Домино

~~~

Мадам Флёри ждет своего помощника с часу дня, который наступил два с половиной часа назад. И для одного из настоящих вин 1973 года не хорошо, чтобы с ним повсюду таскались.

Это бы ей точно не понравилось.

Если вы продолжаете это безобразие, Эрик, то вы, по меньшей мере, должны рассказать мне, чем вы так заняты.

Он удивленно смотрит на старуху.

Ту или иную форму расплаты вам все же следует придумать. Иначе вы уволены с сегодняшнего дня.

Вы же не думаете…

Разве я прежде не ясно выразилась, что только потому, что у меня уже нет торчащей груди, мне неинтересно, что происходит между простыней и одеялом. Я хотела бы знать, чем вы занимаетесь, когда вы опаздываете и приходите с блестящими глазами и мокрыми волосами.

Но, мадам Флёри…

Так, ну ладно. Вот ваша зарплата. Единственное, о чем я вас попрошу, — найти мне другого помощника. Я просто вынуждена пожертвовать весельем. Она выписывает чек на ту месячную зарплату, о которой они договорились, и протягивает ему.

Эрик рвет его пополам. Садится на диван и говорит: отлично. Что вы хотите знать?

Сначала вы должны рассказать, как она выглядит.

Кто?

Вы же не хотите сказать, что вас привлекают мужчины, не так ли?

Нет, но… в одночасье он забывает, как выглядит Сабатин. И о ком он должен рассказать, чтобы сохранить должность? Эта кожа. Эта шея. Губы в его ладони. Он не хочет ни с кем ее делить. Но разве не это он делает? Ночью она будет лежать рядом с мужчиной, которого он не знает, но который знает ее. Как она выглядит? Она белая.

Ну, я и не думала, что вы запали на красотку из колоний.

А почему, собственно, нет?

На самом деле, скажу я вам, что когда мы пережидали дождь в кафе на площади Сен-Сюльпис, за соседним столиком сидела самая красивая негритянка, которую я когда-либо видела, а вы даже не взглянули на нее.

Это не так. Он отлично видел, что это была Наоми Кемпбелл, но ему было все равно, так как права она, Сабатин, у него действительно заняты все руки и он играет в несколько игр. Можно сказать и по-другому. Сидя здесь, в гостиной, он думает только о женщине с белой кожей, темными волосами и зелеными глазами.

Она блондинка, немного пухленькая, как она сама считает, и вот такого роста. Голубые глаза и… круглые колени.

Вы лжете.

Нет.

Это ложь. Не она заставляет ваши глаза блестеть.

Откуда вы знаете?

Я просто вижу это. О, Эрик. Не думайте, что можно пройти по жизни семьдесят восемь лет, не зная, когда люди говорят правду и когда неправду о сердечных делах. С возрастом становишься умнее. Если ты, конечно, был умным.

Знаете что, мадам Флёри, вы не считаете, что все это немного переходит границы?

Кто не соблюдает договоренностей? Кого так сильно поразила стрела Амура, что он забывает даже о самых простых вещах? Так что вам ничего не остается, как развлекать меня. Меня это занимает, и вы все равно ни о чем другом не думаете.

Чтобы удовлетворить старую женщину, он рассказывает ей, как они с Роз занимаются любовью.

Об этом я и говорю, восклицает она, когда действующие лица рассказа на вершине блаженства. Это не то, из-за чего блестят ваши глаза.

Нет?

О, перестаньте выглядеть таким невинным. Вы рассказываете механически и безучастно. Но на этот раз засчитано. И перестаньте опаздывать. И зажгите же лампу!

Дни текут из будущего в прошедшее через настоящее. Опустошаются почтовые ящики, мусорные ведра, бутылки. Банковские счета, игровые автоматы и карманы. Взламываются коды, вскрываются замки. Оплачиваются счета. Другие — нет. Ведутся телефонные разговоры. Другие — нет. Многие — секретно. Покупается телефонная карта, так чтобы разговоры, которые ведутся из дома, не фигурировали в счете.

Ровно неделю назад мсье Радиге протянул Манон бумажный платок. Вторник, десять часов. Ухоженная женская рука звонит в дверь на улице Прованс.

