Будильник

Глава 32

После всех наших… дел, что мы тут наворотили, минувшей ночью сон меня избегал. Желание спать появилось только под утро, а вот желания жить так и не подвезли. Я в абсолютно пустом состоянии рассудка пропялился в потолок до первых рассветных лучей и лишь тогда провалился в забытье. Сном это можно назвать с огромной натяжкой, потому поднялся я вновь разбитым и толком не выспавшимся.

Утро выдалось мрачным во всех смыслах — и погода пасмурная, и настроение в комнате ей под стать. Уж не знаю, в погоде ли дело, или в ночном бою… впрочем нет, однозначно в бою. Небольшие облака не давали солнцу сильно раскалить воздух, что давало столь долгожданную прохладу, не виденную нами ни здесь, ни в Москве уже больше двух месяцев. Вокруг Москвы, вроде, торфяники аж гореть принялись! И тут, куда бы нас не занесло, припекало ничуть не хуже. Так с чего бы нам жаловаться на прохладу и из-за неё хандрить?

А вот бой…

Хоть мы и прошли его без потерь, а травм набралось на десятерых у каждого, включая психологические (особенно — психологические!!). Все и сидели как пыльным мешком пришибленные, переваривая это в себе. Больше всех досталось тем двум бойцам, что вместе со мной на труп Мезгурта кинулись, приняв его за обычного колдуна.

– Мага, – вяло поправил ход моих мыслей Минадас, не отвлекаясь от собственных дел.

Ну мага, какая разница? Стоп, а я разве вслух говорил? Вроде нет. Впрочем, пускай их — я устало отмахнулся и от поправки, и от вторжения в мысли разом…

…чем незамедлительно потревожил левую руку, плетью висевшую на перевязи. Взвыл от боли, само собой, и всё прочее. Гримасы там, маты, махи здоровой конечностью,… второй раунд. Вот странно, а когда ломал — не болело. Вернее, когда мне её ломали.

Впрочем, всё быстро компенсировали. Друзья мои, товарищи, когда у меня из руки в ночи завязанный узлом щиток, накладку от локтя до кисти, вытягивать из мяса стали, что бы перевязать, значит. Сразу и боль адская, хоть на стену лезь, и кровища по всей комнате.

Этот оболтус желтоглазый обещал подлечить как энергии скопит, а сам лишь тратил. Нет, я не спорю, меня и забинтовать на пару часов прокатит, а перво-наперво надо было бойцов поправить, да и всё прочее, что он творит это дело нужное, да только что мне с того толку? Рука-то всё ещё на перевези и всё ещё болит. И болит уже нещадно, от малейшего ветерка или колыхания!

Ещё и припухла, кажется — у запястья как браслет собрался. Значит, перелом солидный, а то и множественный, а не как сперва надеялся — лёгкая трещина. Плюс рваные раны. А если осколки внутри что-то повредили? Интересно, а тут такое вообще лечат? Впрочем, раз уж Минадас смог тому парню, которому челюсть вырвали, лицо на место собрать, что даже шрама не осталось — лечат тут шикарно.

В любом случае, с почином тебя, блин, Игорёк!

Н-да, это несколько портит мою детскую уверенность в собственной неуязвимости. За все двадцать лет ничего не ломал, не болел толком… даже как-то жаль.

Эти мысли маг упрямо игнорировал, продолжая чем-то светить из руки на какие-то камушки, чем нисколько не улучшил мой настрой, равно как и всех прочих.

А вот Борода на удивление с этой задачей справился. При чём без команд и играючи, да во всех смыслах, да под своё фирменное «Агась».

Так и сказал, найдя что-то под своей кушеткой:

– Агааась… а что это у нас тут? Прикольная балалайка, щ-щас расшатаем!

Я даже осадить не успел, лишь приготовил «а может, не надо?», а он уже взял странноватого вида инструмент на изготовку, что-то зажал на грифе и смело дёрнул ногтем по струнам.

Инструмент, более всего походил на смесь «котёнки с поросёнкой», как сказала бы моя бабушка — оборудованный как минимум дюжиной струн, а в основании собранный из массы разносортных труб и завитков корпус бронзово-медных цветов, покрытых зеленоватой патиной.

