Чернокнижник и феи

Глава 22 Торгаш Фейн

К часу дня Адамс доставил Вик с Броком к городскому моргу. Брок вышел первым, подавая руку Вик. Она, одетая сейчас в женский костюм и вчерашнюю, уже приведенную в порядок куртку, медленно вышла из паромобиля, опираясь на трость — все же своей ноге она пока не доверяла.

Ярко светило низкое зимнее солнце, от которого не защищали узкие поля модной в этом сезоне шляпки. Снег на улицах еще не успели убрать, и он сиял, слепя глаза. Отцу Маркусу сегодня плохо придется без гогглов. Где-то рядом шуршали метлами дворники, но сюда, в узкий проулок, прятавший от всех крыльцо городского морга, они еще не добрались. На подол юбки, который Вик из-за занятой тростью руки не могла приподнять, налипал снег. Надо было воспользоваться пажем — не подумала, отвыкнув от длинных шлейфов.

На крыльце морга вместо ожидаемого отца Маркуса обнаружился Фейн. Он, закутанный в плащ, из-под которого виднелось партикулярное платье, стоял, опершись спиной на высокие перила. Не на службе. Впрочем, сегодня же день всех святых, последний выходной в череде новогодних праздников.

Легкий ветерок теребил выбившиеся из-под шляпы белокурые пряди, синие яркие глаза с интересом рассматривали замершего в тревоге Адамса и Брока, старавшегося выглядеть невозмутимо, полные губы Фейна кривились в усмешке — и это все портило. Улыбайся он приветливо, то выглядел бы, как типичный ангел с новогодних открыток — статный, красивый и располагающий к себе. Вик еще подумала, что хоть Фейн со своей гнилой душонкой выглядит так, как и положено — ни по виду Ривза, ни по Блеку она бы никогда не подумала, что они способны на подлость. А вот Фейн… Его улыбка все выдавала. Или Вик привычно предвзята.

Брок, намерено игнорируя Фейна, стал подниматься по крыльцу, предложив руку Вик.

Адамс демонстративно принялся протирать переднее стекло паромобиля, хоть Эван и просил его сразу же вернуться домой. Адамс еще с прошлого года привык отвечать за безопасность Вики. Он помнил, как она его обманула с поездкой в музей, закончившейся арестом и Особым отделом.

Вик собиралась пройти мимо Фейна, как Брок, высоко подняв голову, но офицер остановил её — протянутой вперед рукой и скользким, приторно-сладким:

— Добрый день, нера Ренар. Отлично выглядите. Вчерашний день, мне казалось, сломает вас, но я ошибся.

Вики прищурилась и, спасая Брока от необходимость вмешиваться, невозмутимо сказала:

— И вам недобрый день, лер Фейн. Вас вчерашний день ничем не задел — черствую душу сложно чем-то тронуть. Не так ли?

Взгляд Фейна на миг заметался с Брока на Вик и обратно, а затем мужчина произнес:

— Я могу доказать, что я отнюдь не черствая душа, а вы предвзяты, нера Ренар. Можно вас на пару минут? Наедине. Пожалуйста.

— Я… — Вик осеклась — рука Брока под ее пальцами напряглась. Он был готов вмешаться, к добру или нет. — Что вы хотите предложить?

— За углом есть прелестное кафе, вам понравится. И гарантирую, вам так же понравится мое предложение. — Он приподнял левую руку вверх, демонстрируя небольшую бумажную папку. — Это в ваших интересах. И… конечно же… — Его взгляд насмешливо мазнул по старательно пытающемуся не вспылить Броку. — …в интересах Мюрая. Я не Блек, я неопасен для окружающих, нера Ренар.

— Хорошо, — резко сказала Вик. — Брок, я ненадолго. Если отец Маркус пришел, то можете начинать без меня.

— Я подожду тебя тут, — холодно ответил Брок, сверкая ставшими темными от волнения глазами. Даже вчерашний день ненадолго его успокоил, даже арест Блека лишь на миг утихомирил его мятежную душу.

Вик виновато посмотрела на Брока и, демонстративно отказываясь от предложенной Фейном руки, стала спускаться по скользким, нечищенным ступенькам.

— Я постараюсь быстро.

Брок лишь кивнул и поправил шарф на шее — ветер, хоть и был слабым, но весьма морозным.

До кафе Вик с Фейном шла молча — ей не о чем было разговаривать с этим человеком. Хотя отец бы сказал, что она неправа — она детектив, она не имеет права предвзятости повлиять на расследование. Вик вздохнула, смирилась, откинула прочь немного мешающие думать чувства Брока, заблокировав общий с ним эфир, и приготовилась лгать и улыбаться во имя расследования.

