Черные дыры советской экономики

Глава 25 О самой читающей стране в мире

Книга — учебник жизни. Советский плакат

Конечно, глава о книжном рынке в СССР и о том, сколько получали и как жили советские писатели, немного выбивается из общей канвы книги, но тема интересная. Кроме того, выпуск книг тоже относится к экономике, а печатная продукция имела большое значение в жизни советских граждан. Поэтому я решил проявить авторское самоуправство и волюнтаризм. Так и хочется немного побыть сатрапом и тираном.

Как говорил Остап Бендер в «Золотом Теленке»:

«Самая читающая страна в мире» очень хотела читать. Да оно и понятно, интернета тогда не было, телевидение радовало интересными передачами и фильмами редко. Можно прочитать в мемуарах Варлей о том, как она бегала по театральным премьерам и новым показам фильмов. Вот только даже в Москве без знакомства было сложно купить билет в театр. Действительно хорошее кино крутили редко. В провинции было вообще скучновато, на концерт самодеятельности можно разок сходить, но не каждый же день.

Оставалось читать. Но и здесь всё было не слава партии — несмотря на впечатляющие тиражи книги были дефицитом. Нет, если зайти в магазин, то там полки были забиты.

До сих пор помню центральный книжный магазин в Магадане и его первый отдел. Изрядного размера помещение полностью заставленное партийной литературой и плакатами. Там даже пластинки были с речами вождей. Книги были как на подбор с отличной полиграфией, в твёрдых переплётах, на мелованной финской бумаге. Вот только в этот отдел никто по доброй воле не заходил.

В остальных отделах было повеселее, но найти что-то интересное почитать было сложно. Стояли всякие производственные романы, произведения классиков, читанных еще в рамках школьной программы, что только отбило у многих читателей любовь к классике, техническая литература.

Нет, попадались, конечно, и шедевры, вроде очерков Л. Иванова о совхозах Омской области, изданных в 1970-м году сразу «Политиздатом», «Советским писателем» и «Советской Россией», причём под разными названиями. Представляете, как ломились в магазины советские граждане, чтобы прочесть такую увлекательную книгу? Да, я тоже не представляю.

Кстати, найти книжный в любом городе было просто, потому что назывался он просто и незамысловато «Книги». Случались проблески оригинальности. В этом случае торговая точка именовалась «Мир книг», «Луч» (на Украине «Проминь»), «Знание» (при специализации на учебной и научно-популярной литературе).

Иначе вашу книгу, во-первых, не продать, а во-вторых, не прочитать. Карикатура из журнала «Крокодил» №11 за 1973 год

Народ жаждал приключений, фантастики, путешествий. Ему нравились захватывающие повествования, способные хоть ненадолго вырвать из скучной повседневности. Спрос был большой, но удовлетворить его советская полиграфическая промышленность не могла, а точнее не хотела.

Были, конечно, общественные библиотеки, но на хорошую книгу там порой образовывались целые очереди. Поэтому старались купить для себя. Собственные собрания с 70-х годов составляли даже те, кто вообще ничего не читал — это стало модно. Во-первых, хорошая библиотека как бы свидетельствовала об интеллектуальном уровне владельца, а во-вторых, показывала, что он «не лыком шит», доступ к дефициту имеет. Полки, уставленные собранием сочинений Дюма (обоих сразу), Вальтера Скота, Джека Лондона, томиками «Библиотеки приключений и фантастики» говорили о многом в то время. А уж, если в собрание затесалась «Библиотека современной фантастики» в 24 томах (знаменитые белые и красные томики), то вообще отпад. Говорят, что полный комплект любители порой готовы были на «Жигули» сменять. Не знаю, как ВАЗ, но пару тысяч рублей он тогда точно стоил.

Пусть видят, что я интеллигентный человек. Карикатура из журнала «Крокодил» №30 за 1976 год

Где-то с 70-х ажиотаж на хорошую литературу стал запредельным. На перепродаже книг спекулянты делали огромные деньги. Например, том «Трех мушкетеров» в хорошей обложке мог доходить до 150 рублей, а уж за 50 рублей его с руками отрывали. Сумасшедшие деньги. Это с учётом того, что в официальной торговле такая книга стоила 3–5 рублей.

