Дом, в котором пекут круассаны

9 глава

Октябрь, 2011.

Франция, Париж.

Обычно школьные коридоры наполнялись смехом школьников, громкими разговорами и шёпотом сплетен. Но как-то резко ко всей привычной какофонии звуков прибавились отголоски перепалок и назревающих драк, которые руководство школы не спешили пресекать. Конечно, только если ваши родители не вкладывают приличную сумму денег раз в месяц в нужды школы или не владели каким-нибудь громким именем. В иных случаях, гнев директрисы почти всегда падал на менее “титулованного”. Таков был их жестокий мир. Без денег ты тонешь. Сливаешься с полом так, что по незнанию на тебя просто могли наступить. И наблюдать за этим было просто… невыносимо. То, как эти дети, не добившиеся в своей жизни ничего, смели перекрывать кислород тем, кто из кожи вон лез, не спал ночами и добивался всего своим непосильным трудом.

Новичков приняли с неохотой. Пока руководство школы пожимали им руки, широко улыбаясь на камеру, а спонсоры давали интервью, сами же школьники косились на стипендиатов, как на рыбок в аквариуме. Воздух в школьных коридорах отяжелел настолько, что дышать получалось с трудом. Никто не принимал в свои ряды чужаков — не таких богатых, без брендовых шмоток и дорогого автопарка в частном доме. И этой яркой ненавистью тут провонял самый дальний угол.

Адалин тошнило от этого. Она всматривалась в хорошо знакомые ей лица, как они искажаются гримасой брезгливости к людям. Не к грязи, налипшей на подошву дорогих туфель — а к людям! К мальчикам и девочкам, которые пусть и не имели жилье в богатом районе Парижа, но своим упорным трудом и мозгами пробились в этом жестоком конкурсе на стипендию.

Ещё больше её воротило от того, что богатые школьники нашли своё развлечение в этом. Они безнаказанно издевались над каждым чужаком, который переступил порог их территории. Споры на деньги; кто кого быстрее затащит в постель или, пригласив слишком доверчивого новичка, опозорит его перед всей школой — всё это напоминало Аде дешёвый фильм из двухтысячных, а на деле оказалось липкой правдой. Вот вам изнанка богачей. Такие были не все, конечно. Адалин с Тоином и Ником не принимали участие в подобном виде развлечений, находя их излишне низкими и отвратительными. А вот брат-близнец Адалин, Эдвард, наслаждался во всю. Получая удовольствие от пыток, которыми он подвергал несчастных школьников, младший из Вудов по-настоящему зверел, почувствовав в себе власть на этом поприще.

Каждый, кто попадал в поле зрения Эдварда, был затянут в очень жестокую игру — он буквально стал предводителем той шайки ребят, которые с радостью подставляли подножки, втягивали в какую-нибудь провальную вечеринку или записывали ещё одно имя в свои записные книжечки. И самое страшное было то, что никто приструнить распоясавшихся молодежь не мог. Ведь все бесчинства происходили за пределами школьных стен.

— Доброе утро? — Ада стягивает лямку рюкзака с плеча, скользнув глазами по Нику и Дафне, которые уставились в экран ноутбука Фейна и что-то увлечённо обсуждали. — Хотя я бы поспорила. Нам решили устроить две проверочные подряд. Математика и физика. Это как смешать текиллу с пивом. Ощущения острые, а последствия необратимые.

— Ты запивала текиллу пивом? — Дафна пододвигается поближе к Николасу, чтобы Адалин могла скинуть портфель под ноги и свободно сесть рядом.

— Я? Не-а. Но опыт Тоина меня многому научил, — Адалин дёргает в сторону язычок молнии, в стопках учебников и тетрадок находя контейнер с зеленой крышкой, и укладывая его на свои колени. — Вы голодны? Я проспала и не успела позавтракать, — под крышкой контейнера оказывается шесть румяных, аккуратно скрученных круассанов. — Угощайтесь.

Ада учтиво протягивает контейнер сначала Дафне, которая не могла сдержать улыбки, когда пальцы подхватили запеченный кусочек хрустящего теста. Да и Николас тоже не удержался, закрывая свой ноутбук, чтобы в клавиатуру не забились крошки. — Что вы тут такое интересное обсуждали? На вас прям со стороны посмотришь, как будто бы план по захвату мира обсуждали, — Адалин берёт и себе круассан, оставляя контейнер и впиваясь зубами в мягкость хрустящего текста.

