Черный смерч

5

Дверь в комнату заседания Комитета двенадцати распахнулась, и туда вошла, шумно дыша, сама Анабелла Мак-Манти.

— Я бы линчевала ваших прислужников! — гневно обратилась она к Пирсону. — Они попробовали не впустить меня!

— У нас деловой разговор! — сердито ответил Пирсон, не предлагая мадам сесть.

Остальные мужчины сидели с недовольными лицами.

— Но мой муж, — вошедшая сделала ударение на слове «муж», — желает присутствовать при вашем деловом разговоре!

— Мы будем рады, — сухо отозвался Пирсон, и миссис Мак-Манти быстро вышла.

— Ого! — воскликнул толстяк Два Пи. — Ты, Сэми, ничего не говорил нам об этом! Наш Ирэне Дюпон должен присутствовать только на завтрашнем заседании. Ведь мы еще раньше договорились об участниках сегодняшнего совещания!

Представитель группы Мак-Кормика нетерпеливо посмотрел на дверь. То же сделал и представитель группы Кун-Леб. Не для того один из них срочно мчался из Европы, а второй из Иерусалима, чтобы терять время на ожидание.

Но вот дверь открылась, и въехало кресло-коляска с Мак-Манти. Его везли врач и Анабелла Мак-Манти.

— Ну вот и я! — объявил Мак-Манти, но его появление не вызвало энтузиазма.

Пирсон попросил посторонних удалиться. Вышли коротышка Ван-Вик, сделавший доклад об идеологической и диверсионной войне, и врач, но Анабелла Мак-Манти осталась.

— Вам будет скучно, мадам! — обратился к ней Пирсон.

Эта пожилая, молодящаяся особа была знаменита тем, что пыталась вмешиваться во все дела и «хамила» всем без разбору. Это ей принадлежали слова: «Если у вашей двери позвонят и станут говорить о мире, хватайте этого человека и отдавайте куклуксклановцам на суд Линча». Она была одной из попечительниц этой фашистской организации.

Анабелла Мак-Манти нервно поправила на своем платье тяжелое бриллиантовое украшение и, презрительно глядя из-под опущенных век на Пирсона, сказала:

— Вы хам! Моя ручная обезьяна — и та бы уступила место даме!

— Уходи вон, Ани, — спокойно сказал Мак-Манти, быстро перебирая четки высохшими пальцами.

Мадам, будто эти слова ее не касались, улыбнулась своей стандартной улыбкой, еще раз оглядела присутствующих и насмешливо сказала:

— Хоть вы и созвездие доллара, но далеко не красавцы! — Она щелкнула пальцами под ухом Пирсона и не спеша вышла из комнаты.

Взбешенный Пирсон вызвал Дрэйка и приказал ему лично охранять дом от посягательств любопытных и не впускать никого.

Двери закрылись, и в комнате стало тихо. Пирсон опустился на твердое сиденье своего кресла, взглянул на Мак-Манти, снова встал и, постояв, присел на ручку кресла. Он вынул из жилетного кармана и начал вертеть в пальцах незажженную сигару, потом шумно понюхал ее и швырнул на стол.

— Раскачиваешься? — насмешливо спросил Два Пи.

Пирсон не ответил. Мак-Манти нужен был ему как серьезная поддержка только в одном вопросе. Что же касается остальных дел, то старик, во многом отставший от жизни, мог не только отвлечь от дела, требуя разъяснений, но и помешать. В последние годы Мак-Манти был уже не у дел, стал обидчив и болтлив, а его жена не раз выбалтывала секреты Комитета двенадцати.

Раздался громкий, резкий голос Гобсона. На этот раз он говорил с несвойственной ему резкостью и прямотой:

— Я предлагаю сейчас же распределить между нами сферы влияния в наших новых европейских колониях: Англии, Франции, Италии и других странах, а также пересмотреть сферы влияния в южноамериканских колониях и азиатских.

— Индонезию мне! — крикнул Фуггер.

— Только нефтяные районы, — быстро отозвался Пирсон.

— Я требую Африку! — заявил Два Пи.

— Вы и так захватили в Японии почти все акции Дзайбацу. Эта крупнейшая организация японского промышленного капитала стоит миллиарды, — возразил представитель Мак-Кормика.

Поднялся шум. Два Пи, не слушая никого, твердил о своих «особых интересах» в пользу общего дела. Группу Моргана — Мак-Манти обвиняли в самовольном присвоении промышленного Рурского района в Западной Германии и Эльзас-Лотарингского района во Франции.

Все бурно потребовали от Пирсона объяснений по поводу его нежелания теперь же разделить сферы влияния в американских колониях в Европе.

— Делить страны маршаллизованной Европы сейчас, — раздраженно сказал Пирсон, — значит делить шкуру неубитого медведя! Мы должны отражать не только их экономические контратаки, но и быть готовыми в любой момент подавить военное сопротивление со стороны этих наших союзников по Североатлантическому пакту. Вряд ли наши конкуренты согласятся уступить нам свои высокие прибыли ради наших прекрасных глаз…

Меллон вскочил, взволнованно потрясая короткими руками, и, захлебываясь, пролепетал:

— Но ведь мы несем в Европу более совершенные формы и методы производства, торговли и наш прекрасный американский образ жизни! Мы, при частичной потере нашими друзьями их капиталов, все же спасаем их капиталы от национализации. Что будет, если мы не вмешаемся!