Фейн посмотрел на неё и насмешливо улыбнулся в ответ, распахивая стеклянную дверь кафе. Пахнуло теплом, горечью шоколада, ванилью и экзотическими пряностями. Кафе было небольшим, современным — с обилием металла в оформлении витрин и столов, и почти пустым — время обеда закончилось. Фейн предложил занять небольшой столик у окна — всего на две персоны. Вик стащила с себя перчатки, засовывая их в карман и с удивлением обнаруживая там так и не сданный вчера бумажный пакет для улик. Легкая, странная фигурка согрела озябшие пальцы даже через бумагу. Кажется, Вик, как Одли теперь, не сдаст улику, занявшись ею сама. Тепло было приятным и… Нужным — даже при том, что Вик отдавала себе отчет в том, из чего, скорее всего, была сделана эта фигурка.

Споро подошедший официант помог Вик снять куртку и выдвинул стул, приглашая сесть. Фейн невоспитанно сел за стол первым, разваливаясь на стуле и вытягивая ноги вперед — никаких понятий о приличии. Вик, аккуратно приставив трость к стене, села следом.

— Слушаю вас, — старательно мягко заставила себя сказать Вик.

— Еще не время, — Фейн демонстративно взял в руки меню, тут же заказывая для себя и Вик чай и набор лучших пирожных. Предложить Вик самой что-то выбрать ему в голову не пришло. Не так воспитан. Даже Блек, при всем отвращении Вик к нему, был более адекватен.

Вик отвернулась к окну, рассматривая улицу, по которой спешили по своим делам паромобили. Сейчас движение было редким, не то, что во время Вечного карнавала, который оказался совсем не вечным. Она не думала, что спасение Томаса от чумы обернется войной и тоской в Аквилите, пытающейся стать частью Тальмы.

Официант поставил на стол чайные пары, серебряную бульотку с сиявшем в тагане огоньком чайной свечи и этажерку с пирожными.

Фейн вяло поблагодарил официанта улыбкой и отослал прочь.

Вик, опуская носик бульотки вниз и наливая себе чай, перестала изображать хоть какую-то любезность. Не тот случай — кажется, Фейн твердо уверен, что любое её проявление вежливости, всего лишь заискивание.

— У меня к вам сугубо деловое предложение. — если Фейн и ожидал, что Вик нальет чая и ему, то ошибся. Он, поджав губы, сам придвинул себе бульотку, обжигая пальцы и ругаясь себе под нос.

— Я вас внимательно слушаю. — отрешенно сказала Вик, делая первый глоток чая. Пусть и без молока, но вполне приличный вкус.

Фейн налил себе чай:

— Для начала просто посмотрите… — он достал из папки, лежавшей на столе, снимок и протянул его Вик.

Вик с трудом удержала гнев в себе — на снимке легко узнаваемый Брок в одном белье стоял вытянувшись вверх на цыпочках, его руки были обмотаны цепью, крепившейся к потолку. Рядом с перекошенным лицом замер Блек, его рука была занесена для удара.

— Забавная боксерская груша, не находите?

Вик еле сдержалась, чтобы не ударить самодовольного Фейна. Дать пощечину нера в своем праве, тем более невоспитанному леру, по чьему-то недосмотру ставшему офицером.

Фейн продолжил, упиваясь своей значимостью:

— И таких снимков у меня много. — он кинул на стол перед Вик новые снимки, на которых пытали Брока. Вик заставила себя смотреть прямо на Фейна, иначе просто вскипит и прибьет его прямо тут, на месте. — Современные вычислители — занятная штука. Они делают столько копий, сколько хочется оператору вычислителя, а не владельцу потенцитового кристалла.

Вик твердо напомнила:

— Блек арестован. Его ждёт суд. — Идти на поводу шантажиста — последнее дело. Такие никогда не останавливаются, один раз выклянчив деньги, они будут тянуть и тянуть их, присосавшись, как летучие мыши-вампиры.

Фейн, кусая песочное пирожное с прослойкой повидла и свежих фруктов, ответил — во все стороны так и полетели крошки:

— Этот суд не оправдает вашего драгоценного Мюрая. Смиритесь: суд потопит Блека, но не спасет Мюрая. Даже морального удовлетворения не принесет, потому что будет закрытым.

— И…?

Фейн считал себя хозяином положения, явно чувствовалось, что ему нравится упиваться своей мнимой властью:

— Когда я… Я могу оправдать вашего ненаглядного Мюрая.

— Вы?

