со мной.

Гарри, сложив её ноги поплотнее друг к другу, опустился на Терезу, пока глазами и рукой следил за одним единственным. Ему хотелось медленно проникнуть в неё, но до конца. И она напряглась в момент, когда он не остановился и буквально вжался пахом в её ягодицы. До упора. До еле ощутимой напряжённой точки в ней.

В спине слегка прогнулась, и лопатки коснулись друг друга. Мягкие губы прижались к её плечу, он прошептал:

— Твой грех — мой грех.

Она покраснела от интимности и от того, как Гарри ставил на любом своём движении клеймо дикой пошлости. А после волны нахлынувших чувств он давил всем собой, оказываясь так близко за спиной, вжимая её в матрас, сковывая своими руками, расположенными по обе стороны от неё.

Внутри стало тепло, пока он двигался со средним темпом. Тереза, набравшись сил и немного храбрости, подняла голову, разъединила лопатки за спиной и интуитивно возжелала взглянуть ему в глаза. Чёртова повязка окутала тьмой, заставив шумно выдохнуть в слишком напряжённой тишине. Изумруды не дали право этому ускользнуть, вызывая снисходительную улыбку при виде подобной неловкости и неуклюжести его малышки.

— Всё ещё нужны мои глаза? — подхватил её лицо за подбородок, а затем грубо опустил кисть на шею. Учащённый пульс пробил указательный палец.

— Всегда нужны, — отозвалась слишком и мило, чего он решительно избегал в их «эксперименте».

Ответить нужно, но не спугнуть, поэтому Гарри опустился к приоткрытым губам, которые успели урвать крошечный кусочек свежего воздуха. Надавил бёдрами сильнее и сразу подавил ртом её сорвавшийся то ли стон, то ли писк. Целью было заставить её полюбить их прочную, но местами порочную связь одним способом. Хорошенько выжать из неё все силы.

Кисть его осторожно скользнула с горла влево, но не, чтобы отпустить и дать Терезе отдышаться. На замену пришёл локтевой изгиб, куда нырнула её тоненькая шейка. Он оторвался от влажных губ, сразу наблюдая, как девушка пытается ухватить такой необходимый кусочек воздуха, и сжал крепко-крепко горло рукой. Она в миг хрипло выкрикнула, когда угодила в капкан.

— Гарри… — еле прошептала, обхватывая кое-как ослабшими руками его локоть, — Хазз…

— Дыши, Тереза, дыши. Ты попалась… — он простым манёвром поставил её в позицию действительно связанной девушки, которая близка к тому, чтобы просто отключиться от нехватки кислорода, — Ты думаешь, что я — садист? — понятливо отозвался, пока в её глазах рефлекторно образовались слёзы, — Но это не так. Просто почувствуй.

Ему пришлось навалиться ещё сильнее, чтобы одной рукой успеть коснуться под подушкой живота.

— У тебя нет ничего, кроме ощущений здесь… — его голос сейчас был всем, будто вокруг и звука нет. Ни толчков, ни трения ткани о тела, только голос Гарри и удовольствие внутри, — Ты очень уязвима сейчас.

На этом он сжал её горло сильнее, и уже звёздочки поплыли перед глазами. Никакой кровати не существовала. Ни Токио. Ни людей в отеле. Ни даже чёртового ремня на запястья. Только они вдвоём. Гарри быстро ослабил хватку, чувствуя интуитивно, как спортсмен, когда хватит, когда даже у человека проявляются чёткие границы.

Она задышала полной грудью, словно пробежав марафон. И только в это мгновение, когда разум вернулся, ей были вновь приняты забытые факты. Гарри прижался губами к её щеке, пока похотливый темп толчков сносил крышу. Стоны вновь разрезали тишину, Тереза будто ожила.

Рука сжалась, мышцы напряглись, а несколько татуировок набухли на его коже. Кислород снова сведён к минимуму, рот слегка приоткрыт в немом крике. И этот крик не о помощи, а о неописуемом удовольствии.

