Чернокнижник и феи

Глава 14 Визит неДрейка

Не прошло и четверти часа после отъезда Брока с Эваном, как в парадную дверь кто-то позвонил. Вик и Полин даже не успели закончить завтрак, который Джон подал им прямо в холл — у Вик не было сил дойти до утренней столовой, про второй этаж и говорить было нечего: без помощи Эвана ей не преодолеть лестницу. Хорошо, что дворецкий Поттер был дивно гибок в плане этикета — даже лакей Джон сперва озадачился, как накрывать завтрак в холле: здесь же не было обеденного стола, только кресла да низкие столики для чая.

Вик развернулась в своем кресле, чтобы через боковую, мозаичную фрамугу у двери рассмотреть раннего, странного гостя — время для визитов наступало только в полдень. Сердце на миг пропустило удар: белая сутана, седые волосы, гогглы на глазах — судьба услышала её просьбу и прислала Дрейка. Только больная нога помешала Вик вскочить и броситься к Дрейку — она, оказывается, сильно соскучилась по этому любителю карамелек. Поттер, уже приступивший к обязанностям в этот праздничный день, невозмутимо прошествовал к двери — в холле вновь раздался гулкий звук электрического звонка, недавней новинки на рынке механитов. Вик нахмурилась: обычно Дрейк не был столь нетерпелив. Визитер чуть повернулся вбок, рассматривая что-то у дороги, и Вик поняла, что ошиблась — совсем другое лицо. Цветочная мозаика фрамуги сыграла с ней злую шутку. Хотя стоило отметить предприимчивость отца Корнелиуса — специально для Вик найти инквизитора того же типажа, что и Дрейк! Неужели отец Корнелиус надеялся, что она расчувствуется при виде этого инквизитора и признает все свои грехи? Да ни за что. Отвратительная, грязная игра, впрочем, чего еще ждать от инквизиторов — они женщин за равных себе не считали. Вик поджала губы — она больше инквизиторов не боялась. У неё есть право быть магиней. Только убедить сердце биться чуть медленнее так и не удалось — Полин может оказаться в опасности. Кто знает, как инквизитор решит поступить, если заметит проклятье. Оно было хорошо замаскированным и не просвечивало через одежду, но возможности инквизиции Вик не знала.

Полин, сидевшая в кресле напротив и пившая чай с бисквитами, словно почувствовала изменения в настроении Вик. Девочка обернулась к двери и застенчиво спросила:

— Что-то не так?

Вик заставила себя улыбнулся:

— Нет, Полин. Тебе нечего волноваться.

Поттер открыл дверь, что-то спрашивая у инквизитора, как его там? Отец Маркус, вроде бы — Джон так его называл. Ответ инквизитора почему-то не был слышен — может, он говорил слишком тихо? Инквизитор повернул голову в сторону Вик и Полин, замечая их, и тут же раздался его вкрадчивый, слишком приторный голос:

— Доложите, прошу вас, хозяйке дома. Это крайне важно. — Отец Маркус был атлетически сложен, высок, гораздо выше Брока и Эвана, и весь пронизан эфиром — его фигура мягко светилась приятным, почти белым светом.

Поттер, в своем лучшем фрачном костюме и белоснежных перчатках, величественно протянул инквизитору поднос для визиток, но мужчина как-то простодушно развел руки в стороны:

— Храм придерживается строгих правил и не поддается мирской суете.

Вик тихо, себе под нос, заставляя Полин улыбаться, сказала:

— Экономит храм, только и всего.

Инквизитор словно расслышал её: он улыбнулся и склонил голову в жесте приветствия. Даже руку прижал к сердцу — еще один паяц в компанию к Томасу.

Вик прогнала прочь страхи — она может постоять за себя и Полин перед этим паяцем. Она тихо сказала Поттеру, зная, что он её услышит:

— Пропустите отца Маркуса. Я его приму. — В конце концов, ей все равно с ним рано или поздно встречаться, сейчас из-за приближающегося Солнцестояния время его визита хотя бы четко ограничено.

