Черные дыры советской экономики - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Алекс Русских (Глава 21 Тащи с работы каждый гвоздь) #21

Глава 21 Тащи с работы каждый гвоздь

Расхитителей социалистической собственности — к ответу. Советский плакат

Была такая популярная поговорка в Советском Союзе: «Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость». И действительно крали буквально всё, отдавая, что естественно, предпочтение вещам дефицитным. Но, если не было их, то могли вынести даже то, что было совершенно не нужно.

Имелся даже специальный термин для людей, которые проносили краденное через проходную: «несуны». Обычно, даже пойманный на горячем «расхититель социалистической собственности» отделывался разве что выговором, еще реже доходило до увольнения. До уголовного дела доходило только, если работники переходили некую грань. Например, начинали с мясокомбината целые туши через забор перекидывать. Хотя, действительно крупные хищения происходили только, если в них были замешано само руководство предприятий.

Также попасть под уголовку можно было в период проведения очередного месячника по искоренению хищений. Но обычно народ об очередном «усилении и углублении борьбы» прекрасно знал, проникался и терпеливо пережидал неблагоприятное время, зная, что вскоре всё снова вернётся на круги своя. А ловили во время очередной кампании только совсем уж непроходимо глупых или обнаглевших до последней степени. Больше порядка было в секторе ВПК, но и там умудрялись потихоньку выносить инструмент и материалы, несмотря на повышенные зарплаты и угрозу нешуточных санкций при поимке.

У, проклятый расхититель социалистической собственности! Кадр из кинофильма «Операция Ы и другие приключения Шурика»

Не всегда и на проходной стремились так уж рьяно обыскивать сотрудников. Порой просто делали вид, что ничего не видят.

Мои родители одно время работали на заводе, выпускающем электронные компоненты — микросхемы и транзисторы. Особенность подобных производств — использование большого количества спирта. Он применялся для протирки оборудования, оптики, удаления влаги. Но очень сомневаюсь, что для технических целей хоть что-то оставалось. Горючую жидкость банально выносили с завода.

А чего же не вынести? Спирт хороший, медицинский, не денатурат вонючий. Помню, дома была фляжка из нержавеющей стали очень интересной формы. Тонкая, но высокая и с сильным изгибом. Специально делали, чтобы можно было на ремешках прикрепить к голени или бедру. Под штанами не видно. В ёмкость входило ровно пол литра спирта. Разводили пополам, получалось две бутылки водки. Отец особо не увлекался — у нас семья не пьющая, но на праздники на стол надо было поставить. А кто-то каждый день таскал.

Не только во флягах. Когда на проходной узнали про них, то вахтёры начали обыскивать на выходе рабочих. Тогда умельцы приспособили резиновые грелки на пузо. Правда, после них водка начинала отдавать резиной… но на халяву-то и уксус сладкий.

Директор пытался бороться с хищениями, но получалось не особо. Женщины вообще приспособились проносить дефицитную жидкость через проходную, пользуясь анатомическими особенностями своего тела. Ну, да, покупалось изделие №2. Ну, вы поняли, а то даже неудобно такие подробности разъяснять.

Директору донесли о творящемся безобразии, он дал распоряжение, чтобы на проходной тщательно осматривали работниц. Естественно, делать это должны были тоже женщины.

Всё бы ничего, но вскоре охранницы категорически отказались заниматься шмоном. Больно неприятная история произошла. Была там у них очень ретивая исполнительница. Смотрит, одна из сотрудниц странновато идет. Полезла проверять. Хвать рукой, а там что-то есть. Вахтерша сразу в крик, мол, вот, обнаружила, вытаскивай!

Ну, работница и вытащила. У неё как раз были «эти самые дни». Прокладок тогда даже в помине не было, женщины подручными средствами обходились. Вот она ватный тампон и вынула, да прямо в лицо вахтерше швырнула.

