Чародей. Часть 2

ГЛАВА 10

Темнота. Я плавал в темноте, как в море, наслаждаясь райским ощущением легкости во всем теле. Неужели моя мечта осуществилась, и меня наконец-то оставили в покое? Пусть даже и в вечном…

— Дэрриен!

Я молчал. Знал, что если не выдам себя, меня не найдут.

— Дэрриен!

Нет уж. Вы не заставите меня выйти. Не собираюсь я облегчать вам работу. Ищите сами.

— Дэрриен, черт возьми! Очнись же!

Резкий удар по физиономии вывел меня из блаженного состояния. И тут же накатила боль, захлестнув меня с головой. Я не мог даже вскрикнуть, настолько нестерпимым было жжение, охватившее грудную клетку. К черту огненные жгуты, Аргаиву я задам такую трепку за это мордобитие, что мало не покажется.

— Кажется, приходит в себя, — услышал я удовлетворенный голос мыша. Будто из другой комнаты. Или с другого континента.

Я открыл глаза. Мыш слетел с моей груди и уселся Аргаиву на плечо.

— Ну вот, — довольно пробормотал он. — Мои крылья незаменимы!

Так вот кто меня ударил. А я-то на Аргаива грешил. Ну и тяжелые крылышки у этой шмакодявки!

Еще раз так сделаешь, сзади их степлером скреплю, собирался сказать я, но из горла даже шепота не вырвалось.

Я ожидал, что буду валяться на каменном полу, как кукла, брошенная маленькой девочкой, но вместо этого ощутил под собой мягкий, на редкость удобный матрас. Все сгрудились вокруг, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо. Значит, ничего хорошего оно не выражало. Я бы чертовски удивился, будь все наоборот. Я не мог понять, где я нахожусь, но одно было ясно: из той комнатушки с идиотским зеркалом мы ушли целыми и невредимыми.

Стоило пошевелиться, как мое тело начало яростно спорить с этим утверждением. С остальными, может, и ничего не случилось, однако я чувствовал себя так, будто сражался с очень могущественным чародеем несколько часов кряду. Ощущение жжения концентрировалось где-то в районе груди в тугой клубок, который периодически взрывался, разнося по телу ужасающую боль.

Джек осторожно приподнял меня за плечи и усадил спиной к стене. От движения у меня ужасно закружилась голова, лица демона и красотки, склонившиеся надо мной, заплясали бешеный вальс.

Я отвернулся, и меня вырвало в тазик, который кто-то предусмотрительно подставил возле кровати.

— Полегче, — пробормотал Джек, отступая — я едва не заблевал ему ботинки. — В следующий раз не бросайся своей магией во что попало.

— Какого черта я тут валяюсь? — я закрыл глаза, стараясь унять головокружение. Во рту стояла горечь, отчего еще больше тошнило.

— Ты не помнишь? — голос Джека доносился, как из-под земли.

— Нет.

— Ты разбил зеркало. А оно дало тебе сдачи.

— Не понял.

— Я предупреждал, Дэрриен, — присоединился Аргаив. — Это мир противоположностей. Использовать магию здесь — смерти подобно. Тебя шандарахнуло твоим же огненным шаром.

Стоило представить сгусток энергии, влепляющийся в меня, будто мячик-лизун, и мне снова поплохело. Еще реалистичнее представилась сожженная напрочь кожа, поскольку я не питал иллюзий насчет своей неуязвимости. Моя магия или не моя — зеркало отразило ее. Я больше не был ее хозяином.

Когда тошнота отступила, я наконец-то смог снова сесть. Не без помощи Аргаива, конечно. И как я мог забыть наставления демона? В следующий раз склероз будет стоить мне жизни.

— Смотри, — сказал он, указав на запачканный мной тазик.

— Чего я там не видел?

— Я покажу тебе, что осталось от зеркала.

Как ни противно мне было, я все-таки перегнулся через край кровати и взглянул вниз.

