Чешская сатира и юмор

Сынок, я вижу, ты подрос,

Прими ж совет мой, чадо:

Поглубже корни сунь в навоз

И не пугайся смрада.

Его зловонные пары —

Тебе покров чудесный:

Не покусают комары,

Не тронет гром небесный.

И не склоняйся влево, сын, всегда склоняйся вправо, —

И будут полными твои бумажник, брюхо, слава.

Аллилуйя,

Бумажник, брюхо, слава.

Но сам за лучшим не гонись,

Не пачкай рук к тому же

И революций берегись —

Тебе же будет хуже.

В родном навозе пребывай,

Всегда служи моменту

И о себе не забывай —

Получишь крест и ленту.

И не склоняйся влево, сын, всегда склоняйся вправо, —

И будут полными твои бумажник, брюхо, слава.

Аллилуйя,

Бумажник, брюхо, слава.

Зерно чужое не сажай,

Об общем не старайся,

А будет собран урожай,

Скорей в него вцепляйся.

Будь патриотом, лоб крести,

Используй связи всё же.

И своего не упусти,

Народ полезен тоже.

И не склоняйся влево, сын, всегда склоняйся вправо, —

И будут полными твои бумажник, брюхо, слава.

Аллилуйя,

Бумажник, брюхо, слава.

На час к подружке загляни,

Двух заведи от скуки,

Но репутацию храни,

Держи в порядке брюки.

Люби и пей. Молчи о том,

Иль злобный свет осудит.

Высоконравственность зонтом

Тебе надежным будет.

И не склоняйся влево, сын, всегда склоняйся вправо, —

И будут полными твои бумажник, брюхо, слава.

Аллилуйя,

Бумажник, брюхо, слава.

Когда ж твой век придет к концу,

Твой сын — тебе замена,

Весьма достойному отцу

Достойнейшая смена.

Вздохнет историк твой, скорбя:

«Толстяк уже не дышит!»

И на надгробье у тебя

Он золотом напишет:

«Нет, не склонялся влево он, всегда склонялся вправо —

И были полными его бумажник, брюхо, слава.

Аллилуйя,

Бумажник, брюхо, слава!»

И в гриме правде нет пути —

Не ведая сомненья,

Пан цензор занесет туфлю

Над тенью подозренья.

Когда ж изменим мы закон,

Рогатки уничтожим

И хоть за штраф в пять сотен крон

Печатать правду сможем?

«А» или «альфа» ведет алфавит,

прочих букв впереди стоит.

У наших политиков нравы не те —

всегда привычно плетутся в хвосте.

А с к е т — человек, угодный богу.

Пусть пройдет он до конца свою дорогу.

Будет мрамор над могилой чист и бел:

«Восемь дней не пил, не ел — и околел».

Б л а г о т в о р и т е л ь н о с т ь — доброе дело

тех, у которых душа очерствела.

«Б» добавит тот, кто скажет «А».

Но прямой дорогой не идет

чешская политика — она

делает всегда наоборот.

Б а б а — в мире их большой запас,

всем нам это знать пора давно бы:

в разговорах с императором у нас

процветают политические бабы.

Людская глупость — мой забой,

Политиканство — метод мой,

Названье нашей фирмы: «Свалка».

Богатых трутней я щиплю,

Глупцов непризнанных ловлю

И грязь люблю, как свет — фиалка.

Скупаю, коль товар хорош,

Сенсации, скандалы, ложь

И сплетни — я без них ни шагу!

И тут же их продать спешу.

Садитесь, милости прошу.

На липкую мою бумагу!

Я пушка, а не пистолет,

Манон со мною пьет кларет,

Кучу, плачу, — так я привык,

А кормит — наглый мой язык,

Готов продать себя ослам,

Что продается — все продам,

Кто продает, тот покупает.

Я забастовку продал вам,

Прикажете — народ продам,

Я все, что надо, поставляю.

Мой долг — нажива, честь — барыш

(Коль не обманешь — прогоришь),

Готов служить любому флагу,

Девизы сброду продаю…

Садитесь, милости прошу,

На липкую мою бумагу!

Я пушка, а не пистолет,

Манон со мною пьет кларет,

Кучу, плачу, — так я привык,

А кормит — наглый мой язык.

Нет, я не щука, я судак.

Болваны мне дают мандат —

Бумага стерпит все отлично.

Я диктатуры жду такой,

Что правит сильною рукой

Да жмет народ, — ведь он привычный! —

Дает дорогу богачу:

Я когти выпустить хочу,

Набить мошну себе во благо.

Я вор — так я вам отомщу, —

Садитесь, милости прошу,

На липкую мою бумагу!

Манон мне подмигнет: «Мон шер![77]

Ты пушка, ты не револьвер!»

И весь наш клуб так жить привык —

Пока не вырвут нам язык.

Беднейшие беднейшего избрали.

Казалось бы — надежный депутат.

Но господа к рукам его прибрали,

И сын его — уже магнат.

Под знаменем Маркса с рабочими шел,

Потом, изменником став,

Маркса раскритиковал и отмел —

Так и не прочитав.

Он всегда боялся высоты,

Альпинизмом он не занимался.

Лазал только на рабочие хребты

Да на задницы господ взбирался.

Пока социализм был темой болтовни,

Любил он поболтать часок-другой.

Социализм строят в наши дни —

Он тщится отпихнуть его ногой.

Он клялся в верности красному флагу,

Но вырос в чинах — и забыто это.

Из особняка проповедует блага

Нейтралитета.

«Мы верной дорогой шагаем вперед!» —

Кричит он до хрипа и пота.

Но путь его верный рабочих ведет —

Из лужи в болото.