Уволилась та через пару дней. Сложновато сохранять морду кирпичом, когда мимо идет толпа, и каждый второй хихикает, на тебя глядючи. Ну, а вахта ни в какую больше не соглашалась под юбки лазить. Директор рукой махнул, с тех пор на проходной смотрели только, чтоб очень уж сильно не несли.

Сами микросхемы тоже выносили. Нет, не для торговли, они не были дефицитными. Брали их те, кто занимался электроникой. Отец как раз увлекался, периодически что-то паял, да и я понемногу, так что запас деталей у нас имелся. Да и не только электронных элементов, много чего было. Отец занимался починкой часов, пишущих машинок, так что был запас печатных лент, спермацетового смазочного масла. Не то, чтобы большие, но нам хватило бы надолго.

Для некоторых людей выносить с работы ценности превратилось в натуральное хобби. Пёрли даже не то, что было нужно, а просто — что могли вынести, складируя это всё, как натуральные хомяки.

hemul_82

Я периодически с удовольствием смотрю каналы о разборе гаражей. Самые занятные принадлежали когда-то запасливым советским хомякам, а теперь наследники просят выкинуть все это хоть куда-нибудь.

Мало того, что по содержимому гаража было ясно, где работал владелец. Несуны тащили промышленные фрезы величиной с кулак, килограммы напильников, умудрялись припереть станки, лабораторную посуду, реактивы. Так еще чуть ли не у каждого были залежи новых запчастей, которые никуда не использовали.

Мой безусловный фаворит — гараж с искрящей проводкой, кучей промасленной ветоши и проржавевшей полувкопанной двухсотлитровой бочкой, наполненной старыми запасами бензина.

Особенно старались работники заводов, на которых выпускали запчасти для автомобилей, бытовые приборы. От них не отставали сотрудники пищевых предприятий.

Парень — грудь колесом. Карикатура из журнала «Крокодил» №5 за 1970 год

Кстати, спирт крали еще на одном предприятии города — на хлебозаводе. Не надо удивляться — на нём не только хлеб пекли, а еще и лимонад разливали. А в те времена он производился на основе спиртовых эссенций по принципу «просто добавь воды». Воды добавляли немного больше, а сэкономленный спиртовой концентрат волокли домой. Говорят, чистый пить было тяжеловато, старались разбавить пополам водкой, тогда получалось что-то вроде ликёра. Ассортимент ограничивался «Дюшесом», «Буратино», «Крем-содой», потому как других напитков у нас не делали.

Интересно, что в России после 91-го года постепенно эта эпидемия хомячества стала сходить на нет. Просто стало не нужно. Отсутствие дефицита сделало привычку набивать запасами гаражи и сараи по принципу «а вдруг пригодится» просто бессмысленной.

А ведь начиналось всё с винтика. Карикатура из журнала «Крокодил» №35 за 1970 год

А вот на Украине оно как было, так и осталось. Я в году 2008-м приезжал к дедушке с бабушкой в гости, так в квартире напротив соседи работали на бывшем заводе электронных компонентов. К тому времени на пустующих площадях турки наладили выпуск бытовой химии: мыла «Дуру», стиральных порошков, чего-то еще. Так вот эти соседушки утащили с предприятия полную 3-литровую банку ароматической спиртовой эссенции, которой ароматизировали мыло.

Ну, мне на трудности турок фиолетово, но эти придурки умудрились эту банку в подъезде грохнуть. Вонища была такая, что подняться на второй этаж стало целой проблемой. Нос-то зажал руками, а глаза всё равно режет. Все окна в подъезде были открыты, но первые недели две приходилось проскакивать до своей квартиры пулей, пытаясь отдышаться только после того, как плотно захлопнул дверь. А полностью запах выветрился только года через два.

Особенно много выносили работники пищеблоков. Получали они немного, поэтому компенсировали маленькие зарплаты бесплатными продуктами. Несли из рабочих столовых, школьных, из детсадов, санаториев, больниц, даже из ресторанов. А в результате вместо мясных котлеток на раздаче оказывались хлебные.

