Черный смерч

11

В старой гостинице, где советские ученые занимали номер из трех комнат, бодрствовал только Анатолий. Профессор Сапегин и Егор спали. Анатолий дежурил у телефона и работал, просматривая рукописи и редкие книги, переданные ему для ознакомления Гансом Мантри Удамом. Это были интереснейшие сборники научных наблюдений и опытов. Анатолий не делал выписок: это заняло бы массу времени. У него был другой прием. Он имел собственную фильмотеку иллюстраций и текстов. Вот почему он принес из других комнат все переносные электрические лампы. Вместе они давали сильный свет, достаточный для фотографирования.

Анатолий укладывал наиболее интересную страницу на стол, прижимал края книги, освещал ее и фотографировал. Для укрепления «фэда» он использовал стойку одной из ламп. Фотографирование страницы занимало несколько секунд. К трем часам ночи Анатолий заснял все наиболее интересное, даже насекомых. Он облегченно вздохнул, как охотник, добывший дичь, и, выключив лампы, за исключением одной, устало опустился в кресло.

Ночь была душная и жаркая. Пот не высыхал, платков не хватало. Анатолий вытер ладонью пот и привычно закинул голову назад, устремив взгляд в белый потолок, чтобы дать глазам отдохнуть. Но сидеть спокойно мешали бабочки и жучки, летавшие по комнате. Анатолий не мог равнодушно видеть ни одного интересного насекомого. Вместо того чтобы сидеть спокойно, он то и дело вскакивал и ловил насекомых. Тут же он определял их, а затем одних выбрасывал, а других прятал в специальную бутылочку, где насекомые засыпали.

Сидя в кресле с запрокинутой головой, Анатолий с интересом наблюдал за ящерицами, муравьями и тараканами, сновавшими по стенам и потолку. Забавные маленькие ящерицы с писком устремлялись на комаров и мошек. Были и большие ящерицы, называемые токей или геко. Вот сейчас за одним из таких ящеров Анатолий следил с застывшей на губах улыбкой. Этот геко имел свирепый вид со своим капюшоном, длинным хвостом и буро-желтой окраской — и походил на какого-то геральдического зверя. Он сидел, вернее — висел на своих лапках с присосками на потолке в углу, чуть позади кресла, и, как шутливо решил Анатолий, «рекомендовался» ему.

Сначала геко шипел, как заржавленные часы перед боем, затем членораздельно произносил раз восемь подряд «ток-кей, то-кей, гек-ко». Потом добродушно кряхтел, как бы выражая полное удовлетворение по поводу того, что добросовестно выполнил свою обязанность и может отдохнуть. Вдруг геко молниеносно бросился вперед по потолку и сорвался. Анатолий ощутил удар по левой руке возле пальцев и ожог. Геко вцепился в руку. Анатолий, бравший змей руками, не испугался. Он попробовал осторожно снять геко, но тот будто прилип и кусался при малейшей попытке отцепить его. Анатолий положил левую руку с прилипшим к ней геко на стол и стал ждать, пока этот уродец со щетинистой спиной и круглыми злющими глазками не пожелает сойти с руки. Геко не заставил долго ждать себя. Он кинулся на насекомое, имевшее вид стебелька и лежавшее на краю стола. Именно его среди других собранных для коллекций особенно ценил Анатолий и попытался спасти. Он поссорился с геко. Все же геко попортил насекомое, и Анатолию пришлось отдать его на съедение.

Юноша поспешил спрятать в коробку других насекомых из коллекции, которых он фотографировал. При этом он с удивлением обнаружил, что некоторые насекомые живы. Присмотревшись, он убедился, что они были из числа залетевших через окно на свет лампы.

«А вдруг это кофейные жуки из грота?» — подумал Анатолий. Он достал из саквояжа аппарат для определения меченых атомов. Все дело заключалось в том, что радиоактивные соли фосфора, принятые внутрь, влияли на показания аппарата, если вблизи него было существо даже с ничтожными долями этих солей.

Анатолий приблизил жуков. Только одна зеленая лампочка мигала, отмечая излучение мощностью в пять микрокюри. Эти пять импульсов в минуту являлись фоном, создаваемым космическими лучами. Было ясно, что насекомые не оказывали воздействия на «счетную установку типа Б».