— Благодарю, нера Ренар! — Отец Маркус широким, уверенным шагом направился к ним с Полин через весь холл, огибая группы кресел и низкие столики. Странно, но гогглы с глаз он так и не снял, вставая рядом с креслом, в котором сидела Полин. Смотреть в скрытое механитом лицо было неприятно: все же глаза — зеркало души, которое сейчас намеренно скрыли. Только и видно — твердый подбородок, поджатые, чуть обветренные губы, прямой нос, высокий гладкий лоб — признаки воли и ума. Учитывая, что Маркус — ирлеанское имя, которым раньше называли одного из божков войны, получалось… Вик опомнилась и прогнала прочь въевшуюся привычку оценивать характер человека с учетом физиогномики и значения имен. Имя — не предзнаменование. Внешность — не характер… Хватит с неё ошибки с Броком.

— Доброе утро, нера Ренар. Я отец Маркус.

— Рекомендательное письмо, пожалуйста. — заставила себя улыбнуться Вик. В том, что это, действительно, инквизитор, она не сомневалась, но правила есть правила — он был обязан предоставить визитку, письмо или прийти с тем, кого Вик знает. Мало ли самозванцев на свете…

— Простите, вам недостаточно сутаны и эфира? — голос инквизитора был все так же мягок, неприятно напоминая голос Дрейка — словно этот Маркус взял и присвоил себе его. Только хруста карамели не хватало, когда Дрейк волновался.

— Простите, нет. И не могли бы вы снять гогглы? Правила хорошего тона требуют снимать механиты в гостях.

— К сожалению, не могу. — Он даже не стал изображать это самое сожаление. — А рекомендательное письмо…

Маркус стремительно, без предупреждения схватил Полин за плечо и прижал свою раскрытую ладонь ей в область сердца. Полин вскрикнула от испуга. На пальцах Вик вскипел эфир, но сорваться в полет не успел — Маркус отпрянул в сторону от девочки и выпрямился. В руке инквизитора медленно сгорали алые нити проклятья:

— Теперь верите, что я действительно инквизитор? — голос его звучал холодно. Он легонько нажал на плечо Полин: — не бойся, мышка, тебе рано страдать от людской глупости и носить чужое проклятье.

Полин сжалась, бросила на инквизитора испуганный взгляд и помчалась к Вик на руки. Та посадила её к себе на колени и прижала к груди.

— Нельзя было как-то иначе это сделать, не пугая ребенка, отец Маркус?

Он улыбнулся — во всяком случае его губы сложились в подобие улыбки. Улыбались ли при этом его глаза, Вик не знала. И тут снова вспомнилось значение имени Маркуса — храмовники, принося свое сердце на алтарь храма, сами выбирают свое новое имя. Война. Маркус — значит «война».

— Простите, не привык иметь дело с детьми. Значит, рекомендательное письмо больше не требуется, нера Ренар?

— Нет, — старательно бесстрастно сказала Виктория — её рассердила выходка инквизитора. — Но я вам благодарна за помощь с проклятьем — мы и предположить не могли, что на Полин есть проклятийные плетения. И… Присаживайтесь, раз уж прогнали Полин с её места.

Отец Маркус, растеряв всю свою мягкость и схожесть с Дрейком, качнул головой:

— Лгать инквизитору последнее дело. Вы знали про проклятье, но не бойтесь — это тайна не шагнет дальше меня, я же духовное лицо. Вам не о чем беспокоиться. — он сел в кресло, широко расставив ноги. Поза тоже может многое сказать о человеке… Маркус, при всей его внешней мягкости, мягким не был.

Вик не стала отвечать ему, грубо поменяв тему:

— И все же возвращаясь к гогглам…

Отец Маркус снова стал мягчее мягкого, словно не он только что напугал Полин:

— Тут слишком ярко для меня. — он качнул головой вверх: — сложно переношу прогресс и газовое освещение.