Задача каждому ясна: остановите несуна! Советский плакат

Самое интересное, что опять же — больше всего продукты воровали на Украине. Довелось сравнить. Жил я на Колыме и в Магадане несколько лет — там в любой столовой кормили вкусно и хорошо. Если и выносили что-то работники, то очень умеренно.

В Средней Азии служить довелось — тоже нормально кормили. Ничего плохого не скажу про Сибирь.

Зато никогда не забуду столовую на базе отдыха в селе Стрелковое, что на Арабатской стрелке. Такой мерзкой пищи я даже в армии не видывал. Зато какие там были откормленные поварихи! Хотя и им было далеко до прижившегося при кухне кота. Такое ощущение, что животное стремилось к форме идеальной сферы. Как уж он умудрялся ходить, ума не приложу.

Тёте моей реально плохо стало после попытки попробовать кусочек котлеты. Бедную женщину замутило, так что мы покинули этот филиал «друга желудка» и больше даже не пытались к нему приближаться.

Уже в 2014 году, после того, как Крым стал российским, там пришлось увольнять значительную часть поварих в детских лагерях отдыха. Многие так привыкли воровать, что эту привычку не смогла перебить даже многократно увеличившаяся зарплата. Они были уверены, что забирать продукты — это их неотъемлемое право.

Пришлось увольнять заодно и воспитателей, вожатых. Тоже из-за воровства. Мой приятель, рассказывал, как восстанавливали один из лагерей на южном берегу Крыма. Наши привели в порядок территорию, все строения, которые с 91-го года не знали ремонта, завезли новую мебель. Рассчитывать пришлось весь старый персонал — люди реально в штыки воспринимали новые методы работы. Оставили только одного воспитателя, довольно молодого человека по имени Вася.

Казался вполне адекватным и нормальным, но однажды на проходной его поймали с тремя или четырьмя комплектами буквально вчера завезённого постельного белья.

— Вася, — говорят, — Ну, зачем? У тебя же хорошая зарплата?

Молчит.

— Может, у тебя белья нет? Ты бы так и сказал. Вася, мы бы тебе подарили, вот нисколько не жалко для хорошего человека. Но зачем красть?

Не выдержал, привычка перешла во вторую натуру.

Нет, не то, что везде так было, но случай отнюдь не единичный. Даже в «Артеке» пришлось от многих работниц в столовой избавляться.

Кстати, в Крыму пришлось рассчитывать полностью чиновников, местную милицию. В 2015-м бригады полиции со всей страны приезжали по несколько месяцев вахтами работать в новом регионе. Местных пришлось всех переаттестовывать, причем многие проверку не прошли.

Торговля навынос. Карикатура из журнала «Крокодил» №22 за 1972 год

Еще одна особенность СССР — практически полное отсутствие стройматериалов в свободной продаже, а потому их крали со страшной силой. Краска, кирпич, цемент, пиломатериалы, да практически всё.

Где-то можно было выписать материалы, но далеко не везде, а людям было нужно. Особенно дефицитными стали строительные товары в 80-е, когда началось массовое выделение дачных участков. Домики строили из всего, что только было.

Нередко инициативные граждане наведывались на ближайшую стройку. Обычно, конечно, речь шла о небольших объемах: пара мешков цемента, десяток досок, лист фанеры. Нередко платили даже не деньгами, а бутылками.

Апофеозом продажи стройматериалов стала Армения. В 1988-м году в результате 10-бального землетрясения был полностью разрушен город Спитак, пострадали Ленинакан, Кировакан. Многоэтажные дома сложились, как карточные домики. Оказалось, что бетон и раствор, используемые при их постройке, почти не содержали цемента. Песок сплошной. Цемент банально распродали, пустив на строительство частных домов и дач. Армении помощь шла со всего Союза, а армяне обвиняли в происшедшем кого угодно, но только не самих себя, как будто это не армянские строители и прорабы продавали цемент армянским же дачникам.