Ему легко удавалось манипулировать её телом, но должное Гарри отдавал именно ощущениям. Он врывался в неё, наполнял до конца и покидал всего на секунду, чтобы вновь заставить кричать полухрипом то его имя, то просто несуразные вздохи и стоны.

Трюк с кислородом мужчина провернул несколько раз, пока не заметил, что Тереза пересекла грань и не могла спокойно лежать под ним. Она рвалась от спектра эмоций, от того, что он делал с ней на кремовых простынях. Теперь её ручки не впивались в его огрубевший локоть, в страхе она не крутила головой, а просто дрожала. Стала сдерживаться. Точнее сдерживать то, что копилось внутри. Она держалась долго, не вписывая себя в число тех, кто после обильного, жёсткого и даже грубого трахания упадёт на простыни и сдастся оргазму. Крепкая и ненасытная, прямо как он.

— Ты готова, — натянуто произнёс над её головой.

Тереза не сразу почувствовала подвох в этих словах, но по мере увеличения темпа, хватка усиливалась. Под повязкой она раскрыла широко глаза и сжалась в немом крике, когда воздуха окончательно не стало. Он вошёл глубоко, а остальное сложно было прочувствовать, будто той бешеной амплитуды и не существовало минутой раньше.

— Гарри! Гарри! — если бы не та самая рука, сжимающая горло и не дающая больше кислорода совсем, она действительно бы закричала. В глазах окончательно потемнело, и вдобавок к своим внутренним сокращения она чувствовала тепло его спермы. Глубоко.

Он упал всем телом сверху, но девушка, даже чувствуя, насколько это уже тяжело, не могла сопротивляться или попытаться сдвинуться в сторону. Осталась под ним, вдыхая наконец безлимитный кислород.

Ей понравилось. Странные методы, конечно, у него, но она оценила всё сполна, и несмотря на всю сокрушительность и уязвимость её в этом положении, согласилась бы попробовать ещё раз. Или же ввести в постоянство. Уткнувшись в его расслабленную руку рядом, Гарднер слабовато и устало улыбнулась. Кто бы мог подумать, что ей понравятся удушения в постели? Связывания?

Спустя минуты две она нашла себя, бездумно вытягивающую губы к его предплечью с внутренней стороны. То ли целовала, то ли баловалась. Но оказалось он лежал на этой вытянутой руке и смотрел на неё, давно стянув ненужную повязку. Расслаблены и отданы друг другу до конца.

Его взгляд и немного вдумчив, и полный умиления, и даже отражающий искреннюю любовь. Тереза — маленькое божественное создание, которое сумело его полюбить, когда никто не смог. Она словно чудо, словно мифическая героиня, словно диснеевская принцесса, полюбившая монстра.

— Не смотри так, — спрятала лицо в его руке, наоборот придвигаясь ближе, а не убегая. Ей приятно.

— Я всегда так смотрю, — он звучал действительно устало.

— Нет, не всегда. — Пробурчала в его руку, но вскоре показала покрасневшее и довольное личико.

— Я очень рад, что ты отдалась мне. Значит, и правда доверяешь.

— Ты владеешь моим сердцем. Как мне тебе не доверять? — обыденно она признала такие интимные вещи, глядя прямо в его удивлённые глаза.

— Неужели так просто? Владею? — Гарри притягивает её к себе и ближе уже некуда, — Я уже сплю?

— Нет, ты не спишь. — Немного назойливо и противно протянула, не хватало ещё глаза закатить, — Мои раны затянулись, кости срослись, и я теперь в порядке.

Впервые за долгое время он испытал это. Не чувство любви. Не влюблённость. И это даже не ответственность за серьёзные отношения. Тереза прокралась не просто в сердце, а стала частью его организма. В крови. В костях. В мозгу. Эта маленькая девочка, уткнувшаяся в его руку и сопящая, сладко постанывая во сне, стала его семьёй.

Комментарий к Карточные отношения

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official