— Я рассказывал Дафне про выпускной проект, который ждёт её в будущем году. Так как мы все делаем проекты по бизнесам своих родителей, я предложил Даф взять наш. Адалин приподнимает брови, удивлённо смотря то на Ника, то на Дафну.

— Ты серьезно хочешь в конце средней школы связаться с айти бизнесом? Может лучше возьмёшь недвижимость? Или ресторанный бизнес Тоина? Неужели тебе будет интересно рассказывать про актуальность создания сайтов или эти сложные компьютерные коды?

— Ой, Ад, — Ник закатывает глаза, запихивая в рот остатки круассана. — Между прочим, это всё очень перспективное направление в бизнесе. Мы курируем несколько социальных сетей, у нас несколько серверов безопасности и…

— Да всё-всё.

Не находя в себе сил спорить, Адалин просто закатывает глаза, красноречиво смотря на Фейна, и благо, что Николас в ответ так же спорить не стал.

— А где, кстати, Тоин? — как бы невзначай спросила Дафна, разнимая родственников от кровопролитной драки.

И это срабатывает. Адалин и Ник тут же отвлекаются от своей маленькой перепалки. Вуд поджимает губы, быстро оглядев просторный школьный хол.

— Он собирался заесть своё горе после проверочной шоколадом. Думаю, что он всё ещё где-то в очереди, — Адалин выпрямляется, устало облокотившись спиной о стену позади себя.

Кажется, Дафна хотела спросить что-то ещё, пока в привычные звуки школы не ворвался грохот.

Первым подскочил Николас, запихивая ноутбук в сумку, за ним уже и Ада, пряча контейнер в складках своего портфеля, а Дафна, несколько медлительно и растерянно следуя за новыми знакомыми. Толпа школьников моментально столпилась посреди коридора, кругом обступая какое-то, по всей видимости, очень занимательное зрелище. Нику, следующему впереди, буквально приходилось прокладывать им дорогу сквозь плотно прилегающий друг к другу тел, а Адалин покрепче сжимала руку Дафны, чтобы толпа не унесла её назад. И то, что Вуд увидела, когда Николас отошёл в сторону, вытянув руку к подруге, чтобы огородить её, привело Аду в ужас.

Выпотрошенная сумка, раскиданные учебники и изорванные тетради. Но Адалин цепляется не за разбросанные по полу учебные предметы, а за мальчика — кажется, даже её ровесника, если не младше. Он сидел на полу, поджимая колени к груди. Рукав его рубашки был зверски изрезан, словно на него напала свора диких собак, а сам мальчик прижимал к своему лицу руку. И сквозь пальцы сочилась алая кровь. Во рту у Адалин в миг всё пересохло от ужаса. Её замутило, и мир, как ей показалось, покачнулся. Испуганные глаза мальчика наполнились слезами и теперь лихорадочно шарили по толпе, в надежде найти помощь.

Никогда ещё в школе драка не доходила до такого изувечивания. И более того, никто из окруживших мальчика ребят не спешил помочь. Они стояли, словно каменные изваяния, ну а кто-то откровенно посмеивался, снимая несчастного на свой новенький смартфон. Адалин резко втянула потяжелевший воздух, переведя глаза на Николаса. Фейн нахмурился, крепко сжал губы, и взгляд его тёмных глаз был направлен не на несчастного забитого мальчика, а в противоположную ему сторону. И тогда Адалин рискнула последовать примеру своего друга.

Эдвард с растрепанными, такими же светлыми, как и у Адалин волосам, цеплялся длинными бледными пальцами за Тоина, и практически рычал. Его некогда тёплые карие глаза налились обжигающим диким холодом — и было такое впечатление, что если бы не Атталь, сдерживающий его, брат бы точно накинулся на этого мальчика.

— Тебе тут не место, — голос брата изменился до неузнаваемости, словно никогда ему и не принадлежал. — Вам всем здесь не место. Вас подобрали, как дворняг. Вы не имеете права находиться здесь и портить воздух!

