Дорога к гибели

10

Из всех своих клиентов, Флип Моррискон считал, что Монро Холл был тем, кого он ненавидел больше всех. Ох, он ненавидел их всех, конечно же, вялые напыщенные существа, никакой дисциплины, все ждут, что он будет потеть за них, ждут, что за один волшебный час его работы в день или даже в неделю изменит их полные потаканию своим прихотям жизни.

Но из них всех Монро Холл был хуже всех. Большой эгоцентричный ребенок, слишком особенный, чтобы описать словами. И вы только гляньте на всю эту охрану вокруг поместья Монро — как будто там, как минимум, живет звезда кино. Но кому понадобится подобраться к Монро Холлу так близко? Насколько Флипу было известно, люди наоборот, заплатили бы любые деньги, только чтобы держаться от этого типа подальше. Но нет. Снова все то же самое.

Флип ехал за рулем своего зеленого Субару Форестер по сельской дороге в лучах весеннего обеденного солнца, как раз успевал на встречу на 3 часа к ужасному Холлу, подъехал ко входу и остановился перед металлической балкой, ровно там, где он останавливался три недели назад, рядом с домиком охраны.

И так же, как и три недели назад, каждую неделю, тридцать с лишним недель назад, вышел охранник с угрюмым лицом, сделал вид, что никогда раньше не видел Флипа, проверил его имя в списке на планшете, который он носил, словно крохотный щит, и попросил документ, удостоверяющий личность. В какой-то раз, недель семь-восемь назад, Флип даже попытался отпустить шутку:

— Ну давай, ты же помнишь меня? Два дня назад? Но ни одна эмоция не проявилась на лице охранника:

— Нужен ваш документ, удостоверяющий личность, прежде, чем вы проедете дальше, — сухо сказал он.

Поэтому с тех пор Флип сразу сунул этому неандертальцу под нос свое водительское удостоверение, чтобы быстро попасть внутрь.

Хотя это было не так уж и быстро. Сначала планшет, потом документ, потом позвонить Хозяину, чтобы получить добро, Флип Моррискон при каждой стандартной встрече с Большой шишкой наблюдал с какой торжественностью это все происходило, словно ритуал, словно религиозное событие или что-то вроде того.

Но потом, в общем-то как обычно, охранник поднимал металлическую балку, и Флип мог, наконец, пролететь по двухполосной дороге к Большому Дому, так он называл белый особняк, который доминировал над остальными постройками поместья. Проехать, держаться правой стороны дороги и подъехать к парковке рядом с домом, взять свою длинную холщовую сумку с заднего сидения и перетащить ее вперед. Сумка была тяжелой, закинув ее на плечо, костяшки правой руки хрустнули, когда он схватился за ручки, отпуская трапециевидную мышцу, согнув одновременно грудь и бицепсы.

Первые две недели, с момента, как у него появился этот клиент, перед домом его ждал злой мужчина в форме, он был похож больше на курьера из Юнайтид Парсел, он брал ключи от Форестера и парковал машину, но на третьей неделе вместо курьера из Юнайтид Парсел его встретил дворецкий, который высунулся из открытой входной двери и сказал:

— Припаркуйтесь вот тут, хороший парень.

Хороший парень. Он продержался еще несколько месяцев, в смысле дворецкий, а теперь дверь Большого Дома три раза в неделю открывал сам Монро Холл. Похоже, прислуга потихоньку исчезала из Большого Дома.

Не уж-то казна Холла пустеет? Это казалось маловероятным, с учетом всего богатства, которое наблюдалось у Холла дома (хотя по опыту Флипа, это часто бывало и обманным ходом), но в любом случае, Флип получал свою оплату всегда вовремя. И наличными; нет смысла втягивать сюда налоговую.

И снова Холл стоял в дверном проеме, улыбаясь ему. Как по-идиотски счастливы его клиенты были видеть его, как будто он мог как-то повлиять на их полную роскоши жизнь. Они все хотели выглядеть как он, что есть, то есть, поэтому когда они ему улыбались, они улыбались «себе» в своих фантазиях.

Реальность была гораздо хуже. Холл, например, был крупногабаритным мужчиной, возможно, в юности был средней комплекции, а теперь покрылся жировыми складками, словно утка перед зажаркой. Чтобы усугубить свое положение, каждый раз на встречу с Флипом, Холл надевал один из подходящих своих костюмов; сегодня он был одет в костюм синий электрик с золотыми полосами по рукам и ногам. Почему он всегда пытался вырядиться как бандит из Нью-Джерси, Флип никогда не мог понять.

— Добрый день, мистер Холл, — беззаботно поздоровался он, пока шел в его сторону.

— Прекрасный день, Флип, — сказал Холл, расплывшись в улыбке во все свое жирное лицо. — Даже жаль оставаться дома.

— О, я понимаю, но нужно работать.

— Знаю, знаю.

Холл закрыл дверь, его улыбка стала грустной, потом снова счастливой. — В один из таких дней, Флип, — сказал он, — вы и я должны прокатиться. Хорошее упражнение. В прекрасном месте.

Они шли вперед, потом вверх по широкой центральной лестнице — Прокатиться? — переспросил Флип. — Прокатиться на чем, мистер Холл?

— На лошадях, конечно же! Холл сиял так, словно он только что прокатился верхом от самой Долины монументов.

— Правда? Удивленно (он не любил, когда клиенты его удивляли) Флип сказал:

— Я и не знал, мистер Холл, что вы умеете ездить на лошадях.

— Я учусь, — сказал Холл. Когда они поднялись на второй этаж и прошли по широкому коридору, он указал куда-то направо. — Мне достались пару симпатичных списанных кобыл, стоят там, в конюшне, — сказал он. — Подправил один из амбаров под них.