Я упоминал выше, что партийную литературу издавали на очень хорошей белоснежной бумаге. На художественную литературу шёл материал куда хуже. Её обычно печатали на серой или желтой бумаге чуть получше газетной. Нередко и полиграфия хромала, но книги всё равно сметались, как горячие пирожки. Очень плохо было с детской литературой — спрос был бешенный, тиражи в издательстве «Детская литература» значительно превышали 100 тысяч экземпляров, но всё равно их не хватало.

Свободно лежали только книжки для самых маленьких, тоненькие, как тетрадки. Но вот солидный том купить стало крайне трудно. Мне в конце 70-х мама подарила большой том Эдуарда Успенского издания 1974 года с тремя повестями: «Дядя Фёдор, пёс и кот», «Крокодил Гена» и «Гарантийные человечки». Это был какой-то праздник! Уж как она сумела достать такой дефицит, даже не знаю.

Еще имелось у меня издание «Маугли» с шикарными иллюстрациями, красочный томик «Вторая тайна Золотого Ключика». Родное Хабаровское издание тоже время от времени радовало, благодаря ему в библиотеке были чудесные повести «Хроникон и мы» и «Приключения кота Егора». Помогала доставать книги и бабушка, работавшая на почте. Помню, в 5-м классе я неожиданно наткнулся в домашней библиотеке на роскошное издание Крапивина «Трое с площади Карронад» в твёрдой обложке и с шикарными иллюстрациями Медведева. Издана она была неожиданно в рамках библиотеки «Мужество», в которой печатались романы о Сибири и Дальнем Востоке. Много интереснейших книг региональных изданий в ней выходило. Увы, той библиотеки уже нет — пропала в Донецке.

Но, пожалуй, я отвлекся, потому что хотел написать, как доставали книги. Путей было несколько.

Самый лучший способ — блат. Это мог быть родственник, работающий в книжном или влиятельный человек, через которого можно было купить новинки. У нас, когда жили в Комсомольске-на-Амуре, дядя отца работал водителем в книжном магазине. В общем, собрания сочинений Пушкина, Маяковского, Гончарова, Драйзера, Мопасана — это благодаря ему. Вот Дюма нам не достался.

Существовали подписные издания. Обычно разыгрывались на работе среди сотрудников. Распространением занимались профсоюзные органы, поэтому самая лучшая библиотека обычно была у председателя профкома. Также нередко приходило несколько экземпляров на книжный магазин, и там устраивали лотерею. Нужно было тащить билетики из стеклянного барабана. Отец один раз сходил, потом заявил:

Ощущение было такое, что подписку получили строго нужные люди. Кстати, с работы меня бабушка однажды подписала на 5-томник Стивенсона. Он ведь не только «Остров Сокровищ» написал. Замечательный автор, на мой взгляд, один из лучших англоязычных. Самое интересное, что книги приходили по почте и их просто вместе с газетами бросали в почтовый ящик в подъезде. Ни одна не пропала.

Можно было книги купить у барыги. Самый простой вариант, но чёрные рынки были далеко не во всех городах, а на спекулянта еще нужно было выйти через знакомых. Купить можно было много что, но дорого. Даже весьма дорого.

Шерстяное пальто с бумажной подкладкой. Карикатура из журнала «Крокодил» №3 за 1978 год

Также наткнуться на что-то интересное иногда получалось в букинистических лавках. Иногда там попадались очень интересные экземпляры, но обычно все ходовые книги продавцы прятали под прилавок, перепродавая завсегдатаям. Выгодно было в книжном работать в 70−80-е годы.

Взять книгу регионального издания. Некоторые местные типографии радовали небольшими тиражами хороших книг. Обычно по 20–30 тысяч экземпляров. Расходились они только по своему региону, поэтому купить их было проще. Но попадали в широкий сбыт интересные экземпляры от местных издательство не часто.

Иногда, если повезет, можно было наткнуться и на продажу интересных книг центральных издательств. Обычно сразу же образовывалась внушительная очередь. Продавщица периодически кричала, чтобы больше не занимали, потому что на всех не хватит, но очередь всё равно росла.