Анатолий сел и продолжал наблюдать за геко, который опять устроился на стене. Появился и второй геко; они грозно двинулись друг на друга.

В дверь тихо постучали. Анатолий вскочил, застегнул ворот рубашки и отпер дверь. Вошел незнакомый ему рослый, худощавый мужчина.

— Я Бен Ред — от Бекки, — отрекомендовался он.

Анатолий горячо пожал руку гостю и предложил сесть. Бен Ред быстро осмотрел комнату и, дружески улыбаясь, спросил:

— Ну как? Вам нравится здесь?

— Очень интересная страна! Хотелось бы пожить подольше. Да ведь не разрешат.

— Голландские власти боятся посторонних глаз. А вы бы поехали к партизанам — они вас хорошо примут.

— Они-то нас примут, а как отнесутся к этому власти?

— А вы через Бекки. У нее большие связи. Она все может! Я ведь тоже ей помогаю. Я американец. Помогаем кто чем и как может. Вы, со своей стороны, вскрываете секреты биологического оружия. Это тоже вклад в дело мира. Я читал газеты. Курить можно? Как успехи?

— Курите, только говорите тише.

Анатолий отодвинул аппарат, на который Бен Ред бросил догоревшую спичку. При этом юноша машинально взглянул на него и с удивлением заметил, что зеленые лампы аппарата быстро замигали и послышался непрерывный характерный треск храповика счетного механизма. Количество импульсов в секунду возросло до двухсот пятидесяти. Анатолий посмотрел на стол, чтобы убедиться, какие насекомые вызвали отклонение. Стол был чист. Анатолий не понимал странного поведения аппарата.

— Что сказала Бекки? — спросил он, несколько удивленный болтливостью Бена Реда, не спешившего передавать поручение.

— Она передала так: «Выполнено в одиннадцать вечера. Все в порядке. Есть новости».

— Очень хорошо! — обрадовался Анатолий. — Расскажите, как вы действовали?

— Где действовали? — удивился Бен Ред.

— Вы знаете, о чем идет речь? — спросил Анатолий.

— Немного, — сказал Бен Ред с подчеркнутой сдержанностью, словно стремясь показать, что не намерен откровенничать.

Анатолий смотрел то на него, то на небольшой ящик прибора. Если прибор дает отклонение вблизи Бена Реда, значит он приобщался к радиоактивной соли фосфора. Значит, он был там, в гроте Института Стронга. Так почему же он не говорит об этом? Или он скрывает это от Анатолия? Юноша задал гостю несколько вопросов и убедился, что тот совершенно не в курсе дела. Анатолий поспешил проститься с Беном Редом и лег спать. О своих сомнениях он рассказал утром профессору Сапегину.

— Ты говоришь, этот Бен Ред — доверенное лицо Бекки? — спросил Сапегин.

Егор подтвердил, напомнив разговор в машине. Сапегину все это тоже показалось странным.

Вот почему не успела Бекки подъехать к гостинице, как ее «случайно» на улице встретил Анатолий. Он передал ей о посещении Бена Реда и о своих сомнениях.

— Бен Ред, — сказала Бекки, — не имеет никакого отношения к филиалу. Он даже не знает о его существовании. Послать же его к вам вместо Мутасси и Джима меня попросил Ганс Мантри Удам, но причины не объяснил. Да я и не спрашивала. Мы говорили по телефону. Впрочем, вот и сам ученый.

Ганс Мантри Удам вышел из машины и, увидев Бекки, поспешил к ней.

— Почему вы настаивали на том, чтобы именно Бен Ред пошел с поручением от меня к профессору Сапегину? — спросила Бекки.

— Так просил мой племянник, — ответил Ганс Мантри Удам.

— А почему?

— Этого я не знаю. Я ведь видел Бена Реда всего один раз.

— Ужасная оплошность с моей стороны! — сказала с досадой девушка.

Она вернулась к своей машине и рассказала сидящему за рулем Тунгу о странном показании аппарата при появлении Бена Реда.

Тунг сказал:

— Бен Ред не захотел возвратиться в Америку с другими, он сослался на болезнь. Вы, мисс Бекки, не беспокойтесь. Я выясню и вернусь.

Бекки возвратилась к Анатолию. Машина умчалась.