Моих отходов там больше не было. Вместо этого слегка подрагивало цветное изображение той самой комнаты, в которой висело зеркало. Я не зря употребил прошедшее время. В стене осталась лишь серебряная рама, слегка оплавившаяся по краям, осколки усеяли все пространство под ней.

Зачем я пальнул в него? Опять чертов Двойник постарался, или я сам? С каждым днем я пугаю себя все больше, так как уже не понимаю, кто гуляет в моем теле: сумасшедший чародей-маньяк, готовый крушить все, что ни попадется под руку, или вечно трясущийся недоучка, смертельно боящийся угодить в лапы вампирам? Ни тот, ни другой вариант мне не нравился, однако душа больше лежала ко второму. Тут хотя бы имелись шансы на выживание.

А если зеркало и было символом Зла? Вполне логично, учитывая, что оно мне показало. Если это так, то все закончилось.

Джек на мой вопросительный взгляд лишь покачал головой.

— Зеркало — символ единства противоположностей, так же, как и Ороубор.

— И что это значит? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Это значит, что мы ошиблись. Зеркало не может быть первоисточником или передатчиком Зла. Оно отражает в себе все — и хорошее, и плохое. Разбив его, ты переместил настоящий артефакт в другое место.

— Черт, — я принял обычное сидячее положение. Изображение в тазике исчезло. — Нам придется начинать все сначала?

— К сожалению, да.

Я как в воду глядел, когда думал, что где-нибудь лопухнусь. Но, черт возьми, Джек ведь мог сказать мне: не делай этого! Не швыряйся магией в зеркало! Он меня не остановил. И по его милости нам придется возвращаться в начало пути. С запоздалым разочарованием я вспомнил, что ни Джека, ни Изабеллы в зеркале так и не увидел.

Я бы и сам мог догадаться, что разрушать его не стоит. Но у меня не было времени подумать, а Джек промолчал. Какого черта? Уж он-то знает о первоисточниках и символах куда больше и мог предположить, что любое действие вызовет телепортацию.

Я подпрыгнул так, будто меня скорпион в задницу ужалил.

— Ты, гад, знал, что это не настоящий символ, так?

Джек был сама непроницаемость.

— Я ничего не знал наверняка.

— Но ведь предполагал. Или тебе было слишком хреново, чтобы раскрыть рот и предупредить меня?

— Я же говорил, что символ разрушать нельзя. Через него я смогу получить доступ к первоисточнику.

— Так, — я потер виски. — Объясни мне толком, что такое первоисточник?

— Это источник магической силы. У каждой стороны он свой. Его энергия пополняется за счет вступления в ряды добра или зла новых чародеев, а мощность зависит как раз от количества циркулирующей в нем силы. Если ее запереть внутри первоисточника, что и произошло, когда ты уничтожил лотос, она начнет пожирать саму себя, пока не исчезнет совсем, — оттарабанил Джек, будто он зубрила, а я строгий учитель.

— Так почему бы не уничтожить передатчик зла? Что он там из себя представляет?

— Как я уже говорил, это не поможет.

— А сам первоисточник?

— Его трогать нельзя, иначе баланс нарушится еще сильнее. Наша задача — восстановить его, то есть ограничить доступ первоисточнику зла, освободив добро.

— Неважно, — я остановил его взмахом руки. — Я все равно ни слова не понял. Сейчас наша задача — найти артефакт, чтобы он дал тебе доступ к первоисточнику Зла.

— Совершенно верно.

Я украдкой глянул на свою грудь, до сих пор горевшую, словно в адском пламени. Одежда осталась цела, ожога не было, хотя болело жутко. Я бы не отказался от зелья Волчицы со смешным названием "мышиная возня". В прошлый раз оно помогло просто фантастически — правда, воняло до небес.

Аргаив отошел к окну, сквозь которое пробивался солнечный свет, мыш расположился у него на плече. Изабелла и Ракел сидели за низеньким столиком. Перед ними стояли две кружки с чаем. Даже с другого конца комнаты я чувствовал аромат мяты.

— Смотри, — Аргаив указал вниз.

