Цвет предательства

Глава 16. Узник. Фиолетовая территория. (1)

Высокое окно в узорчатой темной раме было полуоткрыто, и в комнату проникал свежий морской воздух, распространявший по комнате запах водорослей и йода.

Легкий ветер пошевелил длинные волосы девушки, устроившейся в глубоком сиреневом кресле с бокалом мартини в руках, чуть колыхнул разложенные на десертном столике салфетки и обдал приятным холодком свежевыбритое лицо юноши, который расположился на кожаном диване напротив.

Обстановка салона напоминала Тиму старинные гравюры давно ушедших веков: темно-лиловое дерево панелей, антикварная мебель, пурпурные гобелены на стенах и покрывавший пол широкий фиолетовый ковер с причудливым океанским узором — все было строго выдержано в цветовой гамме его родного мира. Юноше вдруг вспомнились сказки про иные, разноцветные миры, которые ему в детстве довелось услышать от бабушки. Сказки, в которых говорилось о красном и зеленом, желтом и оранжевом мирах; о безграничных лесах, выжженных солнцем пустынях и поросших невиданными цветами сочных лугах. Подобные истории невозможно было отыскать в книгах, они передавались от поколения к поколению в устной форме, и — как потом стало известно Тиму — нещадно преследовались военными властями.

Бабушка его плевать хотела на властей и втайне от родителей мальчика рассказывала ему эти запрещенные сказки, постоянно намекая на то, что в каждой из них содержится доля истины. Наверное, подумал юноша, именно ее воспитание и сделало из него любознательного и свободолюбивого человека, всегда старавшегося думать своей головой и на дух не переносившего установленные сильными мира сего запреты и ограничения, касающиеся знаний.

Тим перевел взгляд на сидящую перед ним Лесану: та собиралась с мыслями, задумчиво уставившись на пламя поблескивающей на столике свечи. Света в комнате было вполне достаточно, но юноша успел заметить, что свечи в серебряных подсвечниках горели по всему дому даже сейчас, ранним утром. Почему, интересно, они уже были зажжены, когда они с Лесаной вошли в дом — если девушка живет здесь совсем одна?

Лесана глубоко вздохнула, пригубила мартини и посмотрела на него своими большими, странно блеснувшими в свете свечи фиолетовыми глазами.

— Как ты уже, видимо, понял, — начала девушка, — я явилась сюда издалека. Из мест, о которых ты еще ни разу в жизни не слышал. Практически из другого, неизвестного вам мира.

— Вам, это кому? — поинтересовался Тим.

— Вам — это жителям архипелага. Который вы принимаете за целый мир.

— Я тебе уже говорил, — слегка обиделся юноша, — что знаю о неизвестных островах и целых архипелагах, на другой стороне планеты.

— Да? — прищурилась на него Лесана. — И что же ты про них знаешь?

— Ну, — замялся Тим, припоминая прочитанное в секретных архивах Академии, — в тысячах миль отсюда, за океаном, лежат неизведанные и неподвластные генералу-императору земли. Например, так называемый Коралловый архипелаг — единственный, до которого удалось добраться разведывательным кораблям. Про остальные властям известно только по сведениям и описаниям, полученных ими от населяющих эти острова туземцев. Если исходить из того, что их данные достоверны хотя бы наполовину, то еще дальше к югу существует великое множество островов, разбросанных среди морей и океанов. Некоторые из них почти такие же большие, как Чезмерри, а тамошние жители разговаривают на совершенно незнакомых нам языках и лишь отдаленно похожи на людей.

Он замолчал, пытаясь вспомнить еще что-нибудь, могущее заинтересовать девушку.

— И как ты думаешь, все это правда? — осведомилась Лесана с легким оттенком иронии в голосе.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Тим. — Иначе с чего бы Академии держать эти доклады в таком строгом секрете?

Кажется, она собиралась наконец рассказать ему о себе? К чему опять эти расспросы?

— Лесана, так ты, значит, оттуда?

— Откуда? — подняла брови девушка.

— Ну как, с тех самых неизведанных земель. Ты же сама сказала, что явилась сюда из неизвестного нам мира…

— Да, это так, — кивнула она. — Только, конечно же, там не разбросанные по океану острова. Там, на другой стороне земли, простирается целый континент.

— Континент? — озадаченно переспросил Тим. — Что такое «континент»?

Девушка снова грустно улыбнулась.

— Как же тебе объяснить… Континент — это как бы такой огромный остров, в сотни раз больше вашего Чезмерри.

— В сотни раз… — у юноши чуть не отвисла челюсть от удивления, — разве такое бывает?

— Ага, — кивнула Лесана, — конечно же, бывает. У нас есть и такие страны, откуда до ближайшего моря нужно ехать целую неделю, причем безостановочно.

— Страны? А много у вас там вообще стран?

— Двенадцать, — коротко ответила девушка и улыбнулась при виде его ошарашенной физиономии.

Тим замолчал, переваривая услышанное и пытаясь наглядно представить себе остров подобных размеров. Сколько же там может жить народу, на этом «континенте»? Неужели их в сотни раз больше, чем подданных генерал-императора? И целых двенадцать разных стран! Такое ему было трудно даже вообразить.

Лесана, тем временем, продолжила свой рассказ:

— Я родилась в стране, которая называется Цедония — самом могущественном государстве на всем континенте. И самом большом тоже. Мой родной город находится как раз у самого моря, на заливе. Я, знаешь ли, с детства очень любила море и все, что с ним связано: порт, корабли, соленый воздух, ощущение свободы… Даже мечтала стать капитаном собственной яхты и обойти на ней весь мир. Но вот не суждено мне было…

Голос ее предательски надломился. Лесана поставила бокал на столик, и промокнула уголком салфетки слезы, появившиеся в уголках глаз. Руки у нее немного дрожали.

— Что же случилось? — тихо спросил Тим.

Девушка помолчала, потом тяжело вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. Казалось, она сейчас взвешивает в уме, можно ли доверять Тиму настолько, чтобы раскрыть какую-то очень важную тайну.

— Слушай, — наконец решилась она. — Дело в том, что мои родители — не простые люди. Совсем не простые. Поэтому-то меня с рождения готовили к той роли, которая была мне, как они считали, предназначена судьбой. А это исключало любую возможность считаться с моими собственными желаниями, понимаешь?

— Не совсем, — осторожно проговорил юноша, — так кто же они, твои родители?

— Ну… в общем, они король и королева Цедонии. Понимаешь теперь? — грустно усмехнулась Лесана.

Тим попытался отпить из своего бокала, позабыв о том, что тот уже пуст.

— Так ты, значит…

— Ага. Принцесса и наследница трона. — Она смотрела на него большими печальными глазами. — Не верится, правда? А это так.

Он неопределенно пожал плечами, не в силах оторваться от ее лица. Девушка казалась сейчас такой грустной и беззащитной, что Тиму вдруг сильно захотелось приободрить ее: обнять, погладить по мягким волосам, сказать что-то очень хорошее.

Но он не решился и только вполголоса пробормотал:

— Ну, почему же не верится? У тебя, в общем, такая необычная внешность… то есть, я хотел сказать — яркая. В хорошем смысле слова.

Девушка и впрямь словно бы предстала перед ним в новом свете: вечернее платье, изящно облегающее тонкую фигурку, подведенные тенями фиолетовые глаза, сочные алые губы и поблескивающий в декольте драгоценный камень делали ее еще красивее, чем раньше.

Пожалуй, лицо у нее действительно благородное, подумал Тим. Такое, как у правивших Архипелагом в глубокой древности монархов, портреты которых ему доводилось видеть в императорском музее на Чезмерри.

— Да ладно тебе, — неожиданно смутилась Лесана, — внешность как внешность, ничего особенного. Вот отец мой — тот да, красавец, каких поискать. Я в детстве на него была очень похожа, ну а потом вот выросла…

— Слушай, — вдруг решился спросить ее Тим, — а сколько тебе лет?

В паспорте, который он тайком от нее изучил на своем острове, стояло двадцать три, но документ тот был явно поддельный.

Девушка озорно сверкнула глазами и загадочно улыбнулась:

— А какое это имеет значение? Догадайся сам.

— Но ты мне скажешь, отгадал я, или нет?

Лесана помотала головой.

— И чего это мужчины всегда спрашивают про возраст, а? Ну, а вот если бы мне было сорок пять — ты бы все равно со мной отправился?

В ее глазах плясали веселые искорки.

Тим почесал в затылке, ощущая себя жутко неловко. Не говорить же ей теперь про тот паспорт.

— Нет, ну ведь тебе точно не сорок пять?

— Да кто меня знает? — парировала Лесана и коротко рассмеялась.

Смех ее напоминал Тиму легкий перезвон колокольчиков.

— Ладно, мы отвлеклись, — тон девушки снова сделался серьезным, — слушай дальше.

— В общем, судьбой мне было предназначено править Цедонией. А это, ты же понимаешь, занятие не из простых. Родители с самых ранних лет заставляли меня заниматься вещами, которые они считали совершенно необходимыми для будущей королевы. А я ненавидела все это лютой ненавистью и хотела, чтобы меня просто оставили в покое. Знаешь, Тим, время от времени мне удавалось незаметно покидать дворец и тогда я отправлялась туда, где чувствовала себя свободной. Туда, где можно было побыть наедине с морем… поведать ему свою грусть и помечтать о той жизни, которая была мне недоступна. О полощущихся на ветру парусах, о криках чаек и альбатросов… вдохнуть полной грудью морской воздух и ощутить слегка солёный привкус воли…

Она опять промокнула глаза.

— Хотя бы помечтать, понимаешь? Ничего другого маленькая принцесса позволить себе тогда не могла.

— Лесана, а что это было за место? — поинтересовался Тим.

— Всего лишь маленькая, безлюдная бухта в заливе. Чтобы попасть туда, мне приходилось пересекать весь город. В одиночку, через самые отвратные портовые районы и темные переулки. А девочке, между прочим, тогда было всего восемь лет.

Он покачал головой, всем своим видом выражая сочувствие — и оно было совсем ненаигранным.

— И знаешь, на берегу той бухточки, сидя у самой кромки прилива и болтая ногами в воде — там я не только лишь ощущала себя свободной. Там я была свободна, Тим. Просто Лесана, маленькая мечтательная девочка, влюбленная в море. А не ее высочество принцесса, наследница трона Цедонии, самого большого и могущественного королевства на всем континенте. И самого богатого, конечно. Вот только мне ничего этого не было нужно, понимаешь? Ни роскоши, ни власти, ни всех драгоценностей короны, вместе взятых.

Голос девушки зазвенел от напряжения, она заметно разволновалась.

— Все, что мне было нужно — это возможность жить так, как я захочу. Море и свобода, больше ничего. Ирония судьбы, правда? Наследная принцесса может иметь все, что пожелает — кроме того, чего ей хочется больше всего на свете. А ничего другого мне и не хотелось вовсе. Все эти бесконечные уроки дворцового этикета, музыки, живописи, верховой езды… бр-р-р. До сих пор передергивает, когда я все это вспоминаю. А еще, конечно, мамаша моя, королева Таяна, масла в огонь добавляла. С самого раннего детства меня уже начали подготавливать к будущему замужеству. Само собой, политически выгодному для Цедонии. Знал бы ты, как я ненавидела все эти разговоры…

Тим покивал, пытаясь представить себе Лесану маленькой девочкой.

— Это они меня, значит, к семейной жизни хотели подготовить, и мужа научить выбирать. При том, что собственная семья всегда казалась мне сущим адом.

— Почему же адом? Они тебя что, обижали?

Лесана внезапно поднялась из кресла и схватила со стола свой бокал.

— Налью себе еще. Ты хочешь? — девушка вопросительно посмотрела на его пустой фужер.

— Да, пожалуй, — согласился Тим. В голове у него по-прежнему шумело, а мысли немного путались — наверное, это шампанское так подействовало на пустой желудок.

Она подошла к барной стойке, на которой были расставлены в ряд целые батареи разномастных бутылок и принялась смешивать себе мартини. Наполнив бокалы, Лесана вернулась, протягивая Тиму шампанское — когда он протянул руку за фужером, их пальцы на мгновение соприкоснулись, и юноша ощутил короткий, но сильный электрический разряд. Или ему это просто показалось?

— Так что же твоя семья? — повторил Тим.

— А что семья? Одно название, а не семья. Вообще, теперь я ненавижу само это слово, — раздраженно проговорила девушка и сделала приличный глоток мартини, слегка закашлявшись.

— Так плохо было?

— Жутко. Ты спрашивал, обижали ли они меня? Они друг друга обижали, это да. Постоянно. Иногда, конечно, и мне доставалось.

Она замолчала, уставившись на оливку в своем стакане. Тим выжидающе смотрел на девушку, сжимая в руке запотевший фужер. Он вдруг поймал себя на мысли, что бесстыдно пожирает глазами ее лицо: грустная, она казалась ему еще прекраснее.

