Чернокнижник и феи

Глава 24 Вольт

Вода в раковине текла и текла. Струйка разбивалась о мелкую фигурку в руке Вик. Земля и другие загрязнения, если и были на фигурке, то давно смылись. Только сил закрыть кран у Вик не было. Она стояла, опираясь одной рукой на край раковины и безучастно смотрела на текущую воду. Бумажный пакет для улик валялся в урне.

Понять произошедшее было сложно. Все же знакомство с Дрейком приучило её к простой мысли — инквизиторы такие же люди, как и все. У них так же болят души, у них такие же понятия добра и зла, они точно так же, как все, воспринимают несправедливость. Да, она была неправа, когда хотела добиться своего даже шантажом, но такого наглядного урока, который ей преподал отец Маркус, она не ожидала. Она хотела, как и он, справедливости. Для Брока и Тони, ведь вчера отец Маркус понял её с одной мысли. Он понял и заступился за Брока, а сегодня он её почему-то отказался понимать.

Он… Ей… Она же извинилась! Он…

Вик закрыла глаза. Вода в кране стала заметно холоднее, или это фигурка стала теплее.

Вик никогда не теряла сознание при виде трупов, а значит…

Ей только что взломали голову. Ей только что намекнули, что не стоит лезть туда, куда не просят. Проклятый Фейн! Из-за него она изменила свои намерения… Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что дважды… Думать, почему именно такая мысль возникла, было сложно. Отец в таких случаях говорил верить себе и полагаться на подсознание. Мысль потом все равно всплывет, как только осознается и сформируется…

Проклятый Маркус, так похожий на Дрейка! Несмотря на внешнюю схожесть с адером, Маркус внутри был иным. Беспринципным и… И… И еще каким-то. Безжалостным. Как и положено, наверное, инквизитору… Мысли до сих пор путались, а слабость проходить не собиралась. Ей только что наглядно продемонстрировали, что держаться от Маркуса нужно как можно дальше — менталисты опасны.

Вик нахмурилась и поправилась:

— Мен…та…лист… Он один…

Маркус опасен. Вик постарается держаться от него как можно дальше.

Противопоставить менталисту ей нечего. Абсолютно. Все, что она читала о них — это только страшные статьи футурологов, обещающих тотальное подчинение таким вот особям, типа Маркуса. И храни всех небеса, если эти твари хоть как-то различают добро и зло. Маркус, как кобра, бросается без предупреждения, когда затронули его.

Брок уже два раза стучал в дверь, уточняя состояние Вик.

Фигурка в руках Вик была обжигающе горячей, но отпускать её не хотелось. Почему-то сейчас, держа её в руках, Вик понимала, что так и нужно. Фигурка в виде грубо вырезанного подобия мужчины и должна прикасаться к коже, только так она может помогать. Это подтверждало и сломанное металлическое ушко на макушке фигурки — когда-то её явно носили на веревочке, а поскольку это не то украшение, которое выставишь напоказ, значит, оно носилось под одеждой, прикасаясь к коже.

— Вики… Если ты сейчас не откроешь эту проклятую дверь, я её выломаю сам! — громко сказал Брок.

— Я… В порядке… — все же выдавила из себя Вик, спешно засовывая фигурку под широкий кожаный браслет механита — не под корсет же её прятать. До такого Вик еще не дошла. Запястье согрелось чужим теплом, расползавшимся по телу и уносящим прочь дурноту и неприятную легкость.

…Где-то далеко вздрогнул белокожий, как призрак, мужчина. Из механической левой руки от неожиданности выпала пробирка, разбиваясь о каменный пол лаборатории. Она жива. Она еще жива, и от этого осознания стало легко и тепло — он почти четыре года не знал, что с ней. Она где-то жива. И пусть будет счастлива — уж на это его хватит…

Ручка двери снова дернулась, и Брок пригрозил тем, что по-настоящему могло напугать Вик:

— Я Эвану пожалуюсь, раз ты меня не боишься!

Вик закрыла воду и прокашлялась, чтобы сказать — своему голосу она не до конца доверяла:

— Уже иду…

Она открыла дверь и улыбнулась совсем побелевшему от волнения Броку:

— Нельзя врываться в женскую уборную!

Он ткнул указательным пальцем в дверь:

— Мужская!

— Брок… Не переживай, все хорошо. Я сильнее, чем есть.

«Я пережила ментальную атаку и даже выжила. Правда, не знаю, что потеряла из своих воспоминаний. Пора, наверное, вести дневник, чтобы сравнивать воспоминания и написанное — с менталистами в окружении ни в чем нельзя быть уверенной!» — Вик чуть не сбилась с шага.