Эдвард, словно взбешенный пёс, скалился, рычал, и совсем потерял человеческие черты лица, что напугало Адалин куда больше стесненных костяшек и крови. Она не помнит его… таким. До поступления в среднюю школу, это был самый добрый, самый сострадательный мальчик из всех, кого она знала. Средняя школа разделила их. Адалин осталась в компании Тоина и Николаса, с которыми росла в одной песочнице, а Эдвард предпочел компанию хорошо знакомых друзей, богатых и изнеженных ребят из старших классов.

Недавно он заявился домой, влетел в комнату Адалин, чуть не сломав дверь, и заявил ей, что она испортила его жизнь. Что ему стоило наследовать бизнес отца, а ей следовало бы испариться или вообще не рождаться. Он игнорировал её нахождение в доме, а если они и пересекались, то одаривал её таким взглядом, что Аде хотелось вжаться в стенку и исчезнуть. А ведь пару лет назад она и подумать не могла, что брат превратиться для неё в ночной кошмар. В детстве они, как истинный близнецы, были неразлучны. Делали всё вместе, возились в одном песке и секретничали вдали от чужих ушей. Возможно, когда-то они были даже ближе, чем теперь Тоин и Ник стали ближе к Аде. Ведь… раньше всё было хорошо, пока Эдвард не связался с этой компашкой избалованных ребят — и Адалин понятия не имела, что они так старательно науськивали ему на уши, что теперь между ними выросла стена.

После всего случившегося между ними, Ада смотрит на него совершенно другими глазами. Некогда близкий как никогда брат-близнец не просто отдалился от неё на непреодолимое расстояние. Эдвард словно оказался на другом конце света. Адалин поджимает губы, опуская портфель с плеч на пол в ногах, достает оттуда пачку влажных салфеток, и пока Николас не успел опомниться, ныряет под его рукой, направляясь прямиком к забитому мальчишке, на ходу открывая пачку. Она присаживается около него, протягивая ему — испуганному и дёрганному — влажную салфетку. И пока он стирает со своих рук и лица кровь, оборачивается через плечо на брата.

Его глаза сияли истиной ненавистью и брезгливостью, словно он наступил новыми кроссовками в лужу. Эд с яростью отталкивает от себя Тоина, решительно разворачиваясь на пятках, и покидает плотно сжатое кольцо людей. В нём не было страха за будущий выговор или строгий взгляд директрисы — более того, Адалин знала, что ни от родителей, ни от руководства школы он ничего не получит. И от этого осознания кошки засреблись на душе.

Уже сейчас он был избалован и безнаказан. Эдвард позволял себе непозволительно много, и Аде было страшно на последствия такого характера.

Июнь, 2020 год.

Россия, Санкт-Петербург.

Глаза скользнули по цифрам времени в левом верхнем углу экрана. Губы плотно сжались, когда осознание того, что время неизбежно приближалось к полуночи достигло мозга Адалин. Она перевернулась на живот, убрав волосы назад, всё ещё не переставая пялиться в экран телефона. Пролистывая ленту Жениного инстаграмма, Вуд не составило труда найти на более старых записях отмеченного Илью, а уж потом перейти по выскочившей плашке на его страничку. Тут было всё. От обычных, повседневных и живых фотографий, где Илья был в привычной компании друзей, до фотографий его мотоцикла и татуировок — уже на людях, а не только на бумаге.

Адалин прикусывает губу. Конечно же, подписываться она не станет, чтобы не выглядеть сталкершей. Но одну из фотографий, где Илья держит в руках шлем, сидит поверх своего чёрного мотоцикла и упирается одной рукой в поребрик, скинула Тоину, почти сразу получив в ответ “beau!” [фр. “красив!”], а следом смайлик огонька. Собственно, от Тоина ожидать чего-то другого не стоило.

Нику не было смысла даже что-то кидать. Прагматичный, он вероятнее всего фыркнет на всю эту историю и скажет, что такие знакомства до добра не доведут. А потом ещё и прочитает долгую лекцию, подготовит презентацию с табличками по изнасилованию, вреде алкоголя и вручит Аде в руки брелок с мультитулом, электрошокером и баллончиком с газом.

А ведь их с Ильёй даже друзьями назвать можно было с трудом — так, мимолетные знакомые, которые даже имена друг друга узнали пару дней назад. Потому что с друзьями на свидания не ходят и не целуются. Однако, парой их тоже нельзя было назвать — потому что они даже не встречались. И любовниками они тоже не были — между ними всё ещё продолжала сохраняться чёткая дистанция, переступать которую они не решались. Всё это вызывало слишком странные, двоякие эмоции. Они не знали друг друга достаточно хорошо, но уже успели зацепить друг друга в душе. И этот факт не делал их хорошими знакомыми.