— Отец мой, он ужасный человек, Тим. Иногда я даже сомневалась в том, человек ли он на самом деле. Мамаша — та совсем другая, этакая меркантильная сучка. Сама, хотя из древнего, но обедневшего рода — ни кола, ни двора, а на тебе: сумела заарканить наследного принца. Знала бы, чем для нее это все обернется, — хохотнула Лесана.

Лицо ее внезапно переменилось: грусть уступила место необычно жесткому, почти что яростному выражению.

— Ты должен знать, что они меня никогда не любили. Я думаю, с самого рождения. Отец хотел мальчика, а мать, наверное, вообще никого не хотела. После того, как врачи сообщили им, что она больше никогда не сможет рожать, отец взбесился окончательно. Каждый месяц, аккурат к полнолунию, он превращался в зверя, Тим. В зверя.

— Он, что?…

— Ага, — кивнула девушка, — избивал ее, а меня пугал, в угол загонял, доводил до слез… Ну, она ему тоже мстила, конечно, за издевательства да бесчисленных любовниц. На свой лад, но мстила. А я, понимаешь ли, была для них чем-то вроде предмета обстановки. Тебе надо знать, что мать родила меня в двадцать лет, а ему тогда было всего двадцать четыре. Ясное дело, дочка — наследница трона; но когда она еще на этот самый трон взойдет? Не до того им было, больше собой занимались, а меня скинули на руки своре учителей да придворных дам. Нет, ну мамаша, конечно, не забывала регулярно учить меня житейской мудрости, как она это называла. А отцу — тому на меня вообще было наплевать.

Бокал в руке Тима постепенно становился теплым, нагреваясь от его пылающих ладоней. Как же они могли так поступать с собственным ребенком, маленькой девочкой?

— Вот скажи мне, Тим. Твои родители — они тебя любили? Ну, любят, то есть?

— Конечно, — выпалил он, — это же родители… ох, извини.

— Вот видишь. А мои меня бросили.

— Как бросили?

— Так. Когда мне исполнилось двенадцать, отец решил отдать меня на воспитание бабушке по материнской линии — я думаю, им надоели мои постоянные побеги из дома и нежелание обучаться таким важным для будущей королевы вещам. Фактически, меня удалили от двора, хотя бабушка тоже жила в столице, ее особняк находился в соседнем квартале.

— А как же твое наследование, и все эти… этикеты? Других же детей у них не было?

— Вот именно, что не было. Были бы другие, меня бы давно лишили всех прав, — дрогнувшим голосом проговорила Лесана, осушая свой бокал до дна. — Правда, в конечном итоге, родители этим и принялись заниматься. Когда я жила у бабушки, до меня вдруг начали доходить слухи о том, что отец то собирается разводиться с матерью, то вдруг приближает к себе двоюродных племянников и прочих дальних родственников — одного так полюбил, чуть ли не усыновить его собрался. А мамаша их всех постоянно против меня настраивала: Лесана, мол, не от мира сего, править Цедонией не желает, да и не способна к этому. Сумасшедшей меня повсюду выставлять начала, тварь.

Сильный порыв ветра ворвался в салон, хлопнул оконной рамой и разворошил страницы лежавшей на подоконнике раскрытой книги. Лесана порывисто вскочила и бросилась закрывать окно, словно обрадовавшись предлогу прервать свое тяжелое повествование.

Тим никак не мог найти слов, шокированный неожиданно свалившейся на него историей. Может быть, именно сейчас надо подойти к ней и обнять? Он попытался встать, но отчего-то не послушались ноги — тело пронзила непонятная, ватная слабость.

Вернувшись, Лесана не стала садиться в кресло, а принялась нервно расхаживать по комнате, то и дело дотрагиваясь до разных предметов обстановки и поправляя расставленные на столиках фарфоровые статуэтки.

— Так, о чем я? Да, отослали меня со двора, значит. С глаз долой, из сердца вон — слышал такую поговорку? Сначала я даже обрадовалась: бабушка относилась ко мне очень хорошо, не заставляла делать ничего из того, что мне не нравилось и разрешала выходить в город тогда, когда я захочу. Когда узнала, что я мечтаю научиться морскому делу, то сразу же подарила мне маленькую яхту и капитана впридачу, который принялся меня всему обучать. Такой, знаешь ли, симпатичный молодой человек…

Тиму не понравилось то, каким тоном она это сказала.

— Так вот, очень скоро я уже многое умела сама, и мы с Эрнестом часто выходили в открытое море, а однажды даже поплыли на остров Рокка, что в целом дне пути от Сантуриана.

— Сантуриан? — переспросил Тим.

— Ну да, мой родной город, столица Цедонии. — Она немного помолчала. — А этот остров, Тим, он неописуемо прекрасен. Весь порос сосновым лесом, а в самом центре его спрятано изумительной красоты озеро, глубокое и прозрачное, словно хрусталь. Вода там густого синего цвета и очень холодная, а берег покрыт сплошным ковром огромных кувшинок и лотосов. Мы провели там всю ночь… и эта ночь, наверное, была самой счастливой в моей жизни. Поскольку ни до, ни после этого я не переживала такого чистого, незамутненного ощущения счастья…

Тим не решался спросить, что произошло в ту ночь между ней и капитаном яхты; но по лицу и голосу девушки почти догадывался об этом.

— Тогда мне едва исполнилось пятнадцать, — добавила Лесана, — а через месяц Эрнеста отправили в экспедицию на крайний Север, и я больше никогда ничего о нем не слышала.

— После этого я начала вести бурный, если не сказать — разгульный образ жизни. Целыми днями проводила время в порту, перезнакомилась с половиной морских офицеров Сантуриана, одно время даже решила, что хочу научиться рисовать и посещала академию высоких искусств. Там тоже обзавелась кучей новых знакомых и мы все вместе ходили в море на моей яхте, с утра до вечера праздновали и прожигали жизнь. Причем, понимаешь, ни для кого из этих людей не было секретом, кто я такая — и скоро мое имя уже украшало заголовки всей бульварной прессы. А мне, Тим, на все это было наплевать. Чем хуже, тем лучше — такой был у меня тогда принцип, и еще мне очень хотелось как следует досадить своим поведением и образом жизни родителям. Поскольку не понимала я тогда, что досаждаю-то в основном самой себе.

— А что же твоя бабушка? — поинтересовался Тим. — Она-то как ко всему этому относилась?

— Она переживала, конечно. Но так сильно меня любила, что не хотела ущемлять моей свободы ни в чем. Особенно учитывая то, как со мной поступили отец с матерью.

— А что они?

— А они поначалу делали вид, что моя жизнь их больше не интересует. Ждали наверное, когда мне в пьяной драке всадят в бок нож в портовой таверне, — невесело усмехнулась Лесана. — Я тебе больше скажу — если бы не почти невидимая, но исключительно эффективная охрана, которой снабдила меня бабушка, и которая сопровождала меня на каждом шагу — отец бы давно со мной разделался.

— Даже так? — недоверчиво проговорил Тим. — Ну и родители у тебя, конечно…

— Даже так, — серьезно кивнула девушка. Ты не забывай, что они в первую очередь коронованные особы, а уже потом родители. Если их вообще можно было так называть.

— И что же случилось дальше? С тобой?

— Со мной? Да ничего особенного. Жила, как хотела, о троне и наследстве даже и не думала. Все, что мне было нужно, у меня было: собственный корабль, личная свобода, море, друзья…

Она остановилась у дивана, на котором сидел Тим и неожиданно опустилась на сиденье рядом с ним. Так близко, что юноша ощутил нежный аромат сирени, исходивший от ее волос.

— А потом умерла бабушка. И мать предложила мне вернуться назад. Ко двору.

— И ты согласилась?

— Сначала я ее, конечно, и видеть не желала. Порвала письмо на мелкие кусочки, аккуратно упаковала их в конверт и отправила ей назад. Бабушка оставила мне особняк и пожизненную ренту из своего состояния, поэтому я больше не зависела от родителей материально.

— Разве твой отец, король, не мог все это отобрать назад? — поинтересовался Тим.

— Нет, не все так просто. Ты, наверное, думаешь, что наш монарх может себе позволить все, что ему в голову взбредет? Мы же не отсталые дикари, Тим. Король Цедонии далеко не всемогущ и вынужден постоянно считаться с теми, кто обладает в стране влиянием и властью. У нас, можешь себе представить, существуют и даже соблюдаются законы.

Тим покивал, удивляясь тому, что какие-то законы могут быть превыше желаний монарха. Ему трудно было представить себе олигархию Архипелага, подчиняющуюся воле закона.

— И что же произошло потом?

Лесана поболтала в стакане оливку.

— Потом я узнала, отчего мамаша вдруг так сильно возжелала моего общества. И призадумалась. Она, видишь ли, давно уже опасалась того, что отец избавится от нее сразу же, как только разделается со мной. Зачем ему нужна бесплодная королева, к тому же ненавидящая его всеми фибрами души? Исчезнет Лесана — и папаша, конечно же, возжелает нового наследника престола. Любовниц у него всегда было достаточно, почему бы не уморить мать и не сделать королевой одну из них? Тем более, что некоторые из этих девок были даже достаточно благородны для этого.

— Так, значит, она решила, что наследницей должна остаться именно ты?

— Ага, правильно понимаешь, — подтвердила Лесана. — Мамаша хотела заключить со мной пакт. Я возвращаюсь ко двору, мирюсь с отцом и соглашаюсь играть роль принцессы. А она в обмен на это прекращает меня тиранить, больше не заикается о замужестве и вообще предоставляет мне полную свободу действий. Ну, в рамках моей новой роли. Будущее династии обеспечено, и папаше больше не надо будет искать себе наследников на стороне, рискуя подорвать доверие к короне.

— Так рамки-то, я думаю, могли оказаться довольно узкими? — усмехнулся Тим.

— Ну еще бы, — согласно кивнула девушка, — поэтому она обещала мне кое-что еще.

— И что же?

Лесана покачала головой.

— Пока не могу сказать, извини. Знай только, что это было для меня очень важно — именно поэтому я и согласилась на ее условия. Поверила родной матери, в кои-то веки.

— И она тебя обманула?

— Представь себе — нет. Не успела, я думаю. А, может, даже и не собиралась: все-таки я ей была нужна, как принцесса. — Девушка глубоко вздохнула и поставила пустой бокал на ковер.

— Дело в том, что остальные родственнички — те, кого отец все это время приближал к себе, — почувствовали угрозу своему положению и ополчились на меня всем скопом. Ясное дело, родная дочка снова у короля в милости, поэтому всякие двоюродные племянники могут сразу же и забыть о своих притязаниях на наследство.

Тим согласно кивнул и поерзал на диване, пытаясь незаметно придвинуться поближе к девушке. Та, казалось, не замечала этого, увлеченная своим рассказом. Щеки у нее зарумянились, голос звенел от возбуждения. И еще от Лесаны ощутимо пахло джином.

— Начали нашептывать отцу, что мы с матерью, мол, планируем отстранить его от власти. Абсурд, конечно, но папаше с его паранойей многого и не надо. Возненавидел меня пуще прежнего, и принялся искать пути окончательного избавления от неугодной доченьки. Хорошо, у меня были друзья в его канцелярии: в один прекрасный день я узнала о том, что на столе короля уже лежит приказ о заключении меня под стражу. Обвинение в государственной измене, сговоре с целью свержения монарха и узурпации власти… полный набор, в общем, — криво усмехнулась девушка.

— И что же ты предприняла? — Тим неловко попытался тронуть ее за колено, но Лесана тут же отодвинулась.

— А что мне еще оставалось? Сбежала я. Покинула Сантуриан в ту же ночь, не дожидаясь ареста. Отправилась к одному другу, офицеру разведки — он мне уже давно симпатизировал — и убедила его бежать вместе. Этот человек, Роланд, тоже успел настроить против себя как моих родственничков, так и папашу-короля. В основном тем, что постоянно выступал за признание моих прав и защищал меня от нападок этой своры. Если бы полетела моя голова — ему бы тем более не поздоровилось.

Лесана смотрела невидящим взглядом куда-то сквозь Тима. Казалось, сейчас она вновь переживала события той судьбоносной ночи.

— Короче, уговорила я его бежать. Еще до рассвета мы собрали самое необходимое, и вышли в море на его акватифе, — она кивнула на окно, за которым покачивался на волнах пришвартованный катер.

— Вы, значит, вдвоем бежали? А как же твоя мать? — спросил Тим.

— Мать? Ты думаешь, я должна была взять ее с собой?

— Да нет, конечно же, просто…

— Ну предупредила я ее, ясное дело, — отрезала девушка, — а дальше каждый за себя. Той ночью наши пути разошлись окончательно. Уже потом, через несколько месяцев, я узнала о том, что с ней произошло. Как-нибудь расскажу, — она подняла руку, жестом упреждая вопрос юноши. — Сейчас неважно.

— Мы с Роном отправились прямиком сюда. Этот дом раньше принадлежал ему.

Лесана внезапно умолкла, прислушиваясь к чему-то невидимому за окном. Тим навострил уши, но ничего, кроме глухого шума прибоя, так и не уловил.

