Час расплаты

47

Мендес развернул машину в конце Оулд-Мишен-роуд и затормозил. Телефон в доме Лорен Лоутон молчал. На подъездной дорожке к дому ее БМВ тоже не было видно. Детектива терзали нехорошие предчувствия.

Он то и дело вспоминал слова, которые были написаны на картонке, которую принес в управление Балленкоа: «Я скорее увижу тебя в аду, чем повстречаю еще раз».

Балленкоа назвал это угрозой, но у Мендеса сложилось неприятное впечатление, что речь идет скорее об обещании.

Его собственные слова, сказанные в беседе с Винсом Леоне, звучали эхом в ушах: «В этой истории счастливого окончания не будет».

Никто не смог помочь Лорен. Силы правопорядка ее подвели. Муж ее покинул. Даже Бог, по ее мнению, был не на ее стороне. Теперь женщина думает, что остался лишь один человек, на которого она может рассчитывать, — она сама.

Лорен Лоутон переехала в Оук-Кнолл, потому что знала: здесь появился Балленкоа.

Она много пила.

У нее есть пистолет.

Она говорила, что никто не может ей помочь, и затравленно смотрела на Мендеса. На ум приходило слово «отчаяние», но даже оно не отражало всей глубины и сложности ее чувств… Смирение… Кажется, Лорен смирилась с тем, что осталась один на один в борьбе, которую вела.

Выбравшись из автомобиля, мужчина подошел к забору и с легкостью перемахнул через него.

Как же обманчиво ощущение безопасности, которое дают запертые ворота!

Не исключено, что ее машина стоит в гараже. Возможно, Лорен Лоутон сейчас в доме. Надо дать о себе знать, прежде чем женщина начнет стрелять.

— Лорен! — позвал он. — Миссис Лоутон! Это я, Тони Мендес! Вы дома?

Подойдя к входной двери, детектив позвонил. Было слышно, как звонок разнесся по всему дому.

Черт побери! Да где же она может быть? Следит ли она за Роландом Балленкоа, в то время как он торчит под ее дверью?

Вернувшись к машине, Мендес сел за руль и поехал к дому Балленкоа.

Объехав квартал, Лорен припарковалась в конце улицы, на которой жил Балленкоа. Ей необходимо было узнать, что же он предпримет. Как этот подонок будет вести себя, когда узнает, что Лорен вторглась в священные пределы его жилища? Женщина подозревала, что его реакция, мягко говоря, будет бурной. Лорен помнила ту ярость, которой он пылал, когда она разбила его фотоаппарат на теннисном корте.

Он любит, чтобы все находилось под его полным контролем. Балленкоа считал, что только он вправе нарушать установленные обществом законы. То, что женщина «наехала» на него, разозлило подонка до предела.

От воспоминания о том, каким было в тот миг лицо Балленкоа, у Лорен на душе сразу же стало легче.

Женщина пристально следила за входной дверью. Быть может, он сейчас внутри и звонит в управление шерифа? Расскажет ли он о случившемся? То же самое было и с ней: некто проник в дом, но ничего не украл. Но разве расскажет подонок о том, что похитили его записные книжки, в которых он вел отчеты о своих похождениях?

Лорен представляла себе, как будет сходить с ума Балленкоа, когда детективы станут смотреть на него ничего не выражающими глазами. Некто проник в его дом и разбросал аккуратно сложенное постельное белье. Какой-то сумасшедший поснимал с вешалок его одежду.

Она надеялась, что по вызову приедет именно Мендес. Он-то поймет, что к чему. Он должен догадаться, чья это работа.

Входная дверь бунгало распахнулась, и оттуда вышел Балленкоа. Было слишком далеко, поэтому женщина не разглядела его лица. Лорен надеялась, что оно покраснело от гнева. Женщина надеялась, что от ярости подонок задыхается.

Пройдя к гаражу, Балленкоа через минуту выехал оттуда задним ходом на своем автофургоне. Сердце Лорен забилось сильнее. Она боялась, что мужчина поедет в ее сторону, но ошиблась.

Заведя БМВ, женщина тронулась с места.