Адалин кладёт подбородок на простынь, не сводя взгляда с экрана телефона и продолжая лениво листать ленту социальной сети.

Уголки губ дёргаются, стоило вспомнить довольное и хитрое лицо Павлецкой, которая поймала её сразу же, как только Ада переступила порог её квартиры.

— Ты ведь куда-то отъезжала. Да ещё и на такое долгое время, — Женя щурила свои бесстыдные глаза, прикусывая нижнюю губу в ожидании подробностей. — И только не плети мне, что по делам своим рабочим. С дел такими довольными не возвращаются, да ещё и с красными щеками.

Адалин тихо смеётся от того, как быстро подруга подлавливает её — а ведь Вуд только подумала о том, как бы поизящнее извернуться от Жениных расспросов. Павлецкая раскусила её до того, как гениальная мысль появилась в голове. Но это не значило, что Адалин готова тут же броситься раскрывать перед подругой все карты. Отчасти, потому что часть карт ей собственнически хотелось скрыть.

— Я гуляла, — коротко ответила Ада, выскальзыая из рук подруги, но не от её цепкого взгляда. — Просто гуляла, — Аде приходится с силой прикусить щёку изнутри зубами, чтобы не рассмеяться и не позволить мозгу Павлецкой подкинуть ей красноречивых мыслей по этому поводу.

— Гуляла, — повторяет за ней платиноволосая, разворачиваясь в сторону подруги и складывая руки на груди. — Что, твой папочка нашёл в Питере инвесторов, и один из них богатый, молодой и со специфическими вкусами, как Кристиан Грей? Который так очаровался твоей красотой и невинностью, что тут же пригласил тебя на свидание на вертолёте? Или что там было в фильме.

Смешок сам по себе срывается с губ Адалин, когда она падает на диван.

— Что за бред ты несёшь, Жень? — мученески протягивает блондинка, прижимая ладони к раскрасневшемуся лицу под ободряющий смех подруги. — Это было не свидание. Просто… прогулка.

Ада произносит это вслух, а в голове добавляет: “Просто до этой прогулки мы поцеловались, и только потом познакомились, и ничего тебе не рассказали”. Конечно же, Женя поняла всё без лишних подробностей. Это было понятно по её лукавой улыбке и чуть сощуренным глазам.

— И как тебе эта прогу-улка? — Павлецкая валится рядом на диван, не переставая сверкать зеленцой глаз. — На улице сегодня душно. Тебе не было… жарко? — смешок сорвался с губ подруги, когда пальцы Адалин хватаются за рядом лежащую подушку и в шутливой форме тут же шлёпая ей Женю по ноге. — Да всё-всё. Я прекращаю издеваться. Хочешь холодного лимонада? Тебе не помешает… снять напряжение.

Адалин подскакивает со своего места, а Женя тут же перескакивает через спинку диванчика, отходя на безопасное расстояние и продолжая посмеиваться.

— Я налью тебе лимонад, а ты расскажешь мне всё с самого начала.

— Наливай уже.

И Адалин правда рассказала ей всё: начиная от поцелуя в клубе с незнакомцем и подаренным колечком, и заканчивая первым в её жизни свиданием. Думая об этом разговоре сейчас, она выбирается из-под одеяла, шлёпая босыми ногами в сторону окна — поворачивая ручку в бок, Вуд открывает створку, упираясь обеими руками в подоконник и, наконец, вдыхая свежий ночной воздух. Она и не думала, что всё может зайти настолько далеко. Ада думала, что Илья тот самый клишированный парень из книжек и сериалов. Катается на мотоцикле, носит кожаную куртку и бьёт татуировки. Курит, пьёт, балуется случайными связями и ставит свою жизнь на кон, когда разгоняется до двухсот на своём мотоцикле. Но Илья Стрелецкий оказался совсем не таким.

Ещё слишком рано было судить о его намерениях и поведении; ещё слишком рано было слепо доверять ему, но одной встречи хватило для того, чтобы память подкинула Аде одну мысль.

… в её жизни был лишь один человек, с которым она испытывала что-то подобное; с которым так легко и просто она нашла общий язык, общие темы для разговора; с которым было так легко дышать, что все тревожные мысли остаются где-то позади.