— Лесана, — нарушил он затянувшееся молчание, — а почему у него здесь дом? Прямо в океане? Если я правильно понимаю, то отсюда до вашего континента — несколько тысяч миль, верно?

Девушка коротко кивнула.

— Все правильно понимаешь. Между нами и вами — примерно пять тысяч миль океанского пространства.

— Сколько же вы?…

— Примерно сутки, — усмехнулась девушка. Ты же у нас математик, да? Вот и рассчитай среднюю скорость акватифа.

— Не может быть, — засомневался Тим, — двести миль в час, да ты что? Под водой?

— Именно, — с победоносным видом кивнула Лесана. — Двести двадцать узлов. А ты как думал, это же секретная разработка. Второго такого в природе не существует.

— Слушай, но что это вообще за дом? Почему именно здесь, прямо в открытом море, да еще и на территории Архипелага?

— Знаешь что? — решительно проговорила девушка. — Я, пожалуй, возьму и сделаю себе еще мартини. Ты будешь?

Лесана поднялась на ноги, быстрым движением одернула платье и подняла с пола свой бокал — при этом ее слегка качнуло.

— Нет, мне, наверное, достаточно, — ответил Тим.

«Ей, вообще-то, уже тоже.»

Он проследил взглядом за девушкой, с удовольствием наблюдая за изгибами стройного тела, обтянутого узким платьем. Потом вспомнил, как украдкой подсматривал за Лесаной на своем острове, когда она сидела там на камнях, обнаженная по пояс, и поспешно закинул ногу за ногу, чтобы не выдать девушке охватившее его жгучее желание.

Вернувшись со своим напитком, Лесана изучающе посмотрела на юношу и снова уселась в свое кресло. Ее фиолетовые глаза излучали довольство — как будто бы девушка знала, что с ним происходит, и в глубине души наслаждалась этим. По крайней мере, Тиму так казалось.

Его мысли зацепились за непонятное слово, которое она произнесла, когда упоминала про своего отца.

— Лесана, послушай, а что такое «полнолуние»?

Девушка немного замялась, явно обдумывая ответ. Всего на пару мгновений, но этого было достаточно, чтобы заметить ее замешательство.

— Ну просто у нас… другие светила, понимаешь? С той стороны земного шара ваши пять сфер не видны.

Тим кивнул — он уже и раньше догадывался о том, что второе полушарие планеты должны освещать какие-то другие сферы. Иначе тот «континент» был бы постоянно погружен в темноту.

— Так вот, а полнолуние — это бывает раз в месяц, когда наше ночное светило сияет в полную силу.

— А сколько же у вас всего светил?

— У нас только два, — с непонятным ему раздражением ответила Лесана, — одно дневное и одно ночное. Впрочем, давай сейчас не будем об этом, мы уходим от темы.

— Хорошо, конечно, — поспешно согласился юноша.

— Теперь расскажу тебе про дом. И про Роланда.

На ее лицо снова набежала грустная тень, голос зазвучал глуше.

— Ты, конечно, не знаешь о том, что ваши власти осведомлены о существовании Цедонии. Мало того, наши страны поддерживают тайные дипломатические отношения. Само собой, это известно только высшим военным кругам, а также магистрам Академии. Простые люди, ну типа тебя, — они не в курсе.

— Ага, — подтвердил Тим, проглотив сравнение с «простыми людьми», — у нас все считают, что земля плоская, словно блин. И что, помимо Архипелага, в мире больше не существует никаких обитаемых территорий, а тем более — стран.

— Ну, вот видишь. Что касается Цедонии, то, хотя ваше существование и не является секретом, но из-за огромного расстояния и недоступности Архипелаг официально считается страной отсталой и малоинтересной. Поскольку генерал-император не желает допускать наших послов на свою территорию, а мой отец отвечает ему тем же, то встречи и переговоры проходят в открытом океане. То на борту корабля, то на каком-нибудь секретном островке.

— А этот особняк?

— Опорный пункт нашей дипломатии, — коротко усмехнулась Лесана. — Ну, в смысле, разведки. Вашим про него ничего не известно, потому что, если ты еще не догадался, мы сейчас находимся в нейтральных водах, далеко от подвластной Архипелагу части океана. Роланд, он был человек… неординарный. Раньше здесь был обычный военный пост, который он велел снести и выстроить вместо него целый особняк, напоминавший ему о родном городе. Дело в том, что Рону по долгу службы нередко приходилось проводить здесь многие месяцы; а однажды он прожил в этом доме целый год. Поэтому он и решил ни в чем себе не отказывать. Держал целый штат прислуги, даже гостей принимал. Экзотика, понимаешь ли… а он очень любил экзотику.

— Так, значит, в ту самую ночь — вы с ним отправились сюда?

— Именно так. Дом тогда стоял пустой, Роланд уже долгое время жил в Сантуриане, потому что отец больше не доверял ему и держал при себе, чтобы иметь возможность присматривать за ним как следует. Конечно же, папаша сразу догадался, куда мы могли исчезнуть. Погони по горячим следам он отправить не мог, потому что этот акватиф — единственный в своем роде экземпляр, а на обычном военном корабле сюда и за неделю не доберешься.

— Но так просто он это дело не оставил?

— Ну, ясное дело! — Лесана отхлебнула мартини, немного пролив себе на платье.

— Судьба распорядилась так, что отец решил послать на поиски отряд под командованием человека, которому он доверял, как самому себе. Правда, папаша ничего не знал о том, что тот был беззаветно предан Рону, а, значит, и мне. Этот офицер, Джулиус, заблаговременно связался с нами по радио и предупредил о своем появлении. Когда их корабль пришвартовался к этой скале, нас давно уже и след простыл; а в доме ничего не напоминало о том, что здесь недавно побывали люди. Джулиус оставил здесь трех человек на случай, если мы все-таки появимся, и отправился назад в Цедонию.

— А что же вы?

— А мы сразу же вернулись сюда и решили эту небольшую проблему, — хищно улыбнулась девушка. — Скормили их рыбам, короче говоря. После чего придумали и начали реализовывать наш план. Который состоял в том, чтобы вернуть мне законные права на престол с помощью одной… вещи, находящейся на территории Архипелага.

Тим напряженно слушал, поглощенный историей Лесаны. Все его прежние догадки насчет нее казались просто жалкой фантазией по сравнению с тем, что успела поведать о себе девушка.

— В общем, мы с Роландом поселились в этом доме. И прожили здесь несколько лет вместе. С помощью Джулиуса ему все это время удавалось поддерживать контакт с преданными нам людьми. Сюда регулярно доставляли припасы и свежие новости, а иногда Рон сам отправлялся в Цедонию на акватифе, хотя я постоянно уговаривала его не делать этого.

— А ты сама? Так ни разу и не побывала на родине?

— Ни разу, — мотнула головой девушка. — Я поклялась себе, Тим, что ступлю на родную землю только, как законная наследница своих предков — или же не вернусь туда вовсе. Папаша-то, после моего побега, немедленно лишил меня всех прав. В том числе титула принцессы и бабушкиного наследства. Была Лесана — и нету ее больше. Как будто бы никогда и не было.

Глаза ее предательски заблестели, и Лесана уставилась в свой бокал.

— Ты понимаешь, — тихо заговорила она, — мне же не власть эта проклятая нужна, и не богатства. Пропади оно все пропадом. Мне принципы важны, Тим. И справедливость. А после того, что произошло с Роном, я еще и поклялась отомстить. Не за себя — за него. Просто мы… стали очень близки друг другу за все то время, что жили здесь, в этом доме.

Тим уже догадался, что произошло, и не хотел спрашивать. Ждал, пока девушка расскажет сама.

Она глубоко вздохнула, сглотнула подступивший к горлу комок и подняла на него большие печальные глаза.

— Однажды, после одной из таких вылазок, он вернулся на два дня позже, чем обещал. Истекающий кровью и почти без сознания. Удивительно еще, что сумел удержать курс. Я сделала все, что могла, но я же не врач, — она шмыгнула носом, — и было, наверное, уже поздно… Он умер, Тим, прямо у меня на руках. На следующий день.

Юноша наконец решился. Быстро поднявшись, он шагнул к ней, чтобы обнять.

— Не надо, — жестом остановила его девушка. Наверное, она что-то заметила в его глазах. — Пожалуйста, не сейчас.

Он молча кивнул и снова опустился на диван.

— Кто-то его предал, — сдавленным голосом прошептала Лесана, — один из тех, кому мы доверяли. Может, даже Джулиус. А может, и нет. Неважно.

Девушка промокнула глаза салфеткой и сгорбилась в кресле, обхватив руками коленки.

— В общем, я осталась одна. Больше не знала, кому из связных можно верить, а кому нет. И оборвала все контакты. Пару раз пряталась, когда они приезжали. Потом уже больше никто сюда и не заплывал.

— А как же ты жила, совсем одна? Я имею в виду, припасы и все такое…

— Мне много не надо, Тим, — пожала плечами девушка, — а вокруг здесь достаточно военных складов и нефтяных платформ, где я могла воровать припасы и кое-какое оборудование. Один ночной налет — и живу потом несколько месяцев. Рон, знаешь ли, меня многому научил, когда мы… Я даже рыбу ловить умею, как ты уже догадался, — и Лесана слабо улыбнулась.

Тиму вдруг стало очень жаль девушку. Она, оказывается, почти такая же узница, как и он сам. Одинокая, всеми покинутая и преследуемая, запертая вдали от своей родины в этой золотой клетке… Хотя какое там золото, когда пропитание, и то ей приходится добывать себе с боем. Он вспомнил про недавнее ранение Лесаны, от которого та поразительно быстро оправилась — и которое, судя по всему, получила во время одного из своих рейдов.

Да у них больше общего, чем он поначалу думал.

— Только вот одной мне больше не справиться. Ну, с нашим… моим планом. Поэтому, Тим, мне нужна твоя помощь. И знаешь… я рада, что ты решил отправиться со мной. Если, конечно, теперь не передумаешь.

— Да что ты, — с горячностью воскликнул Тим, — ну как ты могла подумать! Я же обещал: не передумаю никогда, чтобы не случилось.

— Спасибо, — она внезапно оказалась около него, совсем рядом, и мягкие волосы коснулись его лица. В следующее мгновение Тим ощутил на щеке легкий, почти воздушный поцелуй — и неожиданно для себя густо покраснел.

Секунда — и Лесана уже снова сидела в своем кресле, поглядывая на него с непонятной искринкой в глазах.

— Тогда, значит, будем путешествовать вместе. Чтобы раздобыть ту вещь, что я ищу, нам с тобой придется покинуть это место. Твои знания Архипелага пригодятся мне, как нельзя кстати.

— А что ты вообще здесь разыскиваешь, Лесана? — краска никак не сходила с лица, несмотря на все усилия Тима держаться спокойно.

— Давай я тебе потом объясню, хорошо? Поскольку это долгая история. Знай только, что если нам с тобой повезет, то я смогу вернуться на родину с триумфом. Восстановить справедливость и наказать виновных в смерти Роланда. И в моем нынешнем положении.

— Ну хорошо, но я же должен знать…

— Все, что тебе нужно будет знать, ты узнаешь, — заверила его девушка, снова поднимаясь на ноги. — А теперь тебе нужно поспать, хорошо?

— Так утро же, и потом, я совсем недавно проснулся — может, я лучше помогу тебе с чем-нибудь? — слабо возразил Тим. Ему очень не хотелось расставаться с девушкой именно сейчас, пусть даже всего на несколько часов — ее поцелуй все еще пылал на щеке огненным цветком.

— Ты не спал, а валялся без сознания, это раз. Кроме того, у тебя жутко усталый вид, это два. — Лесана шагнула к нему и пристально заглянула юноше в глаза.

Тим ощутил быстро разливающуюся по всему телу волну усталости — ватная слабость снова овладела всеми его членами, а голова стала тяжелой, как каменный шар. Пожалуй, ему действительно необходим сон…

— И потом, я тоже устала и намерена как следует выспаться. Это три. И не возражай мне. Ты еще не забыл, где твоя комната?

Голос девушки доносился до него, словно из-за стены. Неловко поднявшись на ноги, Тим кивнул ей, машинально пригладил пятерней волосы и направился к двери.

Комнату слабо покачивало, словно тот акватиф на волнах… или это ему только казалось?

*************************

Командор Йорн Тиллман лениво откинулся на спинку кресла, закинув обутые в сапоги ноги прямо на письменный стол, и зевнул так, что чуть было не вывернул себе челюсть.

Ему было невыносимо скучно: вот уже почти пять месяцев, как Йорна назначили командовать этим «объектом исключительной секретности» — проще говоря, крошечной военной базой, располагавшейся на искусственном островке. Затерянная на просторах бескрайнего океана, практически у самой границы контролируемого Архипелагом морского пространства, эта база не предлагала никаких возможностей для развлечений. Даже до ближайшего мало-мальски цивилизованного острова (под понятием «цивилизованный» командор понимал наличие хотя бы одного приличного борделя) отсюда было по меньшей мере пять дней пути — о том, чтобы оставить вверенный ему объект на такой срок, не могло быть и речи. Вся надежда на обещанный после полугода службы отпуск, во время которого он сможет сплавать на Чезмерри, чтобы повидать семью. Правда, половину всего отпуска займет сам путь туда и обратно.

