Будильник

Глава 38

Ближе к полудню, когда солнце вышло к зениту, наша процессия остановилась в последнем из предгорных сёл на обед. Сперва я, как самый неопытный (я даже книжек про подобные приключения толком не читал, зато Борода ими увлекался), хотел возмутиться и спросить, почему бы не поесть из наших запасов, но ответ открылся сам собой. Причин тому было две: наши походные запасы были ограничены, а по сути даже рассчитаны на группу и хорошо засушены, с прицелом на длительный поход, на неделю там, а то и на все две, если грамотно экономить, потому потрошить их не было никакого резона.

Конечно, была у нас с собой и обычная еда, но мы и Серёжу взяли… в общем, она уже кончилась. Но врать не стану, я тоже помогал. Короче, осталось только НЗ. Да, зависнуть в этом походе на пару недель и гулять столько по всяким пещерам и горам мне, как сказал бы Серёжа «не улыбается ни в один улыбатор», однако голодать в походе мне хотелось и того меньше, потому я решил не возмущаться и молча поступать как все.

А в селе, где мы вместо таверны завалились в местные казармы стражников (впрочем, блюда тащили всё так же из таверны, потому я не очень понял прикола) нас угостили и свежим, наваристым супом — густым и вкусным, с мяском и какими-то буро-лиловыми овощами, с рыбным привкусом и подобием присосок на них, в которые я старался лишний раз не вглядываться да есть молча — и мясом на кости, и каким-то подобием рагу (и опять с мясом!), и разными компотами, и всяческими разносолами из бочек, вроде квашеных капусты (только листы как у лопухов зелёные, с ярко-жёлтой прожилкой), и чем-то типа мочёных яблок, но пупырчатых и синих. И даже здоровенную голову сыра выкатили для дорогих гостей (вот уж правда, влетим мы им в копеечку)! Без небольшого «уголка», уже начатую преподнесли, но всё равно что целую. И вкусный сыр, зараза! В общем встретили щедро, хлебосольно, да и «запасы долгого хранения», как окрестил их Борода, нам раньше срока разорять не пришлось.

Местные крестьяне смотрели на нас немного с опаской, но не более того. Как обычные деревенские на пришлых незнакомцев, это нормально. Но в целом держались спокойно, хоть и сторонились. Впрочем, я тут счастлив каждый раз, когда меня в новом местечке не решают приветственно вздёрнуть или прирезать, потому пойдёт.

Стражники же сельские вели себя не в пример дружелюбнее: и за стол к нам подсели, и за жизнь поговорили, и новости местные с Дареном и Сэримом обсудили. Бистрегз всё больше молчал, а Минадаса мы вовсе чуть в телеге не забыли — так он погрузился в свои магические практики с зачарованием камешков.

Я к разговорам стражников особо не прислушивался, сев по другую сторону стола, но всё равно уловил добрую весть, которой радостно делились со столичными служаками местные, не подозревая, кто мы и откуда на самом деле. Они поведали, что в Иншадарре новые капитаны стражи завелись, которые вроде как в силах Могильщикам противостоять. Ещё добавили резонное «брешут, поди», но тем не менее. А быстро у них тут сарафан работает, надо же… неужто своя агентурная сеть приподъездных бабушек есть? Сильно, молодцы! Прям как дома себя почувствовал опять из-за этого.

Покончив с обедом, больше напоминавшим пир, мы набрали свежей снеди ещё и для ужина. По большой порции на брата — сверх того вояки брать не стали. Видимо опасались, что свежая еда долго не протянет в сумках, испортившись на жаре. А для меня всё это было настолько в новинку, хоть и вроде бы очевидно, что я счёл за лучшее и тут просто помалкивать и глазами хлопать. Впрочем, это становится для меня нормой на все случаи жизни. Здесь, как минимум.

Несмотря на знакомство Сэрима с местными вояками и их радушное гостеприимство, засиживаться мы не стали. Впрочем, и не гнали лишний раз. Спокойно отобедали, попытались отнять у Бороды оставшиеся пол-головы сыра (безрезультатно, разумеется), собрали свежие припасы и, распрощавшись, двинули дальше в путь.

Он пролегал всё по тому же извилистому недо-серпантину, разбитой грунтовке, которая вновь свернула в леса. К счастью, обед помог лучше завтрака — меня начало клонить в сон. Да и все в телеге начали укутываться одеялами и поудобнее укладываться на тюках. После плотного обеда да под мерное раскачивание телеги всех нас разморило, даже Бистрегз плюнул на дозор и закутался в одеяло. Только Минадас всё возился с нашими доспехами, да возничий продолжал сидеть как ни в чём не бывало, то и дело прихлёбывая что-то из своей фляги. Подозреваю, если не кофе глушит, то однозначно местный его аналог. Надо бы разузнать, что ли, а то без кофе мне тяжко. А старику, наверно, без сна не ахти… Ладно, пускай. Это его работа, как никак. А нам воевать предстоит.