Флип отступил в сторону, чтобы позволить Холлу первому пройти в спортзал, как тут кто-то прокуковал трижды «Ку-ку». — Эти опаздывают, — сказал Флип и прошел за Холлом.

Раздражительность, которая в последнее время не исчезала с лица Холла, снова появилась. — Еще одна вещь, которую я не могу починить, — сказал он, Флип тем временем положил свою сумку на стол, на котором лежали полотенца, мази, небольшие гантели. — Думаете, люди хотят чинить вещи? Я даже отправлял их с одним из охранников, в штатском, он говорил, что это его часы, но они все равно догадывались. Узнавали их, и знали, что они мои. Он сделал непонятный жест, показывая отвращение. — Поэтому они идут медленно, вот и все. Просто идут медленно.

— Но мы нет, мистер Холл, — напомнил Флип и указал на беговые дорожки. — Начнем с небольшой пробежки?

— Думаю, стОит, — ответил Холл с тяжелым вздохом.

— Скоро к вам присоединюсь, — сказал Флип и разделся до своих беговых шорт и футболки.

— Я собирался вас спросить, Флип, — сказал Холл, оставаясь за столом, в то время как Флип уже направлялся к беговым дорожкам.

— Спросить о чем? Никаких задержек, мистер Холл.

— О, нет, конечно нет. Холл подошел к машине, но не встал на нее. — Я брал уроки верховой езды, — сказал он. — Но тот парень…. он больше этим не занимается. Хотел спросить, вы, случайно, никого не знаете, кто преподает уроки верховой езды?

— Эмм, нет, мистер Холл, — ответил Флип. — Большинство из моих друзей — всего лишь люди.

Холл хихикнул, хотя его смех был больше похож на ржание, будто он сам был лошадью. — Просто спросил, — сказал он.

— Давайте же, мистер Холл, становитесь. Пробежимся.

И они побежали, после чего перескакивали между тренажерами. Тренажерный зал Холл был оснащен не хуже профессиональных СПА, с беговыми дорожками, тренажерами Наутилус, штангами и вообще всем, чего может пожелать сердце спортсмена. Тренажерам было всего пару лет, но когда Флип впервые увидел их, на них не было и следа от занятий. Это была еще одна из бесконечных коллекций Холла, и с чего вдруг Холл решил начать ей пользоваться, Флип не знал и знать не хотел. Это работа, и все тут. Оборудование было хорошее, и он очень сомневался, что оно когда-либо еще использовалось, до его появления здесь.

Холл не мог продержаться на беговой дорожке больше десяти минут, даже на скорости чуть быстрее прогулочного шага. В это время Флип рассматривал себя в зеркале и чуть меньше рассматривал своего клиента.

Никто из других его клиентов не хотел иметь зеркало, но Флип настаивал на этом. — Нужно следить за собой, — говорил он. — Нужно видеть, каков ваш результат. Нужно понимать, в каких моментах нужно работать усерднее.

И все это было правдой, но у Флипа были другие причины на это, которые он не хотел озвучивать. С одной стороны, это было хорошим наказанием заставлять этих разгильдяев смотреть на свои отчаянные попытки, это было наказание, которое они заслужили. А с другой стороны, это возможность для Флипа смотреть на себя.

Флип Моррискон лучше будет смотреть на себя, чем на кого-либо другого со всей планеты, не важно, женщина это или мужчина, все потому, что он был на пике своей физической формы; стальные мышцы пресса, стальные мышцы ягодиц, ноги как у кентавра, шея как балка. На беговой дорожке, на тренажерах, где угодно, то, что он делал — это точно не тренировка разгильдяев. То, что он делал — он смотрел на себя, а ему за это платили. (В его мечтах, он часто гулял сам с собой под руку).

После пробежки, когда Холл задыхался и шатался, Флип давал ему упражнения на подъем ног, чтобы Холл мог немного посидеть. Ревя от тяжести поднимаемого веса, задействовав ноги от колен до самых ступней, он обливался семью потами, в какой-то промежуток Холл сказал:

— Флип, это ужасно тяжело, но знаете, я жду этих тренировок.

— Конечно, ждете, мистер Холл. Вы лучше себя чувствуете после них.

— На самом деле, я чувствую себя после них гораздо хуже, Флип. Очередной рев, потом он выдавил из себя улыбку и сказал:

— Но знаете, Флип, что заставляет меня чувствовать себя лучше?

— Что, мистер Холл?

— Что ты здесь.

— Я про это и говорю, мистер Холл.

— Нет, я не про эти пытки, Флип. Ты здесь. Ты.

«Так, так, — подумал Флип, — он что, меня пытается подцепить?» Такое случалось время от времени (почему бы и нет, с таким-то идеалом?), и это было отвратительно до жути, поэтому, как правило, Флип прощался с такими клиентами, где вслед ему кричали «Вы не так меня поняли». Неужели еще один клиент вот-вот «отвалится»?

— Я вас не понимаю, мистер Холл, — сказал Флип, глядя Холлу прямо в глаза, словно пантера наблюдает за оленем.

— За многие годы я успел понять, Флип, — сказал Холл, — что дружба — это редкое явление. Люди, которые, я думал, что… Ай, не важно. Я знаю, что за последние несколько месяцев, мы стали хорошими друзьями, Флип, и я хочу, чтобы ты знал, что я это ценю. Я рад, что мы приятели.

«Приятели» — звучит так, словно только что выученное иностранное слово. Флип улыбнулся с огромным облегчением, похоже, его не кадрили. — Конечно, мы приятели, мистер Холл, — сказал он своему клиенту.