Ну что же, подумал Йорн, зато здесь ему платят куда лучше, чем прежде, когда он командовал патрульным эскортом, курсируя вдоль берега в районе южной оконечности Мирового Столпа. Кроме того, адмирал Комброзо недвусмысленно дал ему понять, что через пару лет командор может рассчитывать на повышение по званию и перевод в генеральный штаб.

Генерал-император, сообщил ему тогда Комброзо, исключительно высоко ценит преданную и безупречную службу на сверхсекретном объекте. Тем более на таком, от которого зависит безопасность всего цивилизованного мира.

О том, что где-то там, далеко за пределами Архипелага, существует еще и другой, нецивилизованный мир, Йорн узнал относительно недавно: после своего назначения на новую должность он получил уровень доступа «Б», второй по степени секретности. Уровень «А» присваивался исключительно членам императорского Военного Совета, а также магистрам Академии — получается, что новый уровень доступа поставил Йорна на одну ступеньку с высшими армейскими чинами. Сам адмирал Комброзо обладал всего лишь уровнем «Б», хотя в последнее время все говорило о том, что его назначение в Совет не за горами.

Тщательно изучив рекомендованные ему адмиралом документы, командор сделал для себя множество неожиданных открытий. В частности, он и понятия не имел о том, что в мире все еще существуют обитаемые острова, неподконтрольные властям Архипелага. Населяющие эти острова туземцы представляют из себя разрозненные банды мутантов и вырожденцев, постоянно ведущие друг против друга кровавые и жестокие войны. К огромному сожалению, сообщал автор секретного доклада, некоторые деструктивные элементы, недостойные именоваться подданными Архипелага, поддерживают с дикарями постоянную связь, занимаясь контрабандой оружия и наркотиков.

Почему бы генерал-императору не раздавить эти осиные гнезда железной рукой, то и дело спрашивал себя Йорн, штудируя изобилующие отвратительными подробностями рапорты. Прямого ответа на этот вопрос авторы документов так и не давали, постоянно намекая на то, что дикие острова расположены чрезвычайно далеко от цивилизованного мира. Проще, мол, отгородиться от них прочными заслонами, чем рисковать жизнями военных моряков, посылая их в многомесячные плавания в широты, изобилующие циклонами и труднопроходимыми рифами. Климат в тех местах был настолько враждебен для человека, что выжить на островах могли одни лишь только туземцы — которых, на самом деле, уже и людьми-то назвать было нельзя. Согласно отдельным донесениям, одни мутанты были двоякодышащими, обладая дополнительным жаберным дыханием. Ступни других со временем видоизменились в ласты, что позволяло им исключительно проворно плавать; третьи так и вообще размножались икрометанием, подобно рыбам. Командор не знал, как ему относиться к подобным сведениям — скорее всего, у некоторых участников экспедиции под воздействием враждебного климата сильно разыгралась фантазия, либо же их интенданты переусердствовали с рационами рома.

Что касается сверхсекретного объекта, на котором должен был служить Йорн, то он как раз и находился у самой границы упомянутых опасных широт. Можно сказать, на передовой цивилизованного мира, если выражаться терминами адмирала Комброзо.

Именно поэтому то, что он должен был здесь охранять, и представляло собой исключительную важность для его, Йорна, родины. В случае захвата этого объекта вырожденцами с диких островов, или, к примеру, предателями с Архипелага, под угрозу ставилась безопасность всей страны.

Кое-чего, правда, командору узнать так и не удалось. Даже сейчас, по прошествии четырех с половиной месяцев на этой базе, он по-прежнему понятия не имел о том, что же именно они здесь охраняют. Видимо, для этого нужно было обладать уровнем доступа «А» — хотя вряд ли он имелся у тех малоразговорчивых ученых, что появлялись здесь раз в месяц, чтобы проверить состояние объекта. Джемма как-то высказала предположение о том, что эти люди в действительности и являлись загадочными магистрами Академии — однако Йорну подобная мысль казалась абсурдной. От ученых, конечно же, можно ожидать всякого; но чтобы кто-нибудь из магистров лично отправился на край мира, чтобы заняться техническим обслуживанием оборудования, пусть и сверхсекретного…. вряд ли.

Потянувшись, он нехотя поднялся с кресла и подошел к окну, чтобы опустить жалюзи — все пять сфер ярко пылали с безоблачного темно-сиреневого неба, и в комнате постепенно становилось жарко. Командор с детства не переносил жару и яркий дневной свет, поэтому тщательно следил за тем, чтобы в его кабинете постоянно царили прохлада и полумрак. К счастью, кондиционер в этой видавшей виды казарме работал вполне исправно.

Выглянув во двор, он заметил на плацу Джемму, активно молотившую руками и ногами кожаную грушу. Видимо, сегодня ей не удалось отыскать себе жертву, усмехнулся Йорн: его помощница обычно предпочитала оттачивать свои умения в боевых единоборствах на подчиненных. Мало того, лейтенант увлекалась древними видами холодного оружия — правда, кроме нее, на базе фехтовать все равно никто не умел, а попытка Джеммы обучить этому хотя бы Молтона чуть было не закончилась плачевно для его правого уха.

При виде женщины командор вдруг вспомнил о том, что еще со вчерашнего вечера хотел с ней поговорить. Сощурившись от бившего в глаза света, он распахнул окно и позвал Джемму к себе наверх — та вытерла со лба пот, махнула ему рукой и двинулась по направлению к главному входу, по пути метко расшвыривая носками сапог разбросанные по плацу мелкие камушки. Йорн немного понаблюдал за ней, а затем плотно прикрыл окно, опустил жалюзи и вернулся к своему столу.

Взгляд его скользнул по настольному календарю, на котором жирным фиолетовым фломастером были обведены даты прибытия транспортов на ближайший год. Припасы, свежие новости, и все необходимое для поддержания базы в боеспособном состоянии им доставляли раз в месяц, и ежемесячно же на остров прибывали ученые. Команда грузового судна обычно проводила ночь на базе, чтобы как следует отдохнуть перед обратным плаванием. Матросы охотно резались в домино с его подчиненными, а капитан традиционно угощал Йорна с Джеммой прекрасным коньяком с Чезмерри — алкоголь, хотя и не входил в список поставляемых на базу продуктов, являлся замечательным сопровождением к традиционной же партии в покер.

Что касается ученых, то те отправлялись назад сразу же после того, как заканчивали проверку объекта, на которую у них обычно уходило два-три часа. Мало того, они почти не разговаривали с командором, ограничиваясь необходимым для своих занятий минимумом фраз. Других обитателей базы эти люди не удостаивали своим вниманием вообще.

Внешне странно похожие друг на друга, одетые в одинаковые баклажановые комбинезоны с белой молнией поперек груди, они опускались под воду в небольшом серебристом батискафе — в то время, как трое рослых охранников оставались на палубе корабля с оружием наперевес. Оружие это было абсолютно незнакомо командору, скорее всего — одна из тех тайных разработок Академии, которыми ученые вооружали исключительно собственную гвардию. В любом случае, его собственные инструкции строго запрещали чинить посланцам Академии какие бы то ни было препятствия, пытаться проникнуть на их корабль, либо же задавать вопросы по поводу объекта. Все, что было известно командору, так это то, что охраняемое им находилось глубоко под водой; быть может, даже на морском дне, где-то в непосредственной близости от островка.

Для того, чтобы обеспечивать безопасность объекта, поведал ему тогда адмирал Комброзо, Йорну больше ничего знать и не следует. Просто уничтожать любой корабль, яхту, катер или рыбацкую лодку — одним словом, все то, что попытается пересечь линию поражения, не сообщив по радио свой идентификационный код. На сообщение плавсредству отводилась ровно одна минута после его обнаружения и соответствующего запроса с базы — после чего приводилась в действие система уничтожения, состоящая из целой сети высокоточных тепловых лучей, способных за несколько минут испепелить любой военный корабль. Тоже, между прочим, секретная разработка Академии, само существование которой Йорн обязался хранить в строжайшей тайне: письменно и под угрозой увольнения из армии.

Правда, за четыре с половиной месяца ни один чужой корабль так и не попытался приблизиться к острову. Время от времени линию поражения пересекали чайки, а один раз на это отважился заплутавший морской котик — но данные животные в список надлежащих к уничтожению объектов не входили.

Именно поэтому командора и одолевала столь немилосердная скука: страшно было даже подумать о том, что в ближайшие несколько лет ему придется играть роль сторожа при неизвестном объекте, которым никто не пытается завладеть. Если эти загадочные туземцы-полулюди и существуют где-то там, на неизведанных океанских просторах, подумал Йорн, то он был бы не прочь сразиться с ними по-настоящему, а не сидеть здесь, ожидая прибытия гипотетических диверсантов.

Правда, в последнее время ему не давала покоя одна вещь, которую Йорн и собирался обсудить со своей помощницей. Скорее всего, ерунда и досужие домыслы — но нужно же было чем-нибудь себя занять.

Дверь отворилась, и на пороге показалась Джемма, все еще раскрасневшаяся после своих упражнений.

— Командор? — она коротко отдала ему честь, ожидая разрешения войти.

— Заходи, Джемма, — Йорн сделал приглашающий жест, давая понять, что можно обойтись без субординации. — Разговор есть.

Женщина прошла к столу и уселась напротив него на стул, жалобно скрипнувший под ее весом. Лейтенант Джемма Лациали обладала крупной, атлетически сложенной фигурой: почти семи футов роста, плечистая, с коротко стриженными платиновыми волосами, квадратной челюстью и широкими скулами, выглядела она довольно угрожающе — но в то же время и вполне женственно. Это разительно отличало ее от прочих женщин, на которых Йорну довелось насмотреться в армии за все время своей военной карьеры. В массе своей те были страшны, как морские коровы и примерно так же сложены.

Командору сразу же понравилась его необычная помощница: они быстро нашли общий язык и частенько проводили время вместе, дискутируя о самых разнообразных вещах. В том числе и о том, что же может скрываться под многофутовой толщей воды там, прямо у них под ногами. До сих пор, правда, им так и не удалось прийти к общему мнению: Джемма считала, что они охраняют здесь экспериментальный образец машины времени, а командор полагал, что на морском дне скрывается портал в иной мир. Это были, конечно, довольно-таки смелые, граничащие с фантазией догадки: но, с другой стороны, что еще могли прятать ученые в таком месте, как это?

«На передовой цивилизованного мира», как выразился адмирал Комброзо. Чем бы не являлся загадочный объект, безопаснее всего было бы хранить его на одной из военных баз Чезмерри, окружив десятью бетонными заборами и целым полком солдат — а не на микроскопическом островке посреди океана, в тысячах миль от Архипелага, под охраной всего лишь семи человек.

Разве что эта штука была настолько опасна, что она должна была находиться именно здесь, вдали от населенных островов и основных корабельных маршрутов? В таком случае, не сидят ли они тут на пороховой бочке?

— Слушай, Джемма, ну ты еще не передумала? Может, мы… — этим вопросом командор начинал каждый второй разговор со своим лейтенантом, и всякий раз получал один и тот же ответ:

— Я подумаю, — коротко мотнула головой женщина, — но не сегодня.

Он знал, что нисколько не обижает ее своими приставаниями: наверное, эта игра доставляла женщине определенное удовольствие. По крайней мере, Йорн не оставлял надежды, что Джемма в один прекрасный день все-таки согласится.

— Ну ладно, ты подумай, — пробормотал он, — курить хочешь?

Командор протянул женщине серебряный портсигар, на крышке которого была выгравирована ощерившаяся волчья голова.

— Ага, давай, — она вытянула сигарету, щелкнула зажигалкой и с наслаждением затянулась. Йорн не присоединился — он давно уже пытался бросить и позволял себе не больше одной сигареты в день, которую выкуривал с утренним кофе. Зато неизменно предлагал покурить всякому, кого принимал у себя в кабинете, чтобы получить дополнительную порцию никотина, не слишком отягощая свою совесть.

Командор бросил взгляд на экран, показывающий вахтенную комнату: вторую вахту сегодня держали Руберт и Скиффи. Именно эти двое и должны были сейчас неусыпно наблюдать за линией поражения, образующей вокруг острова кольцо радиусом две с половиной мили, запрашивать идентификационный код у кораблей, а также уничтожать возможных нарушителей.

Судя по изображению на экране, все было тихо и спокойно, как и всегда. Руберт развалился в кресле, со скучающим видом изучая показания радаров, а Скиффи разглядывал окрестности острова в бинокль, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.

— Как твои дела, Джемма? Все в порядке?

— Да, все нормально, — ответила она низким грудным голосом. — Неплохо потренировалась сегодня. Жаль только, пофехтовать никого не нашлось. Ты не хочешь, кстати?

Она постоянно спрашивала его об этом, хотя прекрасно знала о том, что командор совсем не умеет фехтовать. Наверное, в отместку за его постоянные намеки на постель.

