Шамиль.
Тяжелые решения даются тяжело сами по себе. А реализуются еще хуже. Найти компромисс с самим собой можно попытаться. Ну хоть как—то. А переступить через свое эго…
Набираю и сбрасываю номер раз двадцать, наверное. Хуже девочки—школьницы. Она волнуется, что откажут. А я забиваю последний гвоздь в крышку своего ящика. Этот звонок отрежет меня от любимой девчонки навсегда.
Но путей для отступления нет. Жил же я как—то без нее? Жил. Ключевое слово «как—то». Любовь и без энергетика окрыляет. Но и приземляет не хило так. Со всей высоты в одну секунду бац. И нет человечка. Оболочка ходит, действия совершает. А внутри пустота. Херовое будущее, но какое уж есть. Сам выбирал свой путь.
Тьма, сидящая внутри уговаривает забрать девочку себе. Возможности—то есть. И шансы есть. С ее детством она явно лишена была лишена заботы и проявления теплых чувств. В том объеме, в котором нуждалась. А учитывая как меня от нее разрывает, все это могу дать. Хочу. Но… нет… Рисковать ей — за гранью даже для моего гнилого нутра. Лучше с другим, но живая и счастливая.
Помню, отец возил на свою родину. Высокие горы, уходящие за облака. Снег, слепящий глаза. И плато над обрывом. Внизу и людей—то не разглядеть. Смотришь, и дышать боишься. Вот сейчас я снова стою на краю этого обрыва. Сжимаю ледяными пальцами телефон. К черту, пока сомневаюсь, может прилететь оттуда, откуда и не ждал.
— Лихацкий? Давид?
— Слушаю.
Прикуриваю. Вместо сигареты бы биту взять и громить все вокруг. Выдыхаю сизый дым. Главное взять себя в руки.
Не хочу долго слушать голос того, с кем моя девочка. Но и ее безопасностью не могу пренебречь. Барс прав, от Стефановской чего угодно ждать можно. Сама напрочь повернутая, а мамаша такая. Батя там спит и видит, судя по отчетам ребят, породниться с семейкой Лихацкого. Ну уж извини, дорогая. Тут тебе ловить нечего. Если моя апельсинка его выбрала.
Укладываюсь в пять минут. Моя задача донести основное, в деталях сам разберется. Не дебил. Может, конечно, перестраховываюсь, но времени прошло много. Кто знает Наташку, могла и попробовать препарат, понять, что водичка залита. Да и меня на этом празднике она не увидит. Сложит два и два.
Первый шаг к краю сделан. Сбиваю вызов. И пока не передумал, набираю второй номер, который знаю наизусть.
— Отец? Я согласен. По девчонке дай всем отбой. Это главное условие сделки.
Закрываю глаза и лечу в личную бездну. Жду, когда отпустит приступ острой боли. Но грудь как ныла, так и продолжает ныть. Ко всему можно привыкнуть. Значит, придется с этим чувством научиться сосуществовать.
Последнее, что предстоит сделать, узнать по своим каналам про беременность Стефы. Судя по е желанию мстить и уничтожать, пойдет далеко. Так вот если на всех мне плевать, то Сашку я ей не отдам.
— Дамир, через час в кабинете.
Это лучший из всех в своем деле. Иногда мне кажется, он знает про нас всех больше, чем мы про себя. Вот он пусть и займется. Меня еще в разговоре с Натальей зацепила одна деталь. Вот пусть и проверит.