Я снова уставился в тазик и успел увидеть, как осколки стекла превращаются в песок. Невидимый порыв ветра подхватил песчинки и закружил их, пока они, сверкнув в последний раз, не растворились в воздухе.

— Где мы? — спросил я, когда тазик вернулся к своему первоначальному состоянию.

— В доме моего хорошего знакомого, — ответила Изабелла. — Если бы не он, мы, скорее всего, потеряли тебя еще до захода солнца.

— Потеряли… меня? — я сглотнул, и меня чуть не вывернуло снова.

— Ты даже не представляешь, насколько ты силен. Промедли мы еще час… — Джек покачал головой. — Тебя убила бы твоя собственная магия.

Вот черт. Моих сил достаточно, чтобы убить. Конечно, я знал это с самого начала, но совсем другое дело — испытать собственное могущество на своей же шкуре. И мне это ой как не понравилось. Готов спорить, что и Дэрриену-два тоже.

"От такого никто в восторг не придет", — угрюмо отозвался тот.

"Заткнулся бы. Все из-за тебя".

"Не только. Кто у нас тут благородный недочародей, до смерти боящийся скатиться до уровня могущественного колдуна-сокрушителя?".

"Ты заставил меня разбить зеркало".

"Вот только не надо! Мне твой новый облик нравился".

— Какая наша следующая остановка? — спросил я Изабеллу, стараясь отвлечься от болтовни Двойника.

— Магический круг. Территория обучения.

— А не проще ли сразу отправиться в Сангр? Что-то подсказывает мне, что артефакт переместился туда.

— Ты не можешь знать этого наверняка, — вмешался Джек. — Мой компас указывает на Магический круг, значит, и мы отправимся в Магический круг.

— Не слишком ли ты доверяешь этому аппарату? Давай поразмыслим логически. Лотос находился в башне Адальберта, так? Почему символу Зла не быть в бывшей обители Тимерхана?

— Потому что его там нет. Ты забыл все, что я тебе рассказывал. Этот артефакт очень долго путешествовал по всему миру, пока не осел в Египте. Только Добро могло быть таким глупым, чтобы оставить свой символ на самом виду. Про Зло этого не скажешь, иначе оно было бы уже уничтожено.

— И воцарился бы абсолютный свет, — пробормотал я, потирая виски средним и большим пальцами правой руки.

"Мы не можем этого допустить".

"Заткнись".

"Ты сам отлично это знаешь".

— Я сказал, заткнись!

— Ты кому это? — вопросительно посмотрел на меня Джек. Ага, значит, про Двойника он не знает. Тем больше сюрпризов для него, если он решит меня кинуть.

— Внутреннему голосу. Значит, Магический круг?

— Д-да, — неуверенность в голосе Изабеллы сказала мне больше, чем фанатичная убежденность Джека в собственной силе.

"Как же эта крошка умудрилась связаться с таким прохвостом? — мурлыкнул Двойник. — Признайся, ты бы с удовольствием затащил ее в постель, будь у тебя такая возможность".

"Слушай, отстань. Если тебе хочется затащить кого-нибудь в постель, ничем помочь не могу. Надо было поселяться в башке у того, кто притворялся мной в "Лике Исиды".

Кажется, это его озадачило. По крайней мере, он замолчал.

Джек подошел ко мне и положил теплую сухую ладонь мне на лоб.

— Ты весь горишь. Тебе надо поспать, чтобы согнать температуру.

— Но я не хочу… спать… — глаза мои сами собой закрылись, будто мне вкололи сильный наркоз, и я провалился в темноту.

Когда в комнату вошел крепкий мужичок в джинсовом комбинезоне, я поначалу принял его за автомеханика. Из заднего кармана торчал разводной ключ, в руках была зажата тряпка, покрытая пятнами машинного масла. В уголке рта дымилась сигарета. И еще — от него изрядно несло пивом. Похоже, он его не только пил — он в нем искупался.

— Здорово! — поприветствовал он. — Меня Фрэнком звать. А ты — Дэрриен, так? Как самочувствие?