Так вот, мне не известно, Радиге смотрит на Манон из-под очков, что вы знаете о вашем муже, что вы думаете, что вы знаете, или что, как вы ожидаете, знаю я. Я никогда заранее не спрашиваю своих клиентов, это дает мне большую свободу и, так сказать, ровный фундамент для работы. Радиге поправляет ручки на столе, чтобы они лежали четко параллельно. Она не спросила, какая у него зарплата в час. Все ручки марки «Montblanc».

Хочет ли она, собственно, знать, что ему удалось выяснить за прошедшую неделю? Желает ли она ознакомиться с собранным им материалом?

Она отдает себе отчет в том, что стоит на пороге другой жизни. Находится между той, что прежде, и той, что будет после. Не у всех ли супругов есть секреты друг от друга? Большие или маленькие. А сама бы она хотела, чтобы о ней знали все?

Взгляните: данные из Американского госпиталя. Там нет и не было хирурга или врача по имени Зефир Эрик Токе. Вы это могли и сами узнать, если бы хотели. Я просто туда позвонил. Порядка ради я исследовал все больницы Парижа, что принесло кое-какие плоды. В клинике Артман в Нюлли сообщили, что у них работал студент-медик по имени Эрик Токе, у которого были вечерние и ночные дежурства. Позволю себе думать, что ваш муж уже не студент, но в моем деле нельзя не сомневаться, и, так как я, плюс-минус пару лет, в состоянии оценить возраст человека по голосу, я попросил разрешения поговорить с мсье Токе, но мне ответили, что он на больничном и вообще уволился с работы. Когда я сказал, что он ухаживал за одним человеком, который хотел отблагодарить его и спросил его адрес, мне сообщили, что он живет на улице Лалье.

Там он жил, когда мы встретились… С этого момента Манон слушает только куски собранных детективом данных. Что он видел его в кафе на улице Лафайет с блондинкой и маленьким ребенком, что он несколько раз был замечен в такси с брюнеткой, был с ней в отеле. Он был также замечен с пожилой женщиной на улице Фобур Сент-Оноре. На вопрос, имеет ли мсье Токе связь с женщиной по вышеназванному адресу, Манон машет рукой. Не потому что она извиняется за свою неуравновешенность. Она просто не хочет больше ничего слышать. Тем не менее она решается попросить его повторить то, что он сказал. Не мог бы он предоставить информацию в письменном виде?

Радиге, Рауль. Частный детектив и раньше бывал в такой ситуации. Под конец он протягивает ей диск, нажав на кнопку на дорогом ноутбуке, который стоит на столе. Вы можете снова прослушать разговор. И сообщите, желаете ли вы, чтобы я дальше занимался этим делом. Если да, то что мне следует рассмотреть более подробно. В случае, если вы найдете дело достаточно раскрытым, вы также можете сообщить мне об этом. И наконец… не обладая особенной профессиональной компетенцией в области психологии, позволю себе предположить, что речь идет о человеке, которому нравится жить одновременно несколькими жизнями. Кто-то назвал бы его патологическом лгуном, кто-то — психопатом. Я же воздержусь от той или иной формы рубрикации. Хочу лишь упомянуть об этом как о своего рода итоге моего расследования.

Манон хочет ударить его. Прямо в его гладко выбритое лицо. Его профессиональная внешность в сочетании с тем, что он говорил, вызывает в ней ненависть. Ненависть пациента, которому главврач сказал, что речь идет о метастазах и прогрессирующем раке, хотя это не вина врача и хотя врач, сообщая это таким равнодушным тоном, пытается смягчить сей факт.

Манон встает и уходит.

Ваш диск, мадам! Вы можете позвонить мне, если желаете, чтобы я работал дальше, или когда захотите закончить дело, после чего я позволю себе послать вам счет.

Она когда-нибудь давала ему их адрес? Странно, хотя вещи такого рода, наверное, входят в обязательную программу начальной школы детективов.

Может быть, она отлично знала, что ее муж не врач, не хирург? Может, она заподозрила еще тогда, в ресторане? Может, она знала это много лет? Может, Манон лжет. Даже самой себе. И у нее нет такой отдушины, которая называется близким другом или хорошей подругой. Это не в ее привычках.

Она идет домой обходным путем. Останавливается перед витриной магазина и долго смотрит на нее, толком не глядя.

Это магазин, который продает протезы. Отпиленные запчасти для человеческого тела из латекса и резины, металла и пластика. Руки и ноги, ступни и кисти.