Час расплаты

44

— Я все-таки вышел на ту машину, — заходя в «командный пункт», сообщил собравшимся Хикс. — Ту, что была взята напрокат.

Как и планировалось, они приступили к расследованию убийства, которое предположительно имело место в Санта-Барбаре четыре года назад. Для графического представления хронологической связи событий они воспользовались огромной белой доской, стоявшей в конференц-зале.

— Что за машина? — поинтересовалась Таннер, которая раскладывала привезенные из Санта-Барбары папки.

— Соседка Балленкоа по Сан-Луису заметила парня, машина которого торчала напротив дома, — начал объяснять Хикс. — Он сказал, что из полиции и следит за Балленкоа, но мы знаем, что местное управление полиции им не интересовалось.

— Номерной знак на машине вывел нас на «Эйвис», — добавил Мендес.

— Кто мог взять машину напрокат, чтобы следить за подозреваемым? — спросила Таннер.

— Грегори Хьювитт, — ответил Хикс.

— А кто такой этот Хьювитт?

— Человек, который на той неделе сдал свою машину в ремонт в «Мак-Фадден Аутободи», что в Санта-Барбаре. Во временное пользование ему выдали ту, что видела соседка Балленкоа.

— И еще раз… — настойчиво произнесла Таннер. — Кто такой ваш Грегори Хьювитт?

— Понятия не имею, — ответил Хикс, — но он, судя по всему, не работает в полиции ни Сан-Луиса, ни Санта-Барбары. В окружном управлении шерифа о нем тоже никто не слыхивал. Короче, этот парень не коп.

— Но соседка Балленкоа говорила, что он показывал ей какое-то удостоверение, — напомнил Мендес.

Вытащив из нагрудного кармана свой небольшой блокнот, детектив пролистал страницы, ища запись, которую он сделал во время разговора с Мейвис Витейкер.

— Она ничего не смогла тогда разобрать. У нее не было с собой очков.

— А может, он частный детектив? — выдвинула предположение Таннер.

Хикс с ней согласился.

— Я об этом тоже подумал, но в штате Калифорния никому с таким именем лицензию не выдавали.

— Какая разница? — встрял в разговор Мендес. — Балленкоа теперь здесь, и только это имеет значение.

— Ага, — сказал Хикс. — Дом, который он снял, находится в собственности юридического лица. Его аренда началась первого мая.

— А когда начались эти ваши взломы? — спросила женщина-детектив.

Мендес сверился с бумагами.

— Пятого мая.

— Он у вас здесь особо не церемонится… Ведет себя как дома.

Подойдя к белой доске, Мендес нанес информацию на временную шкалу. Дата, имя пострадавших и их адреса. Так он поступил со всеми случаями взлома и проникновения.

Таннер отвела себе левую сторону белой доски и записывала на ней аналогичные происшествия, зафиксированные в Санта-Барбаре до похищения Лесли Лоутон.

— Я позвонила моему знакомому в Сан-Луисе, — сказала она. — Он занимается преступлениями, направленными против чужой собственности. Кажется, Балленкоа и там наследил. Мой знакомый проверит, а потом перезвонит. Впрочем, случаи взломов и проникновений — не редкость в университетских городках. Всегда найдутся те, кто будет принимать наркотики. Наркоманы проникают в дома, крадут наркотики, деньги, за которые их покупают, или вещи, которые можно заложить в комиссионке и купить себе наркотики. Такое случается в Санта-Барбаре и Сан-Луисе. Уверена, даже много о себе мнящие детишки из Мак-Астерского колледжа покуривают травку.

— У них и травка много о себе мнит, — отрезал Мендес. — Впрочем, если кто-то влезает к тебе домой и крадет твою травку, ты вряд ли побежишь жаловаться в полицию. Я не беру в расчет случаи, когда воруют деньги или ценные вещи. Внимание надо сосредоточить лишь на тех эпизодах, когда был совершен взлом, но ничего не пропало… В данном случае важнее тот факт, что злоумышленник перекладывал вещи в доме… Ну, может, и пропали одна-две вещицы, но они не представляли никакой ценности…

— Сувениры, значит, — поняла его Таннер. — Надо будет опросить всех этих пострадавших насчет того, не устраивал ли этот благожелательный взломщик маленькой постирушки их барахла. У вас есть отпечатки с места преступления?

— Ничего не найдено, — признался Мендес. — Он уже слишком долго играет в эти игры и научился быть предельно осторожным. А у вас как?

— Тоже ничего.

Они сравнили каждое дело, каждую подробность, каждое, пусть самое незначительное, доказательство. Они изучали списки семей, в чьи дома проникли неизвестные, обращая особое внимание на возраст и пол. Во всех случаях хотя бы одна из живущих в домах девочек достигла возраста от четырнадцати до девятнадцати лет.