Йорн даже не удостоил ее ответом — впрочем, женщина его и не ожидала.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — она глянула на часы. — Через час мне пора на вахту, Йорн.

Он откинулся на спинку кресла и потянул носом, с удовольствием вдохнув дым от ее сигареты.

— Тебя не беспокоит мораль наших солдат? — открыто заговорил командор. Вообще-то, он хотел спросить ее о совсем другом, но не в самом начале разговора. Пусть Джемма не думает, что все, что его заботит, это неопределенные догадки и непонятные ощущения.

— Мораль? — протянула Джемма, разглядывая на столе массивный письменный прибор в виде линейного крейсера. — По мне, так все нормально, все довольны. Капрал, конечно, малость хандрит — но у него, ты же знаешь, с желудком в последнее время не все в порядке. Говорю тебе, если таблетки за две-три недели не помогут, отправляй рапорт насчет замены.

Джемма, исполнявшая на базе еще и обязанности врача, была единственная из всей семерки, кто разбиралась в медицине достаточно, чтобы уметь оказать не только первую помощь. Йорн до сих пор не мог понять, почему на столь важном объекте постоянно держат трех военных техников и всего лишь одного фельдшера. Видимо, оборудование базы представляло для властей гораздо большую ценность, чем ее личный состав. А что произойдет, если на них внезапно набросятся те самые пресловутые варвары, и Джемма будет тяжело ранена или даже убита?

— Думаешь, все в порядке? А как тебе братья Бронко? — поинтересовался командор. — Два дисциплинарных взыскания за две недели, это разве нормально?

— Ну, — пожала плечами женщина, — они всегда такие были. Если честно, Йорн, то ты немного перегибаешь палку с этими своими взысканиями. Я с парнями уже два года вместе служу и могу тебя заверить — все они в полном порядке. А если кое-кто иногда малость и нарушает устав, то это не значит, что мораль подразделения под угрозой. Или, тем более, безопасность базы. Так что расслабься, мой тебе совет.

Она снова как следует затянулась и выпустила в воздух замысловатую спираль сизого дыма.

— Джемма, — серьезно посмотрел на нее командор, — ты не понимаешь. Твои «парни» могут быть какими угодно опытными и ответственными солдатами. И я не сомневаюсь в том, что на любого из них можно положиться — иначе бы его давно здесь не было. Просто в таких условиях, как наши, опасность постепенного разложения коллектива велика, как никогда. Все начинается именно с таких незначительных вещей, как двухминутное опоздание на общий сбор или нарушение режима сна. Ты даже не заметишь, как твои подчиненные из слаженного отряда превратятся в кучку расхлябанных разгильдяев: на манер тех срочников, кому остаются последние месяцы в Альма-Дуо.

Остров Альма-Дуо был знаменитым на весь Архипелаг тропическим курортом, и получить туда назначение можно было исключительно по блату. Насколько было известно командору, отпрыски членов императорского Совета и прочих высших офицеров проходили срочную службу именно там — все, до единого.

— Я тоже сдавала экзамен по военной психологии, — усмехнулась Джемма, — и уверяю тебя, вполне способна отличить разложение от обычной человеческой неорганизованности.

— Неорганизованность, — повысил голос командор, — это яд, разъедающий…

— Да брось ты, Йорн, — перебила его женщина, — ну что ты мне будешь морали читать, в самом деле. Свои же люди, и здесь у нас не генеральный штаб. Я не совсем верно выразилась: ясное дело, организованность, беспрекословное послушание и верность приказам — все это само собой разумеется. Просто пойми ты, что даже на таком важном объекте, как наш, служат люди, а не автоматы. С определенным набором простых человеческих слабостей — что не мешает им безупречно исполнять свои обязанности.

— Ты так думаешь? — недоверчиво осведомился Йорн.

— Уверена. Я знаю их всех, как облупленных: братьев Бронко, Руберта, Молтона, Скиффи. Как говорится, не один пуд соли вместе съели. И поверь мне, если замечу хоть что-то, угрожающее морали нашей команды, то буду первая, кто явится к тебе с рапортом. Положись на меня, командор.

— Ладно, — махнул рукой Йорн, и на всякий случай отодвинул портсигар на край стола, подальше от себя.

Он вовсе не хотел настаивать на своих подозрениях насчет братьев. Командору было прекрасно известно о том, что еще в кадетском корпусе его считали исключительным педантом во всем, что касалось формальностей воинской службы и устава. С другой стороны, Йорн совсем не хотел меняться, считая, что данные качества только способствуют его карьере, которая до сих пор развивалась очень даже неплохо.

Нет, он вызвал к себе Джемму не для того, чтобы обсудить с ней опоздания на линейку и нарушения режима сна.

Командор поднялся из-за стола и прошелся по кабинету, поглядывая на экран. В вахтенной все было по-прежнему спокойно: Руберт отмерял что-то на карте, а Скиффи жевал бутерброд, не забывая следить за лампочками индикаторов.

— Скажи-ка Джемма, — начал Йорн по-настоящему интересующую его тему, — ты служишь здесь уже два года, верно?

— Два года и три месяца, — кивнула женщина, растирая окурок в пепельнице.

— И за все это время случилось только три… происшествия, так?

— Ты же читал рапорты, Йорн.

— Хочу еще раз услышать это — именно от тебя. Что это были за корабли, как ты считаешь? Что вам удалось заметить?

Его помощница скрестила руки на обширной груди и недоверчиво сощурилась.

— Я надеюсь, это не проверка моей благонадежности, командор?

— Ну что ты, Джемма! Как ты могла подумать?

— Да знаю я, — улыбнулась женщина, — тебя мне опасаться нечего.

— А если знаешь, тогда рассказывай. У меня такое впечатление, что капитан Джереми отразил в своих рапортах только то, что хотело услышать от него начальство — и кое-какие вещи попросту опустил. Разве не так?

Джемма немного подумала, задумчиво потирая рукой подбородок.

— В первый раз мы потопили рыбацкий траулер. Точно тебе говорю, сама тогда на вахте стояла.

— Траулер? А вовсе не «неопознанное судно»?

— Да траулер, причем уже здорово поврежденный штормом. Не знаю, каким чертом его сюда забросило, но я все подробно успела разглядеть в бинокль. Думаю, они даже не поняли, что произошло. Может, там даже не было радио — корабль был древний и обшарпанный. Так или иначе, мы поступили согласно инструкциям: запрос, минута ожидания, удар. Посудина разломилась на две части и пошла ко дну быстрее, чем ведро кирпичей.

— И все?

— А что еще? Не повезло рыбакам завернуть на наш остров, вот и все. Думаю, они даже обрадовались, когда заметили сушу — корабль-то изрядно покидало в бурю — но не судьба. Бывает, что поделаешь. Сопутствующие потери, без них никуда.

— И ты совершенно точно уверена в том, что это был именно траулер? С рыбаками на борту?

— Ну, я на борт к ним не поднималась. Если это и были повстанцы, то очень хорошо замаскированные, — усмехнулась Джемма. — Да нет же, самый обычный траулер.

— Ну хорошо, а во второй раз?

— А во второй все было намного интереснее. Можно? — она кивнула на серебряный портсигар.

— Угощайся, — подтолкнул к ней сигареты командор.

— Так вот. Было это — год тому назад, ну, может, чуть побольше. — Она сделала пару затяжек, выпустила почти идеальное кольцо дыма и пристально посмотрела на Йорна, опершись локтями о столешницу.

— В тот день стояла отличная погода, полный штиль, на небе ни облачка. Они появились оттуда, — Джемма ткнула пальцем в разложенную на столе карту, — с юго-юго-запада.

Юго-западная сторона. Как раз где-то там, согласно инструкциям, и должны были находиться населенные вырожденцами острова.

— Пять кораблей, неизвестной конструкции, по форме и размеру что-то вроде сторожевых катеров. Но не катера, понимаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что они шли на веслах.

— На веслах? — вытаращил глаза командор. — Лодки, что ли, не пойму?

— Да вот то-то и оно, что не лодки, — серьезно возразила Джемма. — По два ряда гребцов на каждой, человек двадцать, плюс мачты. Паруса, правда, они приспустили — ветра-то все равно не было.

Мачты и паруса Йорну попадались только на картинках учебников военно-морской истории в офицерском училище.

— Кроме того, — продолжала женщина, попыхивая сигаретой, — у каждой той «лодочки» на носу красовалась этакая голая баба, вроде как вырезанная из дерева. А на корме какие-то бочки, много, целые штабеля.

— В общем, передвигались они довольно быстро, на запросы не отвечали, ну ребята и врубили систему. Красиво горели посудины. Но недолго.

— То есть, попыток «массированного обстрела базы» они не предпринимали? — процитировал командор рапорт своего предшественника, капитана Джереми.

— Да нет, — рассмеялась Джемма, — если у них на борту и было оружие, так разве что только те бочки. Капитан немного приукрасил, чтобы подчеркнуть грозящую нам здесь опасность. После того инцидента всем нам, между прочим, прибавили жалованья.

— Странно все это, — задумчиво произнес Йорн. — Если оснащение у дикарей на таком примитивном, доисторическом уровне — то чем они вообще могут нам угрожать? И куда девается оружие, которым их якобы исправно снабжают контрабандисты?

Джемма, как заместитель командира базы и гражданка Архипелага первой степени, тоже обладала уровнем доступа «Б», и поэтому была прекрасно осведомлена о диких островах.

— Понятия не имею, Йорн, — развела руками женщина. — Я думаю, единственный способ узнать о них всю правду — это самим сплавать и посмотреть. Как думаешь, нам топлива хватит?

— А если серьезно?

— А если серьезно, то не нашего это ума дело, командор. Я так считаю: что бы там, в неизвестно чьих водах, не находилось, наше дело — следить за тем, чтобы оно не подобралось к объекту. Хоть на веслах, хоть под парусами, хоть на атомной тяге. Согласен?

Йорн неопределенно пожал плечами. Все это, конечно, верно, но…

— Мне, командор, здесь еще год и четыре месяца куковать, а там — следующее звание и перевод на приличную должность, как можно дальше от этой дыры. Так что пойми меня правильно, я хочу отслужить этот срок без взысканий, а не забивать себе голову вопросами, на которые у нас с тобой все равно нет и не будет ответа.

— Ну, если ответа не искать, то его, конечно, никогда и не будет, — возразил Йорн. — Неужели тебе самой не интересно узнать?..

— Мне? Ничуть не интересно. Все, что остается по ту сторону линии, — кивнула она на карту, — мне до лампочки. Через полтора года меня здесь уже не будет, а на Больших Островах все это дело не имеет никакого значения. Пусть ими разведка занимается, дикарями этими. Вместе с их парусниками.

Может, лейтенант и права, подумал Йорн. В конце концов, он и сам не собирается сидеть на этом островке до пенсии, а в генеральном штабе найдутся дела и поважнее, чем размышлять о диких территориях. Например, дослужиться до адмирала — Йорн никогда не сомневался в том, что подобная цель была ему вполне по силам.

Джемма посмотрела на часы.

— У тебя ко мне все, командор? Скоро моя вахта, а я еще хотела сходить в душ и переодеться.

— Подожди, — остановил ее жестом Йорн, — а что же было в третий раз?

— В третий? Да ничего. Ложная тревога, я думаю, — отмахнулась женщина.

— А поподробнее? — он глянул на свой хронометр, — полчаса у тебя еще есть.

— Тебе хорошо говорить, — проворчала Джемма, — вам, мужикам, на душ и двух минут хватит: заскочил, ополоснулся и выскочил. Я, если ты еще не забыл, все-таки женщина. Хотя и лейтенант.

— Ладно тебе, хватит брюзжать, — усмехнулся Йорн. — Чем быстрее расскажешь, тем раньше освободишься, — он выжидательно глянул на помощницу, поигрывая цепочкой от хронометра.

Джемма недовольно пожала плечами и начала свое повествование:

— Короче, случилось это незадолго до того, как ты сюда прибыл: месяцев пять тому назад. Двадцать седьмого третьего, если быть совсем точной. Дело было глубокой ночью, пятую вахту стояли… дай вспомнить… да, младший Бронко и Молтон. Мне тогда что-то не спалось, чувствовала себя хреново, голова раскалывалась — вот и решила выйти на берег, подышать свежим воздухом. Ночка та еще была, как сейчас помню: тьма стояла кромешная, на небе ни одной сферы, а с запада шел сильный шторм. В общем, не самое подходящее время для морских прогулок.

Командор внимательно слушал, стараясь не упустить ни одной подробности. То, что беспокоило его в последнее время, тоже происходило исключительно по ночам.

— Значит, взяла я с собой фонарь и пошла побродить по пирсу, — продолжила Джемма, — ветер уже крепчал, но не настолько, чтобы нельзя было подобраться к берегу. Погуляла, наверное, с полчаса — потом стало немного полегче, и я собралась назад, в казарму.

Женщина в последний раз затянулась и загасила второй окурок.