Мендес остановился перед домом Балленкоа и вышел из машины, зная, что рискует получить от Диксона очередной нагоняй. У Балленкоа явно разыгралась мания преследования. Он вполне может позвонить прямо сейчас своему адвокату и потребовать защиты от произвола полиции.

Впрочем, на Балленкоа и его угрозы Мендесу было наплевать. Детектива беспокоила судьба Лорен Лоутон. И сейчас он осознавал иронию сложившегося положения. Он собирается защищать интересы Лорен, предупредив Балленкоа о том, что женщина представляет для него серьезную опасность.

Впрочем, подонок так и не отпер дверь. Автофургона тоже нигде видно не было.

Мендес обошел дом, заглядывая по пути во все окна. Этот дом казался таким же необитаемым, как и тот, что Балленкоа снимал в Сан-Луисе. А потом он заглянул в окно спальни. Там словно взорвалась граната. Повсюду валялась раскиданная одежда. Кто-то стащил с постели белье и бросил его на пол. Кто-то сорвал переднюю панель старого стенного обогревателя. Кто-то перевернул все в спальне вверх дном. У Мендеса возникло сильнейшее подозрение насчет того, кто все это натворил.

О, Лорен…

Он продолжил свой обход и добрался до черного хода. Стекло в двери у самой ручки оказалось выбитым.

Ему захотелось войти внутрь. Как-никак, а налицо свидетельство того, что здесь, возможно, произошло преступление. Он мог бы сослаться на свою обеспокоенность относительно жизни и безопасности Балленкоа. Требующие срочного вмешательства обстоятельства могут нивелировать необходимость получить ордер на обыск…

Вот только хитрый адвокат наверняка представит его действия как нарушение четвертой поправки к конституции.[27]

Вернувшись к машине, Мендес поехал в управление шерифа.

Таннер и Хикс, как и прежде, заседали в «командном пункте», продолжая анализировать старые случаи взломов и проникновений.

— Ну что, вставили ей мозги на место? — спросила Таннер.

— Не смог ее найти, — ответил Мендес.

Женщина нахмурилась, заметив обеспокоенность коллеги.

— Она могла поехать куда-нибудь со своей дочерью.

— Могла…

Подойдя к белой доске, Мендес уставился на нее с таким видом, словно это уиджа,[28] которая сама по себе может дать ему правильный ответ.

— Все в порядке? — поинтересовалась у него Таннер.

Мужчина вытер выступивший на лбу пот. Адреналин, видимо, разгулялся.

— Кто-то вломился в дом Балленкоа.

— Ух ты!

— А еще я не могу выследить Лорен. Дома ее нет. Я проезжал мимо бунгало Балленкоа. И его на месте не оказалось, но в задней двери выбито стекло, а в спальне — полный разгром. Я заглянул через окно.

— Блин, — пробурчал Хикс.

— Как я понимаю, на этот раз она не стала ждать, пока мы получим ордер на обыск, — констатировала Таннер.

Хикс резко вскочил.

— Пойду к начальнику смены. Скажу, чтобы объявил ее машину в розыск.

Мендес разглядывал временную шкалу в отрезке последней недели, начиная с того дня, как тележка Лорен Лоутон наехала на него в «Павильоне». Он отметил ночь, когда женщина позвонила ему, обнаружив фотографию на ветровом стекле своего автомобиля. Ее сфотографировали, когда она выходила из дверей стрелкового тира.

Он и Хикс беседовали с Балленкоа на следующий день. Тот хмырь клялся и божился, что ведать не ведает о том, что Лорен живет в Оук-Кнолле. Они ему не поверили, так как после общения с женщиной у Мендеса создалось впечатление, что это Балленкоа, преследуя Лорен, переехал в Оук-Кнолл, а не наоборот. Но вот записка появилась в почтовом ящике Лорен накануне… Ты по мне скучала?

Таннер не сводила с мужчины глаз. Встав из-за стола, она подошла к нему и взглянула на временную шкалу. Ничего особенного Таннер не заметила.

— В чем дело? — глядя на Мендеса, спросила женщина.

— Если Лорен приехала вслед за Балленкоа, а не наоборот, то откуда он узнал, где она живет? Как Балленкоа смог подсунуть ей фотографию?