Марат Р

А потом мы им (армянам — прим автора) всем классом по рублю сдавали в помощь. И это только наш класс, а по школе сколько классов, а прикинуть школы в городе (моя 89 была) и прикинуть на весь Союз?

Импортные смесители, кафель, ковролин. Просто сокровища Али-Бабы. Кадр из кинофильма «Фонтан», 1988 г.

Начальство, складские работники мелочами не занимались — у них был доступ к дефициту. Впрочем, повышенным спросом тогда пользовались любые более-менее нормальные материалы.

Помню, в кладовке у нас стояла 3-литровая банка с суриком. 20 лет стояла, пока не досталась по наследству новому хозяину. Точно знаю — вынесена и продана с Амурского судостроительного завода. Так и не понадобилась.

А что вы хотите — дефицит порождал дефицит. Сколько нужных товаров оседало по гаражам, сараям, кладовкам запасливых граждан подсчитать не возможно. Но еще больше материалов десятилетиями пылилось по подвалам, складам, каптёркам еще более запасливых завхозов, кладовщиков, ответственных работников. До сих пор эти «сокровища» всплывают, только они уже давно никому не нужны.

Продуктов тоже немало было угроблено. Многие люди покупали по случаю сразу мешками сахар, крупы, макароны, муку, коробками чай, конфеты. В итоге нередко приходилось так не пригодившееся выкидывать. Другими товарами тоже затаривались: мыло, стиральный порошок, шампуни при возможности брали столько, сколько получалось купить. Потом не знали, куда девать — выбросить жалко, пользоваться уже невозможно. Сам помогал выносить из сарая приятеля пачки с окаменевшим стиральным порошком.

Что говорить, если даже сейчас можно купить бутылку водки или коньяка разлива годов 70-х. А из кладовок, старые запасы.

Это нас не касается. Вот если бы кто отвинтил гайку от рельса! Карикатура из журнала «Крокодил» №18 за 1972 год

Крали не только на предприятиях, на транспорте местами творился просто ужас. Вот интересная запись из дневника А. С. Черняева за 29 января 1980-го года:

В прошлый вторник на Секретариате ЦК обсуждался вопрос «О хищениях на транспорте». Я буквально содрогался от стыда и ужаса. Три месяца работала комиссия ЦК под председательством Капитонова. И вот, что она доложила на Секретариате:

За два года число краж возросло в два раза; стоимость украденного — в 4 раза;

40 % воров — сами железнодорожники;

60 % воров — сами работники водного транспорта;

9–11 000 автомашин скапливается в Бресте, потому что их невозможно передать в таком «разобранном» виде иностранцам;

25 % тракторов и сельскохозяйственных машин приходят разукомплектованными;

30 % автомобилей «Жигули» вернули на ВАЗ, так как к потребителю они пришли наполовину разобранными;

на 14 млрд. рублей грузов ежедневно находятся без охраны;

охранники существуют, их 69 000, но это пенсионеры, инвалиды, работающие за 80–90 рублей в месяц;

воруют на много млрд. рублей в год;

мяса крадут в 7 раз больше, чем два года назад, рыбы в 5 раз больше.

Заместитель министра внутренних дел доложил, что в 1970 году поймали 4 000 воров на железной дороге, в 1979 — 11 000. Это только тех, кого поймали. А кого не поймали — сколько их? Ведь поезда по трое суток стоят на путях без всякого присмотра, даже машинист уходит.

Несчастный Павловский (министр) опять каялся, как и на Пленуме. Просил еще 40 000 человек на охрану. Не дали.

Обсуждение (ворчание Кириленко, морали Пономарева в духе большевизма 20-ых годов — «как, мол, это возможно! Это же безобразие! Где парторганизации, профсоюзы, куда смотрят».) поразило всех полной беспомощностью.