Лакей Джон, все это время стоявший, как и положено, у дальней стены, сложив руки перед собой, по просьбе Вик повернул выключатель, перекрывая газ. Сразу стало темнее — солнце только-только вставало, еще не зная, остановит оно сегодня свой бег или продолжит, как делало это из года в год. Лился скудный свет из мозаичных окон, трещало пламя в двух каминах сразу.

— Так пойдет, или еще попросить закрыть окна? — спросила Вик.

Вместо ответа отец Маркус стащил с себя гогглы. Глаза у него оказались алые. Альбинос. Что-то подобное Вик и ожидала после просьбы погасить свет.

— Не испугал? — приторно-сладко улыбнувшись, спросил отец Маркус. Несмотря на цвет глаз, выглядевших слишком инфернально, взгляд у него был умиротворенным. Или хотел таким казаться.

— Нет, — односложно ответила Вик — она еще помнила, как он напугал Полин. Ведь все можно было сделать не так. Можно было предупредить девочку. Можно было её не пугать.

— Не бойтесь — я приехал не из-за вас.

— Я в это должна поверить?

Отец Маркус снова улыбнулся, но столько искренности было в его улыбке Вик не знала.

— В Аквилите меня ждут другие дела, а не вы.

Вик не удержалась от шпильки:

— Карамельку? — Его голос сейчас откровенно напоминал голос Дрейка. Этот Маркус хорошо подготовился.

— Простите? — Маркус не понял её, наклоняя голову на бок. — Не ем. Не сластена.

— Это вы зря, отец Маркус.

— Я не совсем понимаю вас… Но вам нечего беспокоиться — я тут не из-за вашего дара.

Вик прищурилась:

— Тогда почему вы тут?

— Мне сообщили, что вы стали жертвой нападения карфианина. Я почти год жил в Карфе, я знаю, что это значит.

— И что же…?

— Вас перепутали со мной. Малышка, закрой-ка ушки — это не для тебя…

Полин вопросительно посмотрела на Вик, и та кивнула. Девочка вздохнула и зажала уши ладонями. Вик хотелось ругаться — Маркус тщательно копировал Дрейка. Только про грехи не упоминал.

Отец Маркус продолжил, словно издеваясь:

— Мышка, помни: подслушивать — это грех… — он подмигнул замершей Полин, а потом еле слышно произнес уже только для Вик: — В Карфе считают, что плоть и особенно кости альбиносов, лечат все болезни. Абсолютно все.

— И…?

— И, видимо, вами собирались кого-то лечить. Не смотрите так, я тоже пострадал от рук охотников за альбиносами, как и вы…

Вик старательно рассматривала отца Маркуса — он или лгал, или она что-то не понимала: руки и ноги у него были на месте…

— Смелее в своих предположениях, — явно подначивал её отец Маркус. Взгляд Вик вновь скользнул от макушки до пяток, замирая на животе, скользнул чуть ниже… Она залилась румянцем, сразу от кончиков ушей и до шеи — будь она нериссой, то и не поняла бы, что могли забрать у Маркуса, раз все конечности на месте. Маркус же, оценив её смущение, рассмеялся — ему явно понравилась её реакция:

— Пожалуй, вам все равно не угадать.

— Отец Маркус…

— Простите мой маленький грех — люблю пошутить. Но, честное слово, я пострадал от рук охотников за альбиносами больше, чем вы. Прошу, ближайшее время, будьте крайне осторожны и внимательны. Не выходите из дома в одиночестве. Это касается и нера Мюрая. И запомните: никогда! — он даже паузу сделал и повторил: — Никогда не смотрите в глаза бокору! Бокор — это карфианский маг, точнее колдун. Бокоры умеют красть души через взгляд, и я не лгу. Это, действительно так. Завладев же душой, бокор может её потом вселить даже в мертвое тело, да и других вариантов для служения пойманной души много, очень много. Берегите себя и своих близких.

— И долго мне так беречься? Сидя дома преступника не остановишь.

— Чуть-чуть потерпите. Терпение — это добродетель. А я пока заменю вас и побуду приманкой для бокора. В общем-то… Это все, зачем я приходил к вам. — Он легко встал, надел гогглы и склонился в легком поклоне: — еще увидимся, нера Ренар, нерисса Полин… Пусть солнце не остановится.