Брок деликатно взял Вики за руку, помогая идти — её трость осталась в прозекторской:

— Виктория, ты же понимаешь, что все очень волнуются за тебя. Все переживают — ты же молодая, впечатлительная нера…

Вик возразила:

— Не все волнуются. Того же отца Маркуса не пробить таким. И… — она посмотрела Броку прямо в глаза: — держись от инквизитора подальше, как можно дальше…

Брок чуть подался к ней:

— Вики? Что-то не так? Он что-то сделал? Он чем-то обидел тебя?

Но она качнула головой, боясь давать другие подсказки. Маркус однозначно дал понять, что он не тот, с кем стоит связываться.

— Просто… Он ведет свою игру…

Брок прищурился и все же сказал:

— Хорошо. Я тебя не понял, но принял к сведению. Мне телефонировать домой, вызывая Адамса на паромобиле или поймаем паромобиль на площади?

Вик, как не боялась сейчас отца Маркуса, призналась:

— Я хочу остаться на вскрытии и посмотреть, чем все закончится. Я хочу знать причину смерти женщин с Оленьего. Это очень важно. Это сразу же продвинет расследование вперед. Я устала топтаться на одном месте с момента обнаружения тела Ян Ми. Сколько можно…

— Как скажешь, — криво улыбнулся Брок. — Я на другой ответ и не надеялся…

— Видишь, мы с тобой хорошо стали понимать друг друга! — улыбнулась Вик вполне радостно — откуда-то взялись силы, и даже настроение улучшилось. Даже нога перестала болеть и хромать. Наверное, главное — не думать об отце Маркусе, и тогда все будет хорошо.

В прозекторской все мужчины, даже Картер отвлекся от своего вскрытия, склонились над столом для инструментов, что-то рассматривая в эмалированном лотке для препаратов.

Стилл оглянулся на входящих Вик и Брока:

— Идите сюда! Тут неожиданная находка!

Отец Маркус оценивающе скользнул взглядом по Вик и сказал:

— Я рад, что вам стало гораздо лучше!

Вик прищурила глаза, но предпочла смолчать. Она решила держаться от него подальше. Она промолчит — это и есть держаться подальше.

Маркус фыркнул, то ли её мыслям, то ли еще чем-то возмущаясь.

— Что это?! — недоумевал Вернер, пинцетом что-то переворачивая в лотке.

Маркус чуть подвинулся в сторону, давая Вик и Броку место:

— Это так называемая куколка. Или иначе вольт. Обычно его изготавливают из воска, чтобы влиять на того, кого хотят уничтожить, навести порчу или заставить страдать. Впервые вижу вольт из кости. Кость не согнешь и не сломаешь, как вольт из воска, причиняя боль обидчику. В кость не вложить кровь, волосы или ногти врага. Странный вольт. Непонятный.

Стилл вздрогнул, уточняя:

— Это что… Человеческая кость?

— Скорее всего, — подтвердил отец Маркус.

Вернер пояснил для Брока и Вик:

— Только что извлек из тела женщины. Решили для начала посмотреть состояние шва на животе — уж больно приметные шрамы. Они есть у всех женщин с Оленьего. Я вскрыл шов, а там в большом сальнике, подоткнутом к передней стенке, прямо в тканях… Вот это…

Вик замерла — в лотке лежала точно такая же фигурка, как та, что она спрятала под свой браслет. Точь-в-точь. Пальцы дернулись тут же достать её и выкинуть.

Отец Маркус протянул руку Вернеру:

— Позвольте мне.

— Эм… Да, конечно, — кивнул хирург.

Осторожно беря пинцет из рук Вернера, отец Маркус перенес вольт из лотка на металлический стол, рисуя вокруг фигурки знакомую Вик руну созвучия. Вольт зажегся синим огнем. Отец Маркус перевел взгляд на тело мертвого парня, но его кости, видимые из-за того, что грудная клетка была вскрыта, не зажглись.

— Не его кости. — заключил Маркус, стирая руну.

Картер, вооружаясь скальпелем, рванул к другому столу, где лежало женское тело, маркированное Икс-12. Он с помощью помощника быстро стащил одежду с трупа и сделал разрез параллельно непонятному шраму, который был у всех женщин с Оленьего. Пару секунд покопавшись в теле, он достал очередной вольт.

Вернер нахмурился, переглянулся со своим помощников, и все четверо мужчин отправились спешно вскрывать другие трупы, хранившиеся в ледяной комнате.