Все быстро укутались и разлеглись, да так ловко, что сами стали неотличимы от мешков, на которых залегли. И заняли, гады, все козырные места. Не найдя альтернатив, я улёгся в передней части обоза, прямо позади возницы. Поудобнее умостил один из мешков, приятно пахнувший специями и травами, я с головой укрылся одеялом, чтобы не мешали пробивавшиеся сквозь ветви солнечные лучи.

Но лёг я удачно, как оказалось. Именно из-за моей позиции я так хорошо расслышал разговор кучера с каким-то часто кашляющим пареньком. Телега вдруг встала, и послышался его насмешливый голос.

– Кх-кхе, ты погляди, Гелех, какая удача, кхе! О, кхе, дядька! Кхе-кхе. – Самого парня я не видел, не стал выглядывать из телеги, когда она вдруг встала, но по манере речи да и общей специфике ситуации догадаться было не трудно — мы опять кому-то мешали и нас решили ограбить. – Да ты никак ко мне всё это привёз? Кхе. Добра-то сколько! Походу, к этим уродам телеги-то волочёт. Аж две телеги! И обе гружёные. Кхе-кхе. Гарсэм будет доволен. А чего там? Жратва есть? Да плевать, найду что на что выменять.. Старик, а ты чего вылупился? Нет, спасибо, что привёз, дядь, но слезай, кхе. Слезай-слезай, мы сами всё доставим, хах, не переживай. Кхе. А теперь вали, пока цел. Ну ты оглох что ли, дурак старый? Проваливай, кому сказано!

– Конечно, конечно. Сейчас-сейчас, ребятки, не спешите. Подожди чуток, сейчас, – он свесился надо мной и погрохотал по доскам ближайшего борта кулаком.– Мужики, это к вам! Подъём, служивые, просыпайтесь.

Нас уговаривать не пришлось — все почти синхронно скинули свои пледы и поднялись в полный рост, а после и спрыгнули рядом с телегой да пошли к пареньку, знакомится да мечами своими хвастаться.

Парень окинул нас внимательным взглядом, прикидывая расклады. Четыре рослых вояки в доспехах, у двоих — символ капитана стражи (что, если я верно понимаю тенденции, означает определённый навык мечника, и хоть я не вписываюсь, но враг-то этого не знает). С ними приметный наёмник, увешанный оружием. Два коротких крест-накрест на спине, двуручный меч, полуторник на поясе, несколько кинжалов… Уверен, Бистрегза тут каждая собака без представлений узнаёт, но даже если нет — он и без этого достаточно колоритно смотрится, со всеми своими клинками. Ну и венчает всё это маг — Минадас решил добить врага морально, не дав бою начаться и сразу продемонстрировал свои козыри: вокруг его ладоней сверкала шапка из ярких молний, сопровождаемая громовыми раскатами и стрёкотом электричества.

Отреагировать горе-разбойник не успел, его дружки среагировали куда быстрее: один разбойник гнусно заблеял и едва не зарыдал, его напарник вскинул руки и ухнулся перед нами на колени, а в кустах раздался треск и грохот, задрожали деревья постарше, а молодые попросту сминались, словно там не пяток разбойников, а стадо лосей ломилось наутёк. Впрочем, предводитель тоже мешкать не стал и припустил под наш дружный гогот ему вслед. Молодцы, догадливые. Особенно эта парочка, отставшие. Ни за мечи не схватились, ни сбежать не попыталась, чем без сомнения спасли себе жизни.

Пока Сэрим с Бистрегзом обыскивали и вязали разбойников, я успел оценить их вид. Ну, грязные оборванцы, конечно, но в сравнении со встреченными нами в столице эти выглядели куда приличнее, если не сказать богато. У обоих простенький кожаный доспех, пусть и с чужого плеча, но подогнанный. У обоих накладки, приклёпаные в режиме «где хватило, из того что было» — наруч стальная одна на двоих, второй с латной перчаткой, на груди у обоих по небольшой медной пластине, прикрывающей верхнюю часть грудины.

И оба вооружены не в пример лучше столичных: у каждого свой топор на длинной ручке, по кинжалу или ножу на брата, а в кустах даже плохонькие копья нашлись, видимо, брошенные сбежавшими. Против одного меча на десять бродяг у столичных — это выглядит даже солидно. Хороший у них начальник, продуманный. Но против четырёх вояк, закованных в зачарованную сталь, это всё равно смотрелось плачевно.