Фейн кивнул:

— Я. Вместе с фиксограммами допросов Мюрая вы получите мое письменное, с эфирным подтверждением подлинности свидетельство, что из Мюрая выбивали нужные показания. Я даже позволю вам самой выбрать козла отпущения на роль вернийского шпиона, ведь все остальные участники контрабанды мертвы. Вы получите своего Мюрая с потрохами, полностью обеленного и признанного пострадавшим, а не преступником. Я получу небольшую по меркам Ренаров сумму. Подумайте: у Мюрая снова будет честное имя и прежняя жизнь. Это стоит капельку денег?

— Капельку? — Вик заставляла свой голос звучать безучастно, но это удавалось с трудом. Идти на поводу шантажистов нельзя, но предложение Фейна… Предложение было фантастическим. Сердце Вик трепыхалось где-то в голове, готовое вот-вот выскочить. Чтобы обуздать кипящие в себе чувства, Вик сделала очередной глоток чая. Даже совершила немыслимое для истинной тальмийки — закусила, портя вкус чая, пирожным — это оказалась ягодная тарталетка, почему-то совершенно безвкусная. Или Вик так сильно переволновалась за Брока.

Фейн указательным пальцем придвинул к Вик бумагу, на которой была выведена сумма.

— Ренары и больше могут позволить себе заплатить — я проверял. Для вас это ничто, для Мюрая — жизнь и честь.

— Вы…

Фейн вновь засунул в рот целое пирожное — сухой бисквит с вязким марципановым шариком, отчего его речь звучала невнятно:

— Не думайте, что Блека сломают в инквизиции — не тот человек. Он не раскается и не признается. Ваш Мюрай навсегда останется преступником в глазах общественности. Он никогда не вернется в нормальное общество. Он никогда не вернется в свою любимую по глупости полицию. Зря — он очень умный человек, он три года водил за нос разведку, пока его не прижали к стенке мы. Он мог бы многое сделать на службе, но увы… Власти комиссара Ренара не хватит, чтобы вернуть его в полицию. Но с моей помощью и вашими деньгами…

Вик честно призналась:

— Мне нужно время.

Фейн закачал головой, одновременно выбирая новое пирожное — в этот раз жертвой стала слойка с сырным кремом:

— Я не играю в такие игры, нера Ренар. Сегодня или… Я найду кому продать эти фиксограммы. Вы не единственная покупательница. Представляете, там ведь ваш Мюрай есть в весьма затейливых ракурсах. Любители подобных снимков с руками их будут рвать. Мюрай надолго станет знаменитостью.

Он выбрал орешек в съедобной золотой фольге, и Вик изо всех сил пожелала ему прочно застрять в горле, желательно не том. Она твердо сказала:

— Мне нужно время. Может, для Ренаров эта сумма и капля в море, но вы забываете одно — я женщина. Для того, чтобы воспользоваться счетом и получить столько наличности или хотя бы чек, мне нужно придумать, чем оправдать такие траты. Мне нужно время.

— Что ж… — Фейн хохотнул. — Простите, впервые имею дело с женщиной…

— …я заметила, — эфир кипел на пальцах Вик, и пришлось снова объединять эфир, чтобы не взорвать кафе вместе с Фейном. Это было бы весьма несвоевременно.

Тот убрал снимки в папку, кроме одного, где Брок висел подвешенный к потолку:

— Этот вам, чтобы не забыли — женщины славны своей слабой памятью… Скажем… У вас два дня. Два дня, или снимки уйдут к другому покупателю. Где найти меня, вы знаете…

Вик заставила себя улыбаться — этот хам пока на их стороне, придется потерпеть — ради Брока:

— Вы никогда не общались с женщинами высшего света? Я не могу так просто прийти к вам в гостиницу…

— Позвольте, какой высший свет? — рассмеялся Фейн. — Вы мелкая крыска, которая шлялась по борделям и трудовым домам. Вы только изображаете благородство, а под дорогой одеждой прячется всего лишь продажная девка, хуже, чем даже я. Я хотя бы телом не торгую, как вы, и не выкупаю хорошую жизнь своему любовнику…

Вик поджала губы, чтобы не убить Фейна тут же, на глазах у всех. Он принял её молчание за признание и нагло улыбнулся на прощание.

Он встал и напомнил:

— Два дня. Иначе ваш любовник будет феноменально опозорен. Приличные леры в таком случае пускают пулю в висок. Что предпримет ваша ручная крыска?

Вик прикрыла глаза — спокойствие, главное — невозмутимость и спокойствие. Ему воздастся. Ему все равно воздастся. А даже обидные слова — всего лишь слова. И Сокрушитель всех забери, она пойдет на сделку с Фейном. Когда на одной чаше весов деньги, а на другой честь — даже выбора нет. Брок заслужил свою обычную жизнь. Даже Эван её должен понять, а не поймет… Он дал слово, что её деньги — только её деньги, проверка на верность слову. Только к Сокрушителю такие проверки! Пусть он поймет… Просто пусть поймет.