Вик отозвалась, только тепла в её голосе не было:

— Пусть дальше бежит по небу.

Он ушел. Джон закрыл за ним дверь, еще и знак от сглаза сделал — инквизиторов многие не любят.

Полин нервно пошевелилась на коленях у Вик:

— Можно… Я пойду?

— Тебе нехорошо, Полин?

— Я… устала, — с робкой улыбкой сказала девочка. — Это же хорошо, да? Если я устала, то я чуточку жива…

Вик оглянулась на лакея. Джон тут же направился к Вик:

— Нера Ренар, я провожу Полин в детскую и прослежу, чтобы няня ею занялась.

— И позовите к ней нера Деррика.

— Конечно, — склонил голову Джон. Он присел на корточки возле Полин и спросил: — поиграем в лошадку? Или прокатишься на руках?

Полин захлопала в ладоши:

— В лошадку! В лошадку!

Джон легко закинул девочку себе на шею и, старательно не глядя на Поттера, «поскакал» с Полин на второй этаж под её заливистый хохот.

Поттер сам принялся по новой зажигать бра на стенах.

Вик откинулась на спинку кресла. Вроде, визит отца Маркуса и не был плохим, но… Ощущение, что она что-то не поняла, не успела осознать, не уловила в его словах, не оставляло Вик. Она снова и снова с закрытыми глазами, потому что так лучше думалось, повторяла про себя беседу, отбрасывая в сторону схожесть Маркуса с Дрейком — то, что отвлекало во время разговора.

…я приехал не из-за вас…

…меня в Аквилите ждут другие дела…

…вас перепутали со мной…

…побуду приманкой для бокора…

В горле пересохло от неожиданности, но Вик все же вслух повторила, резко открывая глаза:

— …я приехал не из-за вас… Вас перепутали со мной!

Поттер замер с догорающей каминной спичкой в руках — он как раз зажигал бра у двери.

Вик улыбнулась ему:

— Простите, это я не вам…

Он вальяжно склонился в поклоне:

— Я так и понял, нера Ренар.

Вик же вспоминала свой первый день на службе тут, в Аквилите.

Утро.

Глажка газеты.

Джон сообщает о приезде инквизиторов. В том числе и Маркуса.

Тогда она автоматически приняла это на свой счет. Но она тогда еще не вышла на дежурство! И смерть Ян Ми не была обнаружена. И на неё саму еще не напал бокор! А Маркус уже был в дороге…

Брок… Вик потерла висок. Нет, не Брок, не Одли, и даже не новые особисты… Полиция Аквилиты упустила первое нападение бокора! Полиция не заметила или замяла предыдущее нападение бокора на альбиноса или даже сам черный ритуал, а храм… Храм отреагировал и прислал отца Маркуса.

Вик сжала зубы и застонала — все же… Архив. От него не избежать. Надо искать то, что вынудило храм вмешаться. То, что прошло мимо полиции, но не мимо храма.

На крыльце замелькали тени, и вновь раздался дверной звонок. Даже Поттер вздрогнул: столько посетителей так рано утром — это что-то из невозможного.

Вик махнула рукой:

— Откройте, Поттер, кажется, все сегодня стараются успеть уладить свои дела до Солнцестояния.

У нового визитера, облаченного в алый мундир пехоты, визитка оказалась, и Вик с удивлением прочитала, что к ним пожаловал некто лер Гилл, капитан Первого Королевского пехотного полка. Гилл, который принимал участие в допросах Брока. Один из его мучителей. Один из особистов, один из разведки — та любит скрывать своих служащих под чужими мундирами.

Высокий, светловолосый, совсем не пугающий мужчина возраста Эвана с располагающими к себе синими глазами и приветливым лицом. Наверняка, любимец светских салонов или… Вик вздохнула — она привычно пытается судить о человеке по внешности.