Инструмент протяжно зарычал, отзываясь на действия Бороды и издал до боли знакомый звук «Вжжжууууууууум», подобный тому, что выдают электрогитары. При чём самые «тяжёлые», самых металлических групп. Мне сразу вспомнилось, как Серёжа пытал меня какой-то «Пантерой» и неким Дареллом, ибо там звук был ну очень похожий!

– О! – радостно выпучив глаза на диковинный инструмент, Борода зловеще улыбнулся, окинул взглядом собравшихся… и принялся чесать, с бешеной скоростью перебирая пальцами сперва по одной (одной ли, если их дюжина, а гриф не шире гитарного?), а потом и едва не по всем, ещё активнее колотя второй у основания струн, стёсывая выставленный боком ноготь.

Сразу стало ясно, что чешет он «от балды», но с пониманием и с душой. Мелодия вырисовывалась простенькая, но энергичная. Изредка проскакивали задумчивые паузы и он чуть менял структуру, а то и кардинально переходя на нечто совсем уж иное, возвращаясь к основной линии через залихватский пассаж лишь спустя несколько мгновений. В целом мотивчик выходил немного мрачноватый на мой вкус, да и излишне простенький, но бодрый и задорный. Под стать ситуации, так сказать.

Под эти рулады за выбитыми окнами, ощерившимися деревянной щепой изломанных рам, показалось солнце. В комнате сразу посветлело, да и на душе полегче стало. Даже мрачный Бистрегз, всю ночь просидевший на своём посту, повернулся к нам и заулыбался.

Закончив, Серёга удовлетворённо повертел инструмент в руках и резюмировал:

– Надо будет такую балалайку с собой забрать, агась.

Мысль «это если мы отсюда хоть куда-нибудь денемся» я сдержал с огромным, просто невероятным усилием! Но промолчал, молодец.

Едва «музыкальная пауза» завершилась, как настал момент для серьёзных разговоров. Хреновых, коль уж совсем честно: к нам явился дознаватель от верхушки городской стражи, вынудивший одним своим статным видом склонится аж самого Сэрима. А мы ребята сельские, да и раненые, нас этикетам не учили, потому нам и на кровати валяться не жмёт. Мне так уж точно.

Детина с квадратным лицом принялся выспрашивать о наших действиях, предшествовавших нападению.

Не смотря на кислые рожи, все мы честно рассказали о событиях минувшего вечера, подробно и во всех деталях, что только смогли упомнить. В частности про мальца, сорвавшегося от внутренних врат центрального кольца при нашем появлении, едва нас приметив.

Тем не менее, дознавателя куда больше заинтересовали слова Сэрима об отлучавшемся на часок неизвестно куда Дарене, что вновь оживило и мои подозрения в адрес парня. Совершенно не к месту, казалось бы, но уж как есть.

Серёге так не понравился этот «взгляд на мир» со стороны дознавателя, что он клятвенно пообещал пересчитать рожей этого самого дознавателя все ступени в гостинице, возможно трижды. Да и все прочие из нашей компашки сразу встали на защиту стража, включая мага и Сэрима. Я так даже к мечу потянулся, чтобы сомнений в нашем единодушии не возникало. Собственно, я давно сделал свои выводы о парне, потому вступился вместе со всеми — свой он, и всё тут!

Лишь сам паренёк сидел тихо, густо налившись краской.

Чёрт, я ему вроде бы и верю, но подозрения у меня вновь закрались-зашевелились. Реакция крайне двоякая, надо бы к нему присмотреться. Впрочем, дрался он за всех нас, и на ровне с прочими, не жалея себя и не щадя врагов.

Однако это не довод, как показывает практика. По школьным и институтским друзьям убедился. Из всех — только Борода рядом и остался, многое со мной преодолев и много с чем помог в трудные деньки. Как и я ему, хочется надеяться.

Вскоре после ухода этого ирода, дознаватель который (повезло ему, что бородатый с ночи войной закормлен и усталый — даже на своих двоих ушёл), народ зашевелился и разбрёлся по гостинице и округе. Сэрим для проверки караулов стражи на этажах и в окрестностях, Дарен решил оценить масштабы нашего вчерашнего буйства и состояние гостиницы вместе с её хозяином (на толстяка было страшно смотреть, так он побледнел, но бодрость духа сохранял и от дел не отлынивал), Минадасу приспичило что-то срочно прикупить для нас не то у Совета, не то в окрестных лавках да связаться с Зениригом (я смотрю, лечить он меня так и не планирует, да?), а Бистрегз решил озаботится вопросом организации завтрака.