Вик замерла, старательно дыша. Правая рука вцепилась в кожаный ремешок механита, под которым прятался её вольт, но что-то останавливало её. Что-то мешало сорвать и отбросить от себя костяную фигурку.

Отец Маркус мрачно смотрел прямо в глаза Вик, и перед её внутренним взором тотчас мелькнуло сломанное ушко на фигурке. Вик с облегчением вспомнила, что её вольт не предназначался для… Для… Для того, для чего он вшивался в погибших женщин. Её вольт иной.

Вернувшийся Картер бросил на стол три вольта и отправился обратно:

— Мы проверим все тела…

Отец Маркус тут же отвел в сторону от Вик свои алые, пугающие глаза. Вик мстительно подумала для него: «Менталист!».

— Да, несомненно… — внезапно отозвался отец Маркус, и не успела Вик обрадоваться его признанию, как он продолжил: — несомненно, они все одинаковые — в каждой из пострадавших женщин. Знать бы еще, что они должны были лечить…

Стилл вспомнил предположение Брока:

— Как вариант… Бесплодие?

Маркус удивленно посмотрел на него:

— Дети, точнее наследник — это мужская мечта. Женская мечта все же немного иная. Для нерисс ребенок — самый страшный кошмар, который только можно представить. Я осматривал тела — там есть нериссы, которым не больше восемнадцати лет, вряд ли они были замужем и мечтали о детях. Несостоятельная теория.

Стилл пожал плечами:

— Иной нет.

— Значит, — подхватил вернувшийся Картер с очередной порцией вольтов, кидая их в общую кучу, — придется вскрывать каждое тело и искать заболевания.

Маркус пожал плечами:

— Если вольт работал, то следов заболеваний не будет.

Картер ткнул пальцем в тело женщины на столе:

— Если бы вольт работал, она была бы жива.

Когда собрали всех обнаруженных вольтов, их старательно стали сравнивать между собой. Какие-то были вырезаны погрубее, какие-то чуть четче, но все они изображали мужскую фигуру, чтобы это ни значило. И все были без ушка для крепления на нитке. Вольтов оказалось на три меньше, чем женских тел — в скелетированных телах они и не могли сохраниться.

Отец Маркус, наугад откладывая одну фигурку в сторону, проверил её руной созвучия.

На столе в общей куче засветились сразу же несколько фигурок, заставляя вздрагивать. Они светились вместе с костями мертвого парня на соседнем столе.

— Твою же мать… — выдохнул Стилл, забывая о присутствии Вик. — Это все же из человеческих костей вольты… Это же охренеть…

Картер тихо сказал:

— Интересно, женщины мертвы, потому что парень умер, или парень мертв, потому что все женщины умерли?

Вик поджала губы, хоть обещала так больше никогда не делать. Просто из неё сейчас тоже рвались ругательства, и они были куда как хуже, чем сказал Стилл.

Вернер пожал плечами:

— Если и есть в этом взаимосвязь, то мы можем и не угадать. Может, эти гадкие фигурки тянули из парня все соки… Тянули жизнь, или магию. Или, не дай боги, душу…

Отец Маркус, работая пинцетом, словно ему было противно прикасаться к вольтам, быстро подсчитал сияющие фигурки:

— Двадцать один.

Он отодвинул в сторону три не светившихся, потом стер руну созвучия. Наугад выбрав один вольт, он вновь повторил ритуал.

Три вольта, отложенные в сторону, засветились друг с другом.

…мужчина застонал, приоткрывая глаза — кости на культе руки сияли через кожу, разгоняя темноту в комнате. Его спекшиеся от лихорадки губы еле прошептали в пустоту:

— Спа… си… те…

И ни один вольт не засветился вместе с вольтом Вики.

Брок нахмурился:

— Придется опять тревожить военных — надо найти три оставшихся вольта, чтобы они не попали в плохие руки.

Вик свои руки плохими не считала и признаваться во всяком случае при всех не собиралась. Она потом скажет Броку. Наедине. Честно.

Отец Маркус самодовольно усмехнулся.

Вик твердо подумала: «Я сообщу. Но потом!». Игнорировать и держаться от отца Маркуса не получалось совершенно.

— Не стоит… — отец Маркус ответил то ли ей, то ли…

Брок внимательно посмотрел на инквизитора:

— Обоснуйте, пожалуйста!