[Между прочим, когда Б. Н. призывал «мобилизовать массы для борьбы с этим безобразием», Лапин (председатель теле-радио) саркастический старик, сидевший рядом со мной, довольно громко произнес: «Ну, если массы мобилизуем, тогда все поезда будут приходить совсем пустыми!»]

В этом, извините, «вопросе» — концентрированно отражено состояние нашего общества — и экономическое, и политическое, и идеологическое, и нравственное.

Ничего подобного не знала ни царская Россия, ни одна другая цивилизованная страна.

И ведь это только на железных дорогах. А повсюду в остальном: газеты буквально ломятся от разоблачительных фактов обворовывания государства и граждан во всей системе торговли, обслуживания, здравоохранения, культуры. Всюду — полный разврат. Вчера меня с дачи вез пожилой шофер и всю дорогу нудил: куда мы идем? Да что же это такое? Как можно? Такого ведь никогда не было? Что будет с нами? И т.д. И приводил десятки бытовых фактов, которым был свидетелем сам или его знакомые.

Между прочим, я сам с подобным сталкивался. Правда, это было на 10 лет позже. В 1990-м году нас из части послали в выездной караул в Москву — нужно было забрать из ремонта и доставить в часть КШМ на базе ГАЗ-66.

Машину в часть отправили не своим ходом, а на железнодорожной платформе. А мы ехали в соседнем грузовом вагоне. Холодном, с двух сторон распахнутыми и насмерть забитыми дверями. Одна треть вагона была огорожена стенкой из дюймовых досок со щелями между ними, в которые можно было легко просунуть палец. Для теплоизоляции перегородка была оббита упаковочным картоном. Внутри нары и буржуйка. Декабрь месяц, колотун жуткий. Топлива не выдали, так что мы вынуждены были воровать уголь со стоящих рядом эшелонов. Хотя все равно — пока эшелон стоит можно нагреть помещение, а только поехал, тут же всё тепло выдуло.

Но уголь что — много ли нам его нужно для небольшой печурки. А вот на некоторых перегонах по ночам было реально страшно в карауле стоять. Мы очень боялись, что залезут на нашу платформу, да снимут запчасти с Газона. Даже по двое на стоянках рядом с платформой бдили — чтобы с обеих сторон пригляд был. Особенно поразил один перегон под Казанью — там буквально грохот стоял от вскрываемых дверей. Жулики шерстили чуть не каждый вагон, вынося всё им интересное. Даже на рефрижераторном составе пломбы сорвали.

Мы потом сунулись туда в надежде наткнуться на колбасу, но внутри оказались говяжьи туши. Их брать мы не стали. В одном из вскрытых вагонов обнаружили гипс в мешках и велосипеды. Долго спорили — не взять ли один, в части кататься, но потом решили, что не стоит.

Скажете, уже 90-й год, мол, времена настали лихие? Не без этого, но я поинтересовался у железнодорожников уже днём, что за вакханалия у них творится.

— Да обычное дел, — пожал плечами местный обходчик, — Сколько работаю, завсегда так, хотя нынче, да, наглеют мужики.

А ему так на глаз за 40 было.

Опасный перегон. Карикатура из журнала «Крокодил» №14 за 1976 год

Нужно отметить, что воровство шло по уровням. Рядовой сотрудник крал сравнительно немного. Для размаха нужна была должность повыше. Уже в 70-е главными расхитителями стали партийные органы. Они имели возможность влиять на распределение и сбыт товаров, а потому могли помочь его получить.

Фраза «я от Иван Иваныча» (Степан Петровича, Василия Андреевича и т.п.) стали паролем, который открывал магазины, склады и базы с черного хода.

Опять обратимся в дневнику А. С. Черняева:

13 июля 1980 г.