— Потом гляжу — у горизонта, на самом краю видимости, что-то заполыхало и загудело. Сначала подумала, что гроза, но уж больно странно все это свечение выглядело, знаешь ли. На молнии вроде непохоже, да и гул тот был чем угодно, да только не громом. Я присмотрелась, но без толку: в море не видно ни зги, а свет сразу же исчез, вместе со звуками. Дай, думаю, на всякий случай схожу в вахтенную, с ребятами поговорю, а заодно проверю это дело на радаре.

— В общем, только я подошла к двери, как вдруг разом врубились все прожектора и заработала система. Море в том месте, где я видела вспышки, буквально вскипело: похоже, ребята до самого дна добраться решили. Ну, я бегом в вахтенную, схватила бинокль и давай шарить по всему периметру: никого и ничего. Спрашиваю Молтона, мол, в чем дело? Кого вы там потопили?

— И что же он?

— А он мне — не знаю, лейтенант. Что-то проскочило на радаре, причем с бешеной скоростью. У них даже не было времени отправить запрос, эта хрень перла прямиком на базу.

— То есть, поступили согласно пункту три, подпунктам десять и одиннадцать?

Упомянутые подпункты позволяли атаковать без предупреждения объекты, передвигающиеся со скоростью более сорока узлов.

— Ну да. Причем ни Молтон, ни Стефен Бронко так и не смогли собственными глазами увидеть то, что пытались уничтожить. Поэтому и врубили систему на полную мощность, и сеть держали минут двадцать, так, чтобы наверняка. И это при том, что на обычный крейсер нам требуется от силы минут пять. Ну, ты и сам это знаешь.

— Ага, — согласно кивнул Йорн, — и чем же все закончилось?

— Да ничем. После того, как мы вырубили систему и разбудили капитана Джереми, он приказал прочесать окрестности базы и поискать обломки или какие другие следы.

— И вы ничего не обнаружили?

— Зришь в корень, командор. Мы вышли в море всей командой, вшестером на двух катерах — капитан остался в вахтенной, держать руку на кнопке. Носились там битый час, и даже куска обшивки не нашли. Ни пятнышка масла, вообще ничего. Если что и было, то оно явно растворилось в воздухе. Или в воде.

Джемма нахмурилась, как будто припомнив что-то неприятное.

— И капитан решил, что это была ложная тревога? А не подлодка, например?

— Мы все тогда так решили. Пойми, доложить о том, что к базе попыталась подойти подлодка, не имея при этом достаточных доказательств — дело довольно опасное. Тем более, что мы, возможно, ее даже затопили. Мог бы случиться жуткий скандал, Йорн.

Подводные лодки были образцом новейших военных технологий, и во всем Архипелаге их насчитывалось от силы полдюжины. Капитаны этих судов проходили строжайший отбор и по праву причислялись к элите военно-морского флота. Кроме того, они находились в личном подчинении генерал-императора и отчитывались непосредственно перед ним.

Действительно, сообщение о попытке проникновения на объект подводной лодки и ее возможном уничтожении могло означать крупные неприятности не только для командира базы. А допустить существование подобных технологий на вооружении у полудиких вырожденцев — это и подавно нонсенс.

— Вот поэтому Джереми и решил хотя и упомянуть происшествие в рапорте, но описать все это, как ложное срабатывание системы оповещения. Может, на нее просто шторм и гроза повлияли: магнитные поля там, и все такое. Буря-то потом разыгралась нехитрая, мы еле причалить успели…

Джемма замолчала, задумчиво разглядывая карту. У Йорна было такое чувство, словно бы она хотела рассказать ему что-то еще, но не решалась.

— Ты ведь не веришь в то, что это была ложная тревога — так, Джемма?

Женщина молчала, не поднимая глаз.

— Скажи мне, только честно — ты же почувствовала в ту ночь что-то… необычное?

Выражение лица у его помощницы вдруг сделалось решительным.

— Я тебе вот что скажу. Не верю я в подлодку, что мы якобы затопили. Хотя бы что-нибудь, да всплыло на поверхность, а пропустить мы ничего не могли. И в ложную тревогу да, я не верю — просто потому, что… там что-то было, как мне кажется.

Йорн выжидающе смотрел на нее.

— Короче говоря, когда началась буря, мы быстренько вернулись к острову и завели катера в ангар. Ребят я отправила назад — кого на вахту, кого в койки, а сама поняла, что уже не засну. Голова от всего этого разболелась пуще прежнего, и я решила побыть еще немного на берегу. Люблю, знаешь ли, посмотреть на шторм, особенно ночью: есть в этом что-такое… притягательное. Заодно, конечно, и мозги бы проветрились, — криво усмехнулась она.

— И знаешь, когда я стояла там одна, в кромешной тьме и под проливным дождем — мне вдруг необычно отчетливо показалось, что на берегу рядом со мной был кто-то еще. Аж страшно стало, командор.

Сложно было представить себе, чтобы такая женщина, как его могучая помощница, могла испугаться чего бы то ни было, а тем более — чего-то невидимого, всего лишь ощущения присутствия. Сложно, если бы Йорн и сам не переживал подобное вот уже несколько ночей подряд.

— И ведь сейчас поклясться могу, что не было там никого, понимаешь? Некому там было быть, да и откуда бы оно вылезло? И куда потом делось? Но чувство это проклятое меня потом до самого рассвета не покидало. Как будто бы смотрит на меня кто из моря, в самую душу глазами своими лезет…

Йорн поднялся из-за стола, подошел к Джемме и успокаивающе положил ей руки на плечи.

— Не знаю, командор, — дрогнувшим голосом проговорила она, — наверное, все это просто из-за мигрени, и вообще зря я тебе тут всякую ерунду рассказываю. Просто, понимаешь, в ту ночь я была почти уверена в том, что кто-то пробрался за линию.

— Джемма, — сказал он, понизив голос почти до шепота, — это не ерунда. И хорошо, что ты со мной всем этим поделилась.

Женщина подняла на него удивленные глаза.

— Дело в том, что я тоже все это чувствую. Каждую ночь, начиная с прошлого четверга. Точно такие же ощущения, что ты мне только что описала.

— Ты тоже? Тебе тоже кажется, что на берегу кто-то есть?

— Мне даже не кажется, Джемма, — серьезно ответил командор. — Я знаю, что за нами следят. И в самое ближайшее время намереваюсь выяснить — кто и зачем.

— И, самое главное, — каким образом? — добавила женщина.

Йорн бросил взгляд на экран. В вахтенной было по-прежнему спокойно, индикаторы системы слежения помигивали зелеными огоньками. Однако он знал, что это спокойствие обманчиво: где-то там, глубоко под поверхностью моря, таилась неведомая и крайне опасная угроза.

*************************

Дэймону снилась буря. Сон его был отрывочным и тревожным, Дэймон то и дело просыпался в холодном поту, судорожно хватая ртом воздух. Кажется, таблетки уже не помогали — на мгновение придя в себя, он подумал о том, что завтра надо бы увеличить дозу. Потом повернулся на другой бок и снова провалился в мутное небытие сна, обволакивающее его сознание, словно густой, тягучий сироп.

Буря, тем временем, разбушевалась с новой силой, вздымая гигантские волны до самых небес и переворачивая массивные боевые суда, словно скорлупки. Толстые фиолетовые молнии распарывали пульсирующий небосвод сверху донизу, то и дело срываясь смертоносными копьями в морскую пучину. Яростные порывы ветра атаковали острова, сметая на своем пути жалкие человеческие постройки, размазывая стоящие у причала корабли о гранитные стены пристани и обрушивая в залив мосты, как будто бы это были перекинутые через берега спички.

Дэймону снился страх. Ужас и отчаяние людей, изо всех сил борющихся за свою жизнь. Людей, чьи дома прямо на глазах исчезали в пасти ненасытной стихии. Женщин, чьих детей море безжалостно вырывало у них из рук и обезумевших мужчин, которые ничем не могли им помочь.

Еще ему снилась смерть, собирающая в эту ночь свой щедрый урожай. Смерть, он это чувствовал, очень хотела сожрать целый мир, но Дэймон запретил ей: еще не время, он знал это совершенно точно.

А потом ему вдруг приснилось предательство, и буря сразу же прекратилась, словно бы ее и не было. В этот момент Дэймон проснулся окончательно.

Нужно было понять, какого оно было цвета. Дэймон знал это во сне, но сразу же забыл.

*************************

Когда Тим пробудился, за окнами бушевал шторм. Ветер завывал так, что в рамах дребезжали стекла, а стены дома, казалось, трещали по швам. Он подскочил к окну и выглянул наружу: было настолько темно, что Тим так и не смог понять — день сейчас или уже ночь.

Сколько же он проспал?

Очередной порыв ветра заставил дом содрогнуться, словно в конвульсиях. Тиму хотелось верить, что здание было построено так, чтобы во время морских бурь его не затопило или не разнесло на кусочки волнами. По крайней мере, скала-фундамент выглядела довольно надежно, и высота ее должна была быть вполне достаточной — кроме того, по словам Лесаны, дом простоял здесь уже несколько лет, тем самым доказав свою прочность. Свирепствующая снаружи буря была, безусловно, очень сильной, но за три месяца своего заключения Узнику довелось несколько раз пережить и более мощные шторма.

Он отошел от окна, на всякий случай проверив все запоры. Комната, которую ему предоставила Лесана, была, скорее всего, мужской спальней — может быть, в этой постели спал тот самый Роланд? Интересно, что за отношения связывали его с девушкой? Тим критически покосился на кровать, которая была достаточно широка для того, чтобы в ней могли поместиться и двое…

Впрочем, к чему теперь эти мысли? Роланд погиб, и сейчас в этом доме, кроме них самих, никого больше не было. Он и Лесана, девушка с такой необычной судьбой.

Тим подошел к двери, привлеченный висящей на ней картой — на ней были тщательно нанесены разноцветными красками неизвестные ему острова и океаны. Подписи, выполненные филигранным шрифтом со множеством закорючек и волнистых линий, разобрать тоже не удалось: похоже, что они были сделаны на каком-то чужом языке.

Интересно, почему Лесана разговаривает хотя и необычно, с легким акцентом, но, тем не менее, на распространенном по всему Архипелагу общеимперском диалекте? Судя по этой карте, на родине девушки люди должны были пользоваться совершенно другими наречиями — совсем, как жители Архипелага в глубокой древности, когда единого государства еще не существовало, а связь между отдельными островами была минимальной. Этого Тим пока что понять не мог.

Осмотрев содержимое письменного стола, он обнаружил в ящиках целые склады разноцветных карандашей, фломастеров, бутылочек с чернилами и стопки бумаг: некоторые листы были испещрены мелким, убористым почерком, а местами сплошь изрисованы непонятными Тиму чертежами и формулами. И снова у него не получилось ничего разобрать — сравнив исписанные страницы с подписями на карте, он обнаружил определенное сходство шрифтов.

Больше в столе ничего отыскать не удалось. Это немного разочаровало Тима, который надеялся обнаружить там какие-нибудь интересные фотографии. Этого Роланда, например, или даже Лесаны. Или их обоих, на фоне необычных ландшафтов Цедонии.

Зачем это ему было нужно, Тим и сам понять не мог. Внезапно поймав себя на мысли о том, что странно ревнует девушку к ее погибшему другу, он судорожно распихал все бумаги обратно по ящикам и с грохотом позадвигал их в стол.

Ураган за окном вроде бы начинал постепенно успокаиваться, небо с одной стороны слегка посветлело и Тим даже заметил северную, бледно-золотистую сферу. Получается, сейчас должно быть самое позднее семь часов вечера: северная сфера всегда гасла предпоследней, перед западной — в данный момент, видимо, все еще скрытой грозовыми тучами.

Тим переоделся и снова присел на кровать, размышляя над историей, которую ему поведала Лесана. В принципе, она объясняла практически все необычное, связанное с этой девушкой и давала ответы на многие мучавшие его вопросы. Фальшивым паспортом, как и непонятными приборами, а также прочим снаряжением ее, наверное, снабдил Роланд, при помощи своих связей в разведке Цедонии. Скорее всего, все это и было составной частью их плана, который должен был вернуть Лесане ее доброе имя вместе с правами на престол королевства.

И все-таки, что же она разыскивает здесь, на территории Архипелага? Точнее, теперь уже — разыскивают они, вместе.

Тим вдруг ощутил небывалый прилив сил, как физических, так и душевных: он был решительно настроен помогать девушке всем, чем только сможет. Скорее всего, они отправятся на поиски какого-нибудь секретного оружия, достаточно мощного для того, чтобы преданные Лесане заговорщики смогли совершить военный переворот, лишив ее отвратительного родителя власти.

Он встал, аккуратно заправил постель и вышел в коридор, сразу же ощутив целую гамму соблазнительных запахов: основательно втянув носом воздух, Тим распознал аромат шоколада, корицы и клубничного сиропа. Кроме того, с находящейся этажом ниже кухни аппетитно тянуло свежей выпечкой.

