Домино

~~~

Ей нужно рано выйти. Она сама на себя не похожа. Дети позавтракали. Франсуа достался поднос с кофе. Ей нужно рано выйти из дома, так как он не должен видеть ее такой заплаканной. В порядке исключения она легла раньше и сделала вид, что спит, когда он лег. Она ему лжет. Но ей нужно рано выйти из дома. На самом деле. К Венсенскому замку, где находится Театр дю Солей. Она должна сделать декорации для их нового спектакля. Их заказали шесть месяцев назад. И она ждет этой съемки. Ждала.

Маленькие дети в школьной форме, с ранцами на спине. Они не изменились, с тех пор как она сама ходила в школу. Гордость быть достаточно взрослой, чтобы носить синее платье с белым воротником, отвращение от этого через семь лет, когда все девочки в классе пытаются обойти школьную форму. Хотя она считает, что в глубине души она такая же, как тогда, ей внезапно кажется, что прошла целая вечность. Дворники драят улицы. Консьержка вешает клетку с канарейкой на крючок, чтобы птичка погрелась на солнышке. Сабатин нужно в ателье, прежде чем она пойдет к Венсенскому замку.

Доброе утро, мадам Коэн. Это не почтальон.

Паранджа Берт! Только бы на мне была паранджа Берт, — первая мысль, которая проносится в ее голове. Зато он так же красив, как обычно.

Зэт, что ты хочешь?

Увидеть тебя.

Очень вдохновляющее зрелище. Она проходит мимо него и набирает код.

Сабатин. Его голос распространяется, как электрическое тепло, от поясницы и вверх по спине. Он стоит сзади и впервые называет ее по имени. З, Э, Т, Зэт. Она часто произносила его имя, смаковала его. Но он почему-то — никогда. Она это знает, так как ей этого не хватало. Не хватало того, что он произносит ее имя.

Медленно, чтобы не пропало ощущение тепла, она поворачивается. Его лицо светится. Она все еще чувствует тепло, обволакивающее ее спину. Ты произнес мое имя?

Но ей не надо было говорить об этом, комментировать это. Он смотрит в сторону.

Зэт, чего ты хочешь?

Увидеть тебя. Я думаю, я скучаю по тебе. Немного.

Но вчера на улице Паради ты сказал…

Это было вчера.

И ты не тот, что был вчера?

Разве не все равно, что мы говорим.

Сейчас, раз уж она начала, она с таким же успехом может это повторить. Ты, ты произнес мое имя.

Можно подняться с тобой?

Нет.

Ты помнишь, какие у тебя сегодня планы?

Да.

Отлично, тогда пошли.

Нет, Зэт.

Да, ты просто забыла. Ты должна пойти со мной на бульвар Распай и забрать вывеску. Дело в том, что для этого нужны двое.

Он неугомонный.

Старая русская художница, которая живет рядом с ателье Сабатин, открывает ворота.

Доброе утро, мадам Коэн, вы собираетесь зайти? У мадам Маментовой резко выраженный русский акцент. Вы не считаете, что эти леса уже порядком надоели? И этот пластмассовый карниз крадет свет у моей работы. Сабатин тоже считает, что это продолжается слишком долго. Хотя она не знает, как долго.

Это напоминает мне о блокаде Ленинграда, и, поверьте, это не то воспоминание, которое доставляет радость.

Нет, конечно. Сабатин не знает, на что она отвечает, просто знает, что его уже нет за ее спиной.

В голову лезут всякие мысли, на душе становится тревожно, говорит старуха и, надавливая маленькой трясущейся рукой на сердце, рассказывает, какое беспокойство ее охватывает.

Конечно, ну, хорошего дня, мадам Маментова! Ступеньки скрипят. Когда она поднимается по лестнице, звонит телефон. Она знает, кто это.

Это Французская академия вывесок, добрый день.

Зэт, послушай. Во-первых…

И во-вторых и в-третьих, прерывает он ее, я по тебе скучаю.

Да, набежали проценты. Мгновение назад ты немного скучал по мне. И, в-четвертых, я не пойду забирать вывеску. Ничего хорошего не выйдет, если я не буду делать свою работу. Она кладет трубку. Телефон звонит снова. Она его не берет. И снова. Сабатин собирает сумку, убеждается, что у нее достаточно пленки. Она выключает мобильный. У ворот его нет.

Он стоит напротив. Она делает вид, что не замечает его, и ее поглощает утренняя толпа.

Эрик давно должен был сдать новеллу. Но было столько событий. Ему осталось только переписать ее. Сейчас, пока он рядом, он забегает проверить свой почтовый ящик. Не потому что он думает, что ему написала Роз. К его большому облегчению, она перестала это делать больше года назад. Но издательство посылает те книги, что он написал, на этот адрес. Сегодня там только письмо от них. Быть такого не может. Он садится на пластиковый стул. «Арлекин» расторгает договор, отчасти потому что его последние произведения были не очень хорошего качества, на одно из них даже поступали жалобы, а также из-за того, что он не сдает их в срок.