Что дают? Пушкина. Карикатура из журнала «Крокодил» №10 за 1977 год

Иные книголюбы не считали зазорным зажилить чужую книгу. В советской действительности взять почитать книжку и не вернуть воровством даже не считалось. Некоторые люди, давая на время свой том, даже записывали кому и когда в специальную тетрадку. Я вот такой привычки не имел, поэтому нескольких довольно интересных экземпляров не досчитался. Крали издания и в библиотеках, даже из читальных залов иные «умельцы» выносили книги.

Один из способов был довольно своеобразный — требовалось отправиться в путешествие. Вполне свободно дефицитные издания можно было купить в Средней Азии, в Львове — т.е. в местах, где книги на русском особым спросом не пользовались. Для сугубых книголюбов было вполне в порядке вещей проехаться во время отпуска из Ленинграда в Ташкент. Заодно и сухофруктов и дынь узбекских привести.

Книгу — в массы. Советский плакат

Как вариант рекомендовалось периодически заглядывать в сельские магазины самых глухих деревень — там в сельпо можно было при удаче обнаружить самые дефицитные вещи, например, несколько томиков Дюма или Жуля Верна. Впрочем, гарантии особой не было.

Довольно популярно было получить дефицит в обмен на макулатуру. С 1975-го года действовал такой формат — нужно было сдать определённое количество старой бумаги, а в обмен давали талон на покупку издания популярного автора. Помню, в моей библиотеке был экземпляр «Лезвия бритвы» Ефремова, изданный тиражом аж два миллиона экземпляров и сборник детективов Сименона. Были они как раз из серии таких обменных книг. Кстати, макулатура порой помогала достать книги и другим способом. В школах каждые 2–3 месяца устраивали сбор бумаги. Я всегда старался устроиться складывать связки макулатуры в кузов грузовика. Двойная выгода — и урок можно было прогулять и разжиться чем-нибудь интересным.

Приносил я килограмм пять старых газет, а обратно домой после уроков тащил разбухшую сумку, забитую журналами поинтереснее, например, старой «Наукой и жизнь», «Техникой Молодёжи». При особом везении можно было и интересную книжку урвать. Мне приятель рассказывал, что в старых городах порой дореволюционную литературу умудрялись сдавать.

Дефицит книг способствовал росту подписки на журналы. В моей семье, например, выписывали по паре газет и 7–8 журналов стабильно. Но тут тоже имелись дефицитные издания. Например, журнал «Искатель», в котором публиковалась фантастика и детективы. Несколько раз на него меня подписывала бабушка. Она же выписала на меня региональный журнал «Уральский следопыт», который публиковал много отборной фантастики отечественных авторов, в том числе и молодых. Для тех времён такая редакционная политика была очень необычной. Кстати, известный сейчас писатель-фантаст Сергей Лукьяненко первый рассказ напечатал именно в «Следопыте». Назывался он «За лесом, где подлый враг».

Впрочем, мы выписывали журналы скромно, вот тетя моя, живя на севере, тратила на подписку рублей 500. Впрочем, она могла себе позволить, все же северные надбавки, да и работа юрисконсультом позволяли.

Но журналам выделяли лимиты на бумагу, поэтому подписка была ограничена, причем, что характерно, именно на те издания, которые пользовались повышенным спросом. Зато на иные журналы и газеты заставляли подписываться принудительно.

Среди изданий, распространявшихся таким вот способом, можно отметить в первую очередь газеты: всевозможные «Правды»: «Комсомольскую», «Пионерскую», просто «Правду», «Труд», «Известия», журнал «Коммунист». Впрочем, последний заставляли выписывать только членов партии. Однажды и моего отца додавили, но затем он и руками и ногами отбивался — этот светоч коммунистической мысли сразу шёл в туалет, благо бумага, из которой он был свёрстан, была тонкой и мягкой. За весь год я в нём обнаружил всего одну статью, которую можно было прочитать — о Маньчжурской операции наших войск в 1945-м году.

Налетай, не скупись, покупай… живопись.