Дверь хлопнула, запуская язык холодного воздуха, промчавшегося по ногам, и Вик заставила себя открыть глаза — эта тварь даже за чай не расплатилась!

Она взяла из рук официанта счет, достала чековую книжку и принялась оформлять чек. Иногда она даже понимала, почему существуют сословья и нельзя в политику допускать резко разбогатевших керов или неров. Фейн яркий тому пример, хотя скорее всего тут просто недостаток воспитания и развращённость легкими и быстрыми деньгами, вознесших род Фейна из низших керов в общество сиятельных.

Небеса, ну какая же тварь этот Фейн!

Она встала, одела с помощью услужливого официанта куртку, потрогала вновь пакет с фигуркой — так и тянуло её достать и посмотреть, но вот как бы совсем не место для такого, натянула перчатки и направилась прочь — верный Брок уже ждал её у дверей кафе:

— Все в порядке? — его зеленые глаза оценивающе скользнули по лицу Вик. Сейчас он напоминал старого, нахохлившегося ворона-фамильяра, который стережет замок и знает, что его силы на исходе, знает, что бой будет неравный, но отступить он не в праве. В этом весь Брок — не умеет отступать даже там, где уйдет самый умный и самоотверженный. Может, Одли прав, и он себя действительно считает бессмертным?

— Все в порядке. — она протянула Броку сложенную пополам фиксограмму: — испепели, пожалуйста.

Выполняя её просьбу и даже не пытаясь хоть одним глазком посмотреть снимок, Брок сказал:

— Я вызову его на дуэль, Вики…

— Он мой. — решительно возразила она. — Эта тварь — моя. Попрошу Эвана дать мне уроки боевой магии и испепелю Фейна на месте…

Огонь, плясавший на фиксограмме, предательски выдал свою тайну — в языках пламени мелькнуло перекошенное от боли лицо Брока и кулаки Блека. Брок лишь выразительно выдавил из себя понятливое: «Ммм…».

Вик, смотря, как мужчина смахивает с пальцев пепел — все, что осталось от его унижения, — утешила его:

— Не бойся. Эти снимки не появятся ни в Аквилите, ни где-то еще. Я что-нибудь придумаю. Вызовешь Фейна на дуэль сам, и ты мне больше не друг. Понял?

Он кивнул:

— Угуммм…

Вик с тоской сказала:

— Я не шучу.

— Я понял, — мрачно ответил Брок. — Пойдем?

Он мотнул головой в сторону морга, отчего шляпа на его голове сползла на затылок, показывая коротко остриженные белые волосы.

— Отец Маркус уже приехал?

— Уже ждет, — подтвердил Брок.

Вик, опираясь на трость, тяжело пошла в сторону морга. Скорей бы восстановиться, ходить с тростью неудобно. Одно дело — носить для красоты (и самообороны) зонт-трость, и совсем другое — пользоваться тростью по прямому назначению.

Мимо по противоположному тротуару, явно строя глазки Броку, прошла в компании пожилой компаньонки молоденькая нерисса в сером троттере, изящном норковом манто и шляпке поверх затейливой прически, состоявшей сплошь из завитков светлых волос. Девушка была симпатичная, миниатюрная — ниже даже Вики, с узкой талией-рюмочкой, затянутой в корсет-голубку — ветер играл полами манто, невзначай показывая фигуру нериссы. Не девушка — мечта любого парня! Только Брок почему-то в ответ на приветливую улыбку нериссы побелел, потом покраснел, а потом резко прибавил шагу, буквально таща Вики в проулок.

Общий эфир кипел от удивления, недоумения и злости. Пожалуй, злости было больше всего. Вик не понимала, чем та улыбчивая нерисса её заслужила.

— Что-то случилось, Брок?

Он замер на ступеньках морга, оборачиваясь назад, на уже пустую улицу:

— Надеюсь, показалось. Очень надеюсь, что показалось… — он взъерошил волосы, забывая о шляпе, и та слетела вниз, прямо в рыхлый, еще белоснежный сугроб. — Я держу обещание, Вики… Я помню, что говорил. Если на меня опять выйдет разведка Вернии, вы с Эваном узнаете об этом первыми.

Вик вслед за Броком обернулась на перекресток:

— Это был… Была Малыш?

Брок передернул плечами:

— Надеюсь, нет. Потому что… — он криво улыбнулся: — Малыш — мальчишка.

— А там была нерисса…