Говорили «в народе», что в дни Олимпиады Москва будет завалена товарами и продуктами. Пока ничего этого не заметно. А вот в провинции — на Урале, на Волге, в Сибири, не говоря о Севере, — в магазинах пусто. В Риге (!) даже молока и сыра нет. Это в Риге-то, которой, кстати, именно в эти дни вручают орден Октябрьской революции. Западная печать полна статьями о небывалом за 20 лет продовольственном кризисе у нас и волнениях на крупных заводах (в том числе Тольятти, Горьком, Камазе). «Гардиан», кажется, сделала из этого такой вывод: советский рабочий давно уже не верит ни в какой коммунизм и прочие идеи, но он до последнего времени верил, что с каждым годом (или во всяком случае в обозримой перспективе) будет жить все лучше. Теперь, если он разуверится и в этом, что тогда⁈

Одновременно коррупция продолжает свирепеть. Прочитал тут очередной бюллетень, который издает оргпартотдел ЦК и КПК. Мурманская и Архангельская области — спекуляция при продаже и перепродаже «Жигулей», «Волг», «Москвичей» достигла необозримых размеров. Причем, занимаются этим работники райкомов, исполкомов, горкомов, начальники всяких трестов и объединений, т.е. те, которые имеют возможность поставить себя и своих родственников в первые номера очереди на покупку машины из квоты, отпускаемой области, городу и т.д. Зарабатывают большие деньги на этом. А «выводы»: как правило, выговор, строгий выговор. Только одного (зам. зав. отделом пропаганды Мурманска) исключили из партии — уж слишком лихо «работал» на глазах общественности.

Заметьте, несмотря на обнаруженные факты коррупции и мошенничества виновные лица совершенно не пострадали — вышестоящие органы просто закрыли на это глаза.

А вообще в СССР была чудная поговорка:

Кто за что отвечает, тот то и имеет.

До чего скучно было бы работать, если бы не эта отдушина! Карикатура из журнала «Крокодил» №33 за 1983 год

Но в прессе критиковали только простых рабочих и продавцов, хотя они-то крали куда меньше, чем партийное начальство.

Хотя и рядовые несуны часто ни чем особо не рисковали. Право «на вынос» стало практически узаконенным явлением. Главное было не наглеть слишком уж сильно и не попадаться. Анекдотов на эту тему была масса. Помню, например, такой:

Через проходную прётся рабочий с тачкой.

Вахтер, обрадовано:

— Ага, а ну покаж, что выносишь?

Работяга:

— Обижаешь, Василич. Мусор я на свалку вывожу. Прибрался в курилке, чистоту люблю.

Вахтер проверяет — точно мусор, бычки, спички горелые. Делать нечего, пропускает.

На следующий день ситуация повторяется и на другой тоже. И так раз за разом. Наконец, сторож не выдерживает:

— Слушай, ну, я же знаю, что ты выносишь! Скажи что, а я тебя трогать не буду!-

— Как что, Василич? Тачки!

И тоже, кстати, эту привычка красть всё, до чего дотягиваются руки, изживалась очень долго. Особенно плохо было с торговыми работниками. В некоторых городах в 90-е продавцов советского периода просто не брали на работу — они не могли отучиться нормально вести себя с покупателями, улыбаться, не брать лишнего.

limachko

У нас не брали старых продавцов. Проблема была для них устроиться. Потом в Томск переехал, местные то же самое говорили, что из-за воровства не брали, предпочитали новых сотрудников отбирать. Из Новосибирска потом знакомые тоже подтверждали.

Карикатурами про несунов буквально переполнен «Крокодил». Было множество выпусков в киножурнале «Фитиль». Есть такая комедия «Давыдов и Голиаф». Там по сюжету работяга пытается отнести домой с работы насос, чему доблестно противостоит юный практикант.

Ну, а если интересно, что творилось там, где можно было урвать дефицит, советую посмотреть два детектива:

«Следствие ведут знатоки» Дело №16 «Из жизни фруктов» — про московскую плодоовощную базу и «Огарёва, 8», про хищения на ювелирном заводе в Абхазии.

Там, конечно, хватает цензуры, весьма забавно выглядят русский директор абхазской фабрики и русские же торговцы фруктами на рынке, но запредельный уровень коррупции и воровства передан хорошо.