Советская власть даже в такой специфичной отрасли как книготорговля умудрилась устроить форменный паноптикум, создав жуткий дефицит и расплодив спекулянтов, перепродававших востребованные издания по заоблачным ценам.

Естественно это было секретом Полишинеля. Еще в 1975 году министр внутренних дел Николай Щелоков подавал записку в ЦК КПСС, где изложил факты о творящемся книжном беспределе.

В записке говорилось, что к самым востребованным в СССР в 70-е годы жанрам относились фантастика, детективы, мемуары известных личностей, детская, приключенческая литература. Их же меньше всего и издавалось. Я бы добавил еще дамский роман (вроде сверхпопулярной в советское время «Анжелики») и исторические книги.

Судя по записке томик «Анжелики», стоящий в госторговле 2 рубля и 2 копейки перепродавался за 40–50 рублей, только что вышедшая «Мастер и Маргарита» Булгакова, которую можно было купить в магазине за 1 ₽ 53 коп. уходила с рук за 75–80 рублей (в библиотеке моих родителей, кстати, была эта книга, уж как она в неё попала, кто знает).

Упоминался арестованный в городе Львове спекулянт Халиф. Он скупал популярные книги по госцене (выше я упоминал, что на Западной Украине это было сделать сравнительно легко), а потом перепродавал. В его квартире конфисковали 3000 томов, закупленных для реализации. А еще Хариф получал сразу 33 подписных изданий, причем некоторых авторов по 3–7 экземпляров.

Нелегальная торговля старыми и антикварными изданиями тоже впечатляла. В букинистических магазинах оценка была заниженная, поэтому люди, хорошо разбиравшиеся в ценности старых книг, выкупали их, с выгодой перепродавая. Брали такие издания также у владельцев, их наследников, воров, специализирующихся на похищении библиотек (да, в СССР и такие были). Например, некий Бобков, проживающий в Ленинграде, за несколько лет заработал на спекуляции такого рода 10 тысяч рублей. Подозреваю, что возможно и больше, но не всё доказать смогли.

Ну, вот направил главный милиционер страны свою записку в ЦК компании. Думаете, что-то изменилось? Да ровным счетом ничего.

Спрос на книги постоянно рос, но по-прежнему издавалась масса литературы, которая простояв на полках магазинов, сначала уценивалась, а потом и вовсе списывалась, отправляясь на переработку.

Тут еще нужно вспомнить про такое специфическое явление, как издания на языках союзных народностей. В каждой республике (включая автономные национальные образования) имелись свои издательства, которые публиковали книги национальных авторов на местных языках. Такие книги дотировались из госбюджета. Публиковались и переводы на эти языки российских и зарубежных литераторов.

Быть национальным писателем в советское время было выгодно. Во-первых, практически отсутствовала конкуренция, поэтому опубликоваться был очень легко, даже если произведение было, мягко сказать, слабовато по художественному уровню. Во-вторых, своих писателей очень любили местные руководители, не забывая отсыпать разнообразные блага в виде квартир, машин, приглашений на различные мероприятия.

Вот только особым спросом даже в национальных республиках все эти авторы практически не пользовались. Я в своё время пожил несколько лет в небольшом горняцком городке в Днепропетровской области. Так вот даже в библиотеке взять дефицитную книгу было крайне сложно — очередь. Приходилось ходить в читальный зал. Но вот те же самые дефицитные авторы в переводе на украинский язык никто не брал. Смотришь — ба, на полке «Три мушкетёра». Восторг! Ща возьму. Ох ты, да он на украинском. Листаешь, книга вышла 5 лет назад, но она совершенно новенькая, в формуляре ни одной записи о выдаче.

Представьте только какие деньги уходили на печать всей этой национальной, партийной, да просто никому толком не нужной литературы? Да этого, пожалуй, никто не знает.

Тут еще такое дело. Цены на книги занижались, но дотировалось это за счёт доходов бумажной промышленности. Государство просто устанавливало заниженные цены на бумагу. Промышленность не развивалась, поэтому бумаги выпускали вроде и много, но низкого качества, практически газетной. Поэтому глянцевый, белый материал закупали преимущественно в Финляндии, часть тиражей там же и печатали. Естественно, в первую очередь никому не нужные партийные агитки.

