Час расплаты

19

— Он оставил фотографию на ветровом стекле моей машины, которая стояла на подъездной дорожке дома.

Мендес осторожно взял снимок за уголок и, нахмурившись, начал его внимательно изучать. Черно-белый. Немного зернистый. Чуть скрученная по краям бумага размером восемь на десять. Такой бумагой профессиональные фотографы пользуются в своих частных фотолабораториях. В проявочных при аптеках и фотосалонах ее не найти. На заднем плане Мендес узнал крыльцо стрелкового тира «Каньон». Лорен Лоутон стояла позади своего черного БМВ. Казалось, она смотрит прямо в объектив камеры фотографа.

— Вы его не заметили? — спросил он.

— Нет. Я и не думала, что он там может быть.

— Что вы делали в тире?

— Стреляла из пистолета.

В голосе женщины прозвучали вызывающие нотки.

Они стояли в гостиной дома на Оулд-Мишен-роуд. Комната, казалось, сошла со страниц какого-то модного журнала. Большой, выложенный камнем камин. Высокий сводчатый потолок. Бело-голубая мягкая мебель, такая чистенькая, как будто на ней никто никогда не сидел. Все диванные подушки того же оттенка, с аккуратными, словно отутюженными складками наверху.

— У вас есть оружие? — осведомился детектив.

— Да, пистолет мужа.

Мендесу это не понравилось. Нет, он не был против того, чтобы гражданские лица имели оружие, но Лорен Лоутон длительное время находится в состоянии тяжелого стресса и сейчас балансирует на самом краю. Она обвиняла Роланда Балленкоа в том, что тот следил за ней в Санта-Барбаре. Пистолет и страдающая паранойей женщина, нервы которой натянуты до предела, — сочетание отнюдь не безопасное.

— Ваши документы на оружие в порядке? — спросил он.

В голубых глазах женщины блеснула сталь.

— Какого черта?! — выплюнула из себя Лорен. — Я позвонила вам не для того, чтобы вы проверили мое разрешение на владение пистолетом. Роланд Балленкоа нарушил границы моей частной собственности и подбросил мне фотографию.

— Вы его видели?

— Нет! Я же вам сказала: всю ночь я работала за компьютером, а потом вышла к машине за сумочкой и обнаружила это. Не могло же фото появиться по мановению волшебной палочки? Он вторгся на территорию моей частной собственности. Это уголовное преступление.

— Да, мэм, но если вы его не видели…

— Снимите отпечатки пальцев с фотографии, — требовательно произнесла Лорен. — У него были проблемы с законом. Его отпечатки должны быть в базе данных…

— Да, мэм. Мы проверим, если сможем получить четкие отпечатки…

— Ну уж нет, — скорее себе, чем детективу, сказала женщина.

Сведя руки на затылке, Лорен нервно зашагала по комнате.

— Он слишком осторожен, чтобы так проколоться. Боже мой! Что за хреновая ночь!

— Как ему удалось разыскать вас? — задал вопрос Мендес.

Женщина бросила на детектива хмурый, выдающий крайнюю степень растерянности взгляд.

— Я не знаю! Может, он видел меня в супермаркете в тот день?

— Но это вы следили за ним, а не наоборот.

— Он мог увидеть меня в зеркало заднего вида, — предположила Лорен, — свернул, притаился, дождался, пока я проеду, а затем…

— Он не ехал за вами.

— Откуда вы знаете?

— Я ехал за вами, — признался Мендес.

— Зачем ему вообще здесь быть? Да потому что Балленкоа — преступник, и он ведет себя как преступник. Он узнал, где мы живем, и теперь будет нас преследовать. Он уже делал это, когда мы жили в Санта-Барбаре. Но полиция ничем нам не помогла.

— Я поговорил с детективом Таннер, — сообщил Мендес.

— И она сказала вам, что я истеричка, больная, которая не привела ни одного доказательства того, что Балленкоа преследовал меня, а значит, я им лгала.

— Ну, не совсем…

— А мне кажется, что она не стеснялась в выражениях. Сука суку издалека видит, — резко заявила Лорен.