— Я сам съезжу на Олений и постараюсь найти оставшиеся вольты. — строго сказал отец Маркус. Смотрел он при этом почему-то на Вик. Её зубами скрипеть хотелось от его двусмысленных ответов. Он точно менталист, и просто издевается над ней! — И… Именем храма, я забираю два вольта — они мне нужны для расследования.

Он взял две фигурки из разных кучек под тяжелыми, возмущенными взглядами мужчин. Возразить ни Брок, ни Стилл не решились. «Именем храма!» — слова, оправдывающие все. Даже удивительно, что отец Маркус не протянул требовательно руку Вик, забирая её вольт.

Отец Маркус, убирая вольты с протянутый Картером бумажный пакет для улик, вздохнул и признал:

— Неры, кажется, на сегодня вся работа выполнена. Остается многое непонятным и неизвестным, но эти тайны легко доживут до завтра. И понимаю, что в сложившихся обстоятельствах желать хорошего дня странно, это может прозвучать, как издевательство, но счастливого дня и хорошего праздника. Увидимся завтра — я приеду завтра с утра в Управление, сообщу, что удалось найти на Оленьем. И обязательно зайду посмотреть на первые вскрытия… Да хранят вас боги!

Он пошел прочь. За ним следом пошел Стилл, а потом и Брок качнул Вик в сторону выхода — Картер и Вернер демонстративно стащили с себя перчатки. На сегодня хватит работы…

После вони прозекторской воздух на улице был упоительно свеж и чист, даже несмотря на легких угольный запашок от спешащих по соседней улице паровиков.

Брок, старательно пытавшийся выглядеть здоровым и сильным, забывая, что общий эфир его выдает с головой, улыбнулся Вики:

— До площади и там ловим паромобиль или… На паровике до набережной, а там прогуляемся, благо погода хорошая?

И впрямь, солнце светило во всю, птицы пели, как сумасшедшие, снег немногочисленных неубранных сугробов таял и оседал, словно зима передумала приходить. Упоительно пахло свежестью и весной. А еще далеким океаном… На набережной, действительно, сейчас должно быть хорошо. Сейчас Вик прогуляет Брока, а потом… Вытащит на прогулку Эвана!

Вик подняла глаза вверх, щурясь от ярких лучей солнца:

— Сперва… Что-нибудь перекусить. И несладкое! — вспомнила она Фейна. — Потом паровик, а потом набережная. Или…

Она задумалась:

— На набережной что-нибудь вкусненькое купим? Заодно Эвану успеем донести горячим…

— Или холодным, — предложил Брок.

— Это еще почему холодным?

— Там продают самое вкусное фруктовое мороженое, которое я знаю. Значит… Паровик?

— Паровик, — согласилась Вики, стаскивая с себя перчатку и протягивая руку Броку.

Тот замер — общество Тальмы не поощряло прикосновения без перчаток.

— Давай! Решайся, Брок! — что-то веселое, искрящееся радостью и непонятной любовью играло в сердце Вики. Она поздно сообразила, что это влияние вольта. И она скажет Броку, но потом… Не сейчас. Сейчас не хотелось вспоминать вольты, морг и тела, лежащие там. Потом…

Брок осторожно, чем-то напоминая Лео, прикоснулся к пальцам Вик, согревая своим теплом.

— Чего-чего, а других дранокоборцев я не боюсь, лера-драконоборец!

И они, взявшись за руки словно дети, пошли в сторону ветки паровика. Вик так привыкла быть здоровой, что не сразу и вспомнила, что должна хромать — тепло вольта омыло её, прогоняя удивление и беспричинный страх. Где-то кто-то любил её и радовался тому, что она здорова. Она и… Тепло понеслось дальше, помогая и Броку.

На остановке паровика никого не было — в такой погожий праздничный денек все предпочитали гулять пешком.

Брок помог Вик поняться по крутой лесенке в подъехавший точно по расписанию паровик, и замер, удивленно рассматривая собственный пальцы, вцепившиеся в поручень — они были абсолютно здоровы, словно пальцы ему и не ломали. Даже ногти успели отрасти.

Сзади кто-то толкнул Брока в спину, буквально на ходу заскакивая в отходящий от остановки пустой паровик, и Брок обернулся на невежу, забывая, что смотреть в глаза незнакомцев нельзя.

Вик, краем глаза заметившая, как стал оседать на пол Брок, развернулась к напавшему, ударяя эфиром и поздно вспоминая, что прежде всего надо было кричать о веснушках. Отец Маркус был прав, утверждая, что они с Броком напорются на приключения — слишком они заметные с ним своими белоснежными волосами.