Вскоре мы продолжили путь, привязав пленных длинной верёвкой к повозкам и велев им тащиться за нами следом. Сэрим сказал, что им не долго мучатся, что возничий уже вскоре сдаст их каким-то там Эльми′нам, в крепости. А старик на это добавил, что де так и есть, а нас он уже вскоре высадит, ведь дальше до Кэридима дороги как таковой и нет, только звериными тропами и пешком. Я постарался пропустить эти новости мимо ушей, дабы не травмировать свою и без того побитую психику лишний раз. Я ещё не привык много ходить ногами, потому такие новости меня угнетают не хуже, чем размышления о боях каких-нибудь.

Оставшуюся часть пути мы провели без остановок на привалы и перекусы — возничий взял вполне приличную скорость, не обращая внимания на периодические вопли разбойников, волочившихся следом за телегами. Видимо, старался обогнать их дружков, которые могли спешить им на выручку. Ну или решил ускориться, видя, что до конца пути осталось не много… Мне было не до того, я не стал выспрашивать.

Минадас при этом не переставал сдёргивать с меня и с Бороды, да и с прочих вояк (исключением стал лишь и без того зачарованный Бистрегз) разные куски брони, накладывая на них всё новые и новые чары. Сам он так и оставался мрачнее тучи, большую часть времени попросту молчал. Я смог подловить его и разговорить только ближе к вечеру. Проснувшись в очередной раз от его требования и сдав ему правый наплечник, я решил заглянуть к нему через плечо, надеясь узнать, что же он там творит. А он как раз увлечённо мазал на мой наплечник какую-то белую жижу, похожую на сырую монтажную пену.

– Минадас, – протянул я, вытягивая шею и пытаясь получше разглядеть, что же именно он там так щедро накладывает. – А это ты что такое интересное пачкаешь?

Он с заметным трудом сдержал тяжкий вдох, но на вопрос всё-таки ответил:

– Это моё личное изобретение. Особый состав, снижающий силу от ударов. Вы пока не опытны в ношении доспехов, потому иначе они вас не защитят, уж извини.

– Да за что ты извиняешься, за правду? Вот ещё! Слууушай… а у тебя ещё такая штука есть? Вернее, у тебя этого много?

Минадас устало улыбнулся и кивнул:

– Добавим.

– Не, ты меня не понял. Мне прям МНОГО надо. Я в него замотаюсь до состояния шарика, что бы с мамой проблем не было. А то она сколько мне говорила: «мёртвым домой не приходи», а я что? Заругает ещё. Так что, найдём на шарик?

Минадас грустно усмехнулся на мою шутку:

– Нет, столько точно не найду, извини.

– Жаль. Это был мой лучший план на всё предстоящее.

– Не переживай, Игорь, на самом деле наши шансы не столь плачевны, как были ещё утром. Поверь, с такими чарами на доспехах вы… пожалуй, вы можете даже рискнуть и сразиться с вековым драконом.

– А победить его сможем? – тут же догадался я, в чём подвох и поспешил прояснить картину.

– …зависит от вашей удачи, конечно, но скорее нет.

– Что ж, спасибо за честность. Ну, нас ведь и не драконы будут там ждать… не драконы же, нет?

– Уж точно не вековые, – поспешил успокоить меня маг и снова вернулся к нанесению «пенки» на мой доспех.

Дорога меж тем поднималась всё выше и мы уже волшебным образом (и имя ему — телепорт, да благословят его Боги и проведут в наш мир вместо метро!) оказались в горах. Казалось бы — ещё утром были в столице, а уже… впрочем, если я не совсем дурак и хоть что-то ещё понимаю в математике, то… Ну допустим, выехали мы в десять утра. Где-то так, судя по высоте светила. Сейчас же, ориентируясь по нему же, что-то около восьми вечера… Это мы пятнадцать часов коптим? Не удивительно, что я уже несколько раз спать падал с разной степенью успешности. Да уж, местные сутки, которые «туа′ны» — штука тяжкая к восприятию. Хотя в институтские годы я и не такое творил, зависая на сутки, и было это не так что бы давно, но блин…

Тем не менее, мне было плевать. И не только на состояние дороги, ставшей куда как более ухабистой и каменистой, но и на предстоящую пешую прогулку по всем этим каменюкам и острым скалам.

Но именно сейчас я об этом не парился, совершенно, вместо этого во все глаза вглядываясь в изумрудное море, раскидывавшееся по другую сторону от гор. Дорога постепенно поднималась всё выше и выше, а следом и вид становился всё более живописным. Уверен, такие красоты можно и в России увидеть, но я всё откладывал. Варился в своём, так сказать, «локальном мирке», ограничивавшимся родным городом, по методу дом-работа и редкими вылазками на дачу — на шашлыки да прокосить участок. Выходит, зря? Ну, исправлюсь… если жив останусь, конечно.