Адалин приходится вернуться за телефоном, снять его с зарядки, чтобы потом снова оказаться около окна, упираясь копчиком в подоконник. Половина первого ночи, а у неё сна ни в одной глазу. Всё внутри клокотало, кричало, не давало покоя. И дело было не в хорошенькой внешности Стрелецкого — Адалин видела в своей жизни мужчин куда красивее. И даже не в том, что девочкам нравились “плохие парни” — потому что сама Адалин не такая уж и хорошая, а Илья не такой и плохой. Дело было, наверное, в особой атмосфере между ними.

Вуд снова лениво уставляется в экран телефона, смотрит на собственные фотографии и улыбается тепло, пока предаётся воспоминаниям. Вот какая-то дурацкая фотография с Тоином с прошлого года на Коачелле; тут они втроём с Ником на террасе какого-то кафе в Париже. Адалин мотала всё ниже и ниже, пока на фотографиях не появилось ещё одно лицо — рыжеволосая девушка, ослепительно улыбающаяся прямо в камеру, из-за чего её нос забавно морщился. Улыбка медленно сползла с губ Адалин, пока она излишне долго всматривалась в фотографию. Следовало бы удалить её, как и все остальные, но Адалин не могла. Жизнь Дафны навсегда отпечаталась в её собственной жизни, и нажать кнопочку delete, означало, что Аде предётся вырвать из своей жизни целый кусок.

Телефон вдруг завибрировал в руках, вырвав Аду из оцепенения. Сверху вылезло окно уведомления. Неизвестный номер. У Адалин всё внутри вдруг резко похолоднело. Это был её личный номер — не рабочий. Кто вообще мог звонить настолько поздно по личному номеру телефона? Возможно, её брат снова решил неудачно пошутить, из-за чего у Ады мурашки побегут по загривку? Дрожащие пальцы смахивают звонок, принимая его, и Вуд тут же прикладывает телефон к уху.

— Алло? — её голос нерешительный, тихий, слегка дрожащий.

— Адалин? Прости, я разбудил тебя? Это я, Илья.

Она не сразу узнаёт его голос, искаженный динамиком телефона. Не сразу признаёт его скорее из-за того, что поверить не могла, что он позвонит ей так скоро. Ада молчит, но теперь от шока, и Илья почти тут же начинает говорить.

— Я соскучился. И, м-м… не хочешь выйти ненадолго? Просто поговорим пару минут. Или я могу тебя кое-куда свозить. Тебе, возможно, не понравится, но это то, что я хотел бы тебе показать.

Адалин зависла, вслушиваясь в его слегка взволнованный лепет. Карие глаза уставились перед собой в темноту, пока шестерёнки в голове со скрипом поворачивались. Своим появлением Илья Стрелецкий наводит в её жизни хаос. За последнюю неделю с ней случилось столько всего, чего не случалось годами. Он меняет её привычный уклад жизни — пятнами краски оставляет яркие воспоминания.

— Звучит, как что-то безумное, — Адалин сама не замечает, как переходит на шёпот, опасливо поглядывая на закрытую дверь спальни Жени. — Ты далеко?

— Я уже на месте, пташка.

Уголки губ Ады дёрнулись. Ну, конечно! Она резво обернулась через плечо, упираясь свободной рукой в подоконник и в слабо освещённом дворе улавливает линии отблеска фар мотоцикла. И вдруг улыбается ещё шире.

— Мой лучший друг говорит, что спонтанность до добра не доведёт. Особенно с незнакомцами, — Адалин прикусывает нижнюю губу, ещё сохраняя в себе остатки благоразумия, но весёлый тон её голоса всё равно прорывается.

— Правда? А мне мой лучший друг говорил, что спонтанность одна из самых прекрасных вещей на свете, — голос Ильи, вторя её собственному, становится несдержанным и весёлым. — Если тебе будет комфортнее, я могу дать номер своей сестры или матери, чтобы ты могла бы отправить его кому-нибудь из своих друзей. Но я уверяю, что не причиню тебе вреда. Просто хочу показать тебе одну из сторон своей жизни, прежде чем ты решишься сходить со мной… на прогулку ещё раз. Ты можешь отказаться, пташка, и я верну тебе кольцо.