— Надо будет поговорить с ними, — предложила Таннер. — Вполне возможно, все эти девочки занимаются спортом. Если окажется, что Балленкоа их фотографировал, первая ниточка, считай, у нас в руках.

Мендес подумал, что подозреваемый мог знакомиться с девушками и по-другому. С Дениз Гарленд, к примеру, Балленкоа свел знакомство посредством искусства.

— Если эта медсестра Дениз Гарленд не исключение из правил, то своих будущих жертв Балленкоа тщательно отбирает, — сказал детектив. — Он знает, кто живет в этих домах. Наш мальчик старательно выполняет свое домашнее задание. Он лично знакомится с ними.

— Надо будет опросить девочек, которые там живут, — предложил Хикс. — Возможно, они знают Балленкоа. Но даже в этом случае проблема не решается. Он сошлется на совпадение. — Детектив перевел взгляд на Таннер. — Вы установили связь между Лесли Лоутон и Балленкоа?

— Он фотографировал девочку. Лесли купила у него несколько фотографий — свою и своей соперницы по корту.

— Значит, связь вы установили, но посадить его не смогли?

— Дело в том, что Балленкоа нигде не прокололся. Если он и наделал ошибок, то искать их надо где-то в другом месте.

— Любая мелочь может разрушить его оборону, — сказал Мендес. — У Балленкоа обязательно найдется слабое место. Он всего лишь человек… я надеюсь. Винс Леоне связался сегодня с представителем ПЗЛСНП. Они поищут в своих архивах похожие случаи похищения девушек в районе Сан-Диего за тот период, когда Балленкоа там жил. Винс уверен, что парню не впервой заниматься этим. Слишком уж все гладко прошло у него с Лесли Лоутон.

— Очень успокаивает, — съязвила Таннер.

Дверь распахнулась, и из-за дверного косяка просунулась голова детектива Гамильтона.

— Ваш Балленкоа — здесь!

— И зачем? — спросил Мендес, чувствуя, как сердце начинает быстрее биться в груди. Заметил ли их Балленкоа, когда проезжал мимо дома Дениз Гарленд? Собирается ли этот ублюдок снова на него жаловаться? Какой же он все-таки выродок! Сначала следит за женщинами, а когда его ловят с поличным, у этого ублюдка хватает наглости еще жаловаться на полицейских.

— Он утверждает, что подвергается преследованию.

— Опять! — воскликнула Таннер. — Этот тип ведет себя подобно голливудской старлетке. Какая жажда популярности!

— Что за хрень! — вызверился Мендес. — Где он?

— Будет беседовать с Диксоном в первой. Босс приказал мне позвать вас в комнату отдыха. Полюбуетесь на него.

Пройдя по коридору, четверо полицейских очутились в комнате отдыха. Мендес, скрестив руки на груди, встал перед самым экраном телевизора. Он насупился так, что глубокие складки обозначились в уголках его рта, прикрытых усами.

Балленкоа нервно прохаживался по комнате для допросов. Видно было, что ожидание дается ему с трудом. Мужчина не сводил глаз с двери. Его курьерская сумка лежала на стуле, стоявшем в конце стола.

В комнату вошел детектив Траммел.

— Мистер Балленкоа! — произнес он. — Хотите чашку кофе?

— Нет, — довольно грубо ответит тот. — Кофе я не хочу. Мне надо поговорить с шерифом Диксоном.

Не обращая внимания на слова Балленкоа, Траммел уселся за стол и открыл папку, которую принес с собой.

— Он скоро подойдет. Шериф — занятой человек.

— Следовало бы быть позанятее.

Видно было, что Балленкоа злится из-за того, что с ним не особо считаются.

— Я буду вести протокол, — как ни в чем не бывало сообщил ему Траммел. — Можем начать с его составления…

— Я не хочу впустую тратить свое время, — перебил его Балленкоа. — Я буду разговаривать только в присутствии шерифа Диксона.

— Что за сука! — пробурчала Таннер, становясь перед Мендесом, чтобы лучше все видеть.

Мужчина мог бы преспокойно упереть свой подбородок в ее макушку.

Траммел сохранял спокойствие.

— Ради вас я бы вытащил его даже у себя из рукава, но шерифа сейчас в управлении просто нет. Итак, Роланд, как насчет того, чтобы заняться делом? Вам кажется, что вас кто-то преследует…

— Вчера вечером я уже говорил о том, что эта женщина меня преследует, — не переставая ходить из угла в угол, заявил Балленкоа.

— Вчера вечером эта женщина вас побила, если уж начистоту, — поправил его Траммел.

Балленкоа выставил в сторону помощника шерифа указательный палец.

— Именно поэтому я и не хочу терять свое время, разговаривая с такими, как вы! Я хочу видеть шерифа Диксона. Немедленно!

