Черный смерч

11

В Бейтензорг они возвратились перед самым дождем. Оказывается, Энджело Сайрес звонил из Джакарты о том, что не застал гидросамолета. Бекки распорядилась дать знать этой группе, чтобы она ждала гидросамолет.

Пока гремел гром и ливень лил как из ведра, Бекки угощала свою группу членов комиссии. Она была вежлива, предупредительна, заставляла пить джин, виски, голландскую водку и другие крепкие напитки, но сама ничего не пила и была, против обыкновения, грустна и задумчива.

Члены комиссии все время громко выражали готовность исполнить все ее желания. Бекки вопросительно посмотрела на Ганса Мантри Удама.

— Полетим на Мадуру, — сказал он.

— А потом на Суматру, чтобы встретиться с группой Сайреса, — добавила Бекки, рассчитывавшая в пути разминуться с Анной Коорен и на Суматре разыскать Джима через преподобного Скотта, который все равно должен был подписать акт Ван-Коорена и сейчас находился на Суматре, в своей резиденции.

«Не прячется ли он там от встречи с Ван-Коореном?» — подумала Бекки и решила, что если так, то это даже лучше.

Полковник, изрядно пьяный, был польщен вниманием Бекки.

— Ван-Коорен — наш ангел-хранитель, — заявил полковник. — Где бессильны бомба и пуля, там решают деньги, а значит, влияние Ван-Коорена. Он крепко держит в руках местных правителей — раджей, султанов и принцев. Он в дружбе со многими мусульманскими и христианскими пастырями. Вот почему мы победили!

— Еще не совсем, — послышался голос одного из членов комиссии, и это вызвало у полковника вспышку ярости.

Он потребовал, чтобы тот, кто сказал это, назвался, он «ему покажет». Никто не назвался. Полковника попробовали успокоить, но безуспешно. Он кричал, что сказавший эти слова снижает дух голландских войск, поэтому так много дезертиров.

— Вы думаете, легко воевать, — кричал полковник, — когда в Европе докеры отказываются грузить пароходы для Индонезии, а команды этих пароходов не хотят везти военный груз? Вчера вечером взорвали огромный военный склад, и он сгорел дотла. Миллионные убытки! Вы думаете, легко воевать, — продолжал полковник, — когда тратятся миллионы долларов на обмундирование и вооружение туземных войск, а эти войска, откуда-нибудь с острова Бали, вместо того чтобы воевать с мятежниками на острове Суматра и грабить их дома, вдруг повертывают вверенное им оружие против своих голландских, немецких или японских офицеров и переходят на сторону бунтовщиков? Это как гидра: мы рубим тысячи голов, а появляются десятки тысяч новых! Мы хотим отбить желание к сопротивлению поголовным истреблением недовольных. Недовольство растет. Наши враги номер первый — коммунисты! Наши друзья и союзники номер первый — деловые американцы, объявившие крестовый поход против красной опасности, а это также поход и против желтой опасности, против черной опасности!

Полковник резко встал, и стул упал на пол. Его поднял слуга. Полковник приказал слугам убраться и поднял бокал.

— Я здесь для того, — сказал он, — чтобы все было в порядке! Вы все здесь для того, — он обвел тяжелым взглядом членов комиссии, — чтобы подписать протокол. Американские танки, орудия и бомбардировщики — это хорошо, хоть нам и сплавляют заваль, но Индонезия только для голландцев! Кто не пьет за это, тот мой личный враг — вот мой тост! — Запрокинув голову, полковник выпил все до дна, снова налил бокал и снова выпил.

Все члены комиссии, кроме Ганса Мантри Удама, последовали его примеру.

Полковник, выпивая бокал за бокалом, все больше и больше пьянел. Он хвастался вновь прибывающим подкреплением. Он с восторгом называл количество войск, танков, самолетов.

Бекки отозвала его в сторону, усадила на диван и посоветовала не говорить так громко о военных тайнах, тем более что, наверное, не все то, что он говорит, соответствует истине.

— Не совсем, — сознался полковник, удивляясь ее осведомленности. Но дочь Ван-Коорена могла и имела право знать многое.

Утомленная Бекки села на диван. Полковник-болтун рассказывал ей о тактике последних сражений, о расположении и численности войск и о многом другом.

Полковник говорил, пока не охрип, а затем нетвердой походкой направился к столу и принес бутылку и два бокала. Один бокал он подал Бекки.

— Вы очень много пьете! — заметила Бекки.

— Пир во время чумы! — вдруг сказал полковник. — Я хочу наслаждаться ведь рано или поздно с нами покончат. Ловите минуты счастья!

Он наклонился к Бекки, пытаясь ей что-то сказать на ухо. Она резко поднялась и пригласила членов комиссии двинуться в путь.