Эта мысль несколько подпортила мне настроение и я обернулся на остальных. Хоть заметил общий настрой в отряде. Собранный и сфокусированный на деле — это само собой, но не это главное. Напряжение, усиливавшееся с каждым метром, что проскрипывали телега, ощущалось всё явственнее. И лично меня больше всего накручивало непонимание, даже больше чем неизвестность: я-то с Серёгой катился туда, куда велено, ради иллюзорного шанса вернуться домой, а остальные — чего ради они отправились? Вояки по приказу, понятно, но Минадас и Бистрегз, им это зачем?

Развить эту мысль я не успел: наёмник залихватски свистнул и телеги встали рядом с едва приметной тропкой, уходившей меж скал выше, в горы. Настало время собираться и продолжать путь пешком. Все мы быстро спешились, навьючили на себя всё необходимое (а это, к моему великому удивлению, оказалось отнюдь не всё, что было в телегах) и двинулись вслед за наёмником. Ну разве что со мной заминка вышла — я не знал, за что хвататься и спутникам сперва пришлось меня навьючить всем положенным, а только потом развешивать походные мешки на собственные плечи.

Не смотря на все ухищрения и старания Минадаса над нашими доспехами, а путь по горным тропам давался мне нелегко. И не в последнюю очередь это было как раз на совести брони. Нет, я не спорю — маг сотворил с ней настоящее чудо (да наверняка и не одно), и её вес почти не чувствовался, однако с непривычки мне натирало буквально везде, все эти пластины то и дело впивались в кожу и превращали каждый шаг в забавную викторину: «угодай, в каком месте у тебя заболит сейчас, планктонишка!». Да уж, давно я себя настолько явственно офисной крысой не ощущал. С самой пустыни, пожалуй. Но если там от бессилия, то здесь — сугубо от неудобства.

Да и если б одна броня! Рюкзак мне натрепали так, что он вышел больше меня по размерам! Опять же, не стану отрицать — все наши шли с такими же баулами. Кроме Минадаса, его торба была всё так же миниатюрна. Вот только весила она как наши, в чём я лично убедился, подавая её ему. Так что жаловаться мне не на что, кроме как на собственную нетренированность.

И всё это вновь и с новой силой возвращало меня к осознанию того, что я слабак и офисный менеджер, к проживанию в диких условиях совершенно не приспособленный. И если сначала это осознание вызывало жгучее и гордое желание доказать окружающим и себе, что я не такой, и что я всё смогу, то спустя пару десятков попыток сверзиться с очередных скал (по чудовищному недоразумению именуемых провожавшим нас наёмником «тропой»), меня озарило принятие. Принятие как самого этого факта, так и острого желания вернуться в родное офисное кресло, просиживать его до дыр и истирать об него очередные джинсы. Трое ведь уже протёр, что аж кошелёк вываливаться начал, так зачем останавливаться на достигнутом?

Тем не менее, я упорно молчал и продолжал идти вслед за всеми. Даже тогда, когда свет вокруг окончательно померк и наступила ночь, а спать мы так и не легли. Бистрегз уверил, что маршрут не такой уж и сложный, едва ли не детский, и даже ночная прогулка по нему будет лёгкой забавой. Хрен знает, что у них тут за дети, а я начал порываться убиться об ближайшую сосно-ёлочку, или что уж тут за мутанты, если не на каждом шагу, то в шаге через шаг точно, ловко поскальзываясь на каждом камне. Спасал только вовремя хватавший меня за локоть то Борода, то Минадас, каждый со своей стороны соответственно. Серёга при этом то и дело бурчал себе под нос что-то в духе: «ну слушать ты «паков всея руси», ладно, но нафига выполнять-то? Блондинозавр, твою мать…». Смысла этого я не понимал, да и не пытался, в сущности. Всё больше устоять старался.

Единственным, что хоть немного придавало мне сил стали воспоминания о детстве, когда я какую-то подобную экзикуцию всё-таки проходил и при том вполне успешно. Летом меня высылали на ту самую дачу, до которой мы с Серёгой так и не доехали, к бабушке с дедом. И каждый август бабушка снаряжала нас парой рюкзаков и мы шли в ближайший от села городишко, продавать эти яблоки. Иногда и дед с нами ходил, но чаще вдвоём. И тогда бабуля брала рюкзак, при том не детский а самый обыкновенный, как для себя, и набивала его доверху яблоками. И я шёл, все пять километров до рынка. Через речку, потом через поле по жаре или по раскисшей от дождей глине, налипавшей на сапоги пудовыми пирогами, потом по лесу до автовокзала, и ещё чуток по городу, километра два. Зато мне за это потом покупали мороженку! И раз уж я тогда справлялся, то вытяну и сейчас, чего уж. Конечно, лет пятнадцать прошло, но организм ещё должен помнить, как с подобным справляться без инфаркта. В конце концов, мне двадцать три года, я молод и полон сил… был вчера.

Ладно, прорвёмся как-нибудь…

...надеюсь.