В итоге мы остались с Бородой наедине, что давало нам возможность поговорить да обсудить наболевшее, в том числе и буквально.

– Серёг, а тебе не кажется, что всё творящее вокруг, это какой-то п…

– Не, Игоряш, не кажется, – спокойно перебил меня друг, не дав закончить. – Я прям уверен, что это он и есть, агась. Зверёк пушной.

– А, ну если так вопрос ставить, то ладно. Уболтал, мохнатенький.

– Так у тебя учился, чертяка языкастый.

– Тоже верно. Тогда что нам делать? Ну, в плане — дальше мы что? Мне кажется, что если уже сейчас такое дерьмо пошло, то дальше только гаже светит, потому… а не пошло бы оно, Серёг? Сливаться надо, как по мне, валить на все четыре стороны пока никто не видит.

– Надо, Игоряш, надо. Вот только куда? Ну куда ты валить собрался, родной? Ты как, в магии уже поднаторел? Я вот нет, агась. Азы чутка понял, механики общие, но не более. А надо портал открыть. И, судя по тому, что я всё-таки понял, мы ещё пару лет такое не сдюжим в соло, минимум. При том есть вероятность, что портал сильно особый. Возможно ведь, что до Земли какой-то заковыристый требуется? Возможно? Возможно! Если я не совсем дурак, то обычные порталы — это по планете погулять, агась. А раз портал особый, то и требования к нему выше. Не один умелый маг, а десяток-другой, да как бы и не сотня. Так что нам сейчас мастерства не хватит слиться, агась. Значит, нужна помощь «старших товарищей», так сказать. Смирись, старче. А вообще, чего ты вдруг? По сути, со вчера у нас нихрена не поменялось. Разве что по роже мы отхватили. И то, Игоряш, не могу сказать, что в наши планы это прям не входило. Входило, хоть и не хотелось. Перспектива неприятная, кто бы спорил, да что поделать? Придётся терпеть, мир тут такой.

– Думаешь, прям мир? – с надеждой на обратное, вылившейся в грусть в голосе, уточнил я.

– Ну а как ещё, Игоряш? В наш мир настоящей магии не завозили. Иначе я бы знал, агась. А в силе и реальности местной мы уже убедились. Агааась, – грустно протянул он, несмело поглаживая себя по щекам.

Только теперь я вспомнил о случившемся и обратил внимание… действительно, всё прозвище опалено и торчит клоками, из розово-жёлтой от свежих, едва подёрнутых заживлением ожогов, кожи. Выходит, не меня одного Минадас лечить стесняется.

Вскоре в комнату заглянул Бистрегз и забрал Серёгу, оставив меня наедине с вновь помрачневшими мыслями.

И зачем я, дурака кусок, приключений хотел? Понятно, что начитавшись книжек, как и прочие, да только внимательнее читать нужно было: все же пишут, что спишь на камне, в почке шишка для пущего удобства, она же и за закуску к чаю, и за чай, вместо перекура все подряд норовят голову оторвать, кроме ленивых — а ленивых мало — а тебе ещё со всей твоей простудой и воспалением мир спасть. Нет же, никто этого словно не видит!

Вот и я дурак не видел, пока сам в это не погрузился лично. И как нас только угораздило-то? А главное — за что?!

Версию, что мы Избранные Герои я сразу отмёл, как самую бредовую. Героев, конечно, тоже знатно пи… бьют, да и не хуже нашего, однако ж они и дофига особенные, что бы это вынести. Сильные, ловкие, да и в целом хитро выгнутые какие-то.

А у нас с Бородой — что, какие особенности? Понятно, что на голову больные оба, но эта особенность едва не у всех и каждого (да и во всех мирах, надо думать), так чего бы им местного не позвать?

Просто «потому что», с кондачка, нас тоже выхватить не могли, должна быть хоть какая-то причина.

Одна беда: нам могут эту причину и не сказать.

Что бы не расстраивать, например. Вдруг нас просто до числа взяли, что бы оркестр более полным казался? Массовка из серых масс. Ну а что? Причина не частая, но вполне возможная.