Быстро сбежав вниз по лестнице, он обнаружил на кухне Лесану, осторожно устанавливающую на маленьком столике целую горку пышных, дымящихся оладий. Волосы девушки были собраны в два хвостика, кокетливо торчащих из-под покрывавшей голову пурпурной банданы. Изящное платье сменилось сиреневой футболкой с аппликацией в виде ощерившейся акулы и узкими полуспортивными брючками-леггинсами, доходившими девушке до половины икр.

Поверх короткой футболки Лесана надела расшитый кастрюльками и поварешками фартук, резко контрастирующий своим несерьезным видом с остальной одеждой. Кроме того, девушка отчего-то была босая; Тим сразу же обратил внимание на покрытые темно-фиолетовым лаком ногти у нее на ногах.

Быстро оглянувшись на звук, Лесана весело улыбнулась Тиму и указала подбородком на расставленное по всему столу великолепие: помимо стопки оладий, там гордо возвышался изящный фарфоровый сервиз; вокруг него были расставлены баночки с джемом, корзинка с тостами и плошка растопленного шоколада. Судя по запахам и этикеткам, конфитюр здесь имелся пяти видов: малиновый, клубничный, яблочный, сливовый и персиковый. И еще от стола доносился сильный аромат кофе — напитка, который Тим обожал, и вкус которого уже почти успел позабыть.

Как, впрочем, и вкус джема, оладий и шоколада.

— Привет, как спалось? — все еще улыбаясь, осведомилась у него Лесана. — Завтракать будешь?

От ее недавней грусти, казалось, не осталось и следа, девушка выглядела отдохнувшей и посвежевшей.

— Эээ… привет, да. Хорошо, — пробормотал Тим, все еще находясь под впечатлением от увиденного. Как же она все-таки соблазнительно смотрится в этом наряде…

— «Хорошо спал» — или «хорошо, буду завтракать»? — лукаво ухмыльнулась девушка.

— И то, и другое, — рассмеялся Тим, охотно усаживаясь за стол и придвигая к себе кофейник.

— Молодец, — одобрила Лесана, — поспал, теперь ешь давай: силы тебе сегодня понадобятся.

Она стянула фартук и села напротив него, придвинув к столику табуретку с резными фигурными ножками.

— Лесана, — пробормотал Тим, наливая в чашку восхитительно густой, пенящийся кофе, — а почему «завтракать», разве сейчас утро? Долго я спал?

— Утро, вечер, какая вообще разница? — парировала девушка, намазывая поджаристый тост клубничным джемом. — Если хочешь знать, то я обычно сплю днем, а ночью занимаюсь делами. Ты теперь мой помощник, а поэтому тоже перейдешь на такой режим. Поспал, проснулся — значит, время завтракать. Логично?

— Ну, в общем, да, — нерешительно согласился Тим и подцепил вилкой пару пухлых оладий. — А ты тоже спала?

— Не, я поработала, — отмахнулась девушка, — спать некогда. Завтра отдохну.

Некоторое время они ели в молчании. Оладьи были великолепны, сливовый джем и шоколад — тоже.

Снаружи с каждой минутой становилось все светлее, звуки грозы постепенно стихали, и дом больше уже не скрипел под бешеным натиском урагана. Тим бросил взгляд за окно: море успокаивалось, и волны, хотя все еще высокие и покрытые барашками, уже лишились своих острых гребней и значительно потеряли в крутизне.

— Ты сказала, что мне сегодня потребуются силы. Тебе нужна моя помощь? — осведомился Тим, наливая себе вторую чашку кофе.

— Ага, — кивнула Лесана и аккуратно вытерла губы салфеткой. В то время, как Тим успел уплести добрых полдюжины оладий, девушка ограничилась только половинкой; кроме того, она съела тост с ложечкой джема. Кофе зато она пила из огромной, на вид полулитровой кружки, на боку которой красовался все тот же ворон: черный на фиолетовом.

— Сегодня ночью, — она глянула на часы, — мы с тобой отправляемся на одно важное дело. Ты, вообще, стрелять-то умеешь?

— Стрелять? — поперхнулся оладьей Тим.

— Ну, обращаться с оружием? Нет? Что ж ты так. Ладно, время еще есть, кое-что тебе покажу.

Тим, хотя и прошел обязательный для каждого студента Академии «краткий курс обращения с ручным огнестрельным оружием», разбирался в нем больше теоретически, чем практически.

— А что это будет за дело, Лесана? Что, нужно будет в кого-то стрелять?

Его замешательство, наверное, не ускользнуло от зоркого взгляда девушки.

— Если все пройдет гладко — то нет, не нужно будет. Сегодня.

Она помолчала, внимательно разглядывая его лицо.

— Только пойми, Тим, раз уж ты взялся меня сопровождать, то должен понять, что мы тут не в игрушки играем. Это война, понимаешь? А на войне — как на войне. Может быть, тебе даже придется убивать людей.

Ее взгляд неожиданно сделался острым, словно отточенное лезвие ножа.

— Ну что, еще не пропало желание мне помогать?

Тим опустил чашку на стол и молча помотал головой. В душе он давно уже прекрасно понимал, во что ввязывается, предлагая Лесане свою помощь. Просто не ожидал, что все начнется так скоро… прямо сейчас.

— Конечно же, нет, — серьезно ответил он. — Даже и думать не смей о том, что я тебя брошу.

— Спасибо, — точно так же серьезно произнесла Лесана и встала из-за стола.

— В общем, через полчаса я вернусь и мы с тобой немного позанимаемся с оружием, хорошо?

Девушка направилась к выходу, но Тим остановил ее:

— Слушай, так что за дело-то у нас с тобой? Сегодня ночью?

— Боеприпасы нам нужны, — коротко ответила Лесана, — и топливо. Здесь недалеко есть одна база… точнее, склад. Охрана там — всего ничего, как, впрочем, здесь и везде. Вот туда мы с тобой ночью и наведаемся. А сейчас извини, мне нужно кое-что закончить.

Тим с удовольствием проводил ее взглядом до двери, не в силах оторваться от аппетитно обтянутых узкими брючками бедер. С того момента, как они оказались в этом доме, его тайное желание вспыхнуло с новой силой — казалось, еще немного, и Тим потеряет контроль над собой.

Волевым усилием заставив себя отвернуться и прекратить представлять девушку обнаженной, юноша залпом допил остывающий кофе и принялся разглядывать утварь. Насколько он понял Лесану, она вернется за ним именно сюда, поэтому Тим решил подождать ее в кухне.

Походив туда-сюда вдоль полок, уставленных медными сковородами, пузатыми чугунными котелками и целыми рядами хрустальных бокалов, он тщательно изучил плиту и холодильник. Кухонная техника, с виду самая обыкновенная, была снабжена металлическими этикетками с неизвестными закорючками вместо букв: знаки напоминали те, что украшали и карту в спальне. Интересно, насколько Цедония отличается от Архипелага уровнем технического прогресса? И почему вся эта техника и мебель смотрятся совершенно привычно взгляду — в то время, как пистолет и катер Лесаны выглядели настолько необычно?

Надо будет при случае расспросить ее побольше.

Тим ухватил со стола еще одну оладью, макнул ее в шоколадный соус, откусил сразу половину и подошел к окну посмотреть, не закончилась ли буря.

Зрелище, которое открылось ему там, едва не заставило юношу выронить недоеденный кусок прямо на пол: на нижней ступени каменной лестницы, у самой кромки воды сидела, скрестив под собой ноги, Лесана, со всех сторон окруженная живыми существами.

На плече у девушки гордо восседала крупная чайка, теребя клювом выбивающиеся из-под платка темные прядки. Западная сфера уже показалась из-за туч, и белоснежное оперение птицы ярко искрилось в ее лучах, словно расплавленное серебро.

Правой рукой Лесана поглаживала блестящую шкурку тюленя, наполовину выбравшегося из моря и положившего усатую мордочку ей на колени. Слева от нее копошилась на мокрых камнях целая колония крабов — животные как будто бы исполняли какой-то сложный танец, то и дело перемещаясь друг за другом по кругу с воздетыми в воздух клешнями. Море рядом с тем местом, где сидела девушка, прямо-таки кипело от разноцветных стаек маленьких рыб, которые постоянно выпрыгивали в воздух, поблескивая серебристо-лиловой чешуей.

Тим завороженно разглядывал необычную картину, от изумления даже прекратив жевать. Казалось, стоит ему только пошевелиться — и все это моментально исчезнет, словно мираж.

Прошло несколько минут, и Лесана осторожно поднялась на ноги. Чайка спорхнула с ее плеча и принялась кружить над головой девушки; тюлень вылез на берег полностью, выпятил мощную грудь, опершись ластами о камень, и принялся издавать отрывистые, слышимые даже через оконное стекло звуки; крабы окружили девушку кольцом и замерли, вытянув перед собой клешни.

В следующее мгновение из воды выбралось существо, которое Тим в жизни еще никогда не встречал: размером с небольшую собаку, оно представляло собой нечто среднее между рыбой, млекопитающим и черепахой без панциря. Влажное белесое тельце было лишено как меха, так и чешуи; задняя часть туловища оканчивалась похожим на тюлений хвост, а передняя опиралась на землю двумя парами кривоватых конечностей. Голова у этого создания была маленькая и вытянутая, увенчанная небольшим гребнем, а по бокам ее торчали два выпуклых, словно у хамелеона, зеленых глаза.

Неуклюже перебравшись через цепочку крабов, странное существо вплотную подползло к Лесане и принялось быстро-быстро оглаживать своими лапками ее голые лодыжки, постепенно поднимаясь все выше, словно по стволу дерева. Когда оно добралось до бедер, девушка осторожно наклонилась и взяла существо на руки, держа его так, словно это был человеческий младенец.

То, что произошло потом, удивило Тима еще больше.

Низко опустив голову, девушка принялась что-то нашептывать прижавшемуся к ее груди созданию, а затем осторожно приподняла его и усадила себе на закорки. Одна пара маленьких лапок крепко обхватила Лесану за шею, а вторая распутала и сорвала у нее с головы платок, уцепившись коготками за волосы. Вытянув морщинистую шею, существо нежно положило свою головку на макушку девушки и так и замерло в этом положении.

Издалека было сложно разобрать, но юноше показалось, что на его мордочке застыла похожая на улыбку гримаса.

Лесана медленно развела руки в стороны и уверенным шагом направилась прямо в воду, сопровождаемая процессией крабов и тащившимся вслед за ней по пятам тюленем. Чайка пронзительно покрикивала, описывая вокруг девушки широкие круги, а море буквально забурлило от рыбных косяков.

Когда вода начала доходить ей до груди, Лесана изящно выгнулась, словно русалка, и нырнула с головой — вместе с сидящим у нее на шее существом. Вслед за ней скрылся под водой и тюлень, а чайка моментально взмыла высоко в воздух и устремилась вдаль, к сияющей над горизонтом западной сфере.

Внезапно забеспокоившись, Тим выскочил из кухни, пронесся через холл и выбежал наружу, плечом распахнув тяжелую дверь.

Там, где минуту назад еще стояла Лесана, уже ничто не напоминало о диковинном зрелище: море стихло, не было видно ни крабов, ни бесновавшихся в воде рыб. Тим закрутил головой по сторонам, пытаясь поймать девушку взглядом — и скоро заметил ее, неторопливо плывущую к берегу брассом. Одну, без сопровождения и гротескного наездника за плечами.

Выбравшись на мокрые ступени, она странно посмотрела на Тима, выжимая воду из косичек. Намокшая футболка плотно облегала тело, четко обрисовывая красивые маленькие груди — Тим сразу же отвел от них взгляд, чтобы не смущать девушку.

— Ты чего? — неожиданно спросила его Лесана.

— Я? Я ничего, вот посмотреть вышел, — пробормотал Тим и тут же рассердился на себя: мямлит, словно дитя малое!

— А я купалась, — как ни в чем не бывало сообщила девушка. — Люблю после грозы поплавать. Вода сейчас очень приятная.

Она зашлепала по камням к дому, едва не задев Тима плечом. Юноша поспешно посторонился, так и не решившись узнать у Лесаны, почему та «купалась» прямо в одежде. Не говоря уже о том существе и прочей живности — спросить о них означало признаться в том, что он за ней подглядывал, а это ему было неловко.

У самой двери девушка обернулась:

— Ты погулять решил? Я скоро вернусь, только переоденусь. Десять минут, хорошо?

— Ага, — кивнул Тим, — я тут немного подышу воздухом. Что-то голова закружилась, знаешь.

— И неудивительно, — поддакнула Лесана, — после такого-то урагана. Смотри, только не споткнись! — она хитро подмигнула ему и скрылась за дверью.

Тим машинально глянул себе под ноги и пожалел об отсутствии перил — каменная лестница, вырубленная прямо в скале, была довольно-таки крутой, а на отполированных прибоем влажных камнях и впрямь можно было запросто подскользнуться и полететь вниз.

Юноша осторожно спустился вниз и огляделся по сторонам. Ветер уносил за горизонт последние обрывки облаков: теперь было ясно видно, что на небосводе горели две сферы: золотая северная и серебристая западная. Значит, он правильно догадался насчет вечера, подумал Тим. Получается, что отправляться «на дело» нужно будет совсем скоро.