Но даже плохой бумаги не хватало. Не удержусь, чтобы не процитировать одну из записок ЦК КПСС:

Но, даже, если печатали художественную литературу, то о спросе никто не думал. В планы издательств включали старых, проверенных авторов, литературу одобренную партийными органами. Страна желала фантастику, но печаталось её так мало, что всё, что выходило из печати за год, можно было записать на одном-единственном листке. Да и там некоторые произведения были совершенно нечитабельны, зато имели высочайшее одобрение. Это часто касалось даже детективов и приключений. Да даже детской литературы, одних только сказок о Ленине каждый год масса штамповалась.

Ничего страшного. Бумага всё стерпит. Карикатура из журнала «Крокодил» №30 за 1976 год

Было и такое явление — продажа востребованных книг с нагрузкой. Обычно магазины придерживали пользующуюся спросом литературу на конец квартала. Если план не выполнялся, то её выбрасывали на прилавки. Но, чтобы купить, требовалось еще взять одну книжку из тех, что годами пылились на полке. Сам так покупал! Правда, один раз повезло, взятая в нагрузку книга оказалась интересной.

Книжная спекуляция в 70−80-е расцвела просто неимоверно. Появились оптовые дельцы, организующие книгообмен между разными городами. Работали и «челноки», которые мотались в столицу, закупали там издания на «черном» рынке и затем в полтора-два раза дороже перепродававшие книги в провинции. Дельцы с собственными машинами объезжали дальние деревни с той же целью — прикупить случайно затесавшуюся на прилавках коопторгов дефицитную литературу.

В 80-е ходили легенды про некого Вольдемара, который через журнал «Филателия СССР» наладил связи с книголюбами по всему Союзу. Способ оказался гениальный — в издании была страница с объявлениями о покупке и продаже марок. Вот он там своё обращение об обмене книгами дал.

Делец выкупал изданные в местной типографии книги по повышенной цене и отправлял в другие города. В обмен получал другие дефицитные издания. Платил он типографским работникам по 5 рублей (в 2,5 раза дороже официальной цены), а продавал полученные по обмену тома минимум за 25 рублей. По тем временам еще и недорого. Минус, правда, еще почтовые расходы. Но все равно рублей по 15 с каждой книжки он имел. А через его руки каждый месяц проходили их сотни.

Бизнес накрылся с началом Перестройки. Издателям разрешили наконец-то самим решать что публиковать. В одночасье прилавки заполонили бывшие ранее дефицитными книги. Правда, сначала они в основном были на очень плохой бумаге, но спрос всё равно был первое время ажиотажным. Потом он пошёл на спад — не стало дефицита, а именно он поддерживал продажи. Опять же по телевизору начали показывать всяких «Просто Марий», появилась новая отдушина.

Вольдемар тогда попал на все деньги. Он закупил тираж «Цусимы» Новикова-Прибоя, да вот беда — в это же самое время эту книгу напечатали и другие издания. Книгу перестала быть дефицитом.

Вот не зря одна из категорий людей, которые больше всего печалятся по сгинувшему Союзу, это бывшие спекулянты. Нигде больше им такой халявы не перепадало, как при СССР. Это же мечта бизнесмена, когда можно устанавливать любые цены на товар, а отсутствие конкуренции приводит к тому, что не покупатель бегает за продавцом, умоляя снизойти. А тот еще и кочевряжится. У большинства советских спекулянтов не получилось вписаться в нормальный конкурентный рынок. Ну, максимум стали владельцами точки на базаре или магазина, мало кто достиг чего-то большего.

И попасться милиции они в СССР не особо опасались. Те обычно делали время от времени облавы на «черных» рынках, благо, где они находятся, все прекрасно знали. Продавцы просто сбрасывали товар и заявляли, что они тоже покупатели. Служители закона собирали дефицитный товар и с ним отбывали восвояси. Особо они не наглели, обычно появлялись «на точке» примерно раз в месяц. Получалось что-то вроде налога.

Вот так и жили. Думаю, нужно еще рассказать о том, как трудились советские авторы, как им платили, и зависела ли оплата их деятельности от востребованности их творчества у читателей.