Или причины вовсе никакой не было, нам просто «повезло».

В последнее верится с трудом, слишком уж сложные телодвижения потребовались, чтобы нас сюда привести. Однако пока мы знаем о происходящем вокруг целое нихрена, потому ничего исключать не стоит.

Стоп, а что, если… если мы — «пристрелочные»? Что, если все эти телодвижения нужны были, чтобы убедиться, что Великий Герой, сраный Избранный, точно доберётся без каких-либо трудностей и не пострадает при переносе, потому нас зарядили в качестве краш-тестовых манекенов? Твою мать… вот что за дерьмо мне в голову лезет, а? Только покажется, что хуже я уже не придумаю, как мозг с готовностью набрасывает всё более и более ужасающую версию.

Мои размышления прервал вернувшийся Минадас, с порога взявший меня в оборот:

– Так, капитан, нужно поскорее. Сергея я подлечил, теперь твой черёд.

– А куда спешим? – решил я уточнить, пока маг силился отодрать от меня присохшие бинты не потревожив рану, а я изо всех сил морщился, сдерживал вопли и пытался не смотреть. Впрочем, даже звуков хватало с лихвой, что бы вызвать рвотные позывы.

– Все уже собрались, ждут только нас, – только и сказал маг, толком ничего не прояснив. Он всецело ушёл в работу с рукой… о, боги! Как отвернуться ещё сильнее? Сомневаюсь, что руке будет полезно, если меня прямо в рану вырвет.

Сосредоточив взгляд на окне и изо всех сил стараясь не вслушиваться в звуки, доносившиеся от врачуемой конечности, я попытался отвлечься размышлениями на новую тему.

Благо, маг мне её предложил.

Все собрались, без нас никак, ждут именно нас двоих.

Ну тут всё довольно очевидно: намечаются какие-то смотрины с нами во главе. Смотр песни и строя — хотят высокому начальству показать ударников ратного труда, отразивших вчерашнюю атаку. Вопрос только в том, кто из начальства будет: верхушка этого их Совета Магов, или кто повыше? Главное, что бы не сам…

– Готово, – объявил желтоглазый, ловко накинул на меня кирасу с наплечниками и тут же направился на выход, даже с завязками доспеха не помог.

Пришлось самому корячится и узлы вязать. Плохонькие, кривые… ай, чёрт с ними! Не упадёт и ладно.

Выходя из номера я бросил взгляд на залеченную руку. Рукав рубахи как через мясорубку пропустили, весь в дырках и бурых пятнах крови, а вот сама рука будто и не была поранена: ни боли в кости или тканях, ни былых травм мяса-кожи, и даже никаких видимых намёков на шрамы, вроде покраснений или ещё каких остаточных отметин. Магия, как она есть.

Вот только от осознания одного этого факта мне уже становится до чёртиков страшно!

Долго до меня доходит, конечно… впрочем, такой факт здоровая психика легко не примет, вот моя и сопротивляется до сих пор, бунтует, пусть и из последних сил.

За этими мыслями я едва лбом не уткнулся в какого-то бронированного здоровяка.

Подняв взгляд от конечности, я уткнулся в пять неприветливых хлебал, изучавших меня со злобным прищуром. Доспех у всех вроде наших, стражи, да на спинах что-то типа короткого красного плаща, или накидки. Это тоже какой-то знак отличия, или что? Если да, то они из чьих будут?

Первый, на которого я едва не налетел, хотел что-то мне высказать, но споткнулся взглядом о мой наплечник со звездой и молча отступил, жестом предложив пройти. Пожалуй, не буду у него ничего спрашивать. Неприветливые они все какие-то, злобные. Пинка для ускорения не дали — и на том спасибо! А то у меня аэродинамика сегодня хромает, лучше воздержусь от полётов.

Сперва я не понял куда же идти, зависнув перед лестницей, но с третьего этажа донеслись взволнованные голоса и какие-то переругивания, потому я поспешил туда. Стоило мне спуститься, как я узрел весь наш отряд, который старательно инструктировал Сэрим. Вокруг них без остановки метались служащие гостиницы, другие слуги в схожих одеждах, а в дальнем углу сидел бледный-бледный хозяин заведения, толстяк, задумчиво жевавший губу и пучивший глаза на пол перед собой, словно он обратился золотым. А он нет, потому такая реакция смотрелась несколько специфично, как минимум.