— Бывало и лучше, — я потер глаза, прогоняя остатки сна. В комнате кроме меня и странного мужичка никого не было.

— Повезло тебе, — усмехнулся Фрэнк, тщательно вытирая каждый палец тряпкой, правда, без особого успеха. — Еще немного, и ты бы копыта откинул. Ты хоть представляешь себе, какой силы заряд в тебя влепился?

— Весьма смутно.

— Говоря короче, ты б не дожил и до утра. Твоя магия просто выжгла бы тебе внутренности. Можно набить тебя опилками, и будешь выглядеть как живой! Никто и не поймет…

Меня все-таки передернуло, и мой собеседник это заметил.

— Не дрейфь, — он хлопнул меня по плечу, оставив на футболке жирное пятно. — Все уже позади.

— Кому-то наверху я сильно нравлюсь. Готов спорить, у меня есть персональный ангел-хранитель.

— В каком-то роде да, — улыбнулся Фрэнк. — Хотя сегодня на его место назначили меня.

— Что?! — я подпрыгнул. — Так ты ангел?

— Ну да, — недоуменно протянул он. — А что, непохож?

— Как бы это… Я не знаю… Просто… А где твои крылья? — наконец нашлась подходящая фраза.

— Да где-то там, за спиной. Отсюда не видать, — добродушно ухмыльнулся Фрэнк. — Не волнуйся, ты не первый, кто так реагирует. Все привыкли видеть в нас маленьких розовощеких пупсиков. Или бледных тощих мучеников в белых одеждах. Я, можно сказать, решил разрушить этот стереотип. Ну родился я ангелом — что уж тут поделать?

Итак, знакомым Изабеллы оказался ангел. Но, глядя на него, я бы ни за что не поверил. Особенно разубеждало в этом внушительных объемов пивное пузо.

— Готов спорить, ты жутко голоден, — подмигнул мне Фрэнк.

Я открыл рот, собираясь сказать, что на еду больше никогда в жизни смотреть не смогу, но вдруг ощутил приступ волчьего голода. Желудок в панике забился о живот, взывая о помощи.

— Как ты догадался? — улыбнулся я.

— О, ничего удивительного. Ты такой дохляк.

"Это кто дохляк?", — возмутился Двойник.

"Он в хорошем смысле слова. Я за четыре месяца сбросил килограммов десять. Пожри одни бутерброды…".

— Сиди смирно, сейчас принесу жрачку, — ангел широко улыбнулся.

Через пять минут на подносе передо мной дымился шикарный обед: жареная картошка, обильно политая кетчупом, огромный кусок мяса, целый тазик салата, пачка бутербродов с колбасой и большая кружка крепкого черного кофе. Не теряя времени, я принялся за еду. Фрэнк потягивал пиво из кружки размером с небольшой бочонок и внимательно смотрел на меня. В другой ситуации мне стало бы неловко, но сейчас я слишком хотел есть.

— Значит, ты и есть тот самый Дэрриен Лэйвери.

— Тот самый? — я отлично понимал, что он имеет в виду.

— Тот, кто уничтожил лотос и вверг весь мир в хаос.

— Насчет первого согласен, а вот "весь мир"… Я не заметил, чтобы в Египте кто-то страдал.

— А ты видел коренных жителей этой страны? Хоть одного? Ясен пень, нет. Они прячутся, не в силах выносить мир таким, каким он стал. Туристы — это туристы. Большинство из них сейчас — это люди, которым до честных и добропорядочных — как до Китая раком. Такое творится на любом курорте, так что не обращай внимания на кажущееся процветание — это лишь видимость. — Фрэнк отхлебнул пива. — Настоящий мир совершенно не такой. В нем отлично прижились страх, ненависть и злоба. Под улыбкой красавицы зачастую прячется холодный расчет, под дружелюбием и панибратством мужчин — зависть. Даже детям нельзя доверять — они ужасно жестоки по своей натуре. Ты даже представить не можешь, чего я навидался, живя в пустыне. Я видел, как люди предавали друг друга за глоток воды. Самое страшное, что я не могу их за это винить. Это в людской природе. Уничтожение лотоса лишь подтолкнуло их к этому.