Мендес внимательно наблюдал за Лорен, хотя и понимал, что не нужно обладать выдающимися способностями, чтобы понять ее. Женщина расстроена, взволнована и готова себя защищать. Она имеет на это право. Кто-то проследил за ней до стрелкового тира. Кто-то залез во двор дома, когда Лорен была внутри, и сунул фото под «дворник» на ветровом стекле ее машины. Зачем? Испугать ее до чертиков? Кажется, ему это удалось. Но ничего хорошего из этого не получится.

— Можно присесть, мэм? — спросил он, желая немножко успокоить ее.

Мендес привык к ночным звонкам. Глухая ночь — самое время для совершения преступлений, которые требуют вмешательства детективов.

Женщина позвонила ему в обход установленного порядка, как и посоветовал ей Мендес во время их первой встречи. Звонок вытащил его из беспокойного сна. В мозгу роились мысли, рожденные прошедшим днем, и он пытался найти ответы на вопросы, возникшие в связи с тем, что они с Хиксом выяснили, разыскивая Роланда Балленкоа. Поэтому Мендес ничуть не удивился, когда услышал по телефону истерический и в то же время сердитый голос Лорен Лоутон. Она требовала, чтобы он немедленно приехал к ней.

Мендес одевался торопливо, но методично. Рубашка и галстук. Выглаженные брюки. У него на работе детективы не ходили в футболках и джинсах. Насколько Тони знал из собственного опыта, таких детективов можно увидеть только по телевизору.

Лорен Лоутон, тяжело вздохнув, отодвинула стоящий во главе длинного обеденного стола стул и уселась на него, нервно забарабанив пальцами по столешнице.

— Вы сейчас собираетесь прочесть мне лекцию на тему «Ничего нельзя сделать»? Мне что, ждать, пока этот ублюдок убьет меня?

Мендес уселся слева от нее, преднамеренно затягивая с ответом. Женщина рвется в бой. Он не даст ей такой возможности.

— Мы старались найти мистера Балленкоа, — спокойно заявил детектив. — Кажется, он довольно давно уже не живет в Сан-Луис-Обиспо. Никто не знает, куда он переехал.

Лорен смотрела на него, решая, на чьей он стороне. Женщина выглядела ужасно утомленной. Бледная кожа. Темные круги под глазами. Одета в серые брюки от тренировочного костюма, белую футболку и мешковатый черный свитер. Кончики ее пальцев едва видны из-под длинных рукавов свитера. Мужчина догадался, что в прошлом этот свитер носил ее муж.

— В котором часу вы приехали домой сегодня вечером? — вытягивая свой небольшой блокнот и ручку, поинтересовался Мендес.

— Я вернулась домой около пяти вечера.

— А когда вы обнаружили фотографию?

— После двух.

— Что вынудило вас выйти из дома в два часа ночи?

Женщина зевнула с таким видом, словно ей предстояло долгое и скучное объяснение.

— Я оставила сумочку в машине, а она мне срочно понадобилась.

— Вы были в доме одни весь вечер?

— Да. Моя дочь заночевала у своей подруги.

Глаза женщины внезапно наполнились слезами. Порывисто поднявшись со стула, Лорен подошла к холодильнику и вытащила бутылку водки «Абсолют». Бросив в высокий стакан несколько кубиков льда, она налила туда водки на четыре пальца и вернулась к столу. Мендес мог только догадываться, что должна сейчас чувствовать эта женщина. Мужчина, который похитил ее старшую дочь, появляется ночью у дома, где она и ее младшенькая вынуждены были укрыться. Чувство безопасности дало сильную течь. Лорен наверняка чувствует себя человеком, едва избежавшим насилия.

Женщина бросила на детектива извиняющийся взгляд и, поднеся стакан к губам, сделала большой глоток.

— Детектив Таннер говорила, что я алкоголичка?

— Нет, мэм, — бесстрастно ответил мужчина. — А вы алкоголичка?

— Нет.

Уголок ее рта пополз вверх в слабом подобии горькой улыбки.

— Несмотря на все прилагаемые мною усилия, не стала.

— Вы сильно испугались, — здраво рассудил Мендес. — Вам нужно как-то снять напряжение. Не мне вас судить. Но если вам нужна посторонняя помощь, чтобы справиться со стрессом, я могу посоветовать хорошего специалиста.

— Нет, спасибо.