– И главное, – подняв палец, начал было Сэрим, но увидел меня, – О, а вот и второй капитан. Всё, идёмте скорее! Не стоит заставлять их ждать.

Мы всей гурьбой покорно двинулись за ним, на второй этаж. Там моему взгляду сразу открылся длинный стол, составленный штук из трёх в длину и ещё один, чуть выше прочих, возглавлял эту вереницу.

Все столы укрыли расписными яркими скатертями и сотней разносортных блюд, от которых рябило в глазах. Тут и рёбрышки трёх видов, и рагу овощное-мясное, вместе и отдельно, и фрукты-овощи, и что-то вроде курицы, но с шестью ногами, и с десяток разного вида кувшинов (с разными же наполнениями, подозреваю), и хлеба′ шести видов, и несколько блюд с рыбой, сырами, и какие-то совсем уж непонятные блюда, вроде мисок с чёрной, или зелёной пузырящейся жижей,... чёрт, а как жрать-то оказывается хочется! Будто сутки не ел. Хотя это не повод, жижу всё-таки не буду. Отложим знакомство до лучших времён.

А вот кстати, пока без дела стоим и за стол не пускают, стоит распросить мага, пожалуй.

– Минадас, вопрос возник, – я подёргал стоявшего рядом желтоглазого за рукав, не отрывая взгляда от мельтешивших вокруг столов десятка слуг, официантов и прочей обслуги, готовившей для нас места. – Помню, что у вас тут единицей времени унги, в полторы наших меры. А день полной длинны, от одной точки до той же, но завтра, как зовётся? Есть такое слово?

– Туан, – вяло бросил маг, столь же увлечённый приготовлениями и масштабом предстоящего пиршества.

– А туан — это сколько унгов? – бесцеремонно влез в наш разговор Серый. И как вот его высокородным людям показывать, а? А люди-то идут! Хотя вопросы дельные задаёт, я и сам к тому вёл.

– Унг, – скривившись, поправил его маг. – Точной меры нет, капитаны. Наши учёные и маги ещё спорят. В среднем же порядка двадцати пяти унг… с половиной.

– Ну, Игоряш, не велика разница. Всё как у нас, в целом! – радостно завёл админ, засияв широкой улыбкой.

А я не смог выдавить из себя даже кривой ухмылки, только взгляд отвёл. Заметил, как изменился друг — борода-то на место так и не отросла, до жути жиденькая на щеках стала и торчит клоками во все стороны. Теперь он ещё больше соответствует подпольному прозвищу, которое ему мои коллеги из бухгалтерии дали, «Страх господень Серёженька».

– А ты перемножил? – резонно уточнил я, стараясь не смотреть на ожоги. Блин, а взамен этого вперил взгляд вместо его морды в прогоревшие доски, которые тогда же, в восемнадцатом веке...

– А на сколько? – наигранно наивно уточнил друг, как будто бы не заметив моих телодвижений.

– На полтора, Серёж, как длинна их часа.

– А, это двадцать пять плюс половина от двадцати пяти… тридцать семь?

– Угу, с полтиной. Или тридцать восемь — их учёные ещё не определились.

– Епонажмать… – ошалело пробасил Боро… админ, некогда известный как Борода и отступил к перилам, облокотившись на них.

– Вот-вот. Обычно я протестую против твоих вечных матюков, Серёг, но тут — лучше и не скажешь. Зато картинка начинает складываться: понятно теперь, почему меня по десять раз за день спать вырубает, хоть и сплю вроде вдоволь да почему вечно так жрать хочется, зверски прям. Всё предельно просто — тут сутки больше чем в полтора раза длиннее. Заодно это подтверждает, что мы…

– Больше не в Канзасе энимор, Тоторка. Однозначно, б…ь, – мрачно закончил за меня Серёга, обращаясь к стене над лестницей.

Я промолчал, добавить мне было нечего. Да и что тут ещё скажешь?

Впрочем, будто ещё оставался хоть один шанс, что мы в какой-то сильно незнакомой провинции Земли? Как же! Впрочем, надежда в глубине души всё равно была, хоть я уже и принял наше новое положение. Но надежда была, да… Правда у меня лично — всё больше на «белочку». Да и она отпала окончательно, стоило мне только перелом получить.