У меня разболелась голова, обожженная грудь заныла.

— Давно ты знаешь Изабеллу? — сменил я тему.

— С самого ее детства. Мы с ее отцом были лучшими друзьями, пока пустыня не забрала его.

— А что с ним случилось?

— Песок поглотил его прямо на моих глазах. Последнее, что он крикнул, была просьба присмотреть за его дочерью. Чем я и занимаюсь по сей день.

— Фрэнк…

— А? — он хлебнул пива из кружки.

— А как ты стал ангелом? В смысле… Ты совсем не похож…

Фрэнк расхохотался так, что едва не окатил меня пивом с ног до головы.

— Не верь тем, кто выставляет ангелов милыми младенцами, Дэрриен. Мы далеко не такие, какими нас рисует Библия и живописцы эпохи Возрождения. Конечно, у нас есть определенные обязанности, но во всем остальном мы самые обычные люди, только бессмертные.

— Но это… — я указал на бокал с пивом. — Разве это не запрещено?

— Мы вольны делать все, что вздумается, лишь бы это не вредило людям. Кому станет хуже, если я выпью бокальчик-другой? — Фрэнк хохотнул. — Разрешено все, что не запрещено.

— А крылья?

— А кому они нужны? Атрофировались. Не летал уже давненько, а делать это надо бы регулярно. Большой босс про меня давно забыл, да и я о нем не вспоминаю. Но стоит проколоться, вспомнит моментально.

— Большой босс? Ты имеешь в виду…. - я даже не решился произнести это. Я бы не сказал, что истово верю, но когда напротив сидит ангел, чувствуешь себя слегка неуютно, даже если ты прожженный атеист.

— Ага, именно того, о ком ты подумал, — широко улыбнулся Фрэнк. — На самом деле Он многое прощает. Даже больше, чем ты думаешь. Он милостив, хоть с этим и не каждый согласится.

— Не каждый согласится и с Его существованием, — пробормотал я себе под нос.

Однако Фрэнк услышал. Ответить он не успел лишь потому, что в комнату вошла Изабелла.

— Приятного аппетита, — пожелала она мне, усаживаясь в кресло у окна.

Я ответил благодарностью.

Мыш успел влететь в закрывающуюся дверь и уселся на спинку кровати. Вид у него был слегка потрепанный. Я предположил, что он тоже недавно проснулся.

— Маршрут уже намечен? — пока я дрых, они наверняка все решили за меня. Я и не возражал. Хотелось побыстрее разделаться со всей этой дрянью.

— Да. Джек тебе расскажет, — при произнесении имени Амен сморщился, как сухофрукт. — Он, оказывается, знает все опасные и безопасные пути. Одного не могу понять, откуда?

— Читал много, — отозвалась Изабелла. В ее голосе не было ни намека на издевку. Просто констатация факта.

— Я не меньше, — огрызнулся Аменохеприти. — Но почему-то не знаю о существовании ловушки на третьем уровне пятого потока.

Изабелла лишь с улыбкой пожала плечами.

— А где сам великий маг и чародей?

— Сидит, зарывшись по уши в одеяла. Говорит, что ему холодно. О, пустыня! — возопил Аменохеприти, воздевая крылья к потолку. — Днем тут печет солнце, выжигая все живое, а ночью холод убивает все, что выдержало палящие лучи!

— Как Ракел и Аргаив отнеслись к планам Джека?

— Про Аргаива ничего сказать не могу, он уехал по каким-то делам, — ответила за мыша Изабелла. — А Ракел, похоже, не в восторге. И вы не доверяете моему боссу.

— С какой стати ему доверять? — как можно мягче произнес я. Изабелла за поведение Джека не отвечает, и мне не хотелось ее обижать. — Пока ничего, доказывающего его добрые намерения, мы не видели.

— Я видела. Но вы не поверите и мне, — она пожала плечами и без всякого намека на обиду отвернулась к окну.