Гилл четким, военным шагом дошел до кресла, в котором сидела Вик, отдал положенный короткий поклон и поздоровался:

— Доброе утро, нера Ренар. — Голос у него был звучный и приятный. И совсем ничей голос не напоминал.

— Доброе… — она замолчала, не собираясь продолжать.

Если Гилл и ждал, что она протянет руку для поцелуя, то виду не подал.

— Вы меня не знаете…

— Уж наверное. — Вик отдавала себе отчет, что говорит за гранью приличия, но иных слов для этого лера Гилла у неё не было. Пусть будет благодарен, что вообще был принят в этом доме, а не спущен с крыльца. Она еще помнила, как выглядел Мюрай несколько дней назад. Такое нескоро забудется. Звериная жестокость разведки напугала Вик, особенно абсолютная уверенность офицеров в том, что благо королевства покрывает любые их преступления.

Гилл вновь повторил, словно ожидал, что от его имени отношение Вик изменится:

— Я лер Кайл Джером Гилл из рода Эвирок. — последнее слово он даже выделил. Эвироков Вик знала, но пресмыкаться перед одним из Эвироков за близость к королю не считала нужным. С тех, кто обладает властью, и спрос больше, но, кажется, этот Эвирок так не считал. — Нера Ренар, могу я присесть?

Она отрицательно качнула головой:

— …и рекомендательного письма, вы, конечно же, не захватили.

Гилл поскучнел лицом — даже легкая приветливая улыбка исчезла с лица, а глаза стали холодными и пустыми — иначе и не сказать.

— Рекомендательно письмо у меня есть, но вряд ли оно вам понравится. Может, позовете своего мужа?

— Уехал по делам. — отрезала Вик.

Гилл не растерялся и продолжил:

— Мюрая? Он сейчас точно не в том состоянии, чтобы куда-то ездить.

Вик позволила себе улыбнуться:

— Вашими заботами, да?

Гилл никак не среагировал, и Вик добавила:

— Он тоже уехал.

Сдаваться Гилл не собирался:

— Нер Деррик?

— Занят пациентом. Кто-то еще интересует?

Гилл бесстрастно сказал:

— Тогда, боюсь, мне придется показать рекомендательное письмо лично вам.

— Уже бояться? — иной бы уже ушел, но не Гилл. Кажется, ему некуда было идти.

Гилл скучающе посмотрел на Вик и внезапно для нее и Поттера принялся расстегивать мундир. Дворецкий дернулся, чтобы позвать Стива — тот был крепче Джона, но Вик отрицательно качнула головой: ей было интересно, насколько далеко зайдет этот Эвирок? Должна же быть причина, веская причина, чтобы проглотить столько колкостей и не развернуться, не уйти, а… Раздеваться. Да-да, Гилл стащил с себя мундир, бросая его в кресло, потом так же бесстрастно снял с себя жилет. Вик лишь приподняла бровь — поведение Гилла можно было оправдать только одним, но тогда… Тогда все становится интереснее и запутаннее.

Гилл тем временем развязал черный шелковый галстук, плотно обхватывающего шею — иногда даже мужская мода калечила. Чарли не раз жаловался, что такие галстуки не дают дышать, совсем как корсеты. Потом, задумчиво взглядом оценив Вик, Гилл принялся расстегивать тонкую сорочку, под которой оказался, как любят военные, теплый нательный комбинезон из фланели. Впрочем, стаскивать его с себя Гилл не стал — ограничился тем, что расстегнул его до пояса.

Поттер у дверей уже побелел от гнева. Джон и Стивен замерли под лестницей, готовые атаковать Гилла при первом же знаке Виктории. Она же… Вик безучастно осмотрела плоский живот, широкую грудь в тонких завитушках светлых волосков, алое плетение проклятья — что и следовало ожидать этим утром. Только почему Гилл пришел сюда, а не к своим дружкам-особистам?

Вик деланно зевнула, прикрывая рот ладошкой — Брок был не так впечатляюще сложен, а вот Эвану этот Гилл уступал:

— Простите, рекомендательного письма, как-то, не вижу.