Зевнув, детектив Траммел встал из-за стола и исчез из поля зрения телекамеры. Через минуту он вошел в комнату отдыха и, бросив взгляд на собравшихся в ней детективов, направился прямиком к кофеварке.

— Что за истеричная баба! — пробурчал он. — Поверить не могу. Сначала он позволил женщине избить себя, а теперь прибежал жаловаться из-за того, что она, видите ли, его преследует. Лучше бы он захлебнулся в утробе матери при рождении.

Траммел налил себе чашечку кофе, добавил туда сахар и сливки, а затем присоединился к остальным, наблюдавшим за Балленкоа на экране.

— Он знает, что на него смотрят, — сказал Мендес. — Он все время поглядывает в сторону видеокамеры.

Траммел прихлебнул кофе.

— Босс сказал, что сегодня утром вы видели, как он следил за какой-то медсестрой.

— Балленкоа тот еще извращенец, — презрительно произнесла Таннер.

— То, что он извращенец, не лишает его права, заплатив налоги, грубить полиции, — пошутил Гамильтон.

— Ему еще повезло, что вчера Лорен Лоутон не вытащила пистолет и не пристрелила его к чертовой матери, — высказал свое мнение Мендес. — Ему следовало бы поблагодарить эту женщину, а не жаловаться на нее.

— Я ему передам, — хохотнул Траммел. — Увидите, как у этого мудака сорвет крышу.

— Когда вернетесь, дотроньтесь до его сумки, — посоветовала Таннер.

Мужчина бросил на нее озадаченный взгляд.

— Что? Не понял.

— До его курьерской сумки, — уточнила женщина. — Тогда он точно с катушек съедет. Роланд бесится, когда посторонние трогают его вещи.

Траммел удивленно приподнял бровь.

— Тони, а кто твоя подружка?

Таннер представилась:

— Детектив Дэнни Таннер, полицейское управление Санта-Барбары.

— Вы ведь женщина, — озадаченно произнес Траммел, не придумав ничего умнее.

— Вроде того. Бывает, мне в голову приходит мысль о том, чтобы отрастить себе член, но, боюсь, мои штаны ничего подобного в себя не вместят.

— Ха-ха…

Траммел не знал, как вести себя с этой странной женщиной. Выдержав паузу, он решил не рисковать.

— Вы знаете Балленкоа?

— Достаточно хорошо, чтобы его ненавидеть.

— Понимаю, — отходя от нее, сказал Траммел.

Налив в чашку кофе, мужчина плюнул в нее, а затем вернулся в комнату для допросов.

— Шериф едет сюда, — сказал он Балленкоа. — Я принес вам кофе.

Детектив поставил чашку на стол и потянулся к лежащей на стуле курьерской сумке.

Балленкоа метнулся и схватил сумку у Траммела перед носом.

— Моя подружка говорит, — прокомментировал его поведение полицейский, — что европейские мужчины ходят сегодня с женскими сумочками.

— Это курьерская сумка, — поправил его Балленкоа, ставя сумку на сиденье стула по другую от Траммела сторону стола.

Теперь дотянуться до нее детективу будет не так уж просто.

Балленкоа вновь заходил из стороны в сторону.

— А-а-а… Может, и мне приобрести такую? Бумаги буду носить в ней. Можно глянуть?

Помощник детектива потянулся через стол. Тыльной стороной ладони он опрокинул чашку с кофе. Жидкость разлилась по столешнице, забрызгав курьерскую сумку.

— Чертов идиот! — заорал Балленкоа.

Он бросился к своей сумке и схватил ее прежде, чем Траммел успел наложить на нее свою лапу.

— Извини, — сказал детектив.

Одной рукой он потянулся к сумке, а в другой уже появились приготовленные заранее бумажные салфетки.

— Я лучше помогу вам. Надеюсь, от кофе ничего внутри там не испортилось.

Балленкоа прижал сумку к груди, как будто это был ребенок, которого забирают у матери.

— Не прикасайся!

В дверь постучали. В комнату вошел Кол Диксон.

— Мистер Балленкоа! Извините, что заставил вас ждать. Я встречался с начальником следственного отдела управления полиции Санта-Барбары. Я хотел знать больше по поводу тех заявлений, которые вы сделали касательно миссис Лоутон.

Балленкоа, который в это время как сумасшедший оттирал кофе со своей сумки, нахмурился и недовольно посмотрел на шерифа.

— Какие такие заявления? Женщина меня преследует. Она напала на меня вчера вечером. А теперь это!

Мужчина сунул руку в курьерскую сумку, вытащил оттуда небольшой конверт и протянул его Диксону.

Шериф извлек из конверта прямоугольник картона и, насупившись, уставился на него.

— Она сунула это в мой почтовый ящик перед дверью, — сказал Балленкоа. — Я нашел записку сегодня утром.