Он осторожно уселся на камень, стараясь не замочить ног в воде, и задумчиво окинул взглядом лиловую поверхность океана. Все еще находясь под впечатлением от увиденного, юноша подумал о том, что все эти животные, наверное, были ручными: должно быть, Лесана приручила их за долгое время своего изгнания, чтобы не чувствовать себя здесь совсем одинокой.

Кроме того, из головы у него никак не шло маленькое белесое существо и та странная нежность, с которой с ним обращалась девушка. Что оно вообще было такое? Тим, хотя и не мог похвастаться глубокими познаниями в биологии, был почти уверен, что подобные создания официальной науке неизвестны. Впрочем, ему ли удивляться тому факту, что действительность сплошь и рядом расходится с доктринами, преподаваемыми в школах и университетах Архипелага — да что там, даже в самой Академии? Естественные науки в этой стране, как никакие другие, были прямо-таки напичканы тайнами и недоступными широкому кругу населения запретными знаниями. Неудивительно, если в глубинах океана встречаются и такие виды, о существовании которых он до сих пор и не подозревал.

А, может быть, она даже привезла его с собой из Цедонии? Что-то вроде домашнего животного, мало ли кто там у них водится, по другую сторону земного шара.

Тим поднял с земли плоский, похожий на лепешку камушек и запустил его по воде, машинально считая, сколько раз тот пропрыгает по поверхности. Он сильно сомневался в том, что рыбок или крабов возможно приручить в принципе — тем более настолько, чтобы они водили вокруг тебя хороводы? Нет, что-то тут не то… хотя чем дальше он находился рядом с этой девушкой, тем больше отвыкал удивляться.

Море, тем временем, совершенно успокоилось: ветер совсем стих и водная гладь слабо мерцала в лучах вечерних сфер. Тим снова поднялся на ноги и покачался на пятках, лениво разглядывая окрестности.

Чего-то здесь, кажется, не хватало, и он пока никак не мог понять, чего именно… как вдруг юношу молний пронзила мысль: катер! Куда подевался катер?

Когда они с Лесаной утром разговаривали в салоне, акватиф мирно покачивался на волнах прямо перед входом в дом — неужели его затопило или унесло ураганом в море?

Запаниковав, Тим опрометью бросился вверх по лестнице, громко зовя Лесану. На самом верху он все-таки оступился, упал и ободрал ладони о камень, чудом не сверзившись по ступеням в море. Вскочил, рванул дверную ручку — и столкнулся на пороге с девушкой, как раз в этот момент выходившей из дома.

Она снова была одета по-военному, как и в первый день их знакомства: сиреневая куртка с нашивками, широкие штаны со множеством карманов и высокие черные ботинки.

От неожиданности Лесана пошатнулась и ухватилась за Тима обеими руками. В ее глазах на мгновение промелькнула искорка страха, но тут же исчезла, сменившись веселым удивлением.

— Ты куда несешься-то? Я же тебе сказала, скоро вернусь. Соскучился, что ли? — она отпустила юношу и сделала шаг назад.

— Лесана… катер! — выпалил юноша, у которого перехватило дыхание. — Катер исчез!

— Ну да, — кивнула она, — ясное дело, исчез.

Тим вытаращил глаза, совершенно сбитый с толку.

— И как же мы?…

— Пойдем, покажу, — девушка властно отстранила его с пути и уверенно направилась вниз по лестнице.

Тим осторожно последовал за ней, морщась от жжения в ссадинах и стараясь не подскользнуться снова. Спустившись вниз, к небольшому причалу, у которого был пришвартован катер, Лесана остановилась и вытащила из кармана что-то маленькое, серебристо блеснувшее в ее ладони.

— Внимание! Фокус-покус! — дурашливо заявила девушка, и вытянула руку вперед, указывая на воду. Тим заинтересованно посмотрел в том направлении: несколько секунд ничего не происходило, а затем он заметил там, в глубине, быстро увеличивающееся темное пятно — и на поверхность моря, словно поплавок, вынырнул акватиф.

Ну, конечно же. Во время ураганов она прячет катер под водой: может быть, даже на морском дне. Получается, что им можно управлять и на расстоянии?

— Исчез, а теперь появился, — торжествующе повернулась к нему Лесана, явно довольная своим представлением. — Это называется, — она протянула ему то, что сжимала в кулаке, — дистанционное управление. Слышал о таком?

Тим помотал головой, разглядывая маленькую стальную капсулу с колесиком сбоку и черной кнопкой на торце.

— Смотри, — девушка взяла его ладонь в свою и принялась покручивать колесико, — в этой позиции экран открывается, в этой — закрывается. Поворачиваешь вот так и два раза нажимаешь — он опускается под воду на максимально возможную глубину; а так поднимается на поверхность…

Ладошка у нее была теплая и мягкая, а от волос слабо пахло фруктами и мускусом.

— Все запомнил? — она подняла на него фиолетовые глаза.

— Угу, — кивнул Тим, не совсем уверенный в том, что запомнил хотя бы половину.

— Вот и отлично, теперь будешь парковать его перед грозой.

Она сунула капсулу в карман и покачала головой, разглядывая его ссадины:

— Тебе их промыть надо, наверное. На кухне у меня тоже есть эта… ну, коробка с лекарствами.

— Аптечка?

— Ага, — девушка тряхнула головой, отбрасывая со лба волосы, — сходи, а я пока приготовлю акватиф.

Тщательно обработав на кухне ссадины, Тим воспользовался моментом и съел еще одну оладью, щедро намазав ее малиновым джемом — с недавнего времени он постоянно испытывал голод, словно бы измученный долгим воздержанием организм стремился накопить впрок как можно больше запасов.

Что касается воздержания иного рода, то здесь дело обстояло еще хуже. Во время своего обучения в Академии Тим так и не обзавелся постоянной подружкой, хотя и девственником он, конечно же, уже не был. Периодически завязывая знакомства с симпатичными сокурсницами, он никогда не мог уделять им достаточно внимания, всецело поглощенный учебой и своими тайными исследованиями. Так и получилось, что в последний раз он переспал с девушкой больше, чем полгода назад, задолго до своего ареста. Ее звали Ева, и она была последней и самой скоротечной его пассией.

Он украдкой выглянул в окно, наблюдая за возившейся у катера Лесаной.

Несмотря на свое страстное желание, Тим не хотел досаждать ей приставаниями или же показаться слишком настойчивым — девушка столько всего пережила, что откровенные намеки ее, безусловно, только травмируют. Нет, с ней нужно быть мягким и осторожным, подумал юноша, и ни в коем случае не заставить ее подумать, будто он захотел помогать исключительно в надежде на интимные отношения.

Тим знал, что это не так, и Лесана тоже должна была поверить в это. И их сближение, на которое он очень надеялся, должно было произойти постепенно и вполне естественно, а что будет дальше… будь, что будет.

В конце концов, против неуемного желания имелись свои средства — и пусть они не могли заменить желанную близость, но снять напряжение очень даже помогали.

«Не дави на нее, и вообще — не смей обижать эту девушку», — приказал себе Тим и уверенно направился к выходу, дожевывая на ходу оладью. В конце концов, он же разумный человек, а не какое-нибудь животное, подчиняющееся своим низменным инстинктам.

Лесана встретила его на причале, держа в руках тот самый рюкзак, который ему никак не удавалось расстегнуть вчера, фиолетовый с вороном.

— Послушай, а что это у тебя за знак? — спросил Тим, кивнув на украшенный той же самой эмблемой борт катера.

— Ворон? Мой родовой герб, — криво усмехнулась девушка, — которого меня на родине уже лишили. Впрочем, давай сейчас не будем об этом?

Она опустила глаза и закопалась в рюкзаке, потом вытащила оттуда небольшой пистолет вороненой стали и резко застегнула молнию.

— Вот, это для тебя, — сунула ему оружие Лесана, — пока такой, а там, может, чего получше раздобудем. — Сейчас отъедем и будешь учиться стрелять. И перезаряжать.

Тим покрутил пистолет в руках — вроде бы самый обыкновенный. Подобные модели, насколько ему было известно, состояли на вооружении флотских офицеров и были широко распространены по всему Архипелагу.

Забравшись в акватиф, они устроились рядом на носовой скамье. Лесана успела перетаскать все коробки и мешки в дом, освободив достаточно места для того, чтобы им вдвоем не было тесно. Заветный рюкзак она, однако, прихватила с собой, затолкав его под свое сиденье.

В этот раз девушка не стала поднимать экран. Запустив мотор, она плавно развернула катер и направила его с небольшой скоростью на юг. В воздухе ощутимо посвежело, и Тим поежился — он не догадался прихватить с собой куртку, а тонкая рубашка совсем не защищала от прохладного вечернего ветра.

— Что, мерзнешь? — осведомилась Лесана, покосившись на юношу, — ничего, мы быстро управимся и назад. Когда поедем ночью, оденешься потеплее, ага?

— Да мне не привыкать, — отмахнулся Тим, — просто ветер сегодня что-то холодный.

— Кстати, а девушка у тебя есть? — неожиданно спросила Лесана, не отрывая взгляда от индикаторов.

— Девушка? — непонимающе переспросил Тим. С чего это она вдруг об этом?

— Угу, ну, подружка? Или жена?

— Н-нет, сейчас нет.

— А, то есть, тебя дома никто не ждет? Один живешь? Ну, жил?

Тим поерзал на жесткой скамье, ощущая, что у него запылало правое ухо.

— Один, родители-то у меня на Кизи. Нет, я встречался иногда, конечно… но девушки нет. А почему ты спрашиваешь-то?

Лесана передвинула на панели рычажок, и катер слегка прибавил скорость.

— Да так, нипочему. Просто так. В общем, мы почти на месте, смотри, — она указала рукой в сторону скопления торчавших над поверхностью воды острых камней, усеянных какими-то яркими кляксами. При виде акватифа с верхушки скалы шумно снялся жирный альбатрос и тяжело полетел прочь, негодующе покрикивая.

— Вот, пожалуй, достаточно, — девушка заглушила мотор и повернулась к Тиму:

— Отсюда и постреляем.

Она вытащила из кармана куртки свой собственный пистолет, щелкнула рычажком на рукоятке, прицелилась в один из камней и спустила курок.

Вместо привычного звука выстрела оружие издало легкий хлопок, зато малиновая клякса на черной поверхности камня лопнула с громким треском, разлетевшись ошметками во все стороны. Лесана с довольным видом глянула на Тима: ствол необычного пистолета слегка вибрировал.

— Давай, теперь твоя очередь. Где предохранитель, знаешь?

Он кивнул и передвинул рычаг в положение «огонь».

— Молодец, способный мальчик, — улыбнулась девушка, — а теперь целься вон туда. Зеленая — твоя.

— А что это там за штуки? — спросил Тим, поднимая руку с оружием.

— Актинии, — сообщила ему Лесана, — полипы такие, на камнях растут. Здесь их полно. Не бойся, им не больно.

Тим сомневался в том, что актиниям не будет больно, но мишени из них получались действительно неплохие. Хорошо хоть, не нужно стрелять по птицам.

Первый его выстрел прошел мимо цели, а руку неожиданно сильно рвануло отдачей так, что юноша едва не попал себе стволом по носу.

— Так, — сухо промолвила Лесана, — нам еще учиться и учиться.

Следующий час они провели в постоянных тренировках — точнее, юноша под присмотром Лесаны заряжал и разряжал пистолет, и палил по актиниям с разных углов и дистанций. Сама девушка больше ни разу не воспользовалась своим оружием: Тим попросил дать ему выстрелить и из него, но Лесана наотрез отказала, быстро засунув пистолет обратно в карман.

Когда погасла северная сфера и яркие кляксы на камнях стали трудноразличимы, девушка объявила о том, что им пора возвращаться назад. Как бы то ни было, но количество актиний заметно уменьшилось, а Тим больше не рисковал своим носом и научился перезаряжать оружие за пару секунд, не забывая даже о засланных в ствол патронах.

Во время обратного пути они не разговаривали. Лесана задумчиво хмурилась, едва заметно шевеля губами, а Тим все пытался понять, почему она спрашивала его про подружку. В конце концов юноша решил, что она заметила его интерес к себе и решила выяснить, насколько все это может быть серьезно.

Он уже успел узнать девушку достаточно хорошо, чтобы понять: в ближайшее время следовало ожидать новых расспросов, причем в самый неподходящий для этого момент. Что же, от нее ему скрывать почти нечего. По крайней мере — в этом плане. Пусть знает, что у него самые честные намерения.

Пришвартовав катер, Лесана вскинула на плечо рюкзак и выпрыгнула на скрипнувшие доски причала.

— Ну вот, — она посмотрела на часы, — пол-десятого. Отправимся в полночь, как стемнеет.

Тим кивнул и выбрался из акватифа, засовывая пистолет за пояс.

— Так не пойдет, — критически глянула на него девушка, — пойдем, я тебе кобуру найду. И дом покажу, если хочешь.

Конечно же, он захотел.