— Да, мы именно так говорим им, — согласился Пирсон. — И они, выбирая из двух зол меньшее, пошли на сознательную уступку нам части своих прибылей. К сожалению, они уже начинают понимать истинные причины нашей помощи. Все чаще в солидных газетах и даже среди крупных промышленников раздаются голоса о том, что наш военный союз против СССР — только удобная стратегическая форма уже теперь оккупировать эти страны и превратить их в свои колонии. Они примиряются с этим ради того, чтобы мы помогли им не допустить национализации коммунистами их фабрик и заводов, земель и банков. Но сейчас, в связи с нашей деловой активностью, направленной на захват этих фабрик, заводов и банков, они весьма обеспокоены этой нашей помощью и боятся лишиться своих капиталов. И, откровенно говоря, они не очень ошибаются. Это все результаты коммунистических разоблачений! Вот почему, чтобы окончательно покорить европейские страны и превратить их в свои колонии, мы должны несколько видоизменить тактику и выполнять это под флагом нашей подготовки к войне с СССР.

Сначала мы оккупируем маршаллизованные страны и установим американский режим для колоний. Под видом стандартизации вооружений, мы изымем все национальные виды оружия, то есть разоружим армии маршаллизованных стран. Стандартное, то есть американское, оружие мы дадим только проверенным с помощью тех, кому мы платим. Мы заключим всех коммунистов, всех, кто против американского образа жизни, в лагеря или уничтожим! — Пирсон долго разъяснял план. — Повторяю: делить новые американские колонии в Европе можно будет только тогда, когда американские войска окончательно оккупируют эти страны и создадут там американский порядок!

И все же объяснение Пирсона не удовлетворило собравшихся. Каждый из двенадцати уже захватил часть промышленности и недр этих стран, но встречал сопротивление Пирсона, стремившегося захватить как можно больше.

— Сэм Пирсон прав, — поддержал Меллон. — При оккупации надо соблюдать большую осторожность, чтобы не началась война с этими странами или забастовка в масштабе целых стран, а потом и революция.

— Но главное, я призываю вас, — тут Пирсон сделал широкий жест рукой, я призываю вас, во имя борьбы с коммунистами, хотя бы временно прекратить борьбу между собой. Я предлагаю сохранить прошлогодние доли участия в военном бюджете!

Все начали спорить, стараясь перекричать друг друга, и Пирсон этому не мешал. Сидя в кресле и нюхая сигару, он очень внимательно слушал, стараясь угадать их «козыри».

Двенадцать членов комитета были врагами. Все сводили старые счеты. «Стадо» не могло мирно пастись на своих пастбищах, как хотел этого Пирсон. Океанские авиалинии оттесняли пароходное сообщение на задний план, уменьшая этим их прибыли. Поэтому пароходные «короли» начали строить гидросамолеты, снижая этим прибыли океанских авиалиний. Железнодорожные «короли», чтобы удержать свои прибыли, воевали с «королями» прямых автомобильных линий и пытались подешевле скупать акции автомобильных заводов и прибирать эти заводы к своим рукам.

Группа Рокфеллера вела ожесточенную войну, чтобы захватить нефтяные богатства и нефтяной рынок во всем мире. Пока основные силы и внимание группы Рокфеллера были отвлечены от Америки, этим воспользовались «короли» угля, чтобы потеснить Рокфеллера и захватить нефтяной рынок Америки. Для этого они начали производить синтетический бензин из угля, то есть вторглись в область интересов нефтяников. А нефтяники, чтобы восполнить потери в борьбе с угольщиками, захватывали «жирные пастбища» каучуковой державы. Попросту говоря, они расширяли производство синтетического каучука из нефти, что вызвало кризис в сбыте натурального каучука.

Благодаря изобретению искусственного шелка, сделанному где-то в тиши кабинета, вискоза вытесняла не только натуральный шелк, но даже хлопчатобумажные ткани, вызвала кризис сбыта хлопка и угрожала шерсти. Так изобретения ученых использовались для того, чтобы взрывать одних и обогащать других. Условия капиталистического мирового рынка ухудшились. Попытка перекрыть трудности «планом Маршалла» и гонкой вооружений давала только временную передышку. Яростная конкуренция была во всех отраслях промышленности. Американский «организованный капитализм» существовал только на страницах буржуазных газет.

Многое вспомнили члены Комитета двенадцати, обвиняя друг друга в использовании «замороженных патентов», нарушении установленных долей и во вторжении в область чужих интересов.

— А что, мистер Пирсон, Америка могла бы не рисковать, втягиваясь в войну? — спросил молчавший все время представитель одной из финансовых групп.

— Мы не можем выдержать мирного соревнования с СССР! — резко ответил Пирсон. — Наша атомная и военная дипломатия, к сожалению, не запугала советское правительство, не заставила его отказаться от снижения цен и восстановления разрушенной промышленности. Более того: Советский Союз тратит десятки миллиардов рублей на огромнейшие стройки, на удешевление и улучшение жизни. А это слишком заразительный пример для рабочих и крестьян других стран.

— А расчеты нашей фирмы показали, что мы можем вернуться к мирной экономике, — настаивал представитель.

— К мирной экономике можно было бы вернуться, если бы мы помогали отсталым странам. Но это не в наших интересах, — продолжал Пирсон. — Только благодаря военной конъюнктуре мы получаем огромные прибыли и оккупируем страны.

— Я не подозревал, что среди нас есть сторонники мира, — язвительно заметил Два Пи.

— Если мы не можем справиться с забастовкой в собственной стране, отозвался тот же представитель, — надо всегда иметь возможность мирного выхода. Тем более, что перспективы новой войны я не отделяю от перспективы возможного краха всей нашей системы. Вспомните прошедшие войны.

— Надо, — заметил Фуггер, — создать в Европе армии безработных, а значит, нуждающихся людей, согласных за кусок хлеба защищать наши интересы.

— Единственный выход — это работать на войну! — убежденно сказал Пирсон. — Иначе разразится кризисная паника, и тогда действительно наступит крушение всей нашей системы. Поймите, мы не можем мирно соревноваться с Советской Россией.