— Вы сами видели, как миссис Лоутон ее вбрасывала?

— Нет.

— Тогда как вы можете утверждать, что это дело ее рук? — Диксон внимательно оглядел записку и конверт с обеих сторон. — Я не вижу здесь подписи. Если вы не застали миссис Лоутон за этим занятием, если здесь нет подписи или чего-нибудь еще, что указывало бы на то, кем является автор этой записки, то я не вижу, каким образом мы можем быть вам полезными, мистер Балленкоа.

— На ней будут видны отпечатки ее пальцев, — возразил Роланд. — Вы должны были взять у нее отпечатки вчера вечером после того, как арестовали ее.

— Миссис Лоутон не были предъявлены официальные обвинения. Мы ждем, какова будет реакция окружного прокурора.

Балленкоа застыл, словно змея, готовящаяся к нападению.

— Вы ей ничего не предъявили? Она ведь напала на меня, разбила фотоаппарат и линзы! Это более пятисот долларов прямого убытка. А теперь эта женщина еще и угрожает мне.

— Это было не более чем мелким хулиганством, мистер Балленкоа, — возразил шериф Диксон. — У миссис Лоутон были все основания бояться за безопасность своей дочери. Пусть окружной прокурор решает, выдвигать против нее обвинения или нет. Вы, конечно, можете попытаться надавить на Кэтрин Ворт, но, по правде говоря, я не думаю, что вам удастся повлиять на нее. А еще вы имеете право требовать денежной компенсации через гражданский суд.

— Это возмутительно! — воскликнул Балленкоа. — Вы еще не знаете моего адвоката, шериф. Эту женщину надо арестовать и оградить меня от ее посягательств.

— То же самое она говорит насчет вас, мистер Балленкоа. Мой совет вам обоим: держитесь подальше друг от друга, иначе, чего доброго, загремите в тюрьму. Моим детективам хватает настоящих преступлений, поэтому я не собираюсь отрывать моих людей от дел на расследование такой вот детской шалости, как эта записка.

— Это угроза, а не шалость.

Шериф нахмурился и пожал плечами.

— Все зависит, как на это посмотреть, хотя вы можете, мистер Балленкоа, думать все, что вам хочется. Прошу не занимать мое время, а также время моих сотрудников на разбирательство ваших мелочных игр.

С этими словами Диксон развернулся и вышел из комнаты.

Развалившийся за столом в расслабленной позе Траммел развел руками и насмешливо посмотрел на Балленкоа.

— Не сработало. Вижу…

Войдя в комнату для отдыха, шериф протянул конверт Мендесу.

— Занеси в картотеку.

— Название файла будет «Геморрой», — пошутила Таннер.

Мендес бросил взгляд на записку.

В центре картонки было напечатано: «Ты по мне скучала?»

Внизу небрежным почерком было нацарапано: «Я скорее увижу тебя в аду, чем повстречаю еще раз».

Мужчина почувствовал, как кровь прихлынула к его лицу. Детектив Таннер это заметила.

— Что такое?

Тихо выругавшись, Мендес протянул ей записку и вышел из комнаты для отдыха в коридор. В «командном пункте» он встал перед белой доской и, уперев руки в бока, уставился на временную шкалу.

— Не понимаю, — сказала Таннер. — Балленкоа мог и сам написать эту записку. С него станется. К чему забивать голову еще и этим?

Мендес помнил выражение лица Лорен Лоутон, когда женщина обо всем ему рассказала.

— Вчера вечером она сообщила мне, что Балленкоа оставил в ее почтовом ящике записку, в которой говорилось: «Ты по мне скучала?» Лоутон утверждала, что выбросила записку, потому что не верила, что мы воспримем ее серьезно.

— Выходит, что она написала ответ и вернула записку адресату, — сказала Таннер. — Ну и что?

— Откуда она узнала, где он живет? — спросил Мендес. — С ее подачи мы с Биллом два дня мучились, выясняя, где этот тип обосновался, а Лоутон в это время преспокойно едет к его дому и вбрасывает записку в почтовый ящик, который висит у него на крыльце.

«Хотелось бы мне хорошенько ее встряхнуть», — подумалось детективу.

— Вот блин! — вырвалось у Мендеса, пока его глаза неотрывно смотрели на временную шкалу. — Что за хрень?

В середине апреля некто слонялся вблизи дома Балленкоа, а первого мая тот переехал из Сан-Луиса в Оук-Кнолл.

— Когда Лорен Лоутон переехала к нам? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Мендес.

— Не знаю, — ответил Хикс. — Ее дочь учится в школе. Разумно будет предположить, что они переехали в Оук-Кнолл не раньше окончания учебного года, следовательно, в июне.

Мендесу ужасно захотелось пнуть что-нибудь ногой.

— Это не Балленкоа приехал вслед за ней, — сказал он, — это она последовала за ним.