“Спонтанность одна из самых прекрасный вещей на свете”. Аде хотелось этого несмотря на то, что мозг метался по черепной коробке и пытался достучаться до неё. Она желала ощутить эту свободу в волосах, в щемящем сердце и в ликующей душе. В прошлом Ада сбегала из дома вечерами — но это не тоже самое. А после смерти Дафны она и вовсе замкнулась в себе. Разве не правильнее будет сейчас послушать свои желания?

— Мне нужно минут десять, чтобы одеться, — Вуд сама поверить не могла, что так быстро соглашается. — И если Женя взбесится, успокаивать её будешь ты.

Мягкий смех коснулся её ушей, и Ада чуть сощурилась, прикусив нижнюю губу.

— Идёт, пташка. Выполню роль твоего рыцаря и защищу тебя от злого огнедышащего дракона Павлецкой, — тихо хохотнул Илья.

— Пожалуй, именно этого Женя слышать не должна, — Адалин приваливается плечом к косяку окна, последний раз скользнув глазами по отблеску фар. — Пять минут и я спущусь. Я, конечно, много слышала про Питер, но не думаю, что стоит гулять по городу в пижаме. Постарайся не трогать дракона.

Адалин быстро сбрасывает трубку, начиная максимально тихо доставать вещи. Простые джинсы с потертостями на коленях, обычной футболке на пару размеров больше, а сверху толстовка, чтобы не замерзнуть. Пусть сейчас и было начало лета, но Вуд уже успела убедиться на собственной шкуре, что погода тут бывает обманчива. С волосами Ада не стала заморачиваться, и просто заплела их в лёгкую косу. На всякий случай, ещё раз почистила зубы и умылась. Схватила телефон и ключи от квартиры, и скользнув в кроссовки, тихо закрыла за собой дверь квартиры.

Воодушевлённая Ада быстро спускалась с третьего этажа по плохо освещенному подъезду — или как бы сказала Женя, закатив глаза, “Парадная, Ада. Ты же не в Москве”. Такие тонкости Вуд ещё не запомнила, но немного покосившиеся ступени, истоптанные в середине, обшарпанная на стенах краска должна была бы заставить Аду удивиться или сморщить носик от запаха или вида — однако, пожалуй, именно в Париже Адалин впервые увидела огромную жирную крысу, перебегающую дорожку парка. Уж антуражик старых петербургских парадных её не удивлял.

Прохлада ночного воздуха кусает за обнажённые щиколотки между кромкой джинс и кроссовок. Эта прохлада неожиданно отрезвляет Аду и заставляет замедлиться. Она поступает безрассудно и, возможно, даже глупо. Не по взрослому, как бы сказал отец, скептически сверкнув глазами. Для него всё должно быть практично, никакого отступления от намеченных планов и для глупых чувств и эмоций места в его сердце тоже не было. Адалин всегда удивлялась, как мать согласилась выйти замуж за такого холодного и остранённого человека — за человека, который не раздумывая, отрезал её дочь с возможно единственными лучиком света в её жизни. Он вмешался в жизнь Дафны безжалостно и жестко, как только узнал, какое влияние она оказывает на Адалин; как меняет её мировоззрение.

Выходя из аэропорта, Ада точно осознавала, что хочет провести этот месяц вдали от тяжёлого груза смерти Дафны и от осуждающего взгляда отца. Чтобы Вуд, наконец, начала думать о себе, а не о том образе, который она создаёт вокруг себя.

И с этими мыслями француженка выныривает из-под козырька парадной, скрывшись под аркой дома, где был припаркован уже хорошо ей знакомый чёрный мотоцикл.

— Наверное, мне нужно чуть больше практики русского языка. Когда я говорила тебе “до встречи”, я и не думала, что встреча будет столь скорой, — Адалин первой нарушает тишину ночного двора.

Илья упёрся одной ногой в асфальт, держа в руке шлем, а второй рукой сжимал сигарету. Если бы Адалин курила сейчас, ей бы определенно пригодилось пять минут в тишине. Просто чтобы собраться с мыслями и позволить никотину взять своё.

— Я бы сказал, что это виноват Кирилл, но не буду врать. Я сам себе смешал этот коктейль эмоций.