Детектив выудил из бумажника визитную карточку и положил ее на стол. Анна Леоне. Он всегда носил с собой несколько визиток Анны. Не то чтобы психолог нуждалась в его рекламе, особенно если учесть тот факт, что большую часть работы она выполняла бесплатно, на общественных началах. Просто Анна Леоне, сама многое пережившая, умела успокаивать жертв насильственных преступлений. Неплохо было бы, если бы Анна занялась этой Лорен Лоутон.

Глянув на визитку, женщина ничего не сказала. Теперь, когда водка взяла свое, Лорен немного успокоилась… Или, может, смирилась? Сколько же она уже выпила перед его приездом?

— Что вы собираетесь предпринять? — спросила Лорен.

— Посмотрим, а пока проверим снимок на отпечатки. Я опрошу ваших соседей. Вполне возможно, что кто-то что-нибудь видел. Больше ничего сделать все равно не удастся. Я не знаю, где теперь находится мистер Балленкоа. Если я не найду этого человека, то не смогу допросить его. Если на фотографии нет никаких отпечатков пальцев или отпечатки принадлежат не Балленкоа, предъявить ему будет нечего. Могу только спросить, где он был сегодня ночью. Но сначала надо выйти на него.

Лорен кивнула и снова глотнула водки, не отрывая взгляда от поверхности стола.

— Он и в Санта-Барбаре такое проделывал? — спросил Мендес.

— Да.

— Он пытался на вас напасть?

— Нет.

— Он звонил вам по телефону? Что говорил?

— Звонил, но всегда из телефона-автомата. Связать его с этими звонками не удалось.

— Он пытался проникнуть в ваш дом?

Женщина помедлила с ответом. Еще одно «да», за которым последует долгий рассказ.

— Да, — наконец произнесла она.

— Он вломился к вам в дом?

— Нет. Он просто проник, — уточнила Лорен. — Не знаю как, но пробрался. Просто однажды я вернулась домой и поняла, что он там побывал.

— Он что-нибудь оставил или украл?

Женщина отрицательно замотала головой.

— Нет, но вещи лежали не на своих местах. Он побывал у меня дома, выпил стакан вина, а потом вымыл его и оставил на видном месте, чтобы я его обязательно заметила. Он побывал в ванной комнате и отправил вещи в стирку… много чего перестирал.

— Простите…

— Я оставила корзину с грязным бельем на стиральной машине. Там было нижнее белье и полотенце. Когда я вернулась домой, то в барабане стиралки нашла влажное белье.

Глядя на женщину, Мендес с озадаченным видом уперся локтями в стол, вспоминая о странных взломах и проникновениях, которые случались в последнее время в городе. Ничего не пропало, но взлом всегда остается взломом. Раньше он думал, что, возможно, это так развлекаются подростки, однако теперь не был в этом уверен.

— Кто-нибудь видел, как он входил или выходил из вашего дома?

— Нет.

— Откуда вы знаете, что это был он?

— Я уверена.

— Его допросили?

Женщина невесело рассмеялась.

— С какой стати? Он как привидение. Я даже не смогла доказать, что ко мне в дом кто-то заходил. Полиция моим заявлением не заинтересовалась. Как оказалось, с точки зрения закона, стирать чужое грязное белье без согласия его хозяйки — это не преступление. А потом мне прочли лекцию о том, что нельзя впустую тратить время и ресурсы управления.

— Они даже не допросили его?

— Нет. Балленкоа угрожал подать в суд на меня и управление полиции за то, что его незаконно преследуют. Как вам это нравится? Он проникает в мой дом, а потом угрожает засудить за то, что я пытаюсь защищаться.

Несправедливость всего этого вызвала у Мендеса злость. Он вспомнил слова Мейвис Витейкер: «Иногда кажется, что плохие парни имеют больше прав, чем их жертвы».

— У вас есть подруга, которой можно позвонить и попросить, чтобы она приехала и провела с вами остаток ночи? — спросил он.

— Нет. У меня есть «Вальтер ППК».

«Не особенно оптимистическая перспектива, — подумал Мендес. — К тому же не безопасная».

— Пистолеты и спиртное — опасные соседи, — предостерегающе заметил детектив. — Мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали.

Женщина рассмеялась.

— Вы слишком плохо меня знаете. Узнали бы получше, наверняка пожелали бы мне сунуть дуло в рот и нажать на спусковой крючок.

— Сомневаюсь, мэм.

Женщина нахмурилась, словно говоря всем своим видом: «Поживем — увидим», а затем еще раз приложилась к стакану.