Илья щурится, улыбается слишком искренне, чтобы это утаилось от Аделин — и она сама не может сдержать улыбку. Стрелецкий, как и Дафна когда-то, менял жизнь Ады к лучшему сам того не осознавая. Он весь, казалось, был наполнен той жизнью, которая подпитывала Вуд. Адалин Стрелецкий напоминал шумный город — живёт своей жизнью, имея так много граней, что Ада просто не могла уследить за ними.

Стрелецкий выбрасывает сигарету в ближайшую мусорку и ловит её силуэт в полутьме улицы. Перед Адой ему хотелось вскрыть все карты. Возможно, он мог бы позвать её на второе свидание, на третье и даже на четвёртое, но долгие игры были не в его характере, а возраст держания за ручку он давно перерос. Ему хотелось раскрыть перед ней свою самую страшную тайну. Свою зависимость и страсть.

— После нашей встречи я подумал, что было бы здорово рассказать о себе, чтобы ты не считала меня обычным незнакомцем. И я не нашёл ничего лучше, кроме как показать тебе то, что я люблю больше работы, больше рисования и даже больше своей семьи, — он неосознанно понижает голос, словно делится с Адалин самым страшным секретом, самой сокровенной тайной. — Ты…, — он вдруг резко вобрал в лёгкие воздух. — Бывала когда-нибудь на гонках мотоциклистов? Мы иногда… собираемся очень сумбурно на юге области. По ночам там немного машин, а трасса прямая и практически новая. Правда, после каждого раза мы скрываемся от полиции, но ты можешь не…

— Я согласна.

Илья выдыхает, словно из его груди выбили воздух. Глаза снова находят лицо Адалин, и он отнюдь не видит в ней нерешительности. Она заинтересована определенно. Может быть, немного взволнована, но уж точно не напугана или обескуражена.

— Я ожидал не такой реакции.

— А чего ты ожидал?

— Возможно, закатанных глаз? — уголки губ Ильи нервно дёрнулись. — Я ждал, что ты назовёшь меня самым последним мерзавцем, но не в такой цензурной форме. Который везёт девушку, которая ему нравится, на другой конец области, чтобы… чтобы показать, как мотоциклисты предаются своей самой главной страстью.

— Звучит, как сюжетик из современного романа. Романтичнее, чем подъём на колоннаду Исаакиевского собора и поедания пышек в сквере? — Адалин тихо смеётся. — Знаешь, я так долго сидела в четырех стенах под холодным взглядом отца. Да и… это будет интересный опыт. Пожалуй, я близко подходила только к одному мотоциклу. Твоему. Илья улыбается чуть шире, протягивая к Адалин руку ладонью вверх, этим простым движение предлагая ей помочь.

— Тогда мне нужно сделать всё, чтобы твои впечатления были яркими и запоминающими. Верну тебя в целости и сохранности, — Стрелецкому приходится немного склониться, чтобы оставить мимолетный поцелуй на пальцах Адалин. — Пожалуй, частично я делаю это, чтобы не получать от Жени подзатыльники всю оставшуюся жизнь. Но ещё больше я хочу, чтобы ты своими глазами увидела меня, — Илья вручает ей второй шлем. Адалин, воспользовавшись помощью со стороны Ильи, она взбирается за его спину, перекидывая ногу через металлический байк. Она обвивает руками торс юноши, положив подбородок ему на плечо.

— Твоя роль рыцаря ставится мной под сомнение, — тихо шепнула Ада, пока Стрелецкий готовился надевать шлем.

Он ненадолго замер, пока по его губам расползалась по-настоящему хитрая и лисья улыбка. Стрелецкий слегка поворачивает голову так, что нос Адалин практически касается его скулы.

— Кажется, — его шёпот, подобно шёпоту Адалин. — Сегодня я предпочту быть драконом, который украдёт тебя и… возможно, покажет самое отвратительное и ужасающее место.

— Ах, mon mignon renard rusé [мой милый хитрый лис]. Это флирт или предупреждение?

Илья стреляет глазами слишком многозначительно.

— Расправляй крылья, пташка, — Стрелецкий едва сощурил глаза. — Сегодня я покажу тебе, как я летаю.

Адалин тихо смеётся, отстраняясь от Ильи, чтобы надеть шлем. Она позволяет себе не просто держаться за него, но и по-настоящему приобнять. Мотор под ними рычит. Тело Ильи в её руках напрягается за секунду до того, как рёв мотора тонет в гуле города, а Адалин чётко понимает, что всё, что ей